Глава восьмая
Спустя сорок минут в кабинет вошел мужчина, по внешнему виду которого было заметно, что он человек военный и поддерживающий хорошую физическую форму.
– Разрешите, товарищ генерал-лейтенант? Полковник запаса Олейник по вашему приказанию прибыл.
Володарский подошел к нему, пожал руку:
– Здравствуйте, Вячеслав Николаевич, ну, приказывать вам я не могу, лишь просить.
– Просьба часто гораздо хуже приказа, – улыбнулся полковник запаса. – Но я слушаю вас, честно говоря, не понимая, зачем понадобился антитеррористическому управлению ФСБ.
– Пройдите, пожалуйста, к ноутбуку, присаживайтесь.
Олейник выполнил просьбу, сел в кресло напротив компьютера. Володарский устроился рядом, включил устройство, выставив картинку начала записи, а именно кадр, на котором были видны развалины.
– Вы служили в отдельной мотострелковой бригаде, дислоцирующейся и действовавшей в районе Кандарама, так?
– Так точно, с 1985-го по 1987-й командовал поочередно взводом в разведывательной роте, а затем и ротой.
– А разведка у нас всегда впереди. На мониторе развалины, они вам ничего не напоминают?
Полковник ответил не раздумывая:
– Это развалины древней крепости Шарди, расположенной в тридцати километрах от Кандарама на небольшом плато между ущельем Спящего Барса, оно осталось за спиной оператора, и Снежным перевалом, которого я не вижу на мониторе, и это странно. Крепость-то однозначно Шарди.
– Как вы это так быстро определили? Много раз приходилось бывать там?
– И это тоже, но, главное, полуразрушенная крепостная башня, которая попала в объектив оператора. Смотрите, товарищ генерал, рядом с верхней бойницей пролом. Этот пролом – результат гранатометного выстрела, сделанного моим подчиненным. Больше таких крепостей, я говорю, естественно, о провинции Кандарам, там не было.
– Понятно. А перевала, говорите, нет.
– Нет. И это очень удивительно.
– Ничего удивительного. Запись смонтировали, ненужный фон убран. Чем примечательна эта крепость?
– О! «Духи» много нам крови попили в этой крепости.
– Расскажите, пожалуйста.
Полковник уселся поудобнее.
– Однажды, по-моему, в середине июня, дату не скажу, один из батальонов бригады получил приказ выдвинуться по маршруту Вахар в обход Лашкара к Кандараму. По данным армейской разведки, там сосредоточилась крупная банда душманов. В задачу батальона входило уничтожение банды. Батальон выдвинулся ротами. Одна из рот шла по дороге, что проходила непосредственно у развалин. Мы, я имею в виду свою роту, провели разведку по всем трем маршрутам, я шел со взводом, осматривавшим упомянутую дорогу у крепости. В развалинах «духи» вполне могли устроить засаду, но мы никого не обнаружили. Поэтому первая рота старшего лейтенанта Иванова Игоря, моего товарища, шла спокойно по той проклятой дороге. И попала-таки в засаду. Душманы обстреляли колонну как раз из крепости. Они применяли гранатометы и в считаные минуты сожгли всю технику. Оставшийся в живых личный состав принял бой. Комбат развернул на помощь Иванову вторую роту. Бой длился недолго. Увидев подходящую к крепости технику второй роты, душманы внезапно прекратили огонь. Второй роте, которой тогда командовал офицер, только что прибывший из Союза, фамилии его не помню, только звание – капитан, комбат приказал зачистить развалины. Ротный пустил в крепость взвод под прикрытием техники, что вышла на дистанцию недосягаемости РПГ. Как только бойцы вошли в крепость, вот через этот проем, – полковник указал на экран, где раньше, судя по каменным останкам, находились главные ворота, – прогремели взрывы. Ребята налетели на растяжки. Вынося раненых и убитых, уже со вторым взводом бойцы вновь вошли в крепость и… не обнаружили ни одного душмана. Только две сумки для выстрелов да гильзы. Командир второго взвода заметил в глубине развалин несколько черных проемов, уходящих под землю. Дальше мотострелки не пошли. Это и понятно, наверняка «духи» заминировали путь отхода. После эвакуации техники батальон, естественно, был возвращен в расположение бригады, какое уж тут решение задачи, если только на марше была потеряна целая рота. Мной занялись особисты. Как проводил разведку, почему не проверил крепость, как не заметили подготовку засады и так далее. Я все обстоятельно доложил. И хоть вопросов ко мне больше не было, я сам завелся. Мучила мысль: откуда «духи» смогли попасть в крепость, а главное, так быстро уйти, ведь их было, по докладу Иванова, не менее полусотни штыков, имевших как минимум пять гранатометов, пулеметы, не говоря уже об автоматах. Пошел к начальнику разведки полка. Попросил разрешить выход взводом в эту чертову крепость. Капитан Воробей, начальник разведки, сам не решился принимать решение и разрешил обратиться к начальнику штаба бригады, полковнику Смоленскому. Юрий Павлович слыл строгим начальником, но не дуроломом. Принял, выслушал и разрешил рейд. Я вывел один взвод на технике за час до рассвета. Обошли Лашкар, в роще рядом с ущельем оставили БМП и далее пешком двинулись к крепости, да я еще саперов из инженерно-саперной роты взял. Засветло подошли к развалинам, рассредоточились. Наблюдение никакого противника не выявило. Лишь взводный, Миша Копотин, заметил какое-то движение в башне. Я отдал приказ, и гранатометчик всадил в эту башню выстрел. Оттуда и пролом. В ответ ничего, кругом тишина. Пошли внутрь, впереди саперы. И они сняли двадцать растяжек, пять противопехотных мин на участке от условной линии ограждения крепости, а она представляла собой невысокий, метра полтора, большей частью разрушенный каменный забор, до черных проемов. Оставалось удивляться, когда во время боя «духи» успели так заминировать участок размером примерно в сто на тридцать метров.
– И проемы оказались лазами в подземелье? В подвалы? – прервал полковника Володарский.
– В один большой подвал, где тоже обезвредили несколько мин. Из подвала на север и восток отходили подземные ходы. Я приказал бойцам, оставшимся наверху, пройти по плато, на север до перевала, найти выходы этих ходов. Бесполезно. Не нашли, потеряли почти два часа. Пришлось самому с сапером заходить в северный тоннель. Он был чистым, то есть ни завалов, ни крупных валунов или камней. По тому, как тяжело было дышать, поняли, что тоннель имел приличную длину и множество поворотов. Там же сапер обезвредил две растяжки. Оттого что воздуха не хватало, я хотел уже повернуть обратно, как увидел за очередным поворотом проблеск света. Зашли с сапером за этот поворот и уперлись в завал. Но между камней просачивался воздух. Кое-как разобрали верхний слой, и тут же в тоннель хлынул мощный поток воздуха. За завалом оказалась пещера овальной формы, радиусом метров в семь, высотой примерно в три. Прямо, как говорится, по курсу, еще один тоннель, за ним – пещера побольше. И так четыре пещеры, с короткими, метров в пятьдесят, соединительными тоннелями и с выходом к подножию северного склона перевала.
– То есть, – проговорил Володарский, – северный подземный ход был прорыт до пещер горного хребта?
– Так точно.
– Для чего его сделали извилистым, с массой изгибов и поворотов?
– Это, товарищ генерал, теперь не узнаешь, – пожал плечами Олейник. – Крепости, а значит, и ходам, более пяти веков.
– А куда выходит восточный ход?
– С ним оказалось все проще. Метрах в пятидесяти он было наглухо завален. Подчеркиваю, что за камнем нет продолжения.
– Отвлекающий тоннель?
– Скорее всего. Он с одним изгибом, по размерам больше, дно ровнее, и перед стеной по бокам ниши.
– Ниши?
– Так точно. Думаю, для бочек с порохом. Чтобы подорвать тех, кто, сумев взять крепость, попытался бы организовать преследование ее защитников.
– И как мог быть проведен подрыв? Тогда не было приборов дистанционного управления взрывателями. Да и взрывчаткой как таковой тоже.
– Наверное, смертник.
– Ну если смертник… Значит, из этих развалин за перевал уходит подземный ход.
– Раньше, в восемьдесят шестом году, уходил, что сейчас там, не знаю, – уточнил Олейник. – Может, землетрясение, которое разрушило Лашкар, и крепостные тоннели завалило?
– Может быть. А скажите, Вячеслав Николаевич, почему батальон и ваша рота обходили населенный пункт Лашкар?
– Это отдельная история, товарищ генерал-лейтенант. Дело в том, что Лашкар находился под контролем душманов.
– Как это? Рядом с советским гарнизоном?
– Нет, конечно, отряды «духов» в Лашкаре не базировались, нам было известно, что большинство мужчин из этого кишлака воюют в отрядах, возвращаясь в селение на отдых. А также мы знали, что в Лашкаре под видом чабанов к гарнизону выходили наблюдатели. Местность с севера Вахара холмится, как и у Лашкара. С холмов и кишлак, и территория бригады – стоянки, ангары и площадки вертолетной эскадрильи – были как на ладони. Иногда душманы решались на агрессивные действия. Ночью затаскивали на холм минометы и открывали огонь по гарнизону, захватывая практически весь Вахар. Наша артиллерийская батарея быстро сбивала позиции минометчиков, подавляя огневые точки противника, но урон они нам наносили.
– Командование не пыталось взять Лашкар под свой контроль?
– Пыталось. Высылало роты к кишлаку. Тогда наступала тишина. Постоянно держать у Лашкара даже одну роту не представлялось возможным, так как хватало работы у Кандарама. Поэтому, как выставляли роты, так и снимали потом. И тишина заканчивалась. Чтобы противник не знал, куда конкретно выходят подразделения и части бригады, Лашкар было приказано обходить, используя в качестве прикрытия вертолетную эскадрилью. В основном «Ми-8».
– Понятно, – кивнул генерал. – Вы дали очень ценную информацию.
– Буду только рад, если она вам пригодится. Извините, а с чем связан ваш интерес к провинции Кандарам?
– Посмотрите сами, Вячеслав Николаевич, и получите ответ на свой вопрос. – Генерал включил воспроизведение записи.
Просмотрев видео, Олейник воскликнул:
– Суки! Такого «духи» во время войны не вытворяли. Извините, вырвалось.
– Ничего. А скажите, Вячеслав Николаевич, если нам потребуется ваша помощь, вы сможете вылететь в район Кандарама вместе с боевой группой?
Олейник не думал ни секунды:
– Конечно. Какие могут быть сомнения? Я же офицер и нахожусь в достаточно хорошей форме, да и навыков разведчика не растерял. Так что только прикажите.
– Благодарю вас, надеюсь, вы понимаете, что наш разговор имеет сугубо конфиденциальный характер?
– Так точно.
– Вы никому, даже своему непосредственному начальству, не должны раскрывать тему нашей беседы. Никому.
– А как объяснить вызов к вам?
– Архивными делами. Скажем, нам потребовались материалы по работе НКВД в Москве за… какой-нибудь месяц или квартал 1937 года.
– Понял. Так вы, если что, звоните, и лучше прямо мне. Я отпуск за прошлый год еще не отгулял.
– Если мы вас привлечем, то через генерала Терехова. А он оформит все как надо, – улыбнулся генерал:
– Понятно. Разрешите идти?
– Да!
– Тогда буду ждать приказа.
– Хочется побывать в местах бывших боев?
– И это тоже.
– До свидания, Вячеслав Николаевич.
– До свидания, товарищ генерал-лейтенант.
Четко развернувшись, полковник запаса покинул кабинет.
Володарский посмотрел на часы. 16.10. Надо перекусить, про обед он как-то забыл.
Начальник управления спустился в столовую, где для него быстренько приготовили легкий обед.
В 16.30 он вновь находился на месте.
– Встретился с Олейником? – позвонил ему генерал Терехов.
– Да. Спасибо.
– Он чем-нибудь помог тебе?
– Да. И думаю, что его помощь мне еще потребуется.
– Позвони, и я пришлю полковника.
– Он может мне понадобиться не на несколько часов и не в Москве, но давай об этом позже.
– Как скажешь! Обращайся, если что.
– Конечно. Мы же одно дело делаем.
– Да. До связи, Александр Михайлович.
– До связи, Сергей Алексеевич.
В пять часов зашел полковник Тарасенко и сообщил, что Мирзади на связь не выходил, кто-либо квартиру не прослушивал, внешнего наблюдения замечено не было. Также никто не трогал и машину боевика. В 17.35 явился майор Скоробогатов. Он доложил, что боевая группа находится в управлении, занимает свое помещение на первом этаже.
Время медленно приближалось к шести.
Наконец стрелки часов достигли отметки 18.00.
– Сейчас Мирзади начал разговор с посольством. Ему сообщат мой номер и статус. Если все главаря банды устроит, то минут через десять можно ждать звонка, – сказал генерал и повернулся к Тарасенко: – Телефонная служба готова сработать по эфиру?
– Так точно, Александр Михайлович. Новая аппаратура проверена и полностью функционирует в заданном режиме пеленгации.
– Хорошо.
Володарский присел за стол, на котором выставили спутниковую станцию, и стал нервно постукивать пальцами.
– А вы никак волнуетесь, Александр Михайлович? – воскликнул Скоробогатов.
– Я строю план разговора с Мирзади.
– Я бы на вашем месте сразу ошарашил его.
– Чем?
– Ну хотя бы тем, что назвал бы его по имени, ведь Абдулла думает, что Москве неизвестно, кто похитил российских медиков.
– Ты читаешь мои мысли. 18.05. Еще ведется разговор с посольством.
– Узнать? – предложил Тарасенко. – Наши спецы контролируют переговоры в Кабуле.
– Не надо. Подождем. Время есть.
– А если сегодня Абдулла не выйдет на связь? – спросил Скоробогатов. – Выдержит паузу, чтобы потрепать нам нервы?
– Тогда нам всем обеспечены рабочие сутки здесь, в управлении.
– Не хотелось бы.
– Значит, надейся, что Абдулла позвонит.
– А что нам остается, товарищ генерал, только ждать, надеяться и верить, как поется в одной из песен.
Главарь террористической организации позвонил в 18.15.
Володарский снял трубку, и с этого момента начал работать весь технический отдел:
– Генерал-лейтенант Володарский.
– Я тот, кто похитил ваших людей.
– В курсе, господин Мирзади.
Короткая пауза. Видимо, Абдулла действительно не ожидал подобного.
– Интересное начало. Почему вы уверены, что я Абдулла Мирзади?
– Потому что мы работаем.
– Я всегда высоко отзывался о российских спецслужбах. Ну что же, вы знаете, с кем имеете дело, это упрощает ситуацию.
– С какой целью вы похитили наших граждан?
– Вы всегда вот так, как говорится, берете быка за рога?
– Стараюсь.
– Хорошо. Дело есть дело. Я готов вернуть ваших специалистов целыми и невредимыми в обмен на переносные зенитно-ракетные комплексы.
– Странное требование. Какие комплексы и в каком количестве вы хотели бы получить?
Мирзади усмехнулся, и это было хорошо слышно:
– Очень приятно иметь дело с деловым человеком. По ПЗРК я хотел бы получить по тридцать комплексов «Игла», «Стингер» и сорок ПЗРК нового поколения «Верба».
– Неплохой аппетит, почему бы вам не остановиться на сотне комплексов «Игла»? Почему такая мешанина? Вы прекрасно осведомлены, раз запрашиваете переносные комплексы, что на вооружении российской армии стоит «Игла». «Стингеры» производятся в США, а «Верба» только принята на вооружение и поступила в войска ограниченными партиями.
И вновь было слышно, как Мирзади усмехнулся:
– Как у вас говорят, господин генерал, не надо вешать мне лапшу на уши.
– Что вы подразумеваете под этой фразой, кстати, совершенно неуместной?
Мирзади задал неожиданный вопрос, проигнорировав слова Володарского:
– Вы должны знать, какие убытки понес Афганистан за время оккупации страны Советской армией.
– Не понимаю, к чему этот экскурс в историю?
– К тому, чтобы между нами было понимание. В Афганистане, господин генерал, за девять лет войны погибли или получили увечья больше двух с половиной миллионов афганцев. По данным Наджибуллы, боевые потери составили более пятидесяти тысяч человек убитыми и более ста тысяч человек ранеными. Вы же потеряли двадцать шесть тысяч, это включая погибших на поле боя, а также умерших впоследствии от ран и болезней. Заметьте двадцать шесть тысяч. Советский Союз, а теперь Россия в вечном неоплаченном долгу перед Афганистаном, ведь, начав войну в 1979 году и уйдя из Афганистана в 1989-м, вы обрекли страну на постоянное военное противостояние. До вашего прихода Афганистан был процветающим, союзным и дружественным Советскому Союзу государством. А что сейчас? Вновь оккупация, уже войсками НАТО, а между вами и приходом «натовцев» – кровопролитная гражданская война. Она вспыхнет вновь, как только уйдут американцы и их союзники. Нам надо быть готовыми к этому. У правительственных войск останется авиация, у нас ее нет. Следовательно, мы должны иметь ПВО. Поэтому условием освобождения российских граждан является поставка переносных зенитно-ракетных комплексов. Я бы мог запросить больше, но являюсь реалистом. Я даже подскажу вам, где взять и как быстро перебросить в Афганистан названные комплексы, не тратя драгоценное время на сбор ПЗРК по войскам.
– А вы неплохо осведомлены, – заметил Володарский. – Но к теме. Где же нам быстро взять названные комплексы?
– Вы засекретили военные склады в Баласане, что в ста восьмидесяти километрах от Москвы, представив их хранилищем старого стрелкового оружия и боеприпасов, подлежащих утилизации. На самом же деле в Баласане на складах хранится совсем другое, в том числе и названные ПЗРК. Разве я стал бы требовать от вас американские «Стингеры», не имея информации по военным складам в Баласане? Даю вам срок неделю на то, чтобы доставить ПЗРК, перечисленные мной, к узбекско-афганской границе, а конкретно, в Термез. Ровно через неделю в это же время я позвоню вам, и мы обговорим план передачи комплексов и заложников. До этого им ничего не угрожает. Если же сделка по каким-то причинам не сложится или в процессе ее подготовки возникнут обстоятельства непреодолимой силы, то тогда же, в понедельник 26 мая, вы получите съемку казни ваших граждан. Вы же видели, как один из моих бойцов держал отрезанную голову молодой женщины? Та же участь постигнет господина Гарина с женой и Васильева. Но это еще не все. Вы, конечно же, подробно проинформированы о подрыве в городе Борске строящегося гипермаркета. Так вот вас не удивило, что на воздух взлетел безлюдный объект?
– Значит, это работа ваших людей?
– Да. Если сделка не состоится, то кроме голов своих сограждан вы получите еще пару крупных террористических актов в Москве. И мы взорвем не стройки, а места массового скопления людей. И я сделаю это даже не из-за того, что сорвется сделка, а из-за того, что вы сделали с моей страной. У вас, генерал Володарский, ровно неделя. Груз в Термез, там ожидать сеанса связи. До свидания.
– Один вопрос, Абдулла.
– Один? Хорошо, отвечу, если смогу.
– За что ваши люди убили медсестру Гути Дали?
– А вот это вас не касается. Это наши внутренние дела.
– До свидания, господин Мирзади.
Володарский отключил станцию, бросил трубку на стол. Офицеры, сидевшие рядом, сняли наушники. Генерал произнес:
– Ну и что скажете? Откуда у Мирзади информация по складам в Баласане?
– Уже устаревшая информация, Александр Михайлович, – ответил Скоробогатов. – Из Баласана вывезли и переносные зенитно-ракетные комплексы, и противотанковые установки. Там реально остался хлам, подлежащий утилизации. Вместе со складами.
– Когда точно закрыли Баласан?
– В субботу 17 числа со складов была вывезена последняя партия противотанковых комплексов, – доложил Тарасенко.
– Значит, обладатель информации по складам передал ее Мирзади раньше начала вывоза таковых средств. Что из этого следует?
– То, что информатор в последнюю неделю не имел доступа к складам, – сказал Скоробогатов.
– Верно, – согласился генерал, – или он, передав информацию и получив деньги, ушел из страны. – Алексей Павлович, свяжись с генерал-майором Тереховым. Передай просьбу узнать, кто из офицеров был посвящен в истинное предназначение складов в Баласане. Их не должно быть много. Попроси узнать, кто и чем занимается сейчас. В общем, мне нужна полная информация по офицерскому составу, имевшему доступ к секретному модулю складов.
– Есть, Александр Михайлович.
Тарасенко сел за телефон.
Володарский повернулся к Скоробогатову:
– У меня была беседа с полковником запаса Олейником Вячеславом Николаевичем, служившим в восьмидесятых годах в отдельной мотострелковой бригаде командиром разведвзвода, затем разведывательной роты, дислоцировавшейся в Вахаре.
– Так это недалеко от Кандагара и Малияра! – воскликнул майор. – И оттуда, по-моему, несчастная девушка, с которой духи зверски расправились.
– Да. Я показал ему развалины, и он уверен, что это развалины древней крепости Шарди, лежащей также недалеко от Кандарама, в двадцати километрах по дороге на Вахар, на плато между ущельем Спящего Барса и Снежным, или Кандарамским, перевалом.
– Но на записи мы не видели ни ущелья, ни перевала. За развалинами равнина.
– Слишком ровная равнина, Рома. Наши спецы обработали запись и сделали заключение, что фон за крепостью был заменен.
– Понятно.
Тут раздался стук в дверь.
– Войдите, – громко произнес генерал.
В кабинет вошел начальник технического отдела подполковник Тутаев с небольшой папкой в руке:
– Разрешите, товарищ генерал-лейтенант?
– А ты уже вошел, Андрей Андреевич, ладно, проходи и докладывай, что у тебя.
– Мы запеленговали станцию Мирзади. Слишком долго он распинался об ущербе, нанесенном Советским Союзом его стране.
– Откуда он выходил на связь?
– Из Кандарама!
– Это точно?
– Точно!
– Здесь все, Александр Михайлович, и запись разговора в текстовом формате, и заключение об идентификации голоса Абдуллы Мирзади, и координаты нахождения его спутниковой станции во время выхода в эфир, – передал генералу папку подполковник.
– Значит, Кандарам?
– Так точно.
– Хорошо, благодарю, бумаги я оставлю у себя, свободны!
– Есть! – отчеканил Тутаев и покинул кабинет.
– Кандарам, Рома! – взглянул на Скоробогатова генерал.
– Это я уже понял.
– Значит, и заложники либо в его городском доме, либо на базе, которая должна находиться где-то недалеко от Кандарама. Вполне возможно, в брошенном после землетрясения кишлаке Лашкар.
Из-за стола поднялся полковник Тарасенко, подошел к компьютеру, открыл почту, включил принтер и распечатал одну страницу стандартного листа.
– Ответ генерала Терехова.
– Оперативно работает Сергей Алексеевич. И что мы имеем?
– Семь фамилий.
– Немного. Хотя, как сказать. Оп-па! Генерал-майор Глобин. Первый в списке, оно и понятно, все же генерал. Имел доступ к складам во время службы в должности начальника службы ракетно-артиллерийского вооружения округа. После увольнения в запас доступ к складам ему был закрыт. Кто у нас еще в списке?
Остальные офицеры до сих пор проходили службу, двое непосредственно в Баласане, один в штабе военного округа, оставшиеся трое служили на разных должностях в частях вооруженных сил.
– Всех проверить, Алексей Павлович, – вернул генерал листок Тарасенко.
– Есть!
– Кроме Глобина. Им я займусь сам.
– Почему вы так активно отреагировали на фамилию генерала, первого в списке? – поинтересовался Скоробогатов.
– Потому что он служил в Афганистане.
– Там многие служили.
– Не в этом дело. Он был начальником службы РАВ мотострелкового полка. У него в подчинении служил прапорщик Рубанко.
– Откуда у вас эти данные?
– Так я в то время инспектировал по линии госбезопасности дивизию, в состав которой входил полк, где служил капитан Глобин.
– Ясно.
– Ничего тебе не ясно, Рома. Во время проверки особисты позже доложили о том, что получили информацию о продаже оружия со склада полка… догадываешься кому?
– Неужели Мирзади?
– Да. Он тогда был полевым командиром небольшого отряда. Я направился в полк, а прапорщик, как выяснилось, исчез.
– Как это, исчез?
– Его не оказалось в части. Думаю, он бежал к «духам». Тогда начали поиск, а я занялся Глобиным. У того документы в порядке, не придраться, помощник в госпитале, заболел желтухой. По складу все дела, как и положено, вел прапорщик Рубанко.
– На то он и начальник склада.
– Да, и получалось, что оружие и боеприпасы сбрасывал какой-то прапорщик, а его непосредственный начальник и знать не знал об этом. Более того, прапорщик умудрился как-то вывозить оружие, встречаться с моджахедами, получать от них деньги. И все один.
– Такого не могло быть!
– Не могло. Но против Глобина ничего не было. Возможно, позже мы и раскопали бы это дело, но Глобин заменился, и арестовывать его не было никаких оснований. Мой начальник договорился с командиром дивизии, чтобы не поднимать особого шума и не терзать часть расследованием, списать все на Рубанко. Так и сделали. Правда, уже без меня, я был откомандирован в другое соединение. Глобин же сделал неплохую карьеру в Союзе.
– Надо думать, дослужился до генерал-майора.
– Интересно, чем сейчас занимается генерал Глобин? Этот вопрос уже к МВД, Министерство обороны отставниками не занимается. Обосноваться Глобин мог только в Москве. Здесь ему наверняка была предоставлена квартира. Все же генерал.
– Не факт, Александр Михайлович, Глобин мог и особняк где-нибудь в области поднять, и в другой регион переехать.
– В любом случае он должен был встать на учет в военкомат и зарегистрироваться по месту жительства. Попробуем через МВД получить нужную информацию.
– А мне что делать? – спросил майор.
– На сегодня все. Тебе и личному составу группы – отдых. Завтра всем быть здесь в 9.00.
– Степень боеготовности?
– Постоянная.
– Понял. Разрешите идти?
– Ступай!
– Вам бы тоже не мешало отдохнуть, да с МВД сейчас связываться поздно. Время-то уже почти восемь!
– Да? Незаметно пролетело. Ты прав, сейчас кого надо я на службе вряд ли застану, а беспокоить дома нет острой необходимости. Свяжусь завтра.
Начальник управления и командир боевой группы вместе вышли из кабинета. Генерал закрыл его и направился во двор, где его ждала служебная машина.
Майор Скоробогатов спустился к подчиненным.
Вскоре в здании остались только дежурные по управлению и отдельным подразделениям.
На следующий день Скоробогатов прибыл в управление к 8.20. Во дворе уже стоял «Форд» его подчиненного и друга, капитана Белова.
– Привет, Рома! – поздоровался капитан.
– Привет. Ты чего рано?
– Да я тут уже минут двадцать «кукую». Недавно приехали Басов и Шмуро, они загнали машины на стоянку и прошли в здание.
– Понятно.
– А вот мне, Рома, непонятно, что за суета началась в управлении.
– В Афганистане захвачены трое пленных медиков, работавших в госпитале Красного Креста, – хирург с женой и анестезиолог. Володарскому оттуда, – указал пальцем вверх майор, – приказали разрулить проблему.
– Кто захватил наших, известно?
– Да. Некий Абдулла Мирзади, так называемый руководитель террористической организации «Халифат».
– Место, где содержатся заложники, определено?
– Точно нет. Нам знаком только город, откуда Мирзади выходил на связь и выставлял требования.
– Чего он хочет?
– Немного, Коля, сто штук переносных зенитно-ракетных комплексов «Стингеры», «Игла», «Верба». Всего на сумму около десяти миллионов долларов.
– Недорого, в общем-то, учитывая, что он требует ПЗРК в обмен на трех человек. Но вряд ли этот Мирзади вернет российских специалистов, даже если мы поставим ему вдвое больше ПЗРК. Подобные ему шакалы слово редко держат. Получит требуемое и выставит новые условия.
– Я тоже так думаю.
– Значит, группе готовиться к вылету в Афган?
– Пока вопрос так не стоит.
– Вот именно, что пока. Сколько времени дал Мирзади на подготовку сделки?
– Неделю.
– А где он обитает?
– В Кандараме.
– Юг Афгана, провинция, подконтрольная боевикам. Там и талибы, и отморозки, представляющие ИГИЛ. Кстати, на чьей стороне Мирзади?
– А черт его знает. Представляется как самостоятельная сила.
– Конечно, так и дали бы ему развернуться. Удавили бы сразу или талибы, или игиловцы. Скорее всего, Мирзади решил банально подзаработать. Заполучить ПЗРК, продать их и тем и другим.
– Ты же понимаешь, Россия не может передать террористам средства ПВО. Сейчас и так у нас отношения с НАТО и США, мягко говоря, не совсем хорошие, а с поставкой оружия испортятся окончательно. И виновата в этом будет Москва. А если Россия не может передать комплексы, значит, не передаст.
– Ну, тогда придется лететь в Афган и вытаскивать оттуда наших специалистов. Как их взяли-то? – произнес Белов, поправляя ворот рубашки.
– Вся информация у Володарского, посчитает нужным – доведет.
– Ясно. А вот и генерал, богатым будет.
– Он и так не бедный.
Во двор въехал «Мерседес» начальника управления.
– 8.52. Начальник пунктуален, – посмотрев на часы, ухмыльнулся Скоробогатов.
– Ну, он со своими спецномерами и «мигалками» любую «пробку» обойдет.
– Доброе утро, товарищи офицеры, – выйдя из машины, поздоровался генерал.
Скоробогатов и Белов ответили практически в один голос:
– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант.
– Обсуждаете международное положение?
– Никак нет, погоду на ближайшие дни.
– Бесполезное занятие, учитывая то, что прогнозы синоптиков сбываются все реже. Вчера смотрел по компьютеру погоду на сегодня. Должен быть дождь и температура двенадцать градусов, а что на самом деле? Чистое небо, и на градуснике около восемнадцати. Группа прибыла, Роман Владимирович?
– Не вся, но подъезжают!
– Передай заместителю, чтобы, как соберутся, изучали карту провинции Кандарам в Афганистане.
– Говорил же, придется лететь в солнечный Афган, – улыбнулся Белов.
– Прогноз погоды обсуждали, говоришь? – многозначительно посмотрел на майора Володарский и приказал: – Поставишь задачу группе, зайди ко мне.
– Есть, товарищ генерал.
Володарский поднялся на второй этаж. В приемной его встретил второй помощник, старший лейтенант Власов.
– Гена? – удивился генерал. – Ты же в госпитале с желтухой?! Сбежал, что ли?
– Никак нет, диагноз не подтвердился. Вечером вчера выписали.
– Ну и хорошо. Тарасенко еще не ввел тебя в курс происходящего?
– Ввел.
– Тогда свяжись с МВД, конкретно с генерал-майором Шевко Анатолием Владимировичем, передай, что я у себя и, если у него что-то есть, пусть позвонит мне по каналу секретной связи!
– Есть, товарищ генерал.
– И Тарасенко ко мне! Скоробогатова пропусти без предупреждения. Одним словом, работай, раз болеть не захотел.
– Есть.
Володарский прошел в кабинет. Практически тут же прибыли подполковник Тарасенко и майор Скоробогатов.
Генерал предложил им присесть в кресла у стола совещаний.
– Сегодня в 12.00 у меня прием в администрации. Понятно, что вариант с обменом заложников на оружие там отвергнут. Что мы можем предложить взамен?
– Я анализировал ситуацию, товарищ генерал, – проговорил Скоробогатов, – и пришел к выводу, что попытаться спасти заложников мы можем, только проведя боевую операцию против банды Мирзади.
– Скорее всего, то же самое посоветуют и в администрации. Но где конкретно проводить операцию? В Кандараме, полном боевиками разных мастей? Нереально. Группа не успеет подойти к дому Мирзади, как ее заблокируют. И уже не выпустят, даже если удастся взять живым самого Мирзади. «Духи» на этот счет решения принимают быстро. Никто и думать не станет, чтобы попробовать спасти Мирзади. Будут валить всех – и чужих, и своих.
– А как вы думаете, для чего Мирзади проводил съемку душманов у развалин древней крепости? – заговорил Тарасенко. – Да еще приказал оператору смонтировать пленку так, чтобы убрать Снежный перевал? Ведь это довольно трудоемкая работа. Мог бы заснять медиков и в любом другом месте, хотя бы в подвале собственного дома или где-то рядом с Кандарамом. Но он везет пленников к развалинам Шарди. Зачем он это сделал?
– Возможно, просто так, посчитав, что развалины крепости самый эффектный фон для подобного видео, – предположил Скоробогатов.
– Более эффектно приговоренные к смерти смотрелись бы на главном эшафоте или в клетках, что сделать было нетрудно.
– Ну а вы-то как сами считаете, Алексей Павлович, для чего Мирзади продемонстрировал нам развалины?
– Учитывая то, что крепость имеет тоннель до пещер Снежного хребта, по которому легко уйти крупному отряду, и то, что об этом подземном ходе нам не должно быть известно, считаю, что Мирзади именно там планирует заполучить оружие.
– То есть, – посмотрел на него Володарский, – Мирзади указал нам место сделки?
– Так точно. Сделки, которая не состоится, даже если мы выполним его требования.
– Интересно, продолжайте.
– Смотрите. Мирзади предпочитает, чтобы комплексы были доставлены как можно ближе к его базе. А она где-то недалеко от Кандарама, не исключено, что в развалинах крепости. Абдулла мог в подземелье оборудовать приличный схрон и для вооружения, и для личного состава. Но, скорее всего, база в другом месте, хотя где-то рядом. Как можно осуществить переброску ПЗРК? Только вертолетом. Не исключено, что он планирует и захват «вертушки». Но даже если и не планирует и намерен сыграть честно, что маловероятно, то ничем больше комплексы к Кандараму не доставить.
Генерал встал, прошелся по кабинету.
– Помнится, Мирзади назначил следующий сеанс связи на понедельник из Термеза.
– Так точно, а там аэродром и вертолетная эскадрилья российских ВВС для прикрытия границы. В Термезе проще всего взять вертолет. Кстати, и контролировать загрузки «Ми-8» с территории Афганистана можно без проблем. Это на тот случай, если вместо ПЗРК на борту будет находиться подразделение спецназа.
– Что ж, логично. Дальше?
– Если Мирзади решил пойти на обман, то провернуть аферу удобнее всего в развалинах Шарди. Вертолет сядет, сопровождающие груз спецы передадут его людям Абдуллы, а те с ящиками в крепость – и в тоннель. Экипажу вертолета и конвою, который будет взят на прицел, в лучшем случае будет приказано лететь восвояси несолоно хлебавши, то бишь без заложников. В худшем – их либо тоже пленят, либо, если разгорится бой, подорвут из гранатометов. В итоге у Мирзади окажутся и ПЗРК, и заложники, возможно, в большем количестве, если удастся пленить экипаж и бойцов сопровождения. Да еще рабочий вертолет. Разве так Мирзади не может поступить?
– Может, – кивнул генерал, – он может поступить так. Вопрос: что можем предпринять мы?
– Разрешите? – вмешался в разговор Скоробогатов. – Предлагаю немедленно перебросить боевую группу в Афганистан, в район Снежного перевала. Выйти к хребту, далее по пещерам и тоннелю в развалины. Аккуратно проверить крепость на наличие базы. Если таковой в Шарди не окажется, отдельной подгруппой провести разведку брошенного кишлака Лашкар. Если и в Лашкаре мы ничего не обнаружим, то придется идти в Кандарам.
– Где вас всех и положат. Или ты думаешь, Абдулла не просчитал варианта применения нами спецназа?
– Наверняка просчитал, – ответил майор, – и так же, как и вы, Александр Михайлович, считает, что запускать боевое подразделение в Кандарам – это обрекать его на смерть. Мирзади считает, что в Кандарам мы при любом раскладе не сунемся. А мы возьмем и сунемся. И это будет настолько неожиданно, что охрана усадьбы Мирзади не успеет среагировать на наше появление. Мы же имеем неплохие шансы взять самого Абдуллу и быстренько свалить в те же развалины. И тогда Мирзади станет не до торга, так как условия начнем диктовать мы. Обмен пленных на его «драгоценную» жизнь.
– Все слишком просто, Рома, – покачал головой генерал. – Подойдем, прорвемся, уничтожим охрану, возьмем Мирзади, выставим свои условия. Пусть даже это удастся и Абдулла окажется в твоих руках. Ты ему выставишь требование отдать пленных, он согласится, прикажет доставить медиков и передаст их тебе. Дальше что? Куда ты с ними пойдешь? Или затребуешь «вертушку» в Кандарам? А может, предоставить внедорожник? Хорошо, Мирзади распорядится пропустить вертолет или подогнать внедорожник. Вопрос: далеко ли вы улетите или уедете из Кандарама? Понимаю, ты возьмешь с собой Мирзади как страховку. Вот только, Рома, страховка из Абдуллы никакая. «Духи» уничтожат вас вместе с ним. Это ему, возможно, кажется, что он самостоятельная и влиятельная личность, на самом деле Мирзади таковым не является. Как только те, кто готовился купить у него зенитные комплексы, поймут, что сделка сорвалась, тут же поставят на нем крест. Так что о работе в Кандараме забудь.
– Я, конечно, не стратег, мое дело не планировать операции, а реализовывать их, но и бездействовать мы не можем. Предложите другой вариант.
– Может, мне еще и отчитаться перед тобой, майор, почему я принимаю то или иное решение? – недовольно проговорил генерал.
– Передо мной не надо, а вот в администрации придется, и уже через два с половиной часа.
– Тут ты прав, Рома. Значит, так, готовь группу к вылету в район Снежного перевала. А на тебе, Алексей Павлович, все связанное с переброской. Использовать маршрут, исключающий Термез. Предпочтительнее перебросить группу Скоробогатова из Таджикистана.
– Понял. Один вопрос, ориентировочное время вылета?
– Сегодня вечером. Точнее пока сказать не могу, но к 19.00 у тебя все должно быть спланировано и решено.
– Мало даете времени, Александр Михайлович.
– Достаточно, чтобы все организовать.
– Я что-то не понимаю, товарищ генерал? Вы же только что исключили работу группы в Афгане, – удивленно посмотрел на начальника Скоробогатов.
– Я, Рома, исключил работу в Кандараме. В остальном же, я имею в виду разведывательную деятельность в крепости Шарди и в брошенном селении Лашкар, полностью поддерживаю тебя. В общем, так. Группа должна выйти к перевалу, аккуратно пройти до развалин крепости, осмотреть ее. Если там ничего, то двигать к Лашкару, но не напрямую, а обходными путями. В случае отсутствия и там базы Мирзади – возвращение в Шарди и ожидание уточнения задачи.
– На карте, Александр Михайлович, никаких обходных Лашкар путей не нанесено.
– Так же, как и не указан тоннель. Поэтому вам потребуется проводник.
– И где его взять?
– Проводник будет.
– Он встретит нас в Афгане?
– Нет, у трапа самолета.
– Не понял?!
– Поймешь! Там же у трапа все и поймешь.
– Что-то вы запланировали такое…
– У меня есть план действий. И ты узнаешь о нем на аэродроме, – улыбнулся Володарский.
– Значит, вам есть что предложить в администрации?
– Да, Рома, сейчас есть.
– Лады. Я пошел готовить группу.
– Давай. Экипировка штатная, продукты и воду на неделю пребывания в полностью автономном режиме. Думаю, не помешает взять с собой одноразовые гранатометы «Муха». Но все дополнительное вооружение – на твое усмотрение. В Афгане что-то подбросить группе будет невозможно, а работать предстоит в сложных условиях. Впрочем, не тебя, Рома, мне учить.
– Разрешите идти?
– В 20.00 быть на аэродроме. Все вопросы обеспечения решай с Тарасенко. Ступай!
Скоробогатов отправился к подчиненным, Тарасенко на узел связи, а генерал Володарский присел за свой рабочий стол. Ему было что обдумать и решить перед тем, как выносить план действий в администрации.
