Еврейская автономная область. Бабстово. 22 июня
Бамс! И, подпрыгнув на линялом и нещадно воняющем табаком зеленом сукне, шар скакнул в лузу.
– Партия! – Майор Павел Волобуев небрежно бросил кий на стол и сделал большой глоток пива.
– Черт! Явно не мой день! – отозвался его соперник, командир инженерно-саперной роты капитан Труфанов и, горестно вздохнув, протянул майору пятьсот рублей.
– Не тот ты, Серега, университет оканчивал! С танкистами по игре в бильярд разве что спецназ сравнится. Саперам тут ловить нечего.
Небольшой и прокуренный зал забегаловки под претенциозным названием «У Саши. Культурно-развлекательный центр» был забит почти под завязку, и три четверти присутствующих составляли сослуживцы Волобуева по 69-й отдельной бригаде прикрытия. Сегодня можно гулять, командно-штабные учения закончились, у соединения оценки хорошие, и большинство офицеров, грея в кармане купюры, отправились праздновать.
В бригаду прикрытия, сформированную два года назад, майор Волобуев попал случайно. Как-никак он танкист, причем с нормальным боевым опытом. Такие люди в танковых войсках требуются остро и карьеру делают быстро. Получив после украинской кампании капитанские погоны, орден Мужества и танковую роту, Паша уже настроился на неторопливое развитие карьеры, как вдруг от общих знакомых по Челябинскому танковому училищу, осевших в кадрах Главкомата сухопутных войск, он узнал о местечке комбата в только что формируемой «бригаде прикрытия». И туда, естественно, требовались люди с фронтовым опытом. Тем более предполагалось заочное обучение в академии и отличные жилищные условия. Сибирь и Дальний Восток уже лет шесть находятся под пристальным вниманием Москвы, и деньги здесь делают хорошие. Так что можно квартиру в новом доме задешево взять. Павел все чаще думал о женитьбе, как-никак ему уже двадцать пять. Так что семейное гнездышко, хоть и в этих дебрях, пригодится. Многим девушкам брак с молодым комбатом покажется перспективным.
69-я отдельная бригада прикрытия была соединением необычной организации, даже для постоянно обновляемой русской армии. Помимо стандартных для любой мотострелковой бригады элементов: четырех мотострелковых батальонов и одного танкового, самоходно-артиллерийского и зенитно-ракетного дивизионов – бригада прикрытия имела в своем составе реактивный дивизион РСЗО «Прима», отдельный инженерный батальон заграждения и отдельный истребительно-противотанковый полк. Да, вот так. В составе бригады – целый истребительно-противотанковый полк. Оснащенный не абы чем, а самоходными противотанковыми орудиями «Спрут».
Да и батальоны были необычными, в каждом – штатный снайперский взвод, взвод разведки и противотанковая батарея «Корнетов».
Привычные БМП и БТР в бригаде заменяли МТ-ЛБ с уширенной гусеничной лентой, прошедшие капитальную модернизацию. Эта неказистая на вид машинка, после того как над ней колдовали спецы из «Муромтепловоза», получила боевой модуль с разнообразной начинкой от старого КПВТ до новейшей спарки «ГШ-30В». А главное, была приземистой, маскировалась хорошо и, что особенно важно для Дальнего Востока с его хлябями, могла везде пройти. Тем более на широкой гусенице. Нет, это, конечно, не «Т-80УМ» с его совершенной броней, газовой турбиной и электронной начинкой, напоминающий звездолет, случайно попавший в танковые войска. Да здесь и задачи другие. Не надо рваться вперед, ломая сопротивление противника, здесь, наоборот, необходимо охладить наступающий пыл вероятного противника, сбить темп, заставить дорого платить за каждый метр продвижения.
Бригада прикрывала как сам Биробиджан, так и столицу Дальнего Востока, миллионный Хабаровск, а главное, прикрывала немаленький кусок Транссиба.
– Мало у нас тут войск! – безапелляционно заявил начштаба 3-го батальона, майор Витя Толстых, с силой поставив пивную кружку на стол.
«Началось веселье», – с радостью подумал Волобуев, предвкушая начинающийся скандал. Офицеры бригады, сейчас «отвисающие» в кабаке, делились на две яростно спорящие партии. Спорили о возможном конфликте с Поднебесной. Причем в партии «Да, мы на раз порвем китаез» были те, кто прошел украинскую и отчасти казахскую кампании. В противоположном лагере «Нас сомнут здесь на раз» – те, кто, кроме бесконечной кавказской войны, нигде поучаствовать не успел.
– Хватит вполне! – парировал хмурый командир дивизиона самоходок подполковник Головатый. – Чего от твоих косых ждать-то? Ну ударят, предположим, первыми, и чего? Тут же и завязнут.
– Да брось, Головатый! С чего завязнут?! Спецназ вперед пустят, он все наши кордоны обойдет и через пару суток в Биробиджан войдет.
– Какой на х… спецназ? – отмахнулся Головатый. – Это у них он по телевизору крутой. Что-то я таких в жизни не видел. Вот французский, немецкий – да, тот в Хохляндии видал. А китайцы – понторезы обычные.
Павел щелчком пальцев показал бармену «еще пивка» и протиснулся к спорщикам, засевшим у углового столика. Многие обернулись, косясь на Волобуева, но большинство было поглощено разгоравшимся спором.
– Во, Волобуев! – заорал Головатый. – Иди сюда, комбат! Чего скажешь-то?
– А чего я-то сразу?! Вас послушать хотел.
– Ты же у нас в высших сферах общаешься… Тебе и видней, – оскалился ранее молчавший танкист Бражников.
Павел еле сдержался, чтобы с ноги не въехать по этой ухмыляющейся физиономии. Достали уже напоминаниями про его высокопоставленного отца. Надо отбрить Бражникова раз и навсегда.
– Ты, Бражников, если завидуешь, то завидуй молча. Не у всех же батя – главком стратегического направления.
Бражников стер с лица улыбку и насупился. Так и надо, не хрен умничать!
– Так что, Паш, чего думаешь?
Волобуев отхлебнул пива и вытер губы, отправив в рот сухарик.
– Это, господа и товарищи, – как фишка ляжет. Ежели НОАК первыми ударят, то головы нам точно не сносить. И МПД накроют с одного удара, и аэродромы, и Транссиб перережут. Тут сколько у нас войск, даже не важно. Разделают, как свинью.
– А дальше?
– Чего дальше… Хрен знает… Думаю, затяжная война, плавно перерастающая в ядерную. С вмешательством третьих стран.
– Почему затяжная?
– Да потому, что страна большая. Блин, детский сад! Ну вот «косые» здесь, на Дальнем Востоке нас с дерьмом смешают, но останется запад, центр, юг. Там у нас войск хватает, сюда перебросим и устроим мясорубку китаезам. Только отбить захваченные с ходу территории будет сложно. Так что и говорю: до Байкала китайцы вполне могут все Приморье захватить, Хабаровский край, Благовещенск. Если первыми ударят, повторяю…
– А что, может быть по-другому? – удивленно спросил Толстых, прекратив терзать хвост воблы.
– Ага. Еще как. А вы даже об этом не подумали, господа офицеры?! – громко спросил Волобуев, любуясь произведенным эффектом. – Что будет, если мы первыми врежем?
Головатый хлопнул себя по коленям.
– Во Пашка, во голова! Сразу боевой опыт виден. Действительно, если мы первыми ударим-то, что будет?
– Хреново будет «косым»! С нашим боевым опытом и боеспособными ВВС мы их потреплем здорово. А если еще флот подключится, тогда НОАК вообще небо в овчинку покажется.
– Так их же больше! В несколько раз! – пришел в себя Толстых, бросаясь в контратаку.
– А вот здесь, дорогой товарищ, уже их количество не имеет значения! Мы бьем первыми, все довоенные планы развертывания и мобилизации НОАК летят к черту, мы господствуем в воздухе, бьем по штабам и узлам связи, парализуем работу промышленности, блокируем порты минными заграждениями. Китайцам приходится импровизировать на ходу, под нашими бомбами… И скажу я вам, что это очень сложно сделать. Так что у нас в запасе по-любому будет пара месяцев, чтобы перевести свою промышленность на военные рельсы и провести толковую мобилизацию. А у китайцев этого времени уже не будет…
Кто-то усмехнулся за спиной, кто-то свистнул и пару раз хлопнул в ладоши. Мол, красиво завернул, бродяга.
Доселе молчавший начальник оперативного отдела штаба бригады подполковник Васильченко крякнул и, тряхнув головой, веско спросил:
– Это твое, майор, мнение или папа подсказал?
– Это просто фантазии, господин подполковник!
Бармен, перекинув не первой свежести полотенце на левую руку, неожиданно протянул руку с пультом, делая громче новости.
– Сегодня в Багдаде в ходе операции дивизиона специальной полиции МВД Ирака в номере отеля «Иштар» был ликвидирован опасный международный террорист Асланбек Дикаев, более известный отечественным спецслужбам по кличке Анчар. Вместе с ним в перестрелке погибли два сопровождавших его охранника и два сотрудника спецподразделения. Есть раненые. У нас на связи багдадский корреспондент Василий Шумаков…
Шумакова, облаченного в репортерскую жилетку цвета детской неожиданности, уже никто не слушал. Все радостно загалдели.
– Во дают! За две неполные недели – второй. Того еще хмыря, как его, «хенерала» ихнего – Мациева…
– Во-во, Мациева на прошлой неделе «вованы» под Бамутом в расход пустили вместе с его бандой – человек в двадцать пять. Так что не грех еще по стаканчику проглотить за такое дело.
Тем временем на экране телевизора замаячил некий носатый и очкастый «перец» – аналитик с интересной фамилией Чертовский. Павел помнил его, очень неглупого и бойкого на язык мужика, умеющего парой фраз по-простому показать изнанку мировой политики.
Чертовский вещал: влияние Руси на Ближнем Востоке и в Центральной Азии так выросло, что спецслужбы обновленного Ирака из кожи вон лезут, чтобы улучшить с нами отношения, и даже «замочили» для нас целого террориста. Что в словах Чертовского было правдой, а что – трепом, Волобуев не знал, но, надеялся, меньшая часть.
Среди общего веселья Паша обратил внимание на смурного Васильченко.
– Что, не рады, подполковник?
– Да знаешь, Паш… Я ведь их обоих помню, и Дикаева, и Мациева… Когда на юге в командировках бывал, мы охотились на них. А тут за две недели обоих хлопнули…
– Так, и что?
– Да ничего, предчувствия хреновые. Не обращай внимания, майор! – хмыкнул Васильченко, протягивая руку для прощания. – Отдыхай, майор… Заслужил!
