Глава 7
Выждав несколько минут, Дэн шепотом обратился к Маше:
– Похоже, у шарлатанов проблемы возникли. Мужичок-то не на шутку разозлился. Наверняка это ассистент Антоненко, Владислав Шангин. То, что он ушел, нам только на руку. Думаю, с глазу на глаз тебе с Антоненко будет легче общаться. Поступим так: ты пойдешь к Надежде, а я во дворе побуду. Если Шангин вернется до того, как ты закончишь, я попытаюсь его задержать. А если у тебя что-то не так пойдет, при малейшей опасности сразу уходи. Я тебя прикрою. Будь осторожна. Судя по тому, что мы слышали, эта парочка настроена серьезно.
– Не беспокойся, я сумею за себя постоять, – заверила Дэна Маша, направляясь к крыльцу.
Дэн остался на улице. Перебрался поближе к окошку, которое было приоткрыто, и заглянул внутрь. В комнате за столом сидела женщина средних лет. Без сомнения, это была Надежда Антоненко – изучая материалы, представленные в Интернете, Дэн хорошо запомнил ее фотографию. Услышав стук в дверь, Надежда подняла голову от бумаг, прикрыв их газетными листами, прошла к двери и скрылась в соседней комнате. Некоторое время комната оставалась пуста. Потом дверь приоткрылась, и вошла Маша. За ней следовала Надежда Антоненко. Маша окинула комнату капризным взглядом и громко произнесла:
– И в таких условиях вам приходится жить? Неужели в этом городишке не нашлось более подходящего жилья для человека вашего уровня? Впрочем, о чем я говорю! Это же такое захолустье! Тут даже приличных магазинов нет. – Она прошлась по комнате, двумя пальцами приподняла покрывало на панцирной кровати, стоящей в углу, брезгливо отбросила его в сторону и, вытащив белоснежный платок из сумочки, тщательно вытерла пальцы. – Как это благородно с вашей стороны приехать в такую глушь, чтобы помочь страждущим!
Антоненко внимательно наблюдала за посетительницей и молчала, ожидая продолжения. Маша не заставила себя долго ждать.
– Впрочем, я наслышана о вашей самоотверженности. Моя приятельница, которая посоветовала обратиться к вам, именно так о вас и отзывалась. Элеонора, сказала она, если кто и сможет тебе помочь, то только Надежда! Разыщи ее, и все твои проблемы решатся сами собой. Ведь вы поможете мне, правда? – заламывая руки, как настоящая актриса, воскликнула Маша.
– В чем состоит ваша проблема? – осторожно спросила Антоненко, продолжая стоять у порога.
– Вы моя последняя надежда! – трагическим голосом произнесла Маша. – От меня отказались все врачи. А уж сколько я на них денег потратила! Но все напрасно. Даже всем известный «звездный» акушер-гинеколог Марк Бригер, практикующий в столице, и тот расписался в своем бессилии! О, если вы мне не поможете, я не знаю, что я с собой сделаю!
Рухнув на ближайший стул, она закрыла лицо руками и зарыдала. Антоненко бросилась ее утешать:
– Бедная девочка, как я вас понимаю! Так непросто примириться с мыслью, что твои дни сочтены. Не плачьте, я помогу вам.
Маша продолжала хлюпать носом, размазывая тушь по лицу. Дэн, наблюдавший за напарницей через окно, восхищенно качал головой. «Если бы Калиновская выбрала профессию актрисы, ее наверняка ждала бы блестящая карьера! – думал он про себя. – Даже у меня, знающего истинное положение дел, и то сердце щемит от сочувствия к этой симпатичной, отчаявшейся девушке». Постепенно рыдания начали стихать и наконец сошли на нет. Маша подняла голову и виноватым голосом проговорила:
– Простите, не знаю, что это на меня нашло. Не смогла сдержаться.
– Ничего, милая, я и не такое видела. Люди, обращающиеся ко мне за помощью, в большинстве своем уже получили отказ во всех инстанциях. Так что слезы в моей профессии не редкость, – приторно улыбаясь, ответила Антоненко. – Быть может, налить вам водички? Попьете, сразу станет легче.
– Да, пожалуйста, налейте мне вашего «эликсира», – воодушевилась Маша.
– Ну что вы, мой «раствор» просто так, без подготовки, принимать нельзя, – засмеявшись, объяснила Антоненко. – К тому же вы еще не объяснили, в чем состоит ваша проблема. Приведите себя в порядок, а уж потом поговорим.
С этими словами она прошла в соседнюю комнату и загремела посудой, наливая воду. Маша, воспользовавшись отсутствием хозяйки, заглянула под газету, прикрывающую то, что лежало на столе. Увлекшись рассматриванием записей, она чуть не проморгала возвращение Антоненко. Заслышав шаги целительницы, едва успела вернуть все на место и вынуть зеркальце из сумки. Когда Надежда вошла, она увидела вполне обыденную картину – ее клиентка рассматривала себя в зеркальце, удаляя с лица следы растекшейся туши.
– Вот, попейте, – протянула Антоненко стакан с водой. – Вижу, вам стало лучше?
– Гораздо лучше, – призналась Маша, забирая стакан из рук целительницы.
Сделав пару глотков, она, не глядя, поставила стакан в центр стола, прямо поверх газеты. Тот опасно накренился. Антоненко поспешно подхватила его, недовольно взглянув на водяное пятно, отпечатавшееся на газете.
– Ох, простите, я такая неловкая, – виновато произнесла Маша. – Я испортила что-то важное? Вы, наверное, занимались научной работой, пока я не ворвалась к вам так внезапно? Изучаете статьи в прессе? – Говоря это, она потянула газету к себе, открывая тетрадь с записями целительницы.
– Да, приходится работать допоздна, – отбирая газету и возвращая ее на место, скороговоркой проговорила Антоненко, прикрыв тетрадь от любопытных глаз посетительницы. – Так в чем ваша проблема? – в третий раз спросила она, уводя разговор от щекотливой темы.
– У меня не проблема, у меня беда! – тяжело вздыхая, ответила Маша. – Дело в том, что мой муж, немолодой, но весьма влиятельный в определенных кругах человек с некоторых пор одержим идеей продолжения рода. Он хочет иметь наследника, которому сможет передать все свое состояние, нажитое за долгие годы жизни. Когда он объявил мне о своем решении, я не подозревала, насколько эта идея важна для него. Признаться, в тот момент я не возражала против того, чтобы заиметь прелестного маленького карапуза. Но воплотить в жизнь такую простую идею оказалось гораздо сложнее, чем открыть новое нефтяное месторождение. Мой муж занимается нефтью, – как бы между прочим, проговорила она. – Так вот, полгода бесплодных попыток вывели мужа из терпения, и он отправил меня в лучшую клинику Москвы для прохождения полного обследования. С тех пор клиники менялись одна за другой, но во всех лечебных заведениях врачи только разводили руками. Никакой патологии у меня они не находили, а беременность все не наступала. Я даже в Израиль ездила, но безрезультатно!
– Быть может, проблема в вашем муже? – перебила Машу Антоненко.
– Вот и врачи в клиниках задавали тот же вопрос, но Мусик категорически отказывается от обследования! Твердит как попугай: «Не выдумывай, со мной все в порядке. Лечись, а мне предоставь возможность делать свое дело». Его дело! Да он этим своим делом не чаще одного раза в месяц заниматься может, как тут забеременеешь? – готовая вновь разрыдаться, воскликнула Маша.
– Ситуация знакомая, – закивала головой Антоненко. – Мужчины в большинстве своем не признают, что причина кроется в них.
– Вот-вот! Он думает, раз у него с нефтяными вышками порядок, так и в этом вопросе сбоя быть не может. В чем тут связь, не пойму? – возмущалась Маша. – Но хуже всего то, что неделю назад он вызвал меня в свой кабинет и категорически заявил: либо я рожаю ему наследника, либо он меняет жену! Представляете? И даже срок установил, как своим подчиненным.
– О каком сроке идет речь? – вкрадчиво поинтересовалась Антоненко.
– Полгода. Если через шесть месяцев врачи не скажут ему с полной определенностью, что я жду ребенка, он подает на развод. Да еще добавил, что никакого отступного мне платить не намерен. «Уйдешь с тем, с чем пришла», – заявил муж. А с чем я пришла? С голым задом! Теперь вы понимаете, насколько все серьезно?
– Что ж, в целом мне картина ясна, – услышав о столь длительном сроке, облегченно вздохнула Антоненко. – Не переживайте, Элеонора, ваша проблема решится задолго до того, как истечет срок. Только придется немного потрудиться. Ну, и определенные средства вложить. Самой мне ничего не нужно. Вы же видите, в каких условиях я могу жить. – Она широким жестом обвела свои «апартаменты».
– Да-да, я все понимаю, – закивала головой Маша. – Деньги в моем случае роли не играют. Я готова выложить столько, сколько потребуется, лишь бы был результат.
– Повторяю, самой мне ничего не нужно, но для того, чтобы содержать мой Центр, нужны немалые вложения. Благодарные клиенты жертвуют нашему Центру кто сколько может. На эти пожертвования мы и существуем. Мой метод исцеления гарантирует полное выздоровление даже самым безнадежным онкологическим больным, поэтому за результат я уверена. Вопрос в том, готовы ли вы выполнять все мои инструкции без лишних вопросов? Для достижения положительного эффекта очень важен личный настрой и безоговорочное доверие. – Входя в роль, целительница пустилась в пространные объяснения.
– Я сделаю все, что вы скажете! – подобострастно произнесла Маша.
– Замечательно. Тогда начнем с диагностики. Я не какая-нибудь шарлатанка, чтобы начинать лечение, не определив причины болезни, – бесстыдно заявила Антоненко. – Если вы наводили справки, то должны знать, что у меня имеется ученая степень кандидата психологических наук, а также обширная практика работы в различных лечебных учреждениях Москвы и Подмосковья.
Маша удивленно раскрыла глаза и пролепетала:
– Что вы говорите? А я и не знала! Признаться честно, у меня не было времени наводить справки о вашей научной деятельности. Моя приятельница рекомендовала вас как специалиста высшего класса. Этого мне было достаточно. Но если вы настаиваете, я обязательно поищу информацию по этому вопросу.
– Не стоит тратить на это время, – поспешно произнесла Антоненко. – Да у вас его и не будет, если вы всерьез надумали заняться лечением. Итак, приступим к диагностике?
Маша согласно кивнула. Антоненко выставила стул в центр комнаты и попросила Машу пересесть. Та послушно выполнила просьбу. После этого Антоненко велела ей закрыть глаза, расслабиться и думать только о своем муже и о будущем ребенке. Сама же принялась ходить вокруг нее кругами, делая пассы руками вокруг головы пациентки. «Диагностика» длилась всего три минуты. Потом Надежда разрешила Маше открыть глаза и заявила:
– Мне все понятно. Проблема в том, что у вас и вашего мужа «рак всего»! От этого и детей нет.
– Рак?! Но ведь я проходила обследование в лучших клиниках России и Европы! И даже в Израиле. И ни один врач не говорил мне об этом! – воскликнула Маша.
– Вот поэтому-то вы здесь, – удовлетворенно произнесла целительница. – Врачи не смогли определить того, что вижу я. Вам срочно требуется реабилитация. Предупреждаю, процесс не быстрый. Придется приобрести десять бутылок «раствора». И это только на первый месяц.
– Но как вы узнали о том, что у моего мужа тоже «рак»? – не сдержавшись, спросила Маша.
– Вы же думали о нем, правильно? Его болезнь телепортировалась в ваш мозг, и мне удалось разглядеть ее, – плела Антоненко. – Теперь вам нужно будет лечить и себя, и мужа.
– Но он не согласится!
– А вы будете делать это тайно, – загадочно улыбаясь, посоветовала Антоненко. – Это очень просто, я вас научу. Будете добавлять «раствор» в напитки мужа. Что он предпочитает пить?
– Виски с содовой. Коньяк. По утрам черный кофе без сахара, – перечисляла Маша «любимые напитки» несуществующего мужа.
– Все эти напитки прекрасно сочетаются с «раствором». Будете добавлять его по три чайные ложки в каждый выпитый стакан в течение месяца. Потом придете ко мне на прием, и мы определим дальнейшее лечение. Как лечиться вам, я дам подробную инструкцию.
– Разве можно принимать лекарство вместе с алкоголем? – выходя из роли, спросила Маша.
– Мое лекарство можно, – уверенно заявила Антоненко, не обращая внимания на странные для «безнадежной» больной вопросы клиентки.
– Ну, если вы уверены, – опомнившись, протянула Маша, – тогда я согласна.
– Я и не сомневалась в этом. Сейчас принесу бутылки с «раствором», а вы пока приготовьте деньги.
– Сколько я должна заплатить? – спросила Маша, доставая кошелек.
– За каждую бутылку – по двадцать тысяч, – не моргнув глазом, ответила Антоненко.
Рука посетительницы зависла над кошельком. Маша ошарашенно смотрела на Антоненко.
– Сколько? Двадцать тысяч? Это за десять бутылок получается двести? – пряча кошелек обратно в сумочку, переспросила она.
– Вы можете приобрести половину всего раствора сейчас, а за второй половиной приехать позже, – поняв, что добыча ускользает, пошла на попятный Антоненко.
– Но моя приятельница говорила, что платила за бутылку вашего «эликсира» тысячу рублей, – заявила Маша.
– Милая, у вашей приятельницы наверняка не такой страшный диагноз, как у вас, – заюлила Антоненко. – Она могла приобрести менее концентрированный раствор. И потом, не забывайте, что я ставила диагноз вашему мужу, не заставляя его приходить ко мне. А диагностика, проводимая на расстоянии, требует от меня больших затрат энергии.
– Так вы же говорили, что не берете деньги лично для себя? – напомнила Маша.
– Послушайте, я понимаю, что цены не маленькие, но что поделаешь? Мы живем в век высоких цен. Приходится как-то выживать, – оправдывалась Антоненко.
– Боюсь, ваши расценки мне не по карману. Я не ношу с собой такое количество наличности, – поднимаясь с места, произнесла Маша.
– Подождите, не нужно так торопиться, – остановила ее целительница. – Давайте вместе подумаем, что можно для вас сделать.
Маша снова опустилась на стул, выжидающе глядя на целительницу.
– Вы можете сейчас взять несколько бутылок. Ну хотя бы три штуки. Оставите адрес, по которому можно доставить остальное лекарство. Я пошлю к вам курьера. Расплатиться сможете на месте, – предложила Антоненко.
– Откуда я буду знать, что раствор неподдельный? – поинтересовалась Маша. – Вдруг ваш курьер продаст настоящий раствор за полцены какому-нибудь другому пациенту, денежки положит себе в карман, а мне привезет обычную воду из-под крана.
– Что вы такое говорите? – притворно возмутилась Антоненко. – Мои помощники – кристально честные люди! И потом, я могу послать к вам своего личного ассистента. Его честность я гарантирую.
– Кто ваш ассистент? – подозрительно спросила Маша.
– Владислав Шингин, весьма уважаемый человек. Он работает со мной уже много лет.
– Я что-то слышала о нем, – делая вид, что пытается вспомнить, произнесла Маша. – Где же он сейчас? Неужели не поехал с вами?
– Я отправила Владислава решить один срочный вопрос. Он уехал незадолго до вашего прихода. К сожалению, не смогу вас познакомить. Влад вернется только к утру.
– Не страшно, я верю вам. Так, значит, говорите, я могу приобрести одну бутылку сейчас, а остальные привезет ваш помощник? – гнула свою линию Маша.
– Ну хорошо, берите пока одну порцию раствора. Но не затягивайте с покупкой остального. Перерывы в лечении делать категорически запрещается. Иначе придется начинать все заново, – уступила Антоненко.
Маша снова достала кошелек, выудила из него пятитысячную купюру и протянула ее Антоненко:
– Больше дать не могу. Я и так переплачиваю в пять раз дороже обычной цены. Ну что, по рукам?
– Что с вами поделаешь? Придется продать. Не отправлять же вас на верную смерть от рака, – выхватывая купюру из рук клиентки, ответила Антоненко. – Ждите здесь, сейчас принесу раствор.
Она ушла, хлопнув входной дверью, а Маша, тихо соскользнув со стула, подбежала к столу, достала телефон и начала фотографировать страницы тетради, которую хозяйка так неосмотрительно оставила лежать под газетой. Маша торопилась, не зная, как скоро вернется Антоненко. В доме не было слышно никаких звуков, кроме щелчков камеры да шелеста страниц. Спустя некоторое время через открытое окно до нее донесся тихий голос Дэна:
– Заканчивай, хозяйка возвращается.
Маша услышала торопливые шаги по гравийной дорожке, ведущей к дому, и прошептала:
– Задержи ее, мне осталось снять всего четыре страницы.
– Попробую, но ты все равно поспеши, – ответил Дэн и, оторвавшись от окна, пошел навстречу целительнице.
– Добрый вечер! – услышала Маша его бодрый голос. – Позвольте вам помочь.
– Вы кто? Что вам здесь нужно? – Голос Антоненко прозвучал как-то испуганно.
– Не волнуйтесь так, я абсолютно безобиден, – сказал Дэн. – Я всего лишь шофер, привез к вам свою хозяйку. Элеонора не сказала, что приехала с шофером?
– Нет, мы это не обсуждали, – более спокойно произнесла Антоненко. – Что вы делали под моими окнами? Подслушивали?
– Как можно! Я обеспечивал безопасность хозяйки. Место у вас тут глухое, всякое произойти может. Мой работодатель не любит оставлять свою жену без присмотра. Видите ли, он очень дорожит ею.
– В моем доме Элеоноре ничто не грозит, – сердито буркнула Антоненко. – Пропустите, вы загораживаете дверь.
– И все же позвольте вам помочь, – настойчиво повторил Дэн.
Ответа Маша не расслышала, зато из прихожей послышался стук нескольких пар ног, потом какая-то возня. Она вернула газету на место, выключила камеру и, убрав телефон в сумочку, поспешно уселась на место. Когда в дверях комнаты появилась Антоненко в сопровождении Дэна, Маша со скучающим видом рассматривала себя в зеркальце, лениво проводя пуховкой по лицу.
– А вот и мы, – сообщил Дэн. – Я решил проверить, не нужна ли вам помощь, Элеонора.
– Все в порядке, я уже ухожу, – поднимаясь, ответила Маша. – Вы принесли то, что обещали?
Вопрос был адресован Антоненко. Она посмотрела на Дэна и, указав на пакет в его руках, ответила:
– Все здесь. Я захватила три бутылки на случай, если вы передумаете.
– Хорошо, три, так три, – довольная собой, ответила Маша. – Пришлете своего помощника вот по этому адресу.
Она наобум нацарапала на полях газеты название улицы и номер дома и направилась к выходу. Дэн пропустил ее вперед, помахал рукой целительнице, и последовал за Машей.
– Постойте, а как же деньги еще за две бутылки? – кинулась за ними Антоненко.
– Расплатимся, когда получим всю партию, – на ходу бросил Дэн.
Антоненко остановилась на крыльце, понимая, что никаких денег она больше не получит, и только буркнула им вслед:
– Крохоборы!
– Шарлатанка, – еле слышно ответил Дэн.
Отъехав от дома Антоненко на приличное расстояние, Дэн остановил машину и, восхищенно глядя на Машу, произнес:
– Была бы моя воля, дал бы тебе «Оскара». Гениальная игра, даже я купился на твою истерику.
– Видимо, отголоски счастливого детства, – смеясь, ответила напарница.
– Я и не знал, что у тебя есть опыт театральной деятельности, – удивился Дэн.
– Какое там! Однажды в школьном драматическом кружке сыграла роль Золушки, вот и весь мой опыт.
– В любом случае сыграла ты классно, – снова похвалил Дэн Машу. – Давай посмотрим, что ты там нащелкала.
Она достала телефон, открыла файл со снимками страниц тетради шарлатанки, оба агента принялись внимательно их рассматривать. В увеличенном виде буквы расплывались, а в натуральном размере были слишком мелкими. Разобрать, что написано на листах, оказалось невозможно. Пришлось доставать ноутбук и перебрасывать снимки на него. После этого дело пошло быстрее.
– Смотри, вот эта запись наверняка касается наших подопечных, – указывая на одну из страниц, произнесла Маша.
В верхнем правом углу страницы стоял значок. Заглавная буква «Д», и через дефис малая буква «к».
– «Д-к» – это наверняка Дыбнинск, – сказал Дэн. – А что обозначает следующая запись? Зашифрованные фамилии или клички адептов, которых она посылала в город?
Под знаком «Д-к» в столбик были написаны три набора согласных букв. «Кнвлв», «Збл» и «Тпр». После первой группы букв значилось «старший».
– Это мы сможем узнать, когда выясним настоящие фамилии тех трех мужчин, которых вы с Сиротиным взяли в подвале на Весенней, – ответила Маша. – Зато последняя строчка многое объясняет.
В последней строчке, как и в блокноте мужчины из подвала, было указано: «На Д-к – пятнадцать б. р.» А дальше шла вполне читаемая фраза: «Звонок от «Кнвлв». Рекомендовано десять б. р. изг. самостоятельно».
– Ага, этот «Кнвлв» был у них за старшего. Он звонил Антоненко для того, чтобы сообщить, что бутылки с раствором закончились. Видимо, у нее не было возможности прислать им с курьером новую партию раствора, а денежки упускать не хотелось. Вот она и посоветовала своим адептам состряпать раствор из подручных средств. Хоть это без шифровки написали, – рассуждал вслух Дэн.
Маша тем временем листала другие страницы. И чем больше она читала, тем более хмурым становилось ее лицо. Дэн обратил на это внимание и спросил:
– Ты чего скисла? Не нравится то, что видишь?
– Послушай, эта Антоненко столько людей в заблуждение вводит! Почему власти позволяют ей делать это? – возмущенно заговорила Маша.
– Э нет, красавица, так дело не пойдет! – Дэн решительно отобрал у Маши ноутбук. – Напомни-ка мне, какая перед нами поставлена задача? Правильно! Выяснить причину загадочных смертей в городе Дыбнинске. Немного отличается от той, что беспокоит тебя в данный момент, не так ли? Спасение человечества от мошеннической деятельности Надежды Антоненко в наши обязанности не входит. Вот завершим операцию в Дыбнинске, получим законную передышку, тогда и копай под госпожу Антоненко, сколько тебе влезет. Может, даже повезет, и тебе удастся посадить нашу целительницу лет этак на пять. А еще лучше, предоставь решение этого вопроса полиции.
– Ладно, забудь, – отмахнулась Маша. – Что будем с бутылками делать?
– Тут все ясно. Отправляемся обратно в Дыбнинск, отдаем раствор на экспертизу, сравниваем с результатами анализа того раствора, что конфисковали у мошенников. Только уже и без экспертизы понятно, что версия причастности Антоненко к заражению «летальных» больных не выдерживает критики, – заявил Дэн.
– Из-за записи про самостоятельное изготовление раствора?
– Не только. Посмотри, сколько страниц в тетради. И каждая из них помечена своим значком. Если брать за рабочую версию, что «Д-к» – это Дыбнинск, то все остальные значки указывают на названия других городов. Согласна?
– Думаю, да, – кивнула Маша.
– А отсюда следует, что в настоящий момент на территории России должно быть по меньшей мере столько же очагов инфекции, приводящей больных к «летальному» исходу, сколько страниц в тетради. Мы же этого не наблюдаем. Отсюда вывод: маловероятно, что у Антоненко настолько сорвало «крышу», что она решила сделать из своего раствора орудие убийства или что-то в этом роде. И потом, ты же общалась с ней. Сразу понятно, что кроме денег ее ничто не интересует. Она еще не дошла до той стадии, когда деньги играют второстепенную роль, а главным стимулом становится желание прославиться на весь мир. Провозглашать себя «Великим гуру» Антоненко еще не готова. Короче, признаков маниакального стремления доказать всему миру, что она «сверхчеловек» или «борец со скверной», я у нее не увидел.
– А этот ее помощник? Ты же слышал, как он угрожал кому-то по телефону, – напомнила Маша.
– Ну и что? По-моему, это обычные разборки. Кто-то получил от Антоненко несколько бутылок ее раствора, а расплатиться за них не смог. Может, денег не хватило, может, пожадничал. А помощник нашей целительницы потребовал взамен на раствор организовать для своей хозяйки гастроли по области. Мол, и ты нам долг отработаешь, и мы бабками разживемся. И все довольны. Должник тот сначала работал исправно, Антоненко гастроли начала, а потом что-то пошло не так. Кто-то из начальничков решил воспользоваться ситуацией и потребовал за разрешение проводить сомнительные лекции на подведомственной ему территории определенную мзду. Нет, к нашему делу это отношения не имеет, – сделал заключение Дэн.
– Выходит, мы зря проездили? – разочарованно произнесла Маша.
– Вовсе не зря. Теперь мы можем уверенно вычеркивать Антоненко из списка подозреваемых. Разве этого мало?
– Сначала нужно раствор проверить, а уж потом вычеркивать Антоненко.
– Обязательно сделаем, – ответил Дэн и спросил: – Ну что, катим обратно?
– Поехали. Хорошо бы успеть сдать раствор еще сегодня. Как думаешь, результаты исследований содержимого бутылок, изъятых у мошенников, уже готовы?
– Специалисты, что прибыли из Москвы, говорили, что управятся не раньше полуночи. – Сейчас только девять вечера. Пока доедем, будет десять. Думаю, ответ на волнующий вопрос мы получим не раньше утра.
– Придется ребятам потрудиться сверхурочно. Новую партию эликсира нужно обработать как можно быстрее. Тут работы не на один час.
– Ничего, им не привыкать, справятся, – сказал Дэн, заводя двигатель. – Поехали, проведаем больных.
Весь обратный путь Маша сидела молча, занятая своими мыслями, и время от времени вздыхала. В конце концов, Дэн не выдержал и спросил:
– Что тебя тревожит?
– С чего ты взял, что меня что-то тревожит? – вопросом на вопрос ответила Маша.
– Стала бы ты сорок минут кряду вздыхать и охать, если бы в твоей голове не было тревожных мыслей, – не давая Маше увильнуть от ответа, заметил Дэн. – Выкладывай свои думы, быть может, я смогу развеять твое беспокойство.
– Все дело в этой Антоненко, – призналась Маша. – Не понимаю, зачем ей понадобилось рассылать по городам своих помощников и заставлять их грабить клиентов? Ведь у нее от посетителей отбоя нет. И дерет она с них деньги нешуточные. Сам слышал, сколько она с меня запросила. А ведь если бы я действительно верила в то, что Антоненко сможет помочь моему горю, и имей я такие деньги, госпожа целительница могла за один вечер разжиться двумя сотнями тысяч. Разве этого мало? Воровать-то зачем?
– И над этим ты ломаешь голову битый час? – В глазах Дэна заплясали искорки веселья. – Знал бы я, что ты такая впечатлительная, ни за что не взял бы с собой. Ну да ладно, так и быть, объясню тебе ситуацию. Как думаешь, сколько лет может продержаться шарлатанка, подобная Антоненко, прежде чем в ее адрес начнут горным потоком литься обвинения в обмане и вымогательстве? Год? Два? Если очень повезет – десять. А дальше что? Дальше тюрьма, баланда, безвестность и нищета. Как уберечь себя от этого? Правильно, накопить как можно больше денег. И желательно в кратчайшие сроки. А адепты? Кто о них беспокоится? Уйдут одни, придут другие. Потерей это никто считать не будет. Теперь тебе понятно, зачем мошенникам еще и воровать?
– Понятно, – ответила Маша. – Только все равно странно. Ведь если Антоненко обвинят в соучастии в краже, срок будет куда больше, чем за ее целительскую деятельность.
– Это если докажут, – ответил Дэн. – А уж Антоненко постарается, чтобы этого не произошло.
– Ну, с теми материалами, что мы везем в Дыбнинск, отвертеться ей не удастся. Стоит нам передать добытую информацию капитану Уриевскому, и дни Антоненко на свободе сочтены, – повеселела Маша и, отвернувшись к окну, замурлыкала под нос бодрую мелодию.
Вернувшись в Дыбнинск, агенты первым делом отправились в Центральную инфекционную больницу. Члены штаба по разрешению чрезвычайной ситуации давно уже расползлись по домам, но в лаборатории еще работали. Заглянув туда, Дэн «обрадовал» столичных помощников известием, что прибыла новая партия «целительного эликсира» и обработать ее требуется срочно.
– Послушайте, мы пашем с двенадцати часов. Даже чаю попить за весь день не удалось, а вы заявляетесь и говорите: «Ребята, нужно еще поработать». У вас совесть есть? – возмутился один из лаборантов.
– Совести у нас хоть отбавляй, а вот времени в обрез, – ответил Дэн, выгружая бутылки из пакета. – Если могу чем-то помочь, готов остаться на ночь.
– Без вас обойдемся, – вступил в разговор второй лаборант. – Лучше организуйте нам что-нибудь перекусить. Живот от голода сводит.
– Это запросто. Ждите, через двадцать минут будет вам и чай, и закуски, – пообещал Дэн, покидая лабораторию.
Вместе с Машей они вышли на улицу.
– Ну и где ты собираешься брать еду? – поинтересовалась она.
– Есть у меня один источник, – подмигнул Дэн и достал телефон. Порывшись в его памяти, нажал кнопку вызова и, дождавшись ответа, поздоровался: – Добрый вечер, Зинаида Васильевна, Болдин беспокоит, проверяющий из столицы, мы сегодня утром встречались. С Янкиным вопрос решился?
Выслушав ответ, он продолжил:
– Вот и хорошо. А я к вам с просьбой. Тут у меня трое парней голодных, работают в поте лица с полудня, а во рту маковой росинки не было. Ваш главврач оказался не больно хлебосольным хозяином, не позаботился об элементарных нуждах работников. Но, думаю, его можно понять. Столько забот навалилось, не до хлебосольства. Зинаида Васильевна, могу я надеяться на то, что вы поможете мне исправить положение?
Судя по выражению лица Дэна, Зинаида Васильевна дала положительный ответ. Удовлетворенно кивнув, он произнес в трубку:
– Несчастных голодающих вы найдете в больничной лаборатории. Все затраты мы вам компенсируем. Спасибо за помощь.
Маша укоризненно смотрела на Дэна.
– Что-то не так? – спросил он.
– Все не так! Откуда у тебя телефон этой Зинаиды? И вообще, зачем тебе понадобилось приплетать ее сюда? Мог ведь просто заказать еду в ресторане гостиницы. Наверняка они еще работают.
– Фу, какая вы скучная, агент Калиновская! – состроил смешную гримасу Дэн. – Разносчик из ресторана всего лишь доставляет еду. Зинаида Васильевна же – местный колорит. Она не только накормит наших сотрудников, своими кулинарными шедеврами вдохновит их на работу с удвоенной энергией, а нам с вами как раз этого и нужно добиться. И потом, вы просто не пробовали ее булочки с корицей! Это же настоящий шедевр! После таких булочек парни будут не просто работать, они превзойдут самих себя! Сразу видно, что вы никогда не готовили для любимого мужчины, поэтому и не видите разницы.
– Еще чего не хватало! – фыркнула Маша. – Ладно, кончай балаган, нас работа ждет.
Она повернулась к Дэну спиной и направилась в третий корпус, где в специальных палатах лежали больные с Весенней улицы. Дэн вздохнул и последовал за напарницей.
В третьем корпусе стояла тишина. Агенты прошли к комнате медицинского персонала в надежде заполучить халаты, но дверь была заперта. Подергав ручку, Дэн произнес:
– Придется обойтись без спецэкипировки. Вряд ли мы сейчас отыщем кого-то, кто обеспечит нас стерильной одеждой.
– Да, в глубинке своеобразное отношение к экстремальным ситуациям, – покачала головой Маша. – Ученые мужи из штаба разбежались по домам, в корпусе с тяжелыми больными персонал отсутствует. Интересно, они хотя бы в боксах дежурных врачей оставили или решили, что «летальные» больные могут обходиться без присмотра?
– Скоро узнаем, – направляясь в первый бокс, ответил Дэн.
Открыв дверь в палату, он заглянул внутрь и, кивнув кому-то, кто находился внутри, спросил:
– Войти можно?
– Да-да, прошу вас, мы ждали вашего прихода, – услышала Маша ответ.
Покосившись на нее, Дэн пожал плечами и вошел. Маша последовала за ним. Свет в комнате был приглушен, и она с трудом различила доктора, сидящего за одним из мониторов и устало смотревшего на вошедших. Придвинув свободный стул поближе к нему, Дэн спросил:
– Как состояние больного?
– Стабилизировать его нам удалось. Температура снизилась до отметки тридцать девять. Больше не сбивается, но и это уже хорошо. Давление скачет, мышечные спазмы время от времени возобновляются, но в целом картина приличная, – доложил доктор.
– Второй пациент тоже стабилен? – вмешалась в разговор Маша.
– А вот парню стало хуже, – обернувшись к ней, ответил доктор. – У него начался отек легких. Отчего это произошло, сказать трудно. Примерно час назад ко мне прибежал ассистент Хватова, это врач, назначенный для наблюдения за больным, и сообщил, что парень не дышит. Ну, мы все возможные реабилитационные действия произвели, подключили парня к аппарату искусственного дыхания. Сейчас вроде бы с дыханием получше. Скорее бы уж ваши специалисты закончили свои исследования. Я, собственно, за этим вас и ждал. Ничего там не слышно?
– Пока работают. Ищут причину, – ответила Маша.
– Долго что-то, – недовольно произнес врач. – Пациенты ваши не сегодня – завтра «кони двинут», а отвечать нам. – Он перевел взгляд на монитор, показывающий работу сердца: – Вон, видите, как кривая скачет? Непонятно, как он вообще еще держится. Чудо уже то, что удалось их живыми доставить.
– Новых случаев заболевания не зафиксировано? – задал очередной вопрос Дэн.
– В нашу больницу за весь день ни одного не поступило. Может, возбудитель болезни самоликвидировался, такое иногда случается, – ответил доктор и посоветовал: – Вы в приемное отделение загляните, там вам точные сведения по всем клиникам дадут.
– Пожалуй, так мы и поступим, – сказал Дэн, прощаясь.
Агенты вышли из бокса и направились в приемное отделение. Девушка, сидящая за стойкой регистратуры, полистала журналы и сообщила, что о поступлении новых «летальных» больных записей нет. После посещения регистратуры агенты снова заглянули в лабораторию. Там уже вовсю командовала Зинаида Васильевна. Ароматы домашней пищи заглушали неприятные запахи химических реактивов. Довольные лаборанты сидели за столом и за обе щеки уплетали приготовленные блюда, в три голоса нахваливая повара. Довольная Зинаида Васильевна только успевала подкладывать в тарелки добавку.
– А, мои старые знакомые? – увидев Дэна и Машу, расцвела она в широкой улыбке. – Присоединяйтесь, небось с утра ничего не ели.
– Спасибо за приглашение, – отозвался Дэн. – За нас не беспокойтесь, мы в гостинице перекусим. Вы, главное, вот этих архаровцев накормите до отвала, чтобы они нам к утру результат дали.
– Будет вам результат, – с набитым ртом пообещал один из сотрудников лаборатории. – Нам всего два теста осталось завершить. Часа на три работы.
– Вот и хорошо. Ну, не будем вам мешать. Насчет компенсации завтра поговорим. – Последнюю фразу он адресовал Зинаиде Васильевне.
– Да мне не в тягость, – отмахнулась та. – А продукты я с Янкина стрясу. Теперь-то у меня на него есть рычаги давления.
Дэн и Маша вышли на улицу. Сев на водительское кресло, Дэн, ни к кому не обращаясь, с сожалением произнес:
– Эх, жаль, от ужина отказаться пришлось. Котлеты выглядели аппетитно.
– Ничего, поешь салатика. Для здоровья полезнее, – поддела его Маша.
– Для человека, у которого «рак всего», ты слишком кровожадная, – не остался он в долгу.
В гостиницу агенты приехали ближе к полуночи. Ресторан оказался закрыт. Дежурный портье объяснил, что в будние дни заведение общепита заканчивает свою работу в одиннадцать часов. На вопрос, где они могут перекусить, портье пожал плечами и посоветовал отправляться в местный супермаркет. На новую поездку у агентов не осталось ни сил, ни желания. Воспользовавшись автоматом в холле гостиницы, Дэн разжился пачкой печенья, двумя плитками шоколада и парой стаканов с растворимым кофе. Забрав провиант, напарники поднялись в номер Дэна.
Поглощая нехитрую снедь, он рассматривал записи, которые успела сделать Маша до того, как ей пришлось ехать на Весеннюю улицу, и рассуждал:
– Смотри, что у нас получается. Среди «радужных» пациентов нет ни одной женщины. Воздействию инфекции подверглись только мужчины в возрасте от двадцати до пятидесяти пяти лет. Ты обратила на это внимание?
– Еще в самом начале обработки данных о пострадавших, – ответила Маша.
– Выходит, наш хитрый вирус действует избирательно. Осталось понять, как он в организм попадает. Может быть, все эти люди имеют одинаковые привычки, и одна из них и привела к плачевному результату?
– Это мы уже проверяли и пришли к определенному выводу, – возразила Маша. – Пострадавшие друг с другом никак не соприкасаются. Места работы у них разные. Проживают они тоже в разных районах города. Ни с заражением на производстве, ни с какими-то объектами, находящимися в непосредственной близости от их жилья, вирус не связан.
– Может, в недалеком прошлом им делали какие-то профилактические прививки? Надо запросить сведения из поликлиник по их месту жительства, – предложил Дэн.
– Уже сделали. Об этом позаботились в штабе, – ответила Маша.
– Значит, ответ отрицательный, – утвердительно произнес Дэн.
– Увы, это так.
– И общих хронических заболеваний не выявлено?
– Ни одного.
– Скверно. Ведь что-то же все эти случаи должно связывать. Нужно позвонить Сиротину. Он собирался проверить по своим каналам, нет ли сведений о том, что кто-то еще из наших пациентов обращался в полицию с заявлением о мошенниках. Вдруг он что-то узнал?
– Ты же сказал, что Антоненко в эту схему не вписывается, – возразила Маша. – Зачем же тогда эту версию проверять?
– Антоненко не вписывается. Вернее, не она, а ее раствор. Но нам с тобой известно, что мошенники не ограничились тем раствором, который им предоставила целительница, а изготовили свой, – напомнил Дэн.
– А еще мы выяснили, что из десяти самопальных бутылок мошенники успели воспользоваться только двумя. Смертных же случаев почти пятьдесят. И ты думаешь, что все они отравились, принимая «раствор Антоненко»? Причем принимали его только мужчины? – с сомнением в голосе спросила Маша.
– Почему бы и нет? Может, адептам целительницы надоело нищенствовать, и они решили поправить свое финансовое положение за счет имени своего гуру. Поначалу действовали строго по схеме, а потом до них дошло, что таким образом можно неплохо заработать. Что в этом такого уж невозможного? Как говорится, с кем поведешься, от того и наберешься. А что, парни молодые, кровь кипит, желания диктуют свою волю. Подбили старшего, он и не стал докладывать Антоненко о небольших изменениях в планах.
– Допустим, но тогда как ты объяснишь то, что все их клиенты были мужчинами? – скептически произнесла Маша.
– Ну, это совсем просто. Как тебе версия с эликсиром, повышающим мужскую силу в несколько раз? Да половина мужиков, живущих на этой планете, хоть раз в жизни, но мечтали о том, чтобы у них под рукой оказалось такое средство. Заметь, возраст для подтверждения этой версии у наших пациентов вполне подходящий. Никаких сопливых мальчишек, никаких дряхлых старичков. И отсутствие в списке женщин тоже в этом случае оправданно. Мужик с мужиком всегда договорится. А уж на такую щепетильную тему только с мужиком и поговоришь, – продолжал развивать свою мысль Дэн.
– Возможно, ты и прав, – произнесла наконец Маша. – Звони Сиротину, все равно больше никаких версий не осталось.
Сиротин ответил сразу, будто ждал звонка. Дэн поздоровался и спросил:
– Ты собирался проверить, обращался ли кто-то из «летальных» в полицию за последний месяц. Удалось что-нибудь узнать?
– Думаю, тут глухо, – ответил Сиротин. – В Дыбнинске двенадцать участковых пунктов полиции. Мне удалось связаться со всеми. Подняли все заявления за последние два месяца. Из них только четыре совпадения, причем с учетом моих подопечных.
– Но две фамилии все же совпали? – воодушевился Дэн. – Быть может, остальные просто не заявляли на мошенников.
– Не думаю, – снова возразил Сиротин. – Заявления-то мы нашли, и про купленный раствор в них говорится, но пострадавшие утверждали, что приобретенный эликсир не употребляли, так как обнаружили кражу еще до того, как начать пользоваться снадобьем. А уж когда поняли, что их попросту развели, то зелье, от греха подальше, вылили.
– Они не сдали его в качестве вещественного доказательства? – уточнил Дэн.
– Нет, только бутылки.
– Значит, могли и не сказать, что выпили «раствор». Не хотели выставлять себя окончательными простофилями, вот и все, – предположил Дэн.
– Да, но с момента подачи заявления и до момента смерти и в том и в другом случае прошло больше десяти дней. А, насколько мне известно, «радужные» так долго не живут, – выдвинул новый аргумент Сиротин.
– Как знать! Ведь твои подопечные до сих пор живы, – возразил Дэн. – Может быть, и эти двое прожили дольше остальных. Нам ведь до сих пор неизвестно, как болезнетворные организмы ведут себя в разных условиях. В одном случае они проявляются в течение двенадцати часов, а в другом – через двое суток. Отчего это зависит, еще предстоит выяснить.
– Сдаюсь! Выясняйте. Я пришлю вам информацию по этим эпизодам, – произнес Сиротин. – Лучше скажите, как ваша рыбалка, увенчалась успехом?
– Какая рыбалка? – не понял Дэн.
– На крупную рыбу. Вы ведь получили мою распечатку?
– Ах, это! Распечатку получил, на рыбалку съездили. Для вас пойманная рыба будет как нельзя кстати. Добыли информацию по мошенникам. С тем, что мы нарыли, сможете «закрыть» их лет на десять, – ответил Дэн.
– Если только они до суда доживут, – невесело пошутил Сиротин. – Но все равно спасибо. Присылайте материал, отдам Уриевскому.
– Нашелся начальник-то?
– Куда он денется? К вечеру вернулся. Я ему про телефон сказал, он обещал с вами завтра этот вопрос обсудить. Так что ждите звонка. Ну, спокойной ночи, – попрощался Сиротин.
– Спокойной ночи, – повторил за ним Дэн.