Глава 16. Зацепка

До дому я добрался, когда уже стемнело. В подъезде меня ждал сюрприз, причем не могу сказать, что неприятный. Разве бывает неприятно, когда в подъезде твоего дома тебя поджидает пусть и с дурацкой прической, но все же с хорошей фигурой и симпатичным личиком девушка, которую ты пусть и не любишь, но которая тебе нравится и с которой ты не прочь скоротать не только вечер, но и провести ночь? Я это понял, как только увидел стоявшую в моем подъезде Ангелину. Казалось, с утра, с того момента, когда я расстался с ней, прошла целая вечность, и я успел за это время понять, что все же девушка мне нравится такая, какая она есть, я соскучился по ней и рад вновь ее видеть.

Стоявшая с хмурым видом в подъезде Ангелина (очевидно, заждалась меня), увидев мою персону, встрепенулась.

— Привет, Игорь, — воскликнула она, и в этом возгласе было все: и радость встречи, и обида за то, что пришлось долго ждать, и нежность женщины к своему возлюбленному, и много чего еще, что неподвластно описанию, но исходит из сердца счастливого человека и чувствуется сердцем другого счастливого человека.

— А я вот пришла к тебе домой, решила сделать сюрприз, а тебя дома нет. Звоню, звоню тебе на мобильник, а ты либо не отвечаешь, либо недоступен.

— А я в метро ехал, потому твои звонки, видимо, не доходили до меня, а возможно, просто не слышал их. — Я обнял девушку и поцеловал в губы. Неужели требуется всего лишь день разлуки, чтобы понять, что человек тебе очень и очень нужен!

— Давно ждешь? — я оторвал губы от уст Ангелины.

— С полчаса, наверное, — смешно облизывая губы с пирсингом после, как я смею думать, понравившегося девушке поцелуя, проговорила Ангелина.

Я подмигнул ей.

— Спасибо за сюрприз! Ну как, поднимешься ко мне или здесь поговорим?

— Я не прочь поговорить с тобой в квартире, Гладышев! — хитро сощурив глаза, сказала Ангелина, явно намекая на нашу недавнюю близость.

— Тогда пойдем! — я приобнял девушку и потащил ее клифту.

Мы поднялись на восьмой этаж, с шумом, смехом, шутками ввалились в мою квартиру и здесь уже соединили уста в долгом страстном поцелуе.

— Погоди, дай хоть раздеться, — вырываясь из моих крепких объятий, сказала Ангелина со счастливым смехом.

В ответ я хохотнул:

— Предлагаю вначале снять только куртки, затем поужинать, попить кофе и лишь тогда раздеться.

— Можно и так, — не стала возражать моя гостья.

Я помог девушке снять куртку, скинул свою верхнюю одежду, потом подал разувшейся гостье тапочки, и мы с нею прошли в гостиную.

— Располагайся! — включив свет, я сделал жест гостеприимного хозяина. — А я пока ужин сварганю.

— Да я тебе помогу! — возмутилась Ангелина. — Чего это я вдруг сидеть буду, когда ты хозяйством займешься?

Подход девушки к делу мне понравился. Видок у нее хоть и авангардный, но она, видимо, не из тех современных девиц, которые не то что мужчину, сами себя обслужить не могут. Мы быстренько приготовили и собрали из имевшихся у меня в холодильнике продуктов ужин, я достал из заначки бутылку красного вина, накрыли в гостиной журнальный столик и сели за него на диване.

— Ну, рассказывай, где был, что делал, — поинтересовалась Ангелина, раскладывая по тарелкам скворчащую яичницу с колбасой и салом.

— Если тебя интересует ход моего частного расследования, — я разлил по бокалам вино, — то я встречался с Софией Темнышевой.

— A-а, с этой красавицей… — с презрительными нотками проговорила моя подружка, стукнула своим фужером о мой и отпила немного вина.

Поскольку отношения между нами стали близкими, то и разговор стал более доверительным.

— Почему так неуважительно? — спросил я, тоже отпил вина и, отрезав кусочек яичницы, сунул его в рот.

— А, — махнула рукой девушка. — С ней все понятно: красивая куколка нашла богатого мужика, вертит им как хочет.

Сообщение Ангелины стало для меня новостью.

— Разве?

Девушка наколола вилкой кусок колбаски, положила его на высунутый язык, а затем быстро втянула в рот.

— Конечно, — проговорила она, двигая челюстями. — Ты бы видел этого Береговского в обществе Софии. Она вертит им как хочет: Петруша, принеси то, Петруша, подай это, а тот и рад стараться, стоит перед ней на задних лапках.

Я даже жевать прекратил.

— А мне молодая женщина показалась такой обаятельной.

— Еще бы! — делая большие удивленные глаза, какие делают, разговаривая с наивными людьми, сказала Ангелина. — Не была бы обаятельной, не сумела бы заманить в свою постель миллионера и в скором времени сделать его своим мужем.

— Да, я слышал, что они собираются пожениться, — признался я и сунул в рот очередной кусок яичницы.

— Кстати, София эта, даже не советуясь с Береговским, пригласила всех присутствующих на днюхе адвоката в воскресенье к шести часам вечера к Петру в гости. У него тоже там день рождения вроде.

— И ты пойдешь?

— Вот еще, — фыркнула Ангелина. — Хватит с меня одной вечеринки в этой компании придурков.

Настаивать на том, чтобы девушка пошла в гости к Береговскому, я не стал, хотя для дела, возможно, и потребовалось бы, но запомнил и промолвил: — «Понятно». И перевел разговор на другое:

— А что ты можешь сказать о сестре Береговского Анне Налётовой и ее муже?

— О, там другая история, — тоном бывалой рассказчицы поведала Ангелина. — Муж подкаблучник, благополучие которого зависит от шурина. Анна же эта сущая стерва, которая тоже, между прочим, благоденствует за счет своего брата.

В рассуждениях девушки о супругах Налётовых для меня не было ничего неожиданного, и я отвлекся от беседы, подумав: «Как-то все среди этих людей замыкается на состоянии Береговского. Сто процентов, в деле убийства адвоката состояние Береговского играет какую-то роль. Вот только какую?»

Дальше на эту тему мои размышления не пошли, потому что Ангелина сбила меня с мысли.

— А что, мент этот, Самохвалов, звонил тебе сегодня как обещал? — спросила она с любопытством.

«А об этом откуда она знает? Неужели я вчера по пьяной лавочке проболтался об этом и теперь ни черта не помню? Надо завязывать пить». Спрашивать девушку я ни о чем не стал, чтобы не выставлять себя алкоголикам, страдающим провалами памяти.

— Звонил, — признался я, делая очередной глоток вина. — Сообщил, что смерть Крутькова наступила в 00.15. И, между прочим, сказал, что против Артема Ялышева выдвинуты серьезные обвинения. Под ногтями жертвы обнаружена его кровь. А это серьезная улика… Слушай! — я уставился на Ангелину, сообразив, что девушка может мне помочь. — А ты случайно не можешь подсказать, каким образом кровь парня могла оказаться под ногтями убитого адвоката?

— То есть? — ночная гостья непонимающим взглядом посмотрела на меня.

Я пояснил свою мысль:

— Ну, может быть, Артем порезался, повредил себе руку, ногу таким образом, что выступила кровь.

Ангелина широко распахнула глаза.

— Ты знаешь, — проговорила она тоном крайне изумленного человека, — а ведь действительно Артем поранился. Кто-то из сидевших за столом попросил его открыть бутылку с коньяком, он неловко повернул отвинчивающуюся пробку, и образовавшийся на ней заусенец распорол ему на ладони кожу.

— Кто попросил?! — быстро спросил я.

Ангелина напрягла память, о чем свидетельствовали собравшиеся она ее челе морщины, затем они разгладились, что говорило о том, если можно так выразиться, что мыслительный процесс в этом направлении зашел в тупик.

— Нет, не помню, Игорь, — виновато проговорила она.

Я с сожалением изрек:

— Жаль! Возможно, именно тот, кто попросил открыть бутылку, и обеспечил появление этого самого заусенца на пробке. Но извини, я тебя перебил, продолжай, пожалуйста.

— Из ладони Артёма сильно закапала кровь, но он не стал показывать перед гостями, что поранился, — вновь заговорила Ангелина, — быстро опустил руку с отвинченной пробкой вниз, а бутылку поставил на стол. Артем сходил в кухню, выбросил испачканную кровью пробку в мусорное ведро и вернулся за стол. Никто из присутствующих не заметил, что Артем порезался, и не обратил внимания на то, как он отлучался в кухню. Кроме меня, разумеется, поскольку я сидела рядом с ним и прекрасно видела, что случилось.

— Не заметил никто, кроме тебя и еще одного из сидевших за столом, — подхватил я с видом прозревшего вдруг человека и, глядя в глаза Ангелине, в которых светилось любопытство жаждущего разъяснений дитя, начал пояснять: — Теперь мне стало понятно, каким образом под ногтями убитого адвоката оказалась кровь Артема. Преступник, сделавший на пробке заусенец, попросил Ялышева открыть бутылку, зная, что тот поранится, и, когда это произошло, заметил, куда парень выбросил испачканную кровью пробку, затем забрал ее из мусорного ведра, положил в целлофановый пакетик, а позже, когда совершил преступление, оставил кровь Артема под ногтями жертвы. Таким образом, кровь, оказавшаяся под ногтями адвоката, стала главной уликой против Ялышева, свидетельствующей о том, что жертва перед смертью якобы сопротивлялась и оцарапала своего убийцу.

— Вот козел… неадекватный этот преступник! — возмутилась Ангелина. — Мало того, что завалил адвоката, так еще и подставил Артема… Так что же, — сосредоточенно глядя на меня, девушка потерла подбородок, — если узнать, кто принес пузырь, значит, можно вычислить убийцу, ведь именно он сделал на пробке заусенец. Во всяком случае, мы с Артемом бухло не приносили, — стала рассуждать она. — Значит, мы вне подозрений. Остаются четверо: Темнышева, Береговский и супруги Налётовы. Учитывая, что они пришли парами, злополучную бутылку припер кто-то из них. Спиртное обычно покупает мужик, значит, он и сделал заусенец на пробке. А мужчин остаются всего двое — это Береговский и Налётов. — Ангелина посмотрела на меня просветлевшими глазами и заключила: — Значит, остаются всего два кандидата на роль убийцы.

Я невольно рассмеялся — ловко, однако, девушка повернула ход своих рассуждений.

— Нет, Ангелина, я не думаю, что подобным путем можно выйти на убийцу. Не такой уж он дурак, чтобы приносить с собой улику в виде бутылки с заусенцем на пробке. Скорее всего, он был сделан уже в квартире адвоката. Кто-то, подгадав момент, незаметно сковырнул на бутылке пробку ножом, оставив заусенец, а поэтому сделать его мог любой, в том числе и женщина. Как это ни парадоксально, но вне подозрения остается лишь один Артем Ялышев, потому что он не мог сделать заусенец на пробке, порезаться, а потом оставить свою кровь под ногтями жертвы, подставив, таким образом, самого себя.

— При условии, — со скептическим видом сказала Ангелина, — что пробка в деле убийства адвоката не имеет никакого значения, а Артем на самом деле грохнул Крутькова и тот перед смертью оцарапал его ногтями, под которыми и осталась кровь убийцы.

Мои глаза сами собой широко раскрылись.

— Но позволь, ты же сама говорила, что после того как отдала адвокату кольцо, ты вернулась к Артему и вместе с ним поехала домой.

Девушка потупилась.

— Ну, — пробормотала она, теребя пуговицу на блузке, — мы поехали домой, только каждый своей дорогой. Артем посадил меня на такси, а что он делал после того как проводил меня, я понятия не имею.

Я с досады легонько хлопнул себя ладонью по ноге.

— Опять двадцать пять! Сколько было времени, когда он посадил тебя на такси?

— Ну-у… — Ангелина зачем-то взяла со столика вилку, покрутила ее в руках и вновь положила на место. — Сразу же после того как я вышла из подъезда дома Крутькова.

— Значит, — я быстро подсчитал в уме время, — в 00.10 Артем проводил тебя. Так что же, — произнес я недоуменно, — получается, Ялышев тоже мог вернуться в дом адвоката и убить его?

Ангелина, испытывая смущение из-за того, что ей приходится свидетельствовать против своего друга, проговорила:

— Получается так.

Я помотал головой, словно пытался избавиться от наваждения.

— Чушь какая-то! Если Артем действительно убийца, то мое расследование теряет всякий смысл. Он сидит в СИЗО и там ему и место. Но я занимаюсь этим делом все же исходя из того, что Артем чист, а преступник находится среди вас.

— Ты все же и меня подозреваешь? — с вызовом спросила девушка.

— Видишь ли… — на сей раз смутился я. — Артем под следствием и не может подтвердить, действительно ли он посадил тебя в такси в 00.10. Кто знает, может быть, это было в 00.20, а в 00.15, когда и было совершено убийство, ты находилась в доме адвоката.

Выражение лица у Ангелины стало как у капризной девочки.

— Но ты же обещал мне, Игорь, — произнесла она обиженно, — что поможешь выпутаться из этого дела и остаться вне подозрений.

Я посмотрел на девушку изучающим взглядом. Она что, действительно ничего не понимает или прикидывается дурочкой?

— Я обещал тебе помочь выпутаться из истории только в том случае, если ты не убийца… Постой, постой, — произнес я насмешливо, — а ты случайно закрутила со мной любовь не ради того, чтобы я не изобличил тебя как убийцу?

— Нет, конечно, — замотала Ангелина головой. — Просто ты мне очень понравился. Да и никакая я не убийца! — девушка прильнула ко мне и подняла вверх голову, подставляя губы для поцелуя.

— Я тебе верю, — сказал я искренне, и, чтобы не обманывать надежд своей новой подруги, накрыл ее губы своими губами.

Через минуту разъединили уста и вновь принялись за ужин, о котором забыли во время напряженной беседы. Несмотря на то что яичница стала холодной, мы ее доели, допили вино, я сходил на кухню, принес кофе, сахар, пару кусков оставшегося в холодильнике торта (как я уже упоминал, я сладкоежка, поэтому торт, пирожные и конфеты у меня всегда имеются в запасе), и мы с Ангелиной, уютно устроившись с ногами на диване, включили телевизор и принялись пить кофе с тортом.

— Кстати, я не просто так к тебе пришла, — призналась девушка, не отрывая взгляда от экрана телевизора, по которому показывали музыкальный клип с участием знаменитой эстрадной певицы.

— Знаю, — ухмыльнулся я и провел ладонью по внутренней стороне бедра девушки вверх под юбку, до того места где сходятся ноги. — Прямо сразу сейчас начнем или сначала допьем кофе?

Ангелина прыснула в тарелочку с тортом, которую держала в руках, сдунув с нее крошки бисквита, и сказала:

— Я не об этом…

— А о чем же? — продолжая говорить игривым тоном, я слегка сжал руку, гулявшую под юбкой девушки.

Поскольку Ангелина держала в одной руке тарелку с тортом, а в другой ложечку, она не могла сопротивляться моим действиям, не уронив кондитерское изделие себе на ноги, а потому была вынуждена сидеть ровно и лишь слегка пошевелила бедрами. Я принял это за проявление сексуальной активности и усилил свой натиск вращательно-ласкательными движениями. Однако Ангелина воспротивилась.

— Ну погоди же, Игорь! — Она поставила на стол тарелку, положила ложечку и решительно убрала мою руку из-под юбки. — Я вспомнила кое-что из необычного, произошедшего на дне рождения адвоката Крутькова.

У меня мигом улетучилось игривое настроение.

— Что именно?

Ангелина взяла пульт и сделала звук телевизора тише.

— Во время вечеринки, когда все встали, чтобы размяться, — заговорила она с видом человека, припоминающего произошедшее в прошлом событие, — я из любопытства, осматривая квартиру, сунула нос в одну из комнат. Ею оказался кабинет, и в нем у письменного стола, стоя ко мне спиной, находился Крутьков. Валерий листал лежавшую на столе папку-скоросшиватель с фотографиями и документами. Мне показалось, что это было собранное на кого-то досье. Адвокат обернулся на звук открывшейся двери, засек меня и быстро убрал папку в верхний ящик стола. Наверняка документы представляли какую-то ценность, иначе адвокат не стал бы запирать ящик на ключ.

«Вот он, мотив преступления!» — подумал я, встрепенувшись, и спросил:

— А ты не заметила, кто был изображен на фотографии?

— Далековато было, — цокнула языком девушка.

Я пытливо посмотрел на Ангелину.

— Ну ты хоть личность, заснятую на фотографии, в общих чертах запомнила?

— Только в общих чертах, — подтвердила моя гостья. — Могу точно сказать, что это был мужчина, но не из тех, кто присутствовал на вечеринке адвоката.

— Узнать его при встрече сможешь?

Я с таким напряжением ждал ответа Ангелины, что машинально взял с журнального столика чашку с кофе и, забыв, что он горячий, отхлебнул. Напиток обжег рот, но я не подал виду, чтобы не спутать мысли моей гостьи. Но можно было и чертыхнуться, потому что толку от воспоминаний девушки не было.

— Вряд ли смогу опознать, — проговорила она с сожалением. — Одна из фотографий хоть и была большой, но видела ее мельком.

Я не смог скрыть своего разочарования.

— Прискорбно, — пробормотал я и потрогал языком обожженное нёбо. — Ну да ладно. Надеюсь, что рассказ о замеченном тобою досье в кабинете адвоката каким-то образом мне пригодится.

Я поставил чашку с кофе на журнальный столик, вновь положил руку на бедро Ангелины и двинул ее вверх. На этот раз девушка противиться моим действиям не стала, наоборот, раздвинула ноги и, обхватив меня руками за шею, откинулась вместе со мной на диван.