Глава 17
Рабочая неделя у Егора Голованова не заладилась с самого первого дня.
В понедельник утром чиновник пришел в Управление муниципальной собственности, неся на лице отпечаток проведенной без сна ночи, и занялся своей привычной работой. Во второй половине дня он стал раздраженно замечать, что сотрудники Управления о чем-то увлеченно перешептываются и красноречиво замолкают при его появлении. Вечером до него дошел слух, что по радио говорили о покушении на Олега Курганова и вскользь упоминали фамилию Голованова.
Во вторник события приняли трагический оборот.
Виной всему были, конечно, журналисты. Они и раньше не баловали Голованова добрым словом, а тут словно сорвались с цепи.
Каким-то непонятным образом информация о покушении на Курганова не просто просочилась, а прямо-таки протекла в прессу, на радио и на телевидение.
Во вторник утром чиновнику на работу позвонил его знакомый и посоветовал купить свежие газеты. Голованов послал за периодикой секретаршу, о чем потом сильно пожалел. После возвращения секретарши в Управлении муниципальной собственности произошел незапланированный перерыв, во время которого в ближайших киосках были раскуплены все местные газеты. Надо ли говорить, что сотрудникам Управления полчаса было не до клиентов, в кабинетах с жаром обсуждали перевирающие друг друга статьи и старались найти единственную, устраивающую всех, горькую, обличительную правду.
Прочитав статьи, в которых авторов больше всего интересовало не покушение на известного преступного авторитета, а то, что делал Егор Голованов у него в гостях, чиновник яростно скомкал газеты. Его задели за живое некоторые высказывания, которые были хоть и точными, но очень вольными и нелицеприятными.
За несколько часов чиновнику позвонили еще не меньше десяти раз. Далекие и близкие знакомые, кто с негодованием, а кто со скрытой радостью, сообщили ему о газетных нападках, а также о том, что местное телевидение уже поджаривает его на медленном огне.
Первой реакцией Голованова было подать на журналистов в суд, но тогда пришлось бы судиться по меньшей мере с шестью печатными изданиями и тремя телевизионными каналами. Поэтому Егор Голованов решил не торопиться с обвинениями. Он не хотел привлекать к себе чрезмерное внимание. Расследование могло докопаться до некоторых неприглядных эпизодов его трудовой деятельности.
В эти часы Голованов как никогда остро почувствовал то, что изматывало его последнее время. А именно то, что милость губернатора и мэра потихоньку покидает его. Чиновник из кожи лез, чтобы вернуть ускользающее расположение главы края и города, но действительность не обнадеживала. Во властных кулуарах поговаривали, что у губернатора появилась более подходящая кандидатура на место Голованова. Чиновник отказывался в это верить, но смелость прессы и телевидения заставляла задуматься.
Перед обеденным перерывом в кабинете Голованова задребезжал телефон.
Чиновник раздраженно поднял трубку.
– Голованов слушает, – буркнул он.
– Здравствуй, Егор, – услышал чиновник хорошо знакомый голос.
Голованов встал с кресла. Он узнал голос губернатора.
– Будьте здоровы, Петр Иванович, – пролепетал чиновник, охваченный мрачным предчувствием.
– Зайди ко мне через час, – сказал губернатор и положил трубку.
Егор Голованов заметил, что его ладони и лоб покрылись испариной.
«Плохо дело», – сообразил он.
Несколько минут чиновник сидел в забытьи, а потом начал механически собираться. Он долго причесывался около зеркала, старательно поправлял галстук и ворот пиджака. Голованов не слышал звонившего телефона, не заметил секретаршу, вошедшую в кабинет и поспешно ретировавшуюся.
В таком сумеречном состоянии он вышел из Управления муниципальной собственности и, как простой смертный, пошел по улице. Подавленный случившимся, Голованов забыл о казенном автомобиле и не отреагировал на оклик водителя. Он миновал подземный переход, подал нищему вместо денег приглашение на фуршет к индийскому консулу и незаметно добрел до здания краевой администрации. На проходной чиновник показал дежурному пропуск и поднялся на лифте на самый Главный этаж.
Очнулся Голованов только в приемной губернатора.
Кроме него в приемной было пять посетителей. Все они ждали аудиенции и время от времени напряженно поглядывали то на часы, то на неприступную секретаршу.
Секретарша посмотрела на нового посетителя тем скорбным взглядом, каким выражают сочувствие человеку, осиротевшему и овдовевшему в один день, и связалась по телефону с Петром Ивановичем.
Присутствующие покосились на Голованова, догадываясь, что он может проскользнуть без очереди. Они не знали, что чиновник был бы рад любому из них уступить свою незавидную привилегию.
Пользуясь полученной передышкой, несчастный сделал несколько глубоких вдохов, как пловец перед ответственным заплывом.
– Входите, – сказала секретарша Голованову.
Чиновник вошел в кабинет и робко застыл у дверей.
Кабинет главы краевой администрации был очень большим. Из широких окон открывался панорамный вид на город. Голованову не раз доводилось, стоя у этих окон, наблюдать, как на центральных улицах дымят в пробках автомобили, а по тротуарам ползают человечки, похожие с такой высоты на крохотных безликих насекомых.
– Проходи. Садись, – сказал Петр Иванович, не вставая с кресла.
Губернатор выглядел, как всегда, респектабельно и по-деловому. На его фотогеничном челе лежала печать нечеловеческих забот.
Петр Иванович был в сером элегантном костюме, сшитом на заказ потомственным французским портным. На белой рубашке сочным пятном пестрел удачно подобранный галстук.
Голованов несмело подошел к столу и присел на краешек стула. Весь его вид красноречиво говорил о лояльности и преданности выбранному краевой администрацией курсу.
Губернатор оглядел скомканную фигуру чиновника и с грубоватой иронией сказал:
– Поздравляю, Егор! Прославился на всю страну!
Голованов сделал вид, что не понял.
– О чем вы, Петр Иванович?
– Сам знаешь о чем.
Голованов вздохнул.
– Совсем обнаглели журналисты. Хочу на них в суд подать, чтоб извинились.
Губернатор не одобрил.
– О тебе и сейчас нелестно говорят. А свяжешься с журналистами – представят тебя полным идиотом. Их извинения станут надгробием на твоей репутации.
– А может…
– Забудь о них. Это – стервятники, слетевшиеся поклевать твое тело. (Чиновник поежился от неприятного сравнения.) Они – следствие, а тебе надо разобраться в причинах. Начни с того, какие дела привели тебя к Курганову?
Это был не совет, а вопрос.
– Это был… частный визит.
– А общественность полагает, что деловой, – Петр Иванович строго посмотрел на Голованова. – Говори правду. Я хоть и считаю, что честность – мать бедности, но себе врать не разрешаю.
Чиновник потупил глаза и сознался:
– Курганов хотел купить здание под казино. Я поехал к нему разобраться в деталях.
– За ужином?! – усмехнулся губернатор, но остался доволен тем, что Голованов не посмел его обманывать.
– Был ведь выходной.
– Проводи свое время, как хочешь. Для меня главное, чтобы репутация власти не страдала по твоей вине. – Петр Иванович сделал акцент на последних словах. – Кто, думаешь, в тебя стрелял?
Чиновника удивила прямота вопроса.
– Я не знаю, – признался он. – Я думал, что стреляли в Курганова.
– Об этом пусть журналисты народу заливают. Курганова такими спектаклями не испугаешь. Поэтому ищи врагов вокруг себя. Не может быть, чтобы в тебя стреляли, а ты даже не знал, кто и за что.
– Я правда не знаю, – со всей искренностью, на какую был способен, заверил Петра Ивановича Голованов.
Губернатор откинулся на спинку стула.
– Так. Так. А подозреваешь, конечно, многих?
– Что поделать. Мир полон подлецов.
Петр Иванович поморщился.
– К чему этот пафос? О нас за глаза тоже нелестно говорят. Видимо, не умеешь ладить с людьми, раз люди в тебя стреляют. Сам, поди, слышал, что о тебе болтают. Поговаривают, что ты зазнался и чувство меры потерял.
Чиновник напрягся как струна, видя, что разговор принял совсем нежелательный оборот.
– Болтать людям не запретишь. Им только дай кого-нибудь обгадить. Вы же знаете, с кем приходится работать!
– Не надо унижать электорат. Я, между прочим, как раз этими людьми и избран, чтобы наши интересы защищать. Поэтому с каждым человеком мы должны находить общий язык. Я что, по-твоему, с какими-то другими людьми общаюсь?! С дипломатами?! – было видно, что у Петра Ивановича тоже наболело и он был не прочь высказаться. – Как раз перед тобой на этом самом стуле один зарвавшийся бык сидел! Захотел акции порта по дешевке скупить. Стал запугивать мелких акционеров. Сидел тут и извинялся: «Не предупредили меня, Петр Иванович, что это – чужая тема». Ну прямо сама простота! Я ему так и сказал: «Занимался всю жизнь рынками, вот и не высовывай свое рыло из-за лотков!» Видишь, с какими людьми мне приходится работать!
– Вот и я с такими же бандитами пять раз на день встречаюсь, – продолжал оправдываться Голованов.
– Подчас с бандитами проще найти общий язык, чем с главами администраций. Среди них такие плуты и тупицы попадаются. Вчера на банкете привязался ко мне мэр Яйцов. Просит: «Помогите городок переименовать. Хочу, чтобы мои внуки гордились, что их город назван в честь деда». Я ему так прямо и сказал: «Ты совсем, Яйцов, обалдел. С жиру бесишься?! Что придумал?! Город переименовать! Да что ты за птица такая, чтобы в твою честь населенный пункт коверкать?! И что получится, если это, не дай бог, случится?! Как город будет называться?! Яйцовск?! Яйцеград?! И подумай, проголосуют ли за тебя на второй срок яйцеградовцы!»
– Знаю, вам приходится несладко…
– Я не жалуюсь, – оборвал губернатор. – Но и ты пойми, воскресный выстрел – это сигнал.
– Какой сигнал? – со страхом спросил чиновник.
– Пора тебе заняться другим делом.
– А как же Управление собственности?!
– Свято место пусто не бывает.
– Петр Иванович!
– Смирись, Егор. В другой раз будешь дальновиднее. Жить надо так, чтобы люди не задавались вопросом, что государственные служащие делают в гостях у преступных авторитетов и на какие шиши они строят особняки.
Губернатор явно намекал на майскую статью о доме, который купил Голованов.
– Помилуйте, Петр Иванович, у меня всего один загородный дом! Я скромнее всех ваших чиновников! Что поделать, если не могу жить в квартире, если тянет к земле!
– Раз тянет к земле, значит, будешь руководить сельским хозяйством.
– Сельским хозяйством?! – лицо Голованова перекосила брезгливая гримаса. – Да откуда в нашем крае сельское хозяйство?! У нас же земля не родит и две коровы на весь край!
– Ну и что? – спокойно возразил губернатор. – Кто-то должен начать. Не век же нам привозной хлеб жевать.
– Но я в сельском хозяйстве ничего не понимаю!
– Ерунда. Ты еще недавно в имуществе ни черта не смыслил. Ты же теплотехник. Так что не дрейфь. Научишься.
Голованов был готов расплакаться, но его захлестнула волна негодования.
«Вот гад! – подумал Егор Голованов. – Я же столько для него сделал! А он меня – в навоз, чтобы я до пенсии говяжий приплод считал!»
– Вы не можете меня взять и так просто выкинуть! – воскликнул чиновник.
Губернатор удивленно взглянул на смельчака.
– Не борзей, Егор. Главное, когда работаешь в команде, знать свое место. Помни, что лучше тихо чирикать в амбаре, чем громко каркать на кладбище.
Голованов испугался своей храбрости и притих.
– Чем тебе так не нравится сельское хозяйство?! – строго продолжал Петр Иванович. – Конечно, это не кабинетная работа. Придется по районам ездить, грязь месить. Без этого нельзя. И политика, и сельское хозяйство – одинаково грязное дело. Оно не для чистоплюев и белоручек. Зато ответственности немного. Слава богу, климат в крае неустойчивый. Что ни год, то тайфун и наводнение. Так что, если напортачишь, всегда найдешь оправдание.
– Я привык быть в гуще событий, среди людей.
– Пообщаешься со скотиной, поймешь, что свиньи и коровы ничуть не хуже людей. Я недавно в журнале прочитал, что по некоторым показателям свинья даже ближе человеку, чем обезьяна.
– К чему это вы?
– Так, ни о чем. Люблю умную прессу, которая заставляет мыслить, – признался губернатор и задумчиво посмотрел в окно на толпы спешащих куда-то крошечных людей. – Проживешь так всю жизнь в полной уверенности, что ты – потомок обезьяны, а в старости узнаешь, что человек произошел от свиньи!
Голованову в этот момент было абсолютно наплевать на тревоги губернатора.
– А кого поставите на мое место? – спросил чиновник, свыкаясь с мыслью, что смена работы неизбежна.
– Зелинского.
– Он, кажется, ваш школьный товарищ?
– Мы еще в детском саду за горшок дрались, – улыбнулся губернатор. – Сейчас он стал умней и уступчивей. Ты сам знаешь, что моя команда – это в основном приятели с моего двора. Легче руководить теми, кого знаешь с малых лет.
– А он справится?
– Поможем. С образованием у него слабовато. Когда-то техникум по глупости бросил.
– Когда освободить кабинет? – печально спросил Голованов.
– По КЗОТу тебе полагается две недели на сборы. Только прошу, не пытайся за эти дни возместить все упущенное.
