Гулять так гулять!
Полчаса спустя компания артистов в полном составе сняла с себя грим, переоделась, и мы наконец-то покинули гримерную. Гуськом прошествовали по тесным длинным коридорам театра и через служебный ход вышли на высокое скромного вида крыльцо, огороженное обычными, без всяких прибамбасов, перилами. Серо как-то здесь, уныло. Обратная сторона общественных зданий, будь то музеи, театры, магазины, кафе и тому подобные заведения, всегда лишена каких бы то ни было изысков. Оно и понятно: экономят заказчики на строительстве и дизайне. Для посетителей, зрителей, клиентов что получше и покрасивее строят и оформляют, а свои и так – серостью и убогостью в интерьере обойдутся.
На крылечке стоял мужчина и курил. Ну, вот хоть один в кукольном театре попался с артистичной внешностью. Сухощавый, выше среднего роста красавчик шатен лет сорока, с мужественным лицом, украшенным щеточкой щегольских усов, и с пронзительным умным взглядом. Да и одет превосходно – в элегантную синюю тройку, синий же галстук и голубую рубашку с выбитым на ней точечным узором – не то что моя компания щеголяет кто в драных джинсах, брюках, майках и ветровках, а кто в платье, на полотнище знамени смахивающем.
– О! – обрадовались мои сопровождающие, увидев перекуривающего мужчину.
Мы все задержались на крыльце.
– Знакомься! – тоном ведущей, представляющей знаменитость на телешоу, проговорила Стороженко. – Евгений Малютин!
Вот тебе на! Единственный из моих новых театральных знакомых с артистичной внешностью оказался водителем и звукооператором труппы халтурщиков. Все у них в кукольном театре шиворот-навыворот – красавцы водители, страхолюдины артисты.
– Здравствуйте, – приятным баритоном проговорил Евгений, протягивая мне для рукопожатия жилистую руку.
– Я Игорь Гладышев, журналист, – опередил я Нину, открывшую было рот, чтобы представить мою персону. – Буду писать статью о вашем театре.
Мы обменялись крепким рукопожатием.
– А я знаю, что вы журналист, – улыбнулся Малютин. – Мне Нина говорила про вас.
Боже мой, и когда только успела эта проныра всем про меня рассказать?! И как же я буду потом перед всеми ними оправдываться в том, что я никакой не журналист и ничего не напишу про них в знаменитый журнал «Светская жизнь»!
– Мы, кстати, идем в кафе, – сказала Оля.
– Журналист нас угощает, – с какой-то подленькой ухмылочкой вставил студенистый.
Шерманова подмигнула мне и двусмысленно сказала:
– Обещал выполнить любые наши прихоти!
Я сделал вид, будто не понял намека:
– Так что заказывайте. На сегодняшний день я ваш Старик Хоттабыч.
– Уж лучше прекрасный принц из сказки, – со смехом вставила Стороженко.
Я сделал вид, будто смутился:
– Согласен на доброго джинна из сказки про Аладдина.
Нина легонько стукнула своей туфелькой о туфлю Малютина.
– Ну, чего ты раздумываешь? – поинтересовалась она у красавца. – Если есть проблемы, джинн их быстро устранит.
Женя покачал аккуратно постриженной головой:
– Боюсь, мой вопрос он решить не сможет. – Малютин взглянул на часы. – Через полчаса начинается следующий спектакль. Я там работаю, даю звук. Так что извините, друзья, в другой раз.
«Другого раза может и не быть, – подумал я. – Вряд ли заместитель мэра в лице Быстровой и дальше будет оплачивать мои посиделки с кем бы то ни было», а вслух проговорил:
– Очень жаль, Женя, что наше застолье пройдет без тебя. А мне бы очень хотелось посидеть в таком вот составе, как сейчас. Без твоей информации статья в журнале будет неполной.
Честно говоря, я не испытывал угрызений совести из-за того, что дурил этих людей относительно статьи в журнале «Светская жизнь». Ведь тот, кто украл бриллианты, дурил их еще больше. И в то время, когда он лгал из корысти, я лгал во благо – рассчитывал вывести вора на чистую воду, а с остальных снять подозрение в преступлении. Так что ложь во спасение иногда позволительна.
Красавчик Малютин улыбнулся одними уголками рта и с достоинством произнес
– Ничего, Игорь, мы с тобой обязательно встретимся и поговорим. Приходи в любое время, я всегда к твоим услугам.
«Истинный джентльмен или лорд, – хмыкнул я про себя. – Учтивый, элегантный, изысканный. Ему бы еще трость и цилиндр – и вылитый Джордж Гордон Байрон».
– Обидно, что не пойдешь с нами, – с сожалением проговорила Стороженко. – Все же одна компания.
– Увы, ребята. – Евгений аккуратно потушил в урне сигарету и заявил: – Мне пора. – Он собрался было перешагнуть порог театра, но вдруг остановился рядом со мной, легонько постучал сухой ладонью по моему плечу и полушутливо-полусерьезно проговорил: – Ты уж, Игорь, покорми артистов. Они народ небогатый, а поесть и выпить любят.
Я тоже могу быть учтивым и элегантным. Жаль, у меня не было шляпы с пером, а то непременно снял бы ее, сделал поклон и помахал головным убором у пола. Пришлось обойтись обычным полупоклоном.
– Не беспокойся, Женя, – проговорил я величаво. – Твои друзья будут довольны.
– Ну-ну, – повел бровью Малютин с таким видом, будто ему были известны кое-какие пикантные подробности из моей жизни, и наконец-то переступил порог театра.
Лицедей! – восхитился я артистическим способностям звукооператора и посмотрел вслед удаляющейся в темноту коридора фигуре моего недавнего собеседника. Вот кому на сцене роль сказочника играть, а этому… я кинул взгляд в сторону Юры, распустившего свои губы-шлепанцы. Этому студенистому как раз роль звукооператора подошла бы. Но жизнь полна парадоксов.
По шедшей вдоль стены лестнице с довольно крутыми ступенями мы спустились во внутренний дворик кукольного театра и пошли в сторону главного входа. Солнце клонилось к горизонту, но было еще ярким и горячим. Щебетали птицы, ноги утопали в изумрудной траве, одуряюще пахло от росшей во дворике сирени. Настроение у всех четверых было превосходным: у меня оттого, что удалось познакомиться с нужными людьми и вроде даже втереться к ним в доверие, у компании артистов от предвкушения хорошей закуски, выпивки и приятного времяпрепровождения.
Кафе о котором говорила Стороженко, действительно оказалось неподалеку, всего-то с километр пешком, даже машину брать не пришлось. Располагалось оно в парке Горького и было мне хорошо известно. Наверное, и не только мне, а большей части жителей нашего города, так как парк Горького излюбленное место отдыха горожан. Раньше заведение называлось кафе «Мечта», а с недавних пор его переоборудовали, расширили и назвали ресторан «Якатуки». Состоял он из двух частей: зимней и летней. Обе части были отделаны в традиционном для России японском стиле: бамбуковые перегородки, декоративные деревья, светильники из рисовой бумаги, панно с пейзажами Страны восходящего солнца, грубо обработанные и покрытые лаком деревянные лавки и скамейки.
Нынче японская кухня пользуется у россиян большим успехом – в «Якатуки» и в середине дня бывает много народу, а чего уж говорить про конец рабочего дня. Мест свободных не было, но нам повезло – через пару минут в середине зала, причем, к нашей радости, летней его части, освободился столик, и метрдотель пригласил нас за него пройти. Мы сели за шестиместный столик, на мягкие подушечки, прикрепленные к лавкам: я рядом с Ниной Стороженко, студенистый и широкозадая – напротив.
Пару минут спустя одетая в красно-белое кимоно официантка с широким круглым лицом и узкими глазами, явно киргизка – где же на все японские рестораны в России японцев найти! – принесла нам меню и удалилась. Ну, что можно сказать о японской кухне! Вкусно, мало и дорого, конечно, с точки зрения обычного тренера ДЮСШ. Не буду морочить голову, всевозможными восточными яствами со сложными нерусскими названиями типа: сякэ тядзукэ, исикаре мисо, тонкацу тяхан, тори-эби ванн тон, сяке-кунсэно сарада, ясай куси-яки и т. д. Скажу просто: заказали всем известные роллы, суп с лососем, стейки, шашлычки, несколько салатов и напитки: мне, поскольку за рулем, сок; Нине алкогольный коктейль; Тычилину и Шермановой – бутылку водки «В хлам». Я прикинул примерную стоимость заказа – тысяч пять рублей. Ничего, кошелек первого зама мэра не обеднеет, наверняка на такую сумму он один в ресторане обедает. Так что с него не убудет, а нам приятно…
Мы вытерли руки принесенными официанткой влажными горячими полотенцами и в ожидании заказа сели в живописных позах.
– Ну, и как тебе наш спектакль? – поинтересовалась Оля и, выставив перед собой руки, сделала несколько знакомых мне по кукольному спектаклю движений одной из кукол.
– Вау! – воскликнул я, не сумев сдержать радостных эмоций. – Узнаю эти руки! Это они в белых перчатках были крыльями у гуся с вилкой и ножом в спине!
Шерманова вновь сделала руками несколько замысловатых жестов, а потом ткнула в меня пальцем и со смехом ответила:
– Точно!
– У тебя красивые руки! – с искренним восторгом воскликнул я. – В движениях столько грации, пластики, выразительности. Они вообще будто бы самостоятельный живой организм.
– Ну да! – с ревнивыми нотками поддакнула Стороженко. – Одна Оля со своими руками спектакль делала.
Я кашлянул в кулак, пытаясь скрыть смущение. Действительно, я что-то увлекся, спев осанну только своей визави, проигнорировав соседку сбоку, да и студенистого тоже не мешало бы помянуть, ведь любому человеку приятна похвала, по себе знаю.
– Ну, нет, что вы! – воскликнул я, обращаясь уже ко всей честной компании, и отклонился, чтобы всех лучше видеть, а заодно не мешать официантке расставлять на столе первую партию нашего заказа. – Вы все, ребята, просто молодцы! Честно говоря, идя на ваш кукольный спектакль, я не думал, что получу такое огромное удовольствие.
– А где же журналистская критика?! – язвительно проговорил студенистый, шлепнув своими толстыми губами.
Если мне бросают вызов, я его принимаю. Я взял бутылку водки.
– Хорошо… если настаиваешь, – проговорил я многообещающим тоном человека, собирающегося разануть правду-матку в глаза, и налил в рюмки Оли и Юрия водку. – Мне не понравилась трагическая концовка вашего спектакля. Дети покидали театр как в воду опущенные.
– Ха! – проговорила Шерманова, с треском разъединяя палочки для еды, насколько я знаю, называемые по-японски хаси. – Извините, как Ганс Христиан Андерсен написал сказку, так мы ее и сыграли.
Я поставил бутылку «В хлам» на стол и возразил:
– Но в афише написано, что постановка по мотивам сказки Андерсена «Девочка со спичками». Значит, можно было бы и повеселее конец придумать.
– А зачем? – с превосходством великого педагога перед дилетантом в педагогических науках поинтересовался студенистый. – Пусть дети знают, что на свете существуют такие понятия, как голод, равнодушие, подлость, обман, смерть.
У меня чесалась рука взять со стола бутылку водки и дать донышком по лбу студенистому, чтобы не выпендривался, но я удержался от недостойных действий физически сильного по отношению к более слабому и тем не менее запальчиво проговорил:
– А не рановато ли таким крохам знать о правде жизни? Может быть, пускай немного подрастут, порадуются добру, заботе взрослых, поживут еще немного в сказочном мире, называемом детством!
Стороженко поняла, что страсти в разговоре между мужской частью нашей компании накаляются, и решила выступить в роли миротворца.
– Между прочим, – проговорила она мягким тоном мамочки, пытающейся уладить конфликт между своими маленькими несмышлеными сыновьями, – Игорь в чем-то прав. Когда в 2006 году на студии Уолта Диснея создавался мультфильм по сказке Андерсена «Девочка со спичками», то аниматоры сохранили сюжетную линию автора, включая трагический конец. Это послужило причиной разногласий между аниматорами и топ-менеджерами студии Уолта Диснея, которые настаивали на традиционном для США хеппи-энде. Тогда были созданы несколько вариантов более «мягкой» концовки. После споров руководство студии, чтобы не испортить весь мультфильм, все же уступило и оставило первоначальный вариант мультика. – Нина вздохнула и как-то грустно подвела итог своего сообщения: – Вот и мы, Игорь, не всегда играем то, что хотели бы. У нас есть начальство, которое и решает, каким должен быть тот или иной спектакль.
В общем-то, я не затем знакомился с компанией артистов и пришел в «Якатуки», чтобы спорить со студенистым по поводу «современной концепции воспитания подрастающего поколения посредством кукольного театра». Пусть профессионалы этим делом занимаются и спорят. Я поднял свой бокал с соком.
– Ну, что же, друзья артисты! – провозгласил я торжественным тоном. – Предлагаю выпить за то, чтобы ваше начальство утверждало концовки спектаклей, которые не разочаровывали бы зрителей!
Может быть, этот тост был не самым красивым и оригинальным в моей жизни, но никто возражать против моего пожелания не стал, все присутствующие дружно подняли тару, синхронно и со звоном соединили ее над центром стола и так же синхронно выпили.
Потом сменили тему. В ходе беседы выяснилось, что все мы холостяки. Тычилин и Шерманова бывшие одноклассники, живут неподалеку от кукольного театра, более того, в одном доме: Оля – с родителями и восьмилетней дочкой, Юра – с мамой. Стороженко живет одна в двухкомнатной квартире.
Выпили еще, еще и еще. Вернее, выпили Юра с Олей, Нина так и тянула свой коктейль, а я – сок. Причем Шерманова не отставала от своего бывшего одноклассника в плане выпивки, видать, хорошо там у них в школе антиалкогольная работа была поставлена – на всю жизнь привили желание уничтожать алкоголь, чтобы его на свете поменьше осталось. При равных дозах поглощенной водки «В хлам» Шерманова все же была заметно косее собутыльника – сказывалась слабость женского организма относительно мужского в степени влияния на них алкоголя – и вскоре понесла какую-то чушь. Я порядком заскучал, стал посматривать по сторонам и чаще всего на соседний справа столик – там за бамбуковой перегородкой виднелись головы троих молодых мужчин, которые сами иной раз смотрели на нашу компанию то ли подозрительно, то ли презрительно, то ли вызывающе.
Заприметил я эту троицу давно, в тот самый момент, когда она вошла в ресторан и с любопытством уставилась на нас. Потому, наверное, и разглядел как следует, что мы вдруг вызвали интерес у незнакомых мужиков. Один из них, лет тридцати пяти, одетый в просторные черные брюки и голубую майку, был крупным, лысым, с поросячьими глазками и мясистым вздернутым носом, смахивающим на пятак все того же домашнего животного, с которым я сравнил его глаза. Второй, в коричневых джинсах и клетчатой рубахе, был атлетического сложения, коротко стриженным, с суровым, я бы даже сказал, героико-монументальным, как изображают на героических скульптурах, лицом. Ему было примерно столько же лет, сколько и первому. Третий худощавый, на пяток лет моложе первых двух, одетый в светлые брюки и рубашку, был кучерявым блондином с вытянутой, будто удивленной физиономией, на которой бросались в глаза длинный острый подбородок и горбатый нос. Взгляд у него все время бегал. И чем же мы вызывали у компании такое недовольство, что ее члены время от времени негромко говорили явно о нас и бросали в нашу сторону косые взгляды?
Наши дамы, похоже, ничего не замечали, а вот Юрчик засек и заметно приуныл. Конечно, в случае инцидента с незнакомцами придется постоять за свое студенистое тело и за дам и постараться не ударить перед ними в грязь лицом… Я себя одернул: и чего я прицепился к этому Тычилину? Наверняка я не прав, что с предубеждением отношусь к нему. Просто я, очевидно, очень желаю, чтобы именно он оказался подлецом и вором, а не женщины – уж очень не хотелось видеть в слабых созданиях отъявленных негодяек. Хотя кто чаще всего в детективах оказывается коварным преступником? Все правильно – женщины! Причем те, на кого меньше всего падает подозрение. А кто у нас вне подозрения? Я украдкой взглянул на свою соседку слева. Стороженко с вежливым вниманием слушала болтовню Оли и поигрывала палочками для еды. Вот именно – Нина! И она же, между прочим, притащила всех нас в кафе. С какой, интересно, целью?.. Ну, нет! – отверг я свое же предположение. – Так черт знает до чего можно додуматься. В конце концов, я же сам искал с нею встречи и сам приложил столько сил, чтобы оказаться в этой компании за одним столом.
– Наливай! – в очередной раз потребовала Оля.
Повинуясь просьбе Шермановой, я наполнил рюмки бывших одноклассников и вновь бросил взгляд на соседний столик. По-прежнему пялятся мужики, и, мне кажется, вызывающе! «Черт! – осенила меня мысль. – Неужели этой компании понравились наши женщины, и парни рассчитывают их у нас с Юрчиком отбить! Бог мой! Разве помоложе и покрасивее вокруг никого нет? Хотя, как говорится, дело вкуса. Но если они действительно положили глаз на наших подруг, а нас собираются отшить, то я не против! Пусть забирают, если девицы согласны с ними пойти. Ну, а если нет… Если нет, тогда уж придется защищать артисток кукольного театра от посягательств на их честь неизвестных личностей».
Мы доели почти все, что заказывали, бывшие одноклассники допили «В хлам», Нина доцедила свой коктейль, я – сок, на улице уже стемнело – пора было расходиться по домам.
– Все, ребята! – проговорил я мягко, но решительно. – Окончен бал, погасли свечи. Пора покинуть уютное «Якатуки» и отправиться бай-бай.
Но не тут-то было. Шерманова только разговелась, а тут вдруг такой облом. Поправив, видимо, жавший ей приличных размеров грудь узкий бюстгалтер, Оля обвела присутствующих мутным взглядом и застопорила его на мне.
– Берем еще выпивки, закуски и едем ко мне домой! – проговорила она упрямо и нетрезво.
– Нет, Оля, пора расходиться. – Я покачал головой и сделал знак официантке подойти, рассчитать нас. – Мне нужно еще статью про ваш кукольный театр в журнал «Светская жизнь» написать.
Но Олю уже мало интересовала статья. Хотелось продолжения праздника.
– Ну, ты что, не мужик, что ли?!! – не сводя с меня тупого взгляда, вдруг рявкнула она так, что несколько голов, видневшихся за перегородками из бамбука, повернулись в нашу сторону в поисках «не мужика», а подошедшая к нам со счетом официантка с беспокойством огляделась, очевидно, в поисках вышибалы, который в случае чего может прийти ей на помощь.
Давненько меня так перед людьми не позорили, я даже почувствовал, что краснею. Стыд испытала и Стороженко. Она потупилась и, похоже, была бы не прочь оказаться в этот момент подальше от своей подруги. Студенистый же, наоборот, стыда никакого не испытывал – он просто не обратил внимания на взгляды окружающей нас публики и был обеими руками за продолжение гулянки.
– Ну, что ты, Игорек, ломаешься, поехали! – проговорил он фамильярно и подмигнул, указав при этом с заговорщицким и в то же время скабрезным видом на Нину и Олю.
Взгляд его был настолько выразительным, что не понять его было трудно. Тычилин таким образом говорил мне: мол, их двое, нас двое, поехали на хату, потраха… кхм… в общем, посидим, еще выпьем, а там видно будет. Нахал какой! Я не из тех, кто заводит случайные знакомства, которые к половым связям приводят, тем более с подвыпившими женщинами, когда сам трезвый! Но не затевать же сейчас скандал в «Якатуки» и доказывать это во всеуслышание.
– Хорошо, хорошо, Оля! – проговорил я кротким тоном подростка, соглашающегося на первую интимную связь с видавшей виды дамочкой. – Поехали к тебе, а по дороге купим еще выпивки и закуски. – На удивленный взгляд Стороженко, явно не ожидавшей от меня такой эскапады, тихонько добавил: – Главное, уйти отсюда, а там посмотрим.
Я расплатился с официанткой – оказалось, что мы посидели на шесть, а не на пять тысяч, как я рассчитывал, но ничего, Варламов, думаю, не обеднеет, – мы все, кто легко, а кто грузно поднялись и двинулись к выходу. К счастью, компания мужчин покинула «Якатуки» немногим раньше нас, чему я искренне порадовался – столкновения с неизвестными подозрительными личностями удалось избежать.
