Глава 15. Последний подозреваемый
Я понятия не имел, где живет и работает София Темнышева, и единственно у кого можно было узнать ее контакты, это у Петра Береговского. Хоть и не очень-то мне хотелось к нему обращаться, но иного выхода нет. Я позвонил его сестре Анне Налётовой, выяснил у нее номер телефона Береговского и позвонил ему.
— Слушаю, — отозвался знакомый мне голос.
— Добрый день, Петр Николаевич! — проговорил я дружелюбным тоном. — Игорь Гладышев беспокоит. Помните?
— A-а, частный сыщик! — тотчас признал меня король мехового рынка. — Ну что, нашли убийцу? — спросил он с нотками иронии.
Хоть Береговский и король мехового рынка, отчитываться перед ним я не собирался, а потому уклончиво ответил:
— В процессе… Вы бы не могли мне помочь, Петр Николаевич?
— А что вы хотели? — тоном доброго дядюшки поинтересовался Береговский.
Пользуясь хорошим настроением моего собеседника, я без околичностей приступил к сути своей просьбы:
— Петр Николаевич, я побеседовал со всеми, кто был в гостях на дне рождения у адвоката Крутькова, за исключением Софии Темнышевой. Петр Николаевич, вы сами понимаете, для того чтобы снять подозрение и с Софии, мне необходимо побеседовать с нею…
Береговский, не дослушав меня, быстро спросил:
— А что, с остальных уже сняты подозрения?
— Да, — признался я. — Так не могли бы вы помочь мне встретиться с Софией?
Береговский насторожился:
— Так вы что, хотите сказать, что все гости Валеры вне подозрения и в убийстве адвоката виновна Софа?
Честно говоря, именно так я и думал, потому что методом исключения довел число подозреваемых до одного, который по закону детективного жанра и должен быть убийцей. Но не стану же я об этом говорить любовнику или жениху Темнышевой, уж не знаю точно, кем он там ей доводится. Разумеется, Петр в таком случае не позволит мне с нею встретиться, вот я и начал врать.
— Да никто ни в чем не обвиняет Софию, наоборот, я уверен, что она здесь ни при чем, просто хочу поговорить и с нею, чтобы снять с нее подозрение.
— Кхм, — выражая сомнение, произнес Береговский и задал правомерный вопрос: — Кто же тогда убийца?
Пришел черед хмыкнуть мне.
— Если бы я знал, кто убийца, Петр Николаевич, я бы не проводил «допросы» подозреваемых, а давно отвел бы его в полицию. Но думаю, что убийца, скорее всего, посторонний, — снова соврала.
— Было бы здорово, если бы он таковым оказался, — пробормотал Береговский, выдавая свою самую сокровенную мысль.
Я тоже желал, чтобы убийцей оказался кто-то другой, не хотелось, чтобы в столь благородном обществе, которое присутствовало на дне рождения адвоката, затесался преступник, но, увы…
— Так не могли бы вы помочь мне организовать встречу с Софией Темнышевой? — спросил я у надолго замолчавшего Береговского.
— Что? — переспросил он, выходя из задумчивости. — Ах да, конечно, Игорь Степанович. Сейчас я переговорю с нею и перезвоню вам.
Связь прервалась, а я принялся ждать, расхаживая по ковру в спортивном зале. Ждать пришлось недолго, через несколько минут Береговский действительно позвонил.
— Запоминайте адрес, Игорь Степанович, — сказал он довольно бодро, видимо, разговор с любимой женщиной поднял ему упавшее было настроение. Пречистенка, дом 55, «Банк Руссия». София работает до шести, можете подъехать до этого времени. Она с вами поговорит.
— Большое спасибо, — обрадовался я. — Я вам очень благодарен.
— Я думаю, ваша просьба не стоит благодарности, потому что все мы заинтересованы в скорейшем изобличении преступника, — проговорил он с проскользнувшими в голосе невеселыми нотками, а потом, чуть подумав, добавил: — И вот что еще, Игорь Степанович! Если вы отыщете убийцу, я вам от себя лично выдам премию в размере пяти тысяч долларов.
Дьявол, уже третий предлагает мне деньги за то, чтобы я отыскал убийцу адвоката. Выгодное мне, однако, дельце в этот раз попалось. Отказываться от денег я не стал.
— Я постараюсь заработать вашу премию.
На этом мы с Береговским и закончили разговор. В этот день последняя тренировка у меня закончилась в шестнадцать ноль-ноль. В кабинете завуча, куда был подведен Интернет, я посмотрел на компьютере по карте точное место расположения «Банка Руссия». Попрощавшись с завучем Колесниковым, покинул спортзал, а затем и спортивный комплекс. Чтобы не терять зря времени, за машиной заезжать не стал, поехал на метро. И уже минут через сорок вышел на станции «Кропоткинская». Погода была хоть и не дождливая, но сырая, ветреная, и дома на фоне белесого неба казались хмурыми, сумрачными, нахохлившимися, как, впрочем, и люди. Все же здорово погода влияет на состояние и настроение людской массы. Весною она улыбающаяся, солнечная, летом разморенная, томная, зимой замерзшая, раскрасневшаяся от мороза и тем не менее бодрая, осенью хмурая, неулыбчивая, неприветливая, и я бы сказал, порою даже злая. Если же говорить сугубо обо мне, то злым я в эту пору не бываю, поскольку по природе своей человек добрый в любое время года, а вот по осени хмурым, неприветливым, неулыбчивым, как и основная людская масса, частенько становлюсь. Все верно, настроение, как говорится, соответственно погоде. Вроде как «погодный хамелеон» я.
Вот в таком минорном настроении я и вышел из метро, прошел немного по Пречистенке, где и обнаружил нужный мне «Банк Руссия». Он располагался в старинном трехэтажном здании на углу улицы, довольно невзрачном на вид.
Однако внутри интерьер был богатым, причем в нем угадывалось смешение двух стилей: старинного, выражавшегося в массивной лестнице, ведущей на второй этаж, красных ковровых дорожках, витражах, и современного — в хайтековских плафонах, молдингах на стенах, моющихся обоях, пластиковых окнах.
Охранник, к которому я обратился и едва назвал имя и фамилию София Темнышева, тут же с кем-то связался по телефону, и вскоре ко мне по лестнице спустилась тоненькая симпатичная девушка лет двадцати пяти, одетая в униформу банка — синюю юбку, белую рубашку и в повязанной вокруг шеи синей косынке с красными вкраплениями.
— Вы Игорь Гладышев? — поинтересовалась она с обаятельной улыбкой.
Это была не Темнышева, поскольку Софию я видел на записи с камеры видеонаблюдения на установленном в подвале регистраторе, — видимо, одна из служащих.
— Он самый, — склонил я голову.
— Управляющая банком вас ждет!
«Ого! — удивился я про себя. — Оказывается, любовница Береговского не просто служит в банке, а управляет им».
Вслед за девушкой я поднялся по лестнице на второй этаж, прошел по довольно узкому коридору, с двух сторон от которого находились кабинки для переговоров с клиентами, отгороженные матовыми стеклами и дверьми. В одну из них меня и ввела моя сопровождающая. В пустой кабинке ничего особенного не было — стол, несколько стульев, в углу напольная вешалка для одежды.
— Садитесь, пожалуйста, София Александровна сейчас подойдет, — сказала девушка и вышла, прикрыв за собой дверь.
Ждать пришлось недолго. Через несколько минут дверь открылась и в помещение вошла София Темнышева. В жизни молодая женщина была намного красивее, привлекательнее и ярче, чем на уже упомянутой мною видеозаписи, которая искажала черты лица Софии и не могла передать данную ей природой красоту. Вопреки своей фамилии Темнышева, молодая женщина была светленькой. У нее была белая матовая кожа, золотистые волосы, большие голубые глаза, аккуратный носик, чувственный рот, мягкая линия лица, очерчивающая подбородок, и в дополнения к этому ангельскому личику и хорошенькой головке прилагались великолепная фигура и потрясающие ноги. Наверняка такая восхитительная женщина превосходно смотрелась бы и на подиуме, демонстрирующая одежду, и у шеста стриптизерши, и за столом секретарши, и в деловом костюме на заседании в любой коммерческой организации. На ней, в общем-то, и был деловой костюм, состоящий из юбки чуть выше колен, жакета и белой рубашки с синим галстуком с красными вкраплениями. Думаю, что и в коротком домашнем халатике да и в шелковом белье в квартире Береговского она тоже смотрелась бы превосходно. Надо признать, у Петра Николаевича хороший вкус, его выбору можно только позавидовать.
— Добрый день, Игорь… — молодая женщина не знала моего отчества и остановилась, дожидаясь, когда я ей подскажу.
Я от такой неземной красоты обалдел. Поднялся с отвисшей челюстью и чуть не ляпнул: «Для вас я просто Игорь», но вовремя спохватился, вспомнив, что знакомлюсь с женщиной не из ночного клуба, а с управляющей банком, и потому сказал без фамильярности и фривольностей.
— Зовите меня Игорем.
— Как вам угодно, — сказала управляющая банком, проходя к столу. — Я София Александровна.
Я намек понял, без упоминания отчества Темнышеву назвать нельзя.
— Очень приятно, — проговорил я тоном галантного мужчины, дождался, когда молодая женщина, распространяющая вокруг себя запах дорогого парфюма, сядет, и сам опустился на стул.
— Мне позвонил Петр Николаевич, — заговорила София сухим тоном деловой женщины, — и попросил, чтобы я приняла вас и ответила на кое-какие ваши вопросы. Я вас слушаю.
Я смотрел на молодую особу с такой восхитительный внешностью и с трудом мог представить ее в квартире Крутькова вонзающей в сердце адвоката нож, но, как говорится, и ангелы бывают падшие. Я не стал выдумывать повод, по какому решил встретиться с Темнышевой, тем более что наверняка Береговский сообщил ей об этом, а потому заговорил откровенно:
— Мне известно, София Александровна, что вы в позапрошлую субботу, 15 октября, были в гостях у адвоката Крутькова, которого той же ночью зарезали. По подозрению в убийстве был арестован присутствовавший на той же вечеринке Артем Ялышев. Однако у его мамы есть основания считать, что ее сын не виновен в преступлении, а потому она наняла меня, для того чтобы я, помимо официальных властей, в частном порядке, расследовал это дело. Я проверил алиби всех присутствовавших на дне рождения Крутькова за исключением вас.
Темнышева положила на стол свои изящные руки с длинными пальцами, ногти на которых были выкрашены в алый цвет, и, в упор глядя на меня, спросила:
— Я обязана отвечать на ваши вопросы?
Откровенно любуясь собеседницей, я покачал головой.
— Нет, конечно, но в этом случае вы будете первым номером в моем списке подозреваемых в убийстве адвоката Крутькова.
В голубых глазах Темнышевой появилось насмешливое выражение.
— И это как-то может повлиять на мою жизнь? По вашему обвинению меня могут посадить в тюрьму за убийство адвоката?
Я пожал плечами:
— Насчет того, чтобы посадить, ничего не могу сказать, но если я изобличу убийцу, то получу премию от господина Береговского и гонорар от мамы Артема Ялышева, а судьбу преступника будут решать полиция и суд. — Я улыбнулся во всю ширь своего лица. — Из ваших слов следует, что вы не желаете отвечать на мои вопросы.
— Нет, отчего же, — сознавая всю свою красоту и привлекательность и то, какое действие они оказывают на меня, иронично ответила молодая женщина и приняла еще более выгодную позу, будто служила натурщицей при написании портрета Ивана Крамского «Неизвестная». — Пожалуйста, задавайте свои вопросы.
«Спасибо, что хоть не сказала «дурацкие», — хмыкнул я про себя, хотя весь ее вид это и выражал.
— Скажите, София Александровна, в котором часу вы приехали в дом адвоката Крутькова и когда уехали от него.
Темнышева думала недолго, наверняка этот вопрос ей уже задавали полицейские, а потому бойко ответила:
— Приехала я около двадцати ноль-ноль вместе с Петром. Уехали в двадцать три сорок пять.
— На протяжении вечеринки в подъезд ни разу не выходили? — спросил я, пытливо взглянув на собеседницу, — вдруг как-то выдаст себя, но нет, в лице Темнышевой ничего не изменилось, разве что удивленно приподнялась одна бровь.
— Нет, а зачем это?
Я говорил одно, а думал о другом, о том, что эта женщина неплохо смотрелась бы в шелковом белье не только в доме Береговского, но и в моей квартире.
— Видите ли, София Александровна, — проговорил я, прогоняя крамольные мысли, — во время вечеринки у адвоката Крутькова кто-то вышел в подъезд, спустился вниз и залил краской глазок видеокамеры, установленной на двери подъезда.
— И зачем он это сделал? — озадаченно спросила моя собеседница.
— Наверное, затем, чтобы позже, когда убийца входил в подъезд, тот не попал в зону обзора видеокамеры.
Уголки накрашенных в тон ногтям губ молодой женщины опустились вниз в презрительной усмешке.
— Если вы думаете, что это сделала я, то сильно ошибаетесь.
Я почувствовал дикое смущение оттого, что Темнышева меня пристыдила. Шучу, конечно, чтобы меня смутить, нужно приложить немалые усилия.
— Может быть, вы заметили, как кто-то из гостей выходил в подъезд? — полюбопытствовал я.
Женщина отрицательно покачала головой:
— Не видела.
— Жаль — вздохнул я — похоже, от моего допроса не было никакого толку. — В котором часу вы приехали домой?
— В двенадцать, — кратко ответила моя визави.
— И после этого не покидали свою квартиру?
— Нет.
Я напрягся, задавая один из важных для меня вопросов.
— Кто может подтвердить, что вы никуда не выходили из дому после двенадцати часов ночи?
Глядя на меня ясным взором, молодая женщина ответила:
— Только мои родители.
Я был разочарован. Родители, как говорил майор Самохвалов, лица заинтересованные, могут, выгораживая дочь, подтвердить любые ее слова, в том числе и те, что она никуда из дома не выходила, а следовательно, никого не убивала. Так что беседовать с ними, проверяя алиби Софии, бесполезно — надо искать какие-либо иные пути, чтобы выявить убийцу. Оставалась надежда узнать у молодой женщины хоть что-нибудь интересное. Впрочем, надежды особой на это не было — все гости адвоката будто договорились рассказывать одно и то же. Тем не менее я спросил:
— Не заметили ли вы чего-нибудь необычного на вечеринке у Крутькова?
— Да нет, — секунду поразмышляв, ответила Темнышева, — разве что адвокат ни с того ни с сего сделал предложение этой девице со своеобразной внешностью, Ангелине.
И София Александровна не оправдала мои надежды — ничего нового для себя я не узнал. Пора было заканчивать разговор, и я напоследок поинтересовался:
— А какие отношения вас связывают с Петром Береговским?
Молодая женщина вдруг смутилась, а потом неожиданно разоткровенничалась:
— Очень близкие. Петр Николаевич пару лет назад развелся со своей женой, и сейчас он одинокий свободный мужчина, и мы должны с ним в ближайшее время пожениться.
У меня на языке давно вертелся вопрос, я не удержался и задал его:
— Скажите, вашему карьерному росту тоже способствовал господин Береговский?
Темнышева метнула в меня острый взгляд, словно хотела пронзить насквозь, так ей не понравился мой вопрос.
— Если вы хотите этим сказать, что я нищая, безродная, хитрая бестия, охмурила своими чарами состоятельного, с определенным положением в обществе мужчину, и теперь пользуюсь его богатством и помощью в продвижении своей карьеры, то это далеко не так, — едко сказала Темнышева. — Я и сама чего-то стою в жизни. Этой должности я сама добилась еще до знакомства с Береговским. С родословной у меня тоже все в порядке — родители интеллигенты, не из нищих, а с Петром Николаевичем у меня любовь. Не знаю, знакомо ли вам это чувство!
Хорошую отповедь получил я от красавицы. Будешь, Игорек, впредь знать, как задавать дурного тона вопросы.
Я поднялся.
— Извините, — проговорил я с виноватым видом и склонился в полупоклоне, — за то, что отнял у вас время. Было приятно поговорить.
Поднялась и Темнышева. Она, очевидно, поняла, что переборщила, дав мне отповедь, а потому, смягчаясь, произнесла: «До свидания». И протянула на прощание ладонь. Целовать ее руку я не стал, опасаясь, что не удержусь и облобызаю до самого локтя, а потому лишь чуть пожал ладонь управляющей банком и двинулся прочь из переговорной комнаты.
«Как у меня не было явного подозреваемого в убийстве Крутькова, — думал я уныло, спускаясь по лестнице на первый этаж, — так его и нет. И нет пока ни одной существенной зацепки, чтобы выйти на убийцу».