Глава 8
АКТЕР МИРОНОВ?

– Взгляните на эту карту. – Адвокат вынимает из портфеля сложенную вчетверо плотную бумажку и разворачивает. – Это карта Парижа. Карта города, в котором подсудимый жил в своих мечтах. Внутренний эмигрант, добровольно заточивший себя в камеру больного воображения. Сказочка о рае обетованном в «свободном» мире «свободного» предпринимательства.

Вернемся к подсудимому. Вы видите, что он человек сдержанный, сильный, умеющий владеть собой даже в критической ситуации. Существует неверное, точнее, поверхностное мнение, что людям сильным и сдержанным жить легче. Такие люди большего добиваются, они полезнее обществу —я не беру наш печальный случай! – с ними легче жить. Легче тем, кто живет рядом, но не им самим. В подавляющем большинстве сдержанность и сила – качества выработанные, а не природные. Впоследствии они обязывают человека к тем или иным поступкам вне зависимости от их желаний. Не обманывайте себя, не делайте ложный вывод, что мой подзащитный равнодушен к содеянному и к происходящему в настоящий момент. Маска прикипела к его лицу, с ней он жил многие годы, обманывая окружающих и себя. А ведь это страшно – жить с чужим лицом! Сдержанность моего подзащитного не что иное, как средство угнетать собственную волю, умение загонять внутрь протест, а скорее всего болезнь. Болезнь, которая заразила весь организм.

Марина услышала телефонный звонок, сняла трубку и молча приложила к уху.

– Здравствуй, беглянка, – услышала она ровный голос мужа и опустилась на кровать. – У нас изменился номер телефона. В твое отсутствие я сделал ремонт. Мама здорова и передает тебе привет. Вот, пожалуй, и все новости. Как ты?

– А может, это не я? – Марина закрыла глаза.

– Как отдыхаешь, Мариша?

– Здравствуй, Павел. Спасибо. – Марина плакала, комната летела и кружилась.

– В Москве сухо, а у вас, наверное, ни пройти, ни проехать. Звонила твоя Ленка, я соврал что-то о больной тетке в Рязани. Там имеется тетка?

– Имеется, – ответила она, хотя тетка жила в Тамбове.

– Ленка написала за тебя заявление и оформила внеочередной отпуск. У тебя была ведь переработка?

– Была.

– Позвони директрисе. – Голос мужа погустел. – Я знаю, что ты молодец, Мариша. Я всегда тобой горжусь. Ты поняла, Мариша?

– Спасибо, Павел. Как ты узнал...

– Пустяки, – перебил он. – Ты и я... Подними голову. Целую.

Она прижимала к мокрой щеке оглохшую, писклявую трубку, а комната все летела и не могла остановиться. Телефонные гудки стали похожи на позывные в эфире с какой-то далекой планеты. Марина вспомнила предновогодний вечер, на котором девятнадцатилетней девчонкой познакомилась с Павлом. Она танцевала с ним и забыла бы про него, но вечер закончился, Марина с подругой вышли на улицу, и к ним подошел Павел, поздравил с наступающим Новым годом, наклонился к Ленке и громко сказал: «Желаю в наступающем году выйти замуж за хорошего парня». Павел позвонил через три дня, и они встретились. Это был, как потом острила Ленка, роман-экспресс. Побег из дома и поездка в Ленинград... Предложение... Растерянные родители... Шумные свадьбы, их почему-то было три... Все летело, мелькало... Марина была влюблена, толком не знала, за кого она выходит замуж и почему...

Марина очнулась от стука в дверь, посмотрела на телефонную трубку, которая лежала на подушке, и положила трубку на место.

– С кем же вы разговариваете, уважаемая Марина Сергеевна? – спросил Миронов и остановился в дверях. – С каким счастливчиком вы тридцать пять минут говорите по телефону?

– Мой муж. – Марина встала и быстро провела ладонью по лицу.

– Вы замужем? – удивился он.

– Представьте себе. Мало того, я люблю своего мужа. Смешно, не правда ли?

– Почему смешно? – Миронов посмотрел на кончики своих длинных пальцев и неожиданно улыбнулся. – Очень приятно, я очень рад, Марина Сергеевна. Честно. – Он поднял взгляд, и Марина увидела, что он действительно рад.

– Идемте гулять, Сергей Иванович. – Она сняла с вешалки шубку. – Назло этой противной погоде мы идем гулять. Правда?

– Правда. – Миронов помог ей одеться и распахнул дверь. – При некоторой наблюдательности вы бы заметили, что я в пальто.

Они вышли на улицу.

– Вы любите осень, Сергей Иванович?

– Нет.

– А природу?

– Любил, подражал другим... – Он оглянулся. – Это ужасно, но я люблю город и асфальт. Люблю, когда много людей, шумно...

– Странно, зачем же вы тогда сюда приехали? – спросила Марина и взяла его под руку.

– Приехал сюда? – Он сделал смешную гримасу и пожал плечами. – И то, что любишь, иногда надоедает, хочется разнообразия. Чего-то другого. Знаете, в чем основная сложность нашего существования?

– Не знаю.

Марина хотела свернуть в аллею, но актер остановил ее.

– Хватит прокисшей природы и мокрых ботинок. Идемте на асфальт. – Он показал на шоссе. – Ужасно, что очень много умных людей жило до нас. Сейчас трудно быть умным и оригинальным. Хочешь сказать что-нибудь стоящее – вспомнишь, что уже сказали и лучше. Это человечество столько напридумывало и нам ни шиша не оставило.

Он взглянул на часы.

– Вы торопитесь? – спросила Марина.

– Отнюдь. Куда здесь торопиться?

– Трудно быть актером?

– Трудно быть хорошим специалистом. Везде. – Миронов вздохнул.

Они вышли на шоссе, Марине было хорошо и спокойно. Он говорил, не требуя ответов, можно не напрягаться, не слушать, достаточно изредка кивать и понимающе поглядывать в лицо. Она вспомнила, что недавно здесь гуляла с Зотовым, врач молчал, он умеет молчать и легко, и немного значительно...

– Вам нравится Михаил Алексеевич? – спросила Марина.

– Доктор? – Миронов поднял рыжие брови. – А он здесь при чем? Хотя извольте. Я вообще не люблю врачей.

– Вы любите людей за профессию?

– Я не люблю только следователей и врачей. Они знают про нас неприлично много. Знают и молчат, меня это раздражает. А доктор – специалист по психам. Помните пословицу: «С кем поведешься, от того и наберешься»? Как он заглядывает в глаза?

– Вы заметили? – обрадованно спросила Марина. – Значит, мне не кажется?

– Увольте, уважаемая Марина Сергеевна. – Актер передернул плечами. – Какой опыт он проделал над Валентином Петровичем? С этой записочкой? Может, он милейший человек, но кроликом быть я не желаю.

– Сергей Иванович, почему вы боитесь Семина? – неожиданно спросила Марина.

– Я? Боюсь? – Миронов смутился.

– Боитесь. Почему?

Раздался резкий автомобильный сигнал, и Марина быстро сошла на обочину. Миронов испуганно шарахнулся и больно толкнул ее острым локтем. Грязное по окна такси проехало мимо и остановилось, водитель приоткрыл дверцу и крикнул:

– Как проехать в пансионат?..

– Я не расслышала, – сказала Марина. – Что ему нужно?

– Минуточку, наверное, заблудился. – Миронов зашагал к машине.

Водитель такси закурил. Когда Миронов подошел, он сказал:

– Привет, Серега.

– Привет, – ответил Миронов, просунул голову в машину и бросил на сиденье конверт. – Мне срочно нужна «кукла». В конверте указаны размеры и образцы обертки.

– Не раскололи? – спросил таксист, включая мотор.

– Первый поворот направо и прямо до шлагбаума, – сказал громко Миронов и махнул рукой.

– Спасибо, – буркнул водитель и дал газ.

– Десятку налево в середину, – сказал Семин, натирая руку мелом. – Сколько у меня, Михаил Алексеевич?

Зотов не торопясь обошел бильярд и остановился у полки с шарами. Семин следил за его медленными, рассчитанными движениями и думал: «Как ему хочется казаться мягким да интеллигентным».

– Пятьдесят шесть. С десяткой в любом, – сказал Зотов и взял у Семина мел.

– Значит, у вас в последнем. – Семин ударил, не прицеливаясь. Шар остановился у лузы, и Семин недовольно покачал головой. – Не интеллигентно.

– Вам нравится Марина? – Зотов забил десятку и рассеянно оглядел бильярд, решая, как играть дальше.

– Красивая женщина, но слишком мудра. Даже не мудра, а запутанна, что ли. – Семин говорил быстро. – Не люблю женщин, взаимоотношения с которыми связаны с психологическими экскурсами, рассуждениями о добре и зле. Этого хватает и без них.

– Тоже верно. – Как бы нехотя Зотов сделал удар, промахнулся и медленно отошел от бильярда. – Но не уехали вы из-за нее.

– С чего вы взяли?

– А вы думаете, что я вчера отгадал финал вашего фантастического рассказа? – Зотов разглядывал кончик кия. – Я понял, что вы не уедете, и именно из-за Марины Сергеевны.

Семин отложил кий.

– Смешно. Вы проверяете на мне психологические тесты?

– Я не практикую на отдыхе, – ответил грустно Зотов. – Вы же не на работе сейчас?

Семин взял кий и пошел вокруг бильярда.

– Дуплет направо в угол.

– Вы не в форме. – Зотов подождал, пока шары остановятся, и начал прицеливаться. – Прямо в угол. – Он аккуратно забил шар и вывел «своего» на удобную позицию. – Решили, что победа в кармане? В среднюю прямо. – Он снова забил шар и взглянул на Семина. – Игра в последнем. Разойдемся и начнем новую?

– Я люблю доигрывать каждую партию до конца, – ответил Семин.

– Долго очень. – Зотов сделал с удовольствием удар и разогнулся.

– Михаил Алексеевич, какого вы мнения об актере? – спросил Семин. – Вы же психиатр, что он за человек?

– Сергей Иванович? – Зотов задумался и достал папиросы. – Во-первых, он не актер...

– А кто же? – Семин нагнулся над столом. – Дуплет в середину.

– Я врач, а не гадалка с Киевского вокзала. – Зотов прикурил. – Мало ли профессий? У него комплекс неполноценности, особенно в женском вопросе. Холост, чистоплотен... – Он замолчал. – Тяжелое детство. Голод, наверное. – Семин слушал, глядя под ноги. – Он человек нервный, но сильный как физически, так и духовно.

– Даже физически? – удивился Семин.

– Да. У него сила природная, а не вытренированная, как у вас или у меня. Вы не встречали худых, костлявых силачей? Бывают. – Зотов кивнул. – У них очень быстрое включение, из таких людей вырастают отличные спортсмены.

Семин взял у Зотова спички.

– Он имеет отношение к преступлению?

– Я же не гадалка. – Зотов долго целился, сделал неловкий удар и подкатил шар к лузе. – А, черт возьми! Все вы тут с этими дурацкими вопросами!

Семин сосредоточенно мелил кий и молчал.

– Он не может быть преступником, – успокаиваясь, думал вслух Зотов, – так как на целую голову выше таинственного слепого. Затем, я видел слепого и Сергея Ивановича в столовой в одно и то же время. А по вашей теории... – Он замолчал и снова стал разглядывать кий. – Слепой и оставшийся в пансионате – одно лицо, – закончил Зотов почти вкрадчиво.

– В ваших рассуждениях есть некоторая логика. – Семин показал на шар, стоящий у лузы. – Сдаетесь?

– Я доигрываю партию до конца. – Зотов развел руками.

– Но я мог вчера ошибиться? – Семин положил кий на бильярд и прислонился к нему спиной. – Если преступник и слепой – разные люди? Сергей Иванович мог быть сообщником преступника либо работать в уголовном розыске и, таким образом, тоже иметь отношение к преступлению. И непосредственное.

– Ваш удар, Валентин Петрович.

– Знаю. Приятна не победа, а ее предвкушение.

– Предвкушение. – Зотов скрестил руки на груди и встал перед Семиным. – Но пока вы не забьете последний шар, вы не выиграете. А если вы промахнетесь?

– Скажите, Михаил Алексеевич, следуя нашей теории... – Семин улыбнулся и повторил: – Нашей теории. В настоящее время против преступника нет улик. Ни прямых, ни косвенных. Так?

– Предположим.

– Почему бы преступнику не оставить украденные деньги и не уехать спокойно из пансионата?

– Возможно. – Зотов пожал плечами. – Но он попал в поле зрения уголовного розыска и теперь никогда не сможет вернуться сюда и взять эти деньги.

– Черт с ним. Свобода дороже.

– Логика здорового человека: преступник – человек психически ненормальный. Мифоман. – Зотов вздохнул. – Мания величия. Он не может признать себя побежденным. Не может отказаться от своей сказочки-мечты... Он попытается забрать деньги... Наверное...

– Даже еcли понимает опасность?

– Он считает себя умнее противника.

– Бред, но интересно. – Семин повернулся к бильярду и взял кий. – Вы говорили, что я промахнусь? – Он внимательно прицелился и ударил...

Сыграв несколько партий, они вышли в холл и расстались. Зотов поднялся к себе в номер. А Семин стал бесцельно прогуливаться у входных дверей, изредка поглядывая на Балясина, который, ссутулившись, сидел за своим столом.

Когда из бокового коридора вышел участковый, Семин засвистел веселый мотив и, поймав взгляд лейтенанта, кивнул. Участковый подошел и спросил:

– Как отдыхаете, товарищ Семин? С погодой вам не повезло.

– Что же вы наделали, лейтенант? – Семин смотрел в окно. – Ваше вчерашнее сообщение о всесоюзном розыске спугнуло преступника.

Участковый покраснел.

– Я хотел как лучше...

– Эх, лейтенант, лейтенант.

Семин засвистел арию Чио-Чио-Сан и пошел к себе в номер.

Миронов сидел в комнате Балясиных.

– Значит, найдете? – недоверчиво спросил Виктор.

– Значит, нашли, – ответил Миронов и посмотрел на Балясина, который сидел на кровати, тер ладонью впалую грудь и, казалось, не интересовался происходящим. – Деньги нашли, и завтра вы сможете их получить в целости и сохранности.

– Деньги, – пробормотал Балясин, вздохнул, поднял голову, и Миронов увидел, что глаза у него младенчески-голубые.

– Какая же падла пронюхала и так ловко сперла? – спросил Виктор, взглянул на Миронова и вскочил. – Вспомнил, Сергей Иванович, я вспомнил.

– Что вспомнил? – спросил Миронов.

– Вспомнил, на кого похож Семин. В зоне у нас один такой был. – Виктор прикрыл глаза и заговорил медленнее: – За что он отбывал, не знаю, да и к делу это не относится, но вот взгляд у него был... запомнил. Сейчас еще чудится, что смотрит на меня поверх нар. Боялся я его, да и остальные тоже. – Виктор провел ладонью по лицу и выпрямился. – Когда я Семина в первый раз увидел...

– Похож? – Миронов подмигнул Виктору, достал из-под плаща небольшой сверток, положил его на стол и спросил: – Владимир Иванович, данный предмет вам знаком?

Балясин встал, тронул сверток пальцем и смущенно улыбнулся.

– Деньги мои, – он кашлянул, – тряпку я от мешка отрезал. Надо же, нашли. – Балясин затряс головой и опустился на кровать.

– А вы не ошибаетесь, Владимир Иванович? Возьмите, приглядитесь.

Балясин хотел возразить, но не решился, послушно взял сверток, помял его, посмотрел бечевку и проверил пальцами, как завязано. Недоверчиво хмыкнул, понюхал и положил сверток на место.

– Он, – категорически сказал Балясин, – завязывал не я, но тряпица моя и бечева та же. Опять же, мылом пахнет. В ящике ж лежали.

– Спасибо. – Миронов спрятал сверток. – Деньги скоро вернем, Владимир Иванович. Прошу о нашем разговоре никому, ясно?

– Ясно, – ответил за отца Виктор. – У бати я и то слова не вытяну.

– И прекрасно. Пойдем, Виктор.

Миронов вышел из комнаты.

– Разговор есть, – сказал он, когда Виктор догнал его в коридоре.

– Ну вы даете, Сергей Иванович. – Виктор тронул Миронова за плечо. – Как нашли-то? И где?

– Деньги должны быть спрятаны так, чтобы взять их можно было в любую минуту. При себе носить не будешь, в номере не положишь.

– Не дурак. Кто ж краденое у себя держит, – подтвердил Виктор.

– И я так рассуждал. И нашел.

– Где же?

– Увидишь.

Миронов достал ключ и открыл дверь на кухню.

– И ключи у вас от всех дверей.

Виктор шел за Мироновым, который открыл еще одну дверь, и они проникли в столовую.

– Теперь смотри и запоминай, будешь свидетель. Позже я тебя допрошу. – Миронов достал из пиджака сверток и передал его Виктору. – Твой отец утверждает, что здесь его деньги, но, – он достал такой же сверток, – деньги здесь. Понял? А ты держишь подделку. Раз отец не распознал, то преступнику не узнать тем более.

– Это называется «кукла», – кивнул Виктор. – Помните, вы допрашивали...

– Помню, – перебил Миронов. – Времени нет, Виктор. Деньги мы завтра отошлем в управление, и вы их получите официальным путем. А из «куклы» мы сейчас сделаем ловушку. – Миронов достал из кармана небольшой пузырек с бесцветной жидкостью. – Красящий реактив, – пояснил он и обрызгал из пузырька сверток. – Теперь если его взять, то на руках останется след.

Виктор следил за Мироновым и качал головой.

– А так не видно? – спросил он.

– Нет.

– И не пахнет?

– Нет.

– Действительно химия. – Виктор уважительно протянул руку, хотел тронуть сверток, но передумал. – А теперь что?

– Положим его, где он лежал, и порядок. – Миронов вынул платок, обернул им руку, взял сверток и сунул его за батарею. – Все. Пусть лежит, теперь не обязательно задерживать преступника, когда эта штука будет при нем. Если он чуть дотронется до свертка, то доказательства у нас будут. – Миронов взглянул на часы. – Идем в кино.

– А я было решил, что вы только таких, как я, ловить умеете.

Миронов не ответил, запер столовую и кухню. Виктор стал открывать дверь в холл, когда Миронов его остановил:

– Подожди. – Он достал папиросы, и они закурили. – Не доверяю я тебе, друг мой.

– Сергей Иванович...

– Не кипятись. Больно ты сообразителен и эмоционален. – Миронов задумался и опять взглянул на часы. – Идем.

Он схватил Виктора за руку и повел к себе в номер.

В номере он снял телефонную трубку и набрал «02».

– Дежурного по МУРу... Капитонов, здравствуй. Миронов говорит... Все нормально, завтра кончаем. И просьба, – он посмотрел на Виктора и подмигнул, – вышли к пансионату машину и забери одного паренька... Нет, – Миронов рассмеялся, – просто он слишком сообразительный и может помешать. Он будет ждать на шоссе, забери его, и до моего возвращения чтобы в пансионате его духу не было. Определи в общежитие. Придумай, в общем. Да, Капитонов, передай, чтобы его подробно допросили. Спасибо.

Он повесил трубку, вытер ладонью лицо и вздохнул.

– Не верите, Сергей Иванович? – спросил Виктор и тоже вздохнул.