11
– Вы опоздали, – сказал Стэнтон Локвуд, указывая Уайману Форду на кресло.
Форд сел, отчего затрещал его лучший из дешевых костюмов, но не потрудился ничего сказать в свое оправдание. Он скрестил голенастые ноги, а затем снова поставил их ровно, пригладил непослушные волосы и попытался поудобнее устроить свое шестифутовое тело в бугристом старинном кресле. И еще раз убедился, насколько сильна его антипатия к Локвуду, советнику президента по науке. Кабинет нисколько не изменился с того времени, когда Форд был тут последний раз, – та же стена, увешанная фотографиями Стэнтона в компании важных персон. Тот же антикварный письменный стол, персидские ковры, заложенный кирпичом мраморный камин… Единственная перемена, которую заметил Уайман, – белокурые дети на фотографиях на столе Локвуда уступили место аккуратным подросткам в спортивных костюмах. А фотографии привлекательной, но стареющей жены исчезли – совсем.
– Мне жаль, что вы развелись, – рискнул высказать предположение Форд.
– Дело житейское, – ответил хозяин кабинета.
Уайман воспользовался моментом, чтобы оценить перемены в самом Локвуде. Постарел, в волосах прибавилось седины, но по-прежнему аккуратен и подтянут. Стрижка за четыре сотни долларов, сшитый на заказ костюм, кожа с идеально ровным загаром и хрустящая рубашка дорогой фирмы – именно за это Форд не любил людей с Белтуэй и президента, на которого работал.
Этим утром Стэнтон был более нервным и взвинченным, чем обычно, и его посетителю стало любопытно, что стряслось.
– Кофе? Воды? – спросил Локвуд.
– Кофе, пожалуйста.
Стэнтон нажал кнопку на переговорном устройстве, произнес несколько слов, и через секунду старомодный слуга в накрахмаленной и отутюженной белой униформе вкатил столик с английским кофейным сервизом девятнадцатого века. Кофе, как обычно, был свежим, крепким и горячим. По крайней мере одно очко в пользу Локвуда.
– Итак, – произнес Форд, откидываясь на спинку и прихлебывая кофе из фарфоровой чашки, – какое у меня новое задание?
– Мы кое-кого ждем.
В ту же секунду, как по команде, открылась дверь, и в кабинет вошли два сотрудника охраны с наушниками в ушах, а за ними – глава президентской администрации и сам президент Соединенных Штатов.
Уайман вскочил:
– Мистер президент…
Он пожалел, что не потратил немного времени на то, чтобы сделать свой вид более презентабельным, стряхнув с одежды собачью шерсть или, еще лучше, наконец раскошелиться на сшитый на заказ костюм, который хорошо сидел бы на его высоком мускулистом теле. Пора бы уже включаться в эту вашингтонскую игру, если он хочет, чтобы дела в его маленьком частном детективном агентстве все же сдвинулись с мертвой точки!
Президент выглядел раздраженным – большая голова с седыми волосами, выступающим подбородком и бесстрастными глазами, которые оглядывали комнату, запоминая каждую деталь. Четыре года назад Форд не голосовал за этого человека и явно не собирался голосовать за него теперь. Эти четыре года были довольно неприятными, какими-то тенденциозными. До выборов оставалось три недели, и частный детектив был вынужден признать, что выглядел глава государства неважно. Помимо всего прочего, ходили слухи о его болезни сердца, решительно опровергавшиеся, а также о других проблемах со здоровьем. Уайману показалось, что он видит сероватый оттенок кожи президента и тени под глазами, проступающие сквозь искусно нанесенный макияж.
– Садитесь, бога ради, – сказал президент. Сам он опустился в кресло с подголовником. Охранники заняли позиции в разных концах комнаты: один у окна, другой у двери.
– Плесните мне вашего кофе, Стэн, – попросил президент. – В Овальном кабинете его не умеют готовить.
Официант тут же обслужил его. Пока он пил первую чашку – черный кофе без сахара – и ждал, пока ему нальют вторую, все молчали.
Затем президент решительно оторвался от чашки и со стуком опустил ее на стол.
– Ладно, Локвуд, давайте начнем. – Он посмотрел на Уаймана. – Рад, что вы смогли найти время… э… доктор…
– Форд.
– Очень хорошо, – кивнул Стэнтон. – Мы все знаем о трагическом инциденте в Годдардском космическом центре, случившемся неделю назад. – Он открыл папку. – Взрыв убил семь человек и разрушил ценный испытательный модуль, а также уничтожил космический зонд стоимостью сто миллионов долларов. Но у нас есть еще одна проблема, о которой не писали в «Таймс». – Он умолк и оглянулся: – Все, что будет сказано с этого момента, – государственная тайна.
Форд сцепил руки, внимательно слушая. Должно быть, дело серьезное, если этим занимается сам президент. Особенно теперь, непосредственно перед выборами.
– Как вам известно, они испытывали «Эксплорер», аппарат для исследования Титана, плот, который должны были сбросить на парашюте в самое большое море на этом спутнике, – вкратце описал Локвуд проект «Кракен». – Проблема, – продолжил он, – похоже, заключалась в сбое программы управления «Эксплорером». Эта программа должна была обеспечить автономную работу зонда. Технические условия требовали создания искусственного интеллекта. Программа была разработана так, чтобы реагировать на все, что могло угрожать безопасности или самому существованию плота. – Он умолк. – Пока понятно?
Форд кивнул.
– Руководила группой программистов женщина, по имени Мелисса Шепард, – продолжил рассказывать Стэнтон. – Она пострадала при взрыве и была помещена в больницу. Легкое сотрясение мозга – ничего серьезного. К ней приставили полицейского.
– Зачем? – спросил детектив.
– У нас имелись вопросы по поводу возможных ошибок или даже халатности с ее стороны. Кроме того, не исключен и саботаж.
– Саботаж?
– Именно. Сразу же после взрыва кто-то проник в локальную сеть Годдарда и стер всю программу «Эксплорера». Полностью стер – архивы, черновики, модули, исходный и скомпилированный код, машинный код… Все. Ничего не осталось.
– Не так-то просто стереть данные так, чтобы от них не осталось и следа! – изумился Уайман.
– Однако именно это и произошло. Хакер или хакеры точно знали, где все это хранится, имели в своем распоряжении все пароли, пробили якобы непробиваемую защиту и стерли все. В ту же ночь Мелисса Шепард исчезла из больницы. Она незаметно проскользнула мимо охранника, вернулась к себе в квартиру за вещами, забрала машину на стоянке в Годдарде, протаранила ворота, бросила свою машину и украла арендованный автомобиль. ФБР обнаружило арендованную машину вместе с сотовым телефоном Шепард, кошельком и кредитными картами на глухом ранчо в окрестностях Аламосы, в штате Колорадо. Машину подожгли вместе с содержимым.
– Свидетельства насильственной смерти? – спросил Форд.
– Никаких.
– Она оставила записку?
– Ничего. Ранчо, где нашли ее автомобиль, называется «Лейзи Джей». Оно расположено у подножия горной цепи Сангре-де-Кристо в глухом месте, на границе национального парка «Великие песчаные дюны». Шепард ушла в горы и там исчезла.
– У нее есть навыки выживания?
– Подростком она провела лето на ранчо «Лейзи Джей», работала на ферме. Она туристка, альпинистка и фанат фитнеса.
– Есть предположения, почему Шепард сбежала?
– Не особенно, за исключением того, что взрыв был вызван сбоем программы, которую она разрабатывала.
– Что же тогда произошло?
– Плот опустили в большой испытательный резервуар, заполненный жидким метаном, что имитировало море на Титане. Программа заставила манипулятор просверлить отверстие в стенке резервуара, и это привело к взрыву.
– Есть предположения, почему программа так себя повела?
Локвуд сглотнул:
– Мы не уверены, поскольку программный код исчез вместе с главным программистом. Вполне возможно, это обыкновенный сбой. Или саботаж. Или грубая небрежность. Мы не знаем.
– Понятно.
– Мы поговорили с другими программистами, – продолжил Стэнтон. – Похоже, эта компьютерная программа симулирует нечто вроде бестелесного человеческого разума. Она обладает воображением. Она умна. Ее запрограммировали симулировать эмоции, такие как страх, стремление избежать опасности, бегство от негативных раздражителей, а также любопытство, смелость и находчивость. Одно из предположений заключается в том, что программа запаниковала, переключилась в аварийный режим и таким образом вызвала несчастный случай.
– Зачем нужна такая программа искусственного интеллекта, да еще и снабженная эмоциями?
– Понимаете, это не настоящие эмоции. Просто программный код, который симулирует чувства. Дело в том, что эмоции полезны. Например, страх стимулирует осторожность, планирование и здравый смысл. Не менее полезно любопытство – оно должно было побуждать «Эксплорер» к исследованию аномальных или необычных явлений. В человеческих эмоциях заложен глубокий смысл – они помогают выживать и действовать эффективно. То же самое относится и к плоту, который находится на расстоянии миллиарда миль от Земли и не может обмениваться информацией с центром управления в режиме реального времени. По крайней мере, так объяснили нам инженеры из НАСА.
И тут заговорил президент. Он наклонился вперед, опираясь на локти, и его низкий голос заполнил комнату:
– Проблема вот в чем: эта программа искусственного интеллекта – нечто абсолютно новое. У нее громадный военный и разведывательный потенциал. Громадный. Поразительно, что НАСА разработало ее самостоятельно, не осознав ее ценности для обороны и не поделившись своим открытием с Пентагоном. Эти люди из НАСА создали угрозу национальной безопасности.
Форд сглотнул. Известно, что президент сокращал бюджет НАСА, ни в чем не отказывая Пентагону.
Локвуд откашлялся:
– Справедливости ради следует отметить, что в НАСА никто, даже сама Шепард, похоже, не понимал более широких последствий прорыва в создании искусственного интеллекта. Или всех возможностей этой программы.
– Чушь, – возразил президент. – Эта Шепард точно знала, что делает. Это был обман. Комитет начальников штабов в ярости. На мне вся ответственность, как на главнокомандующем. У этой программы есть тысячи более полезных применений, чем отправка хоккейной шайбы на Тритон.
– Титан, – поправил его Стэн.
– Только представьте, что мог бы сделать Пентагон, будь у него такая программа! – не обратил на него внимания глава США.
Уайману совсем не хотелось этого представлять.
– В плохих руках эта программа может использоваться для проникновения в наши военные сети, для создания угрозы национальной безопасности, для кражи миллиардов долларов из наших банков, для разрушения нашей экономики, для уничтожения сетей электроснабжения. А для нас она – стратегическое оружие в борьбе с противником. Мобильные, разумные программы искусственного интеллекта можно без преувеличения назвать ядерным оружием двадцать первого века! – объявил президент.
С этими словами он выпрямился, тяжело дыша. Форд подумал, что с этим человеком может случиться удар еще до выборов. И детектив не знал, как бы он к этому отнесся, – больше, чем глава государства, ему внушал страх разве что вице-президент.
– А мое задание? – наконец произнес Уайман.
– Отправиться в горы и найти Мелиссу Шепард, – сказал Локвуд. – Вернуть ее.
Форд посмотрел на президента, потом опять на Стэнтона:
– А разве не для этого существует ФБР?
– Честно говоря, – ответил Локвуд, – мы уже пытались. ФБР запустило дрон и отправило туда вооруженных людей на вездеходах, а горы осматривали с вертолетов. Полная катастрофа. Они только испугали Шепард и загнали ее еще дальше в горы. Там огромные просторы, и она их хорошо знает. В горах много заброшенных шахт. Судя по психологическому портрету этой женщины, а также по мелким правонарушениям и употреблению наркотиков в юности, нельзя исключать ее склонности к самоубийству. Нам необходимо вернуть ее живой. Она единственная, кто досконально знает программу.
– Почему я? – спросил Форд.
– Нам нужен одинокий агент. Тот, кто проникнет туда без лишнего шума, под видом туриста или альпиниста. Тот, кто имеет опыт выживания в дикой природе и у кого за плечами несколько успешных индивидуальных операций.
– А что насчет тех хакеров, которые стерли программу? Копию они тоже украли?
– На самом деле мы считаем, что программу украла сама Шепард, а затем стерла все копии.
– Зачем?
– Собирается срубить денег, продав ее Ирану или Северной Корее, – я так думаю, – вставил президент.
– Если она намеревалась продать программу, зачем ей убегать в горы, сжигать свою машину и сотовый телефон? – засомневался сыщик. – Это не похоже на поведение человека, который хочет заработать.
– Плевать мне на ее мотивы или психическое состояние, – отозвался глава Штатов. – Ваша задача, Форд, найти ее. Вам ясно?
– Понимаю, мистер президент. Один вопрос, если можно. Где Шепард хранит программу? Она взяла с собой компьютер?
– Программное обеспечение было разработано так, что может выполняться почти на любой платформе, – ответил Локвуд. – Его объем – всего два гигабайта, и его можно хранить на флешке или сотовом телефоне. А запустить на персональном компьютере – или даже на айподе.
– Потрясающе.
– Не особенно, – возразил Стэн. – За последние двадцать лет программное обеспечение сильно отстало от железа. Получается, что создание сильного искусственного интеллекта – это проблема программирования. Дело не в производительности компьютеров. Два миллиарда операций в секунду, доступных айподу, вполне достаточно для симуляции человеческого мышления. Нужна лишь соответствующая программа. Эта женщина, Шепард, нашла ключ к такой программе. Кое-кто из ее подчиненных сообщил нам, что она ни с кем не делилась секретами, особенно одним приемом, необходимым для того, чтобы сделать программу стабильной, – никто не смог его разгадать. Естественно, нас это очень беспокоит.
Глава президентской администрации что-то прошептал президенту на ухо. Тот нахмурился и встал, вновь со стуком поставив чашку на столик.
– Я уже опаздываю на предвыборный митинг. – Он наклонился и в упор посмотрел на Форда: – До выборов осталось три недели. Эта программа – ядерное оружие. И похоже, находится в руках сумасшедшей, черт бы ее побрал. Я хочу, чтобы вы нашли и ее, и программу. Ясно?
– Да, мистер президент, – сказал детектив.