Московская область. Горки-9. 10 мая
Первое, после теракта в Санкт-Петербурге, заседание СКАТ – Специальной комиссии по антитеррористической деятельности, отвечающей за противодействие терроризму в любых проявлениях, проходило в загородной резиденции Стрельца. Уникальность СКАТ состояла в том, что озвученная оперативная информация обычно реализовывалась немедленно. Именно СКАТ был тем карающим мечом нации, без пощады рубящим головы лидерам террористов, их финансистам и членам их семей. Здесь, в узком кругу, без лишних ушей и свидетелей, принимались решения на ликвидацию или акцию устрашения.
Сам глава государства сидел с мрачным видом и молча, пока молча, выслушивал доклады подчиненных. Докладывал Николай Блинов. Именно его ведомство – СНБ – считалось основным в борьбе с террором.
– Исходя из данных экспертов-криминалистов, бомба была размещена внутри тела Батурина, а не в поясе смертника, как мы думали раньше.
Глава Службы специальной безопасности неслышно выдохнул. Слава богу! Если бы старик с поясом взрывчатки прошел через три кордона безопасности, то головы бы точно не сносить. Хотя первое управление ССБ, президентская охрана, считалось самостоятельным подразделением, оно все же подчинялось Ляхову.
– Состав взрывчатки известен? Система подрыва? Поражающие элементы? – Генерал-лейтенант Олег Корженевич, Бульбаш, начальник управления специальных операций ГРУ, поднял глаза на Блинова.
– Известно, генерал. Октоген производства США, часовой механизм – из японских комплектующих. Поражающие элементы – стрелки из углепластика, тоже производства США. Сейчас устанавливаем точное место производства.
В том, что генерал Корженевич столь нагло задает вопросы главе конкурирующего ведомства, нет ничего удивительного. Раньше они оба были армейскими офицерами, позже – заговорщиками и террористами, и лишь воля Стрельца развела их по разным «конторам». Блинов и Корженевич были связаны кровью. Большой кровью. И связаны – намертво. Люди Корженевича всегда контролировали исполнение решений Особого комитета. Или сами их исполняли.
Олег Корженевич, Бульбаш, всем в своей жизни обязан Стрельцу. Редкий случай в наше время, но он действительно верный человек. В 1994 году Корженевич – оперативник ГРУ из балканской резидентуры – совершенно случайно узнал то, о чем ему знать не следовало: о поставках оружия и боеприпасов, принадлежавших выведенной Западной группе войск, хорватам и боснийцам. Канал поставок «крышевали» настолько серьезные люди из Минобороны, спецслужб и Кремля, что жить Корженевичу оставалось считаные дни.
Его срочно отозвали в Москву и собирались без шума убрать, но здесь вмешался случай. Вместо отца обработанную ядовитым таллием кружку взяла его пятилетняя дочь Яна… Олег все понял и сбежал к знакомым в Прибалтику, увозя с собой перепуганную жену и умирающую дочь.
Там, в Прибалтике, его и нашли люди Стрельца. Дочку удалось спасти, буквально в последний момент ее отправили на операцию в Швейцарию. Яне пересадили костный мозг и почти три года выводили остатки яда из организма. Откуда Стрелец узнал про историю Корженевича и почему на нем остановил свой выбор, не знали ни Блинов, ни Сальников. Хотя сознательно и осторожно копали в этом направлении несколько лет. Как бы то ни было, но Стрелец получил в свои руки «человека-машину». Профессионала экстра-класса, преданного ему лично. В ходе операции Обвал, приведшей Стрельца к власти, в конце концов именно Бульбаш и созданный и обученный им отряд «Призрак» были основной ударной силой ноябрьской революции. Состав и численность отряда до сих пор являются тайной. Некоторые «призраки», типа Харона, сделали себе неплохую карьеру, другие – официально служили в управлениях специальных операций силовых структур, но куда делись еще десятки человек? Где они ныне сидят и чьи приказы выполняют? Блинов не сомневался: случись что, «призраки» Корженевича материализуются в самых неожиданных местах.
– Американцы? – Брови министра внутренних дел Сальникова метнулись вверх.
– Вряд ли американцы. Те, кто хочет нас столкнуть лбами.
– Что с этим ветераном, как его… Батуриным? – наконец спросил Стрелец, морщась от боли в поврежденном бедре.
– Пока все чисто. Перед тем как пригласили на встречу, был многократно проверен. Как и члены его семьи. И нами, и МВД, и военной контрразведкой. Ни одной зацепки. Абсолютно правильный человек, хотя и мог выдать про нынешнюю власть что-то оскорбительное.
Стрельченко раздраженно махнул ладонью.
– Не говорите ерунды. Если бы все те, кому мы не нравимся, пытались нас убить, здесь сидели бы одни покойники. Что наши американские друзья? – Слово «друзья» глава государства произнес с максимальной иронией.
– Выражают соболезнования и готовность помочь. Но конкретики нет.
– Конкретика будет, когда они увидят копии экспертных заключений о взрывчатом веществе и поражающих элементах. Хотелось бы послушать их объяснения.
Сидящие за столом согласно закивали.
– Ладно, давайте закругляться, господа. Раз, кроме догадок, вам нечем меня порадовать, нужно работать дальше. У меня тоже полно работы.
Опираясь на трость, Стрелец тяжело встал и по очереди пожал руки выходящим людям.
Последним выходил Ляхов. Он на секунду задержался и тихо сказал:
– У меня есть кое-какая оперативная информация.
Стрельченко сузил глаза и слегка выдвинул вперед челюсть, резко очертив подбородок. Верный признак крайнего неудовольствия.
– Что, на заседании сказать не могли? – резко спросил он своего бывшего телохранителя.
– Никак нет, – стушевался Ляхов. – Просто информация весьма… интересная.
Министр внутренних дел Сальников обернулся, увидел задержавшегося Ляхова.
– Вот красавец! – громко сказал он, кивком указав на Ляхова. – Что за люди! Без смазки в любое место влезут.
Идущий рядом заместитель Блинова генерал-лейтенант Уланов презрительно скривил губы.
Когда руководитель Специальной службы безопасности генерал-полковник Ляхов вышел из кабинета, Стрелец неторопливо обошел вокруг стола, достал пачку сигарет из кармана легкой куртки, зажигалку. Закурил и так же неторопливо набулькал полный стакан зеленого шипучего напитка «Тархун». Жадно вдохнул ноздрями приятный запах. Запах далекого детства и давно прошедшей эпохи. Посмотрев еще с минуту на пузырьки, он с наслаждением сделал большой глоток и поставил стакан на столик.
Ляхов сейчас сообщил пренеприятную новость. По данным электронной разведки пятого управления ССБ, в дни терактов как в Махачкале, так и в Санкт-Петербурге резко увеличивался радиообмен между неизвестными пока абонентами на территории Руси и базой Менвит Хилл ВВС Великобритании. Но кроме ВВС ее величества там базировались американцы из состава Агентства Национальной безопасности, занимающиеся обслуживанием глобальной электронной разведывательной системы ECHELON.
Теперь понятно, почему Ляхов выдал эту информацию лично ему. Сказывается долгая работа телохранителем. Никому не доверяет, кроме первого лица. Странно, почему повышение обычного количества сообщений заметили только люди Ляхова? Куда смотрела радиоразведка ГРУ генерала Нестерова? Чем занималось СНБ Блинова?
Следуя многократно проверенному личным опытом принципу «не держать все яйца в одной корзине» и создавая несколько независимых и яростно конкурирующих между собой разведывательных ведомств, Стрелец хотел видеть объективную картину реальности, а не отглаженные отчеты придворных лизоблюдов. Именно необъективные данные спецслужб, искажающие реальность в угоду власти предержащей, частенько ведут к краху режима. А Стрельцу отнюдь не улыбалось коротать остаток своих дней в какой-нибудь дыре.
Одно было ясно как божий день. Враг, кто бы он ни был, опирается на поддержку в силовых структурах. Значит, налицо измена.
«Предают только свои», – подумал глава государства, одним глотком заканчивая с «Тархуном» и гася сигарету в пепельнице.
* * *
Человек с волевым лицом, вернувшийся утром из Санкт-Петербурга, предъявил пропуск охраннику на входе в административное здание, ни к месту воткнутое в тихом Большом Киселевском переулке. Охранник козырнул вошедшему, и Волевой прошел в обширный холл. Потом еще один пост охраны, у лифтов, снова потребовал пропуск. Затем Волевой поднялся на лифте, засунул пропуск в специальную щель под панелью управления и оказался в закрытом крыле здания. Сюда из всей службы, насчитывающей десятки тысяч сотрудников, могли попасть не более пяти-шести человек. В личные апартаменты директора службы вызывали только самых доверенных. Волевой был как раз из них.
– Где Март? – спросил вошедшего генерал, который стоял к нему спиной и смотрел на огромный аквариум, где плавали среди кораллов тропические рыбки.
– Там, где его никто не найдет. Над телом хорошо поработали, опознать невозможно.
– Генетический материал?
– У СНБ уже есть генетический материал Марта. И его труп официально опознали семь месяцев назад. Кому будет интересен очередной неопознанный труп? Это если найдут еще, в чем я сомневаюсь.
Генерал резко обернулся:
– А ты не сомневайся! Найдут. Ты что думаешь, Сальников или Блинов тупее тебя? Да они такие дела проворачивали, тебе это и не снилось. Это тебе не с ксивой банки трясти. Они собаку сожрали на оперативной работе. Сейчас на них Стрелец надавит, так они что хочешь найдут.
Волевой нахмурился. Было видно, что его шеф боится.
– Ну, найдут и найдут. Пусть удивляются, что у них покойники по земле разгуливают.
– С доктором все чисто?
– Да. Никто и пикнуть не успел. Убрали всех троих. Еще сюрприз оставили.
Когда Волевой собирался выходить, генерал остановил его коротким вопросом:
– Не западло тебе предателем быть?
Человек застыл перед дверьми и медленно повернулся лицом к своему начальнику:
– Мы не предатели, товарищ генерал. Мы – санитары леса. Стрельченко – реальный маньяк. И его убирать надо, пока не поздно. Пока он нас самих в расход не списал. Вместе с вашими зарубежными дружками и молодой женой…
Генерал ничего не ответил, он снова повернулся к Волевому спиной и начал постукивать пальцем по стеклу аквариума.
