20

Лишь когда я был абсолютно уверен, что ни один самый опытный следователь, и уж тем более ни мой разлюбезный тесть Василий Николаевич, по которому давно плакала тюремная камера, не сможет представить мне веские доказательства моей вины, я наконец-то решил осуществить задуманное преступление. Подходящий для этого момент наступил гораздо раньше, чем я мог предположить. Сразу после того как Грохотов, в очередной раз приехав в Самару, благополучно провел встречу с акулами автомобильного бизнеса, он по обыкновению направился в казино.

– Вот сейчас ты как никогда прочувствуешь разницу между женатым человеком и заядлым холостяком, – обратившись ко мне, сказал он и тут же усмехнулся. – Я иду развлекаться, а ты отправишься в гостиницу блюсти кодекс супружеской верности.

– Но, Николаевич… – резонно подметил я. – Ты ведь тоже когда-то был женатым человеком…

– Был, да сплыл! Мне вольная жизнь больше по душе.

«И мне по душе…» – подумал я, но не решился произнести эти слова вслух.

– Утром встречаемся в ресторане. Позавтракаем и махнем обратно в Тольятти, – приказным тоном произнес Грохотов.

– Может быть, я тоже в казино… – нерешительно спросил я, опасаясь, что по закону подлости моя просьба будет удовлетворена.

– Еще чего выдумал! Мне соглядатаи не нужны.

– А все-таки…

– Молод еще. Оперись сначала, а там посмотрим.

– Да, по-моему, давно оперился.

– Когда будет можно, сам позову…

– В таком случае пойду спать. Заодно позвоню Ларочке и пожелаю ей спокойной ночи.

– Передавай привет!

– Обязательно передам, – пообещал я и поспешно направился к гостиничному номеру.

Я твердо знал, что как минимум до шести утра Василий Николаевич не только никоим образом не выйдет из казино, но и вообще напрочь позабудет о моем существовании.

– Солнышко мое, – сказал я как можно ласковее, пытаясь не вызвать у Ларисы ненужных подозрений, – твой отец до сих пор занят важными делами. Мы задержимся до утра. Я снял номер в гостинице. Так что не расстраивайся, у меня все хорошо.

– Спасибо.

– За что?

– За то, что предупредил.

– Я всегда предупреждаю, когда появляется такая возможность.

– Хотела тебя дождаться, но теперь, пожалуй, прилягу. Что-то неважно себя чувствую.

– Спокойной ночи, милая, – в заключение сказал я. – Выпей таблетку аспирина и ложись отдыхать…

Выключив телефон, я стал действовать по ранее утвержденному плану. Для начала разворошил постель, как будто всю ночь провел, лежа под одеялом. Затем выбрался через окно на улицу, благо заранее поселился на первом этаже. Пройдя пару кварталов, остановил частника и уже в двенадцатом часу ночи вернулся в Тольятти, преднамеренно выйдя из автомобиля в километре от собственного дома. Не могу с твердой уверенностью сказать, о чем думает человек, который сознательно идет на преступление. Что относительно меня, то в моей душе словно что-то перевернулось. Я вдруг вспомнил тот солнечный полдень, когда впервые увидел Ларису. В тот раз, находясь в окружении тольяттинских аферистов, я действительно смотрел на нее завороженным взглядом и был очарован ее необыкновенной пленительной красотой. Наверное, я на всю жизнь запомнил, как она распахнула водительскую дверцу малинового «Шевроле» и обернулась полубоком, выставив напоказ длинные стройные ножки.

«Господи! Но ведь когда-то между нами была страстная и пылкая любовь. Почему сейчас мы стали чужими друг для друга? Почему исчезли наши теплые чувства, а вместо них появилась какая-то непонятная озлобленная ненависть? – подумал я с откровенным сожалением. – Почему нельзя начать все с самого начала? Почему мы больше не можем быть вместе, а главное, почему я должен желать смерти самой обворожительной и обаятельной из всех женщин?»

Расстояние в несколько сотен метров, которое, в целях конспирации, я был вынужден пройти пешком, стало для меня расстоянием длиною в жизнь. О чем я только не успел передумать за этот короткий промежуток времени. Мое детство, моя юность, и даже мои бывшие мурманчанки, так и не ставшие для меня самыми родными и желанными, пронеслись в моем сознании как теплый легкий ветерок над цветущей лужайкой. Дарья Холстова… А ведь я действительно ее когда-то любил. Конечно, не боготворил, как Ларису, но тем не менее… Зачем лишил ее жизни? Да ради того и лишил, чтобы она не совершила грандиозную глупость и не встала между мной и Ларисой.

– Еще есть возможность остановиться, – мысленно сказал я себе. – Ради всего чистого и светлого, что когда-то было между нами, необходимо предоставить Ларочке последний шанс на долгую и счастливую жизнь.

В эту минуту мне показалось, что у меня за спиной выросли крылья. Из грозного дьявола, готового совершить жестокое преступление, я вдруг превратился в мягкотелого и великодушного ангела.

– Ларочка, счастье мое. Кровиночка моя. Ты даже не можешь себе представить, до какой степени я по тебе соскучился, – скажу я, заключив ее в жаркие объятия. – Ты моя радость, моя любовь. Не знаю, какие грозовые тучи разверзлись над нами, но я верю, что у нас с тобой все наладится и над нами вновь засияет яркое полуденное солнышко. Обязательно должно наладиться! Ведь мы любили и любим друг друга. Ты моя, а я твой. Только твой и ничей больше…

Последние сто метров я уже не шел, а бежал. Вернее, даже не бежал, а летел на крыльях счастья. В подъезде я не стал дожидаться лифт, а поднялся по лестнице, поспешно перемахивая через две ступеньки. Мне не терпелось обнять Ларочку, прижать ее к своему сердцу и безостановочно целовать ее глаза, носик и губы. Я спешил услышать ее голос, почувствовать ее дыхание.

– У нас с тобой впереди долгая и счастливая жизнь. Я люблю тебя! Люблю! Люблю… – словно опасаясь позабыть слова, повторял я.

Войдя в прихожую, я не стал звать Ларису. Она говорила, что неважно себя чувствует, и, должно быть, лежала в постели. Я поспешно снял обувь и устремился в спальную комнату. В гостиной я заметил мэнскую кошечку. Она лежала на кресле и смотрела настороженным взглядом, по-видимому, ожидала от меня какой-либо очередной гадости.

– Не бойся, я тебя не трону, комок мяукающей шерсти! Наверное, мы с тобой все-таки скоро подружимся, – добродушно сказал я и даже мимоходом погладил ее по голове.

– Ларочка! Деточка моя! Если бы ты только знала, как мне без тебя плохо… – воскликнул я, настежь распахнув дверь спальной комнаты.

К сожалению, мне не удалось застать свою супругу в постели. В это время Лариса могла быть только в каком-нибудь ресторане или же сплетничала с кем-нибудь из своих подруг в ночном кафе. Моя пылкая страсть медленно угасала. Я уже начал изрядно нервничать, когда услышал визг тормозов. Машинально выглянув в окно сквозь задернутые тюлевые занавески, я обнаружил возле нашего подъезда четыре иномарки. Безусловно, я узнал машину моей жены, при этом удивился, почему сразу не заметил ее отсутствие на обычном месте стоянки. Вероятно, я слишком спешил домой, и все мои мысли были далеки от темной стороны реального мира. В этот раз Лариса не сидела за рулем, а была справа от водителя, который показался мне довольно-таки симпатичным прохвостом. Этот альфонс явно ухаживал за моей женой. Выйдя из машины, он поспешно открыл правую дверцу автомобиля, деликатно подал Ларисе руку, потом обнял ее за талию и крепко поцеловал в губы. В другой раз я бы убил его одним ударом кулака, но в эту ночь его внезапное появление было как нельзя кстати. Пошумев всей компанией не более пяти минут, друзья моей жены вновь забрались в автомобили. Ее ухажер наотрез отказался уезжать и проследовал за моей женой в наш подъезд. Сначала я не на шутку испугался. Я был уверен, что Ларочка приведет своего альфонса в нашу квартиру. Однако этот прохвост был нетерпеливым любовником и к тому же не слишком-то заботился о личной гигиене, предпочитая культурному сексу спонтанные извращенные отношения. Впрочем, как мужчина, я отлично его понимал. В былые времена мне самому нравился флирт с замужними женщинами. Как правило, в таких отношениях получаешь максимум удовольствия и минимум неприятностей. Молоденьким и незамужним женщинам всегда нужно от мужчины одно и то же. Им нужно гораздо больше, чем увлечение сексуальными играми. Они все как одна мечтают о замужестве, с той лишь разницей, что одни говорят об этом совершенно откровенно, а другие всячески пытаются скрыть это тайное желание до некоторого более благополучного периода времени. Но и те и иные, как правило, всегда пытались заиметь ребенка и тем самым привязать к себе мужчину отцовскими обязанностями.

– Нет такой женщины, которая бы не мечтала выйти замуж, – однажды сказала мне Лариса.

– В крайнем случае они согласны быть хотя бы гражданскими женами, – поддержал я.

– Несусветная глупость, – ответила Ларочка. – Существует светлое понятие законной жены. В конце концов, есть любовницы. Женщины, которых любят, но по ряду объективных и субъективных причин с которыми не могут вступить в законные узы бракосочетания. Есть сожительницы, и есть просто падшие женщины, торгующие своей любовью, которых мужчины используют для различных утех. Для них существует ряд глубоко нелицеприятных названий от жрицы любви до дешевой проститутки. Но такого понятия, как гражданская жена, не существует!

– Ты не права, – в тот раз настырно возразил я. – Гражданская жена ничем не отличается от законной супруги.

– Да что ты говоришь, мой милый мальчик? – возмутилась Лариса.

– Можешь чем-то более веским аргументировать мои слова?

– Конечно, – решительно произнесла она и тут же добавила: – Гражданская жена – это самая несчастная женщина, которая не имеет на своего мужчину никаких законных прав. Любой гражданский муж хочет спать с такой женщиной в прямом и переносном смысле этого слова, но ни один из них в глубине души не хочет узаконенных взаимоотношений.

– Ты в этом уверена?

– Вне всяких сомнений. Подспудно каждый считает, что такая женщина не достойна быть его законной женой. Втайне от нее, рано или поздно, он все ж таки надеется встретить ту единственную и желанную, которая станет олицетворением его мечты. Насытившись любовью гражданской жены и обучившись кое-каким премудростям в интимных связях, он наконец-то будет готов к более чистым и святым взаимоотношениям с другой женщиной, с которой не только захочет завести полноценную семью, но и посвятит ей всю свою долгую сознательную жизнь.

– Да ты, оказывается, настоящий философ, – не без иронии в голосе сказал я. – Никогда бы не подумал, что в твоей голове могут появиться такие целомудренные мысли.

– Признайся себе честно и откровенно, что я абсолютно права.

– Меня радует, если ты действительно так думаешь, – уклончиво ответил я. – Приятно знать, что узаконенные взаимоотношения между мужчиной и женщиной для тебя далеко не пустое место. Но согласись, что и гражданская жена…

– Хватит! – грубо прервала Лариса. – Для меня, как и для многих других женщин, такого понятия не существует!

Она посмотрела на меня прямым строгим взглядом и вновь произнесла:

– Повторяю для непонятливых. Гражданских жен не существует как перед законом, так и перед церковью! Есть лишь женщины, которых имеют в постели, но которых не считают достойными высокого звания законной жены!

Помню, в тот день мы с Ларочкой даже немного повздорили. Каждый из нас так и остался при своем особом мнении. И вот сейчас, когда я позорно прятался в квартире, а она черти чем занималась со своим юным любовником на лестничной площадке, я как никогда хотел бы спросить эту женщину, которой совсем еще недавно, в категоричной форме была чужда неопределенность в наших взаимоотношениях, как и кем мне ее теперь называть? Мне хотелось бы посмотреть в ее глаза и послушать нелепые оправдания, но как ни странно, в моей душе не возникло ни капли злости. Понимая, что я стал рогоносцем, меня даже не обуяло чувство унижения и не было задето чувство моего мужского самолюбия. Разумеется, внезапно распахнув входную дверь и уличив Ларочку в супружеской измене, я бы имел все основания подать на развод. Даже мой тесть Василий Николаевич Грохотов не имел бы никакого морального права мне в этом препятствовать. Но прежде чем решиться на необдуманный поступок, я успел сообразить, что при разводе потеряю буквально все и стану практически нищим человеком, похожим на бездомного пса, выброшенного на улицу. Только непредвиденная и скоропостижная смерть моей супруги давала мне полную свободу действий и оставляла право на владение всем ее имуществом. Окончательно убедившись, что Лариса не спешит войти в квартиру, я осторожно подошел к входной двери и взглянул в глазок. Я увидел, как Ларочка обнимала своего возлюбленного и как в этот момент он с остервенением расстегивал ее блузку. Надо отдать должное его наглой напористости. Он четко знал, что делал, и наверняка в подобных случаях всегда добивался желаемого. Однако порнографическая сцена с участием моей жены в главной роли была неожиданно прервана по техническим причинам. Дверной глазок не позволял охватить всю лестничную площадку. Возможно, кому-то из соседей, проживающих на противоположной стороне нашей квартиры, повезло гораздо больше, чем мне, и они смогли стать невольными свидетелями как Ларкиного падения, так одновременно моего позора. Я не знаю, чем занималась Лариса с юным альфонсом более получаса на лестничной площадке, и лишь мог догадываться, включив в сознании самые радужные картинки моего воображения. Потом они вновь вышли на улицу и еще несколько минут целовались с откровенной наглостью возле нашего подъезда. Наконец-то Лариса с ним распрощалась и решительно направилась домой. Я следил за ее уходящим любовником до тех пор, пока не услышал щелчок дверного замка. Как ни странно, но от ее коварной измены я даже почувствовал в своей душе некоторое облегчение. Теперь я имел моральное право ненавидеть Ларочку и желать ей смерти. Молодой альфонс, соблазнивший мою жену, сам того не подозревая, оказал мне неоценимую услугу. Он наверняка привлек чье-нибудь внимание и теперь, после несчастного случая, который не без моей помощи произойдет с Ларисой, невольно станет главным подозреваемым в ее убийстве. А самое главное заключалось в том, что у меня пропала к Ларисе всякая жалость. У меня вновь появилось дикое желание лишить ее жизни!