23
И вот теперь, после нескольких месяцев моих скитаний, я наконец-то вернулся в мой родной город. Все та же заплывшая жиром пассажирка с бесформенными телесами, обругавшая меня во время посадки в Оленегорске, теперь как можно скорее пыталась покинуть вагон, но мое нежелательное присутствие ее явно смущало. Она откровенно опасалась выйти на улицу, оставив часть огромных баулов без присмотра.
– Мурманск. Конечная станция, – оповестила она, в надежде на то, что я встану и выйду из вагона.
– Ну и что? – язвительным голосом переспросил я. – Мне некуда спешить. Иди, я тебя не держу.
Неразумная женщина! Разве она могла подумать о том, что у меня от волнения и от избытка чувств подкосились ноги, и не было никаких сил подняться.
– Если поможешь вынести вещи, я тебя отблагодарю, – не придумав ничего более подходящего, сказала она.
– Сначала обозвала туберкулезным бродягой, грозилась сослать на рудники, а теперь просишь о помощи…
Я посмотрел на нее с ответным презрением и тут же добавил:
– Хочешь найти свое барахло под вагоном, давай помогу…
Она грязно выматерилась, в очередной раз обозвала меня вшивым бродягой и, постепенно перебираясь от одного купе к другому, вышла на перрон.
Немного успокоившись, я поднялся с полки и направился к выходу. У меня было твердое желание как можно скорее вернуться домой, хотя я даже не сомневался, что моя однокомнатная квартира в Ленинском районе города находилась под постоянным пристальным наблюдением. Я устал бояться и устал прятаться от своих преследователей. Я больше не мог видеть в каждом случайном прохожем своего кровного врага. Рано или поздно все мои мучения должны были закончиться. Я изыскал возможность сэкономить деньги и вернуться на Кольский полуостров. Перед своей смертью я мечтал еще раз испробовать хоть один глоток холодной прозрачной воды из Питьевого озера. Я хотел всей грудью вдохнуть прохладу свежего северного воздуха. Я мечтал еще раз пройти по ровным чистым улицам родного города, который я предал, даже не думая о том, что он сам и все его жители были неотъемлемой частью моей жизни. С трепетным волнением я проходил мимо железнодорожного вокзала, а по собственной улице даже брел совершенно пьяным от счастья. Мои соседи, добрые отзывчивые старики, сначала пытались прогнать меня прочь, но узнав по голосу, всплеснули руками.
– Господи, да что же такое творится? Какое несчастье выпало на твою голову? – практически в два голоса запричитали они.
– Был в плену у боевиков. Бежал. Поймали. Снова бежал и снова поймали. Постоянно избивали, морили голодом. Сам не верю, что остался живой, – не моргнув глазом, солгал я. – Но об этом чуть позже. Сначала немного отдохну и приведу себя в порядок…
Эти сердобольные старики не только сохранили мой ключ, но и время от времени наводили в моей квартире порядок. Во всяком случае, я нигде не увидел накоплений вездесущей пыли. Перешагнув через собственный порог, я словно вернулся в прошлое. Оно, это мое прошлое, было по-настоящему жизнерадостным и счастливым, но, к сожалению, я его никогда не ценил. Не удивительно, что мне захотелось как можно скорее сбросить с себя рваную грязную одежду бездомного бродяги и, приняв горячую ванну, переодеться в один из своих костюмов. Я не так часто мог иметь то, что хотел, и поэтому не стал терять драгоценное время. Я вошел в ванную комнату, мельком ее осмотрел и затем открыл оба вентиля. Мысленно я даже похвалил себя за то, что перед отъездом в Тольятти оставил в запасной бритве новое лезвие. Опасаясь его затупить, я сначала подстриг ножницами усы и бороду, а затем нещадно распрощался с грязной засаленной шевелюрой. Переодевшись в мой любимый черный костюм, я с сожалением заметил, что за время моих скитаний очень сильно похудел. Однако я был дома и снова стал похож на вполне приличного человека. Но что самое удивительное, я уже не хотел умирать и был готов бороться за свое жалкое существование. Я решил начать новую жизнь. Я еще был полон сил и энергии. Мне было рано уходить из этого прекрасного мира. Я стал мечтать о том, как вновь выйду на свою прежнюю работу и стану откладывать часть зарплаты на приобретение шикарного автомобиля. Я размечтался о том, что когда-нибудь встречу самую красивую юную мурманчанку и буду любить ее, как никто и никогда не сможет ее полюбить. У нас обязательно будет много детишек…
Короткий звонок в дверь прервал мои радужные мысли. Почему-то я даже не сомневался, что это были мои соседи. Наверняка мой жалкий вид и в особенности моя выдуманная история их слишком шокировали, и они принесли мне часть своих пенсионных денег или что-нибудь с кухонного стола, чтобы я мог хоть немного перекусить. Я распахнул дверь, даже не посмотрев в глазок, но вместо сердобольных стариков увидел незнакомого мне мальчишку лет десяти.
– Мне сказали, что здесь живет бездомный бродяга.
– Какой же бездомный, если живет в квартире, – машинально подметил я.
– Мне велели передать ему письмо.
– Давай сюда, обязательно передам.
– Мне нужно передать лично…
– Он сейчас пьяный и ничего не соображает, – экспромтом выдал я.
– Не забудете отдать?
– Нет. Никогда и ничего не забываю…
Я не успел понять, что происходит, как он сунул мне в руку бумажный конверт и шустро сбежал вниз по лестнице. У меня вновь появился страх за мое будущее и за мою жизнь. Я плотно прикрыл входную дверь и, поспешно щелкнув задвижкой замка, дрожащими руками вскрыл неожиданное послание, которое невольно напомнило мне о черной метке, выдаваемой морскому разбойнику, нарушившему пиратский кодекс. Мои опасения тут же подтвердились. На одной из фотографий я обнаружил изуродованный женский труп и машинально подумал о Дарье Холстовой. На других фотографиях был запечатлен разгром полностью сгоревшей квартиры. Я даже не сомневался, что эта квартира в недавнем прошлом принадлежала моей погибшей супруге. Еще в этом конверте была короткая записка, отпечатанная на принтере, в которой было всего три коротких слова: «Всему приходит конец!» Я метнулся к окну и сразу обнаружил автомобиль с тольяттинскими номерами.
– Ну уж нет, – выругался я. – Теперь-то вы меня не возьмете!
Я отрешенно поднял трубку домашнего телефона и с некоторым облегчением услышал гудки. Он до сих пор был подключен к телефонной станции. Я мысленно еще раз поблагодарил своих сердобольных соседей. Они наверняка им пользовались во время моего затянувшегося отсутствия и поэтому регулярно оплачивали мои счета. Недолго думая, я спешно набрал номер полицейского участка. Услышав на том конце провода хорошо поставленный мужской голос, я не дал ему возможности представиться по полной форме и, решительно назвав адрес, отчетливо произнес свою фамилию, имя и отчество.
– Что вам нужно? – поинтересовался дежурный офицер, все тем же до автоматизма отработанным голосом.
– Разве мое имя вам ни о чем не говорит? – изумился я.
– Нет. Я не вижу ничего особенного ни в вашей фамилии, ни в вашем имени.
– Я совершил двойное убийство, – признался я и тут же добавил: – Я убил двух женщин. Мою жену и ее лучшую подругу. Или вернее сказать, сначала подругу, а потом жену. Если хотите получить повышение по службе и задержать меня как опасного преступника, то советую поторопиться. Здесь очередь. Слишком много желающих…
