Театрал

Та территория города, где размещался кукольный театр, являлась зоной, свободной от автотранспорта, оно и понятно – дети, как-никак. Но из-за любви государства к детям, а если говорить правду, то из-за любви государства к самому себе, ибо там располагался ряд административных зданий, пришлось парковать машину намного дальше от нужного нам строения. Внушительных размеров здание кукольного театра из стекла и мрамора возвышалось среди окружавших его деревьев, не так давно надевших новенькую листву. Ну, какой нынче мегаполис без огромного количества автотранспорта? Без машин город странным кажется, сюрреалистичным, мертвым даже, вот до чего прогресс довел – нет машин, и жизни вроде нет.

Время поджимало, Нине нужно было поторапливаться, чтобы успеть подготовиться к спектаклю, потому мы ускоренным шагом прошли по почти пустынным аллеям небольшого парка, выложенным тротуарной плиткой, и по мраморным ступеням поднялись на крыльцо кукольного театра. Стороженко в знак приветствия кивнула билетерше, бросила ей что-то вроде «Он со мной», и мы с группой детей вошли в кукольный театр.

– Игорь, я покину вас, – взглянув на наручные часы, заявила актриса и покачала головой. – У меня только несколько минут, чтобы переодеться. Вы подождите, когда начнется спектакль и все зрители займут свои места, потом садитесь в любое свободное кресло.

Не дожидаясь моего ответа, Стороженко повернулась и заспешила к служебному входу. Я проводил взглядом одетую в платье худосочную фигуру актрисы, пытаясь найти в ее облике хоть какие-то достоинства, за которые она могла бы мне понравиться как женщина мужчине, и… не находил. Что ж, возможно, кому-то из мужиков и нравятся анорексичного вида особы, похожие в свободного покроя одежде на древко с развевающимся знаменем. Кому-то нравятся, но не мне. Лучше уж монахом быть, чем с такой особой сексом заниматься.

Когда Нина скрылась за дверью служебного входа, я без сожаления переключил свое внимание с фигуры молодой женщины на окружающую обстановку.

Я потолкался среди зрителей в фойе, поглазел на страшненьких кукол (какой-то там ручной работы, какого-то там века) в витринах, почитал объявления и афиши, репертуарный план. Выяснил, что сегодня на сцене кукольного театра будет показан спектакль по мотивам сказки Ганса Христиана Андерсена «Девочка со спичками». Что же, хорошая новость! Этот спектакль в кукольном театре я еще не видел! Посмотрели бы на меня сейчас тренеры детской юношеской спортивной школы, с которыми я иной раз пиво пью. Вот удивились бы моим новым пристрастиям. Игорь Гладышев один в кукольном театре на спектакле «Девочка со спичками», ну, театрал, ну, фанат Ганса Христиана Андерсена! Если бы меня здесь приятели из ДЮСШ застукали, точно пришлось бы от стыда из школы увольняться.

Дождавшись третьего звонка, я покинул опустевшее фойе и вошел в зрительный зал. Был почти аншлаг – свободных мест я насчитал лишь с десяток. Родителей со своими чадами всего несколько человек, остальные детишки прибыли детсадовскими группами в сопровождении воспитателей. Ну, и я, дурак, приперся, причем один. Я прошел на галерку – места там имелись – и занял последнее кресло, чтобы никому из сзади сидящих детей не мешала моя голова и широкие плечи.

Вскоре погасла люстра, и спектакль начался. Если в двух словах о сказке, то в ней говорится о том, как маленькая девочка, торговка спичками, за весь день не смогла продать ни одной единицы своего эксклюзивного товара, очень замерзла, разгуливая босиком по снегу, и вечерком присела за домом отдохнуть. Девочка очень боялась своего злого папу, который мог поругать ее за то, что она не заработала ни гроша, а уж если спички, скажем, потеряет или просто так сожжет, то вообще прибьет. И тем не менее девочке было так холодно, что она зажгла одну спичку, чтобы погреть руки, потом другую, третью… И каждый раз при свете спички ей чудились восхитительные картины: то оживший жареный гусь с вилкой и ножом в спине, то жаркая печка, то чудесная елка, то умершая недавно добрая и ласковая бабушка. Девочка сожгла почти всю коробку спичек, но так и не согрелась, а наутро за выступом дома люди нашли мертвое тельце бедной девочки. Она замерзла.

Вот такая вот веселая сказка доброго сказочника Ганса Христиана Андерсена. На фильмы ужасов детям ходить не надо, лучше уж сразу в кукольный театр на спектакль «Девочка со спичками».

Сказку я позже специально прочитал, чтобы сравнить оригинал с тем, что кукольники тут понапоказывали. Ну, раз по мотивам, то можно все, что угодно, выдумать. В частности, сунули в спектакль самогу веселого сказочника Андерсена – его играл молодой полноватый мужчина лет за тридцать, в черном костюме, черном плаще и в цилиндре. Ну, и еще кое-какие оригинальные ходы для увеличения зрительского интереса придумали и ввели иные персонажи. В целом же сюжетная линия сказки «Девочка со спичками» была выдержана. Честно говоря, спектакль мне понравился. Все актеры, одетые в абсолютно черное, на фоне черного же занавеса были абсолютно не видны, в то время как яркие красочные куклы в их руках, освещенные лучами прожекторов, казались живыми. Одной куклой управляли сразу несколько человек, и делали они это виртуозно. Особенно меня поразил тот самый оживший жареный гусь с вилкой и ножом в спине. Кукла была без крыльев, их роль выполняли одетые в белые перчатки руки какой-то актрисы.

…Что же, как известно, у всего хорошего есть нехорошее свойство быстро заканчиваться. А уж у сказки и подавно конец быстро наступает. Ведь волшебство, чудо завораживает, и времени тогда просто не замечаешь. Закончилась и эта пусть и с трагическим концом, но все же сказка доброго сказочника Андерсена. Зажегся свет, зрители стали подниматься, выходить, а детсадовские – строиться по парам. Я посидел немного, дожидаясь Стороженко, однако она не появлялась, и, когда я уж было решил отправиться на ее поиски, Нина выскочила из-за кулисы и стала спускаться в зрительный зал.

Я поднялся и двинулся к ней навстречу. Сошлись мы с Ниной в проходе, отделяющем партер от амфитеатра. Актриса была одета в черное обтягивающее трико.

– Хотите побывать за кулисами? – поинтересовалась она, когда мы остановились друг напротив друга.

Я на секунду растерялся, заметив на лице молодой женщины странного вида черные разводы, потом сообразил, что это, очевидно, остатки наспех стертого темного грима, которым была загримирована актриса, чтобы во время спектакля лицо не выделялось белым пятном на фоне черного занавеса.

– Ну, конечно, это же так интересно, – после паузы заявил я, нисколько не покривив душой. Когда еще представится случай побывать в театре по другую сторону сцены.

– Тогда пойдемте! – Актриса повернулась и вдруг спросила через плечо: – А можно на «ты», Игорь?

Я двинулся следом за Ниной – без платья, в трико и с собранными в хвост волосами напоминающей теперь не древко с полотнищем, а бунчук, – и заявил:

– Пожалуйста! Можешь называть меня не только «ты», Игорь, а «ты», Игорек, Игореша…

– Хорошо, Игорек, я это учту.

Мы поднялись по ступенькам на сцену, прошли за кулису и нырнули в дальнем углу сцены в дверь, в коридор, расположенный на одном уровне с полом в зрительном зале. Оно и понятно – пол в здании везде на одной плоскости находится, это сцена возвышается. По левую сторону коридора располагались окна, выходившие в довольно-таки невзрачный внутренний дворик, по другую – ряд помещений.

Открыв дверь в первую комнату, Стороженко отступила, предоставив мне возможность посмотреть на то, что находится внутри. Надо признать, ничего интересного. Просторное помещение было заставлено рядами вешалок со всевозможными костюмами и ими же завалено все свободное пространство вокруг.

Я откланялся и двинулся вслед за Стороженко к следующей комнате. Дверь здесь была открыта настежь. И это довольно-таки просторное помещение было завалено, но не вещами, а куклами. Они были повсюду – на полках, висящих на стенах, стеллажах, шкафах, на столах.

Нина шагнула к следующей комнате. Распахнув дверь, пригласила:

– Проходи!

Я вошел в комнату. Это была небольшая длинная узкая гримерная на три рабочих места, если так можно выразиться. Там на одной стене в ряд висели три зеркала, окруженные лампами дневного света, бившего гримирующемуся в глаза; под ними стояли три тумбы, заставленные всевозможными кремами, кисточками, баночками с гримом и какими-то мазями и жидкостями, и три кресла. У противоположной стены стояли шкафы, в конце комнаты находилось окно. Все свободное пространство стен было занавешено портретами кукол и людей, очевидно, типажи.

В комнате находились двое: мужчина и женщина. Мужчина, тот самый артист, игравший веселого сказочника, стоял у окна и курил, выдувая дым в раскрытую форточку. Он был все еще в сценическом черном костюме, но без плаща и цилиндра. Теперь я мог рассмотреть его как следует с близкого расстояния, а не из зрительного зала. Ему действительно было лет за тридцать. Он был полноват, брюшковат, лысоват, круглолиц, щекаст, броваст, губаст, голубоглаз и «картофелиноносат» или «носокартофеленист», не знаю, как уж лучше сказать. Этот тип мне сразу не понравился, студенистый какой-то, как медуза, мужественности в нем ни капли.

Одетая в черное трико рослая грудастая женщина, примерно одних лет со студенистым веселым сказочником, сидела у зеркала, расположенного посередине комнаты, и влажной салфеткой снимала остатки, видимо, такого же, как и у бывшего у Стороженко, темного грима с не лишенного приятности лица. У нее был округлый нос, овальный подбородок, красивая линия рта, карие, чуть навыкате глаза, выпуклый лоб, шелковистые брови. Прямые светлые волосы были собраны в пучок, открывая маленькие ушки. Маленькие, разумеется, относительно ее габаритов, ибо, как я уже упоминал, женщина была не из мелких. Фигура у нее с возрастом уже начала оплывать, при узких плечах широкий обтянутый черным трико зад с трудом умещался в кресле… В целом и третий человек из актерской среды не производил на меня впечатления.

Странно как-то: три артиста передо мной, и ни одного с артистичной внешностью. Красив, как артист – явно не про них сказано. Принцип отбора в артисты кукольного театра, что я вывел на примере Стороженко, подтверждался и в случае с ее напарниками – студенистым и широкозадой: если тебя из-за внешних данных не взяли в артисты кино и театра – иди в кукольники, там необязательно быть писаными красавчиками.

Вошедшая следом за мной Нина прикрыла дверь и заявила:

– Это и есть тот самый журналист, про которого я вам говорила…

– И который, – подхватил я, – будет писать статью про ваш замечательный кукольный театр. Игорь Гладышев, – представился я.

Замершая было с салфеткой у лица в момент моего вторжения в гримерную широкозадая вновь заводила ею по физиономии и, не спуская с меня глаз, промолвила:

– Ольга Шерманова. – Голос у нее оказался громовым и грубоватым. – Извините, Игорь, что в таком виде перед вами, но, сами знаете, работа такая. Я, с вашего разрешения, продолжу приводить себя в порядок.

Я понимающе кивнул и перевел взгляд на студенистого. Тот выпустил в окно очередную струю дыма и заявил:

– Юрий Тычилин.

Я подмигнул:

– Веселый сказочник Андерсен?

– Типа того, – изрек студенистый и слегка растянул лягушачий рот, что, очевидно, означало у него улыбку.

Физиономия у него все еще была в гриме, но не в черном, а сценическом, причем ярком, и вблизи Юрий смахивал на клоуна или размалеванного трансвестита. Черт, ну и компания у меня подбирается!..

– Проходи, садись! – предложила мне Стороженко, выдвигая на середину комнаты кресло от ближнего гримерного места, и, когда я уселся, обвела рукой пространство вокруг себя, Ольги и Юрия. – Вот наша труппа почти в сборе… То есть труппа в театре большая, а это наша маленькая компания, которой мы дружим и… – Нина замялась.

– Да ладно, чего уж там, – хмыкнула Шерманова, бросая салфетку в урну и беря новую. – Говори все как есть. Журналисты народ дотошный, все равно ведь узнают.

– Ну, я не оговорилась, – словно оправдываясь, промолвила Стороженко, – назвав нашу компанию труппой, потому что именно в таком составе мы ездим на халтуру.

– А что? – с беспечным видом пожал плечами студенистый. – Все артисты подрабатывают как могут. Что здесь позорного?

– Вот и мы не исключение, – подхватила Нина. – Мотаемся по детским учреждениям, показываем кукольные спектакли. Здесь, правда, нет еще одного человека – Жени Малютина, нашего водителя и звукооператора. Сейчас он занят, но позже я тебя с ним обязательно познакомлю. О тебе я Женьке уже говорила. – Стороженко вдруг хитро посмотрела на меня: – Но, чур, о том, что мы халтурим, в статье не писать!

«Ну, что же, почти вся компания в сборе, – подумал я с усмешкой. – Можно начинать знакомиться поближе. Жаль, водилы нет, но не все сразу, Игорек!»

Я развел руками:

– Ну, разумеется, Нина, это будет нашим великим секретом. – Я хлопнул в ладоши и потер их. – Ну что ж, ребята, нужно как-то отметить знакомство.

Студенистый оживился. Судя по красному носу (хотя вполне он мог быть загримированным), Юра не понаслышке был знаком с зеленым змием.

– Я только за! – туша сигарету в пепельнице, стоящей на подоконнике, заявил он. – Куда пойдем?

– Предлагаю в кафе! – проговорила Стороженко, становясь за моей спиной. – Я знаю здесь одно неподалеку.

Я попытался было развернуться на крутящемся кресле, но Нина воскликнула:

– Не смотрите на меня, Игорь, я переодеваться буду.

Я быстро отвернулся. Охота была смотреть! Извращенец я, что ли, на скелеты пялиться!

Тем не менее предупреждение не смотреть на переодевающуюся актрису касалось только меня одного. Шерманова даже не повернула головы, продолжая заниматься своей физиономией, а Тычилин на Нину и внимания не обращал. Он как ни в чем не бывало стал тоже переодеваться. Господи, ну и нравы тут у них. Привыкли друг перед другом нагишом скакать. Тем не менее сколько я ни старался не смотреть на Нину, против воли боковым зрением видел в зеркале, как Стороженко стаскивает с себя сначала верхнюю часть трико, затем нижнюю.

– Кто угощает? – поинтересовался веселый сказочник, сняв пиджак и рубашку и разглядывая в зеркале свое заплывшее студенистым жирком тело.

Черт, ну кто же угощает! Конечно же, Наталья Александровна Быстрова! А оплачивает ее любовник Сергей Николаевич Варламов – первый заместитель мэра. Я эту дружескую беседу обязательно в счет заведующей детским садом включу. Так что, пользуйтесь, артисты, халявной выпивкой и закуской!

– Ребята! – заявил я с улыбкой доброго волшебника. – Сегодня дядя Игорь выполняет все ваши желания. Так что пока переодеваетесь, думайте, кому чего хочется.

Ольга глянула на меня взглядом приятно удивленной женщины и промолвила:

– Я буду это иметь в виду!

– Конечно, – подмигнул я широкозадой. – Особо не скупитесь, когда будете делать заказ!

– У нас аппетиты немалые, – проговорил Юра и начал расстегивать ширинку. – Как бы вам не обеднеть.

Я сделал успокаивающий жест рукой.

– Ничего, ради сбора материала для своей статьи я готов понести некоторые убытки.

– Что же, сегодня вам представится возможность растрясти свой кошелек, – ухмыльнулся Юра и стал стаскивать с себя брюки.

Ну, нет! Уж лучше на худосочные ножки Нины любоваться, чем на жирные ляжки студенистого! И я скосил взгляд в зеркало.