Глава 10
Телефон Дэна разрывался от входящих звонков. Нащупав рукой металлический корпус, он автоматически нажал кнопку приема и поднес трубку к уху.
– Данила Романович, просыпайтесь, – раздался настойчивый голос Матюшина. – Срочно приезжайте в управление!
– Что случилось? Который час? – сонно произнес Дэн.
– Пять тридцать восемь. Уриевский поймал нашего беглеца. Через двадцать минут они прибудут в Дыбнинск, – скороговоркой доложил Матюшин.
От этой новости с Дэна слетели остатки сна. Вскакивая с постели, он крикнул в трубку:
– Ждите, выезжаю немедленно! – И, натянув брюки, помчался в номер Маши, на ходу надевая спортивную футболку.
Добежав до номера, принялся барабанить в дверь. На его стук в дверном проеме появилась Маша и, взволнованно глядя на Дэна, спросила:
– Пришел ответ от Санитара?
– Лучше. Уриевский достал-таки ученого. Сейчас они двигаются в направлении Дыбнинска. Полковник Матюшин был так любезен, что позвонил мне и пригласил в управление. Думаю, он хочет, чтобы мы участвовали в допросе, – сообщил Дэн, окидывая быстрым взглядом фигуру напарницы, едва скрытую наброшенным на плечи покрывалом.
– Буду готова через минуту, – пообещала Маша и захлопнула дверь перед носом напарника.
Дэн остался стоять в коридоре, сердито глядя на образовавшуюся преграду.
– Вот вам и женская благодарность, – вполголоса произнес он. – Между прочим, я мог и один уехать!
Освещенная люминесцентными лампами дверная краска переливалась, будто подмигивала, выражая чувство солидарности агенту, вероломно брошенному в пустом коридоре. Ожидание оказалось недолгим. Не прошло и трех минут, как дверь снова открылась, и перед Дэном предстала напарница, полностью одетая и готовая к поездке.
– Ты говорил, мы спешим, – напомнила она Дэну, застывшему у двери.
– Признаюсь, я поражен, – медленно произнес он. – Впервые встречаю девушку, способную собраться за считаные минуты и при этом выглядеть на все сто.
– Приму это за комплимент, – направляясь к лестнице, заявила Маша. – Надеюсь, ты не будешь считать это моим единственным достоинством.
– Я тоже на это надеюсь, – догнав напарницу, ответил Дэн.
Оказавшись на улице, агенты спешным шагом прошли на парковку, заняли места в машине и поехали по знакомым уже улицам навстречу неизвестности.
В управлении их встретил сам Матюшин. Проводив агентов в свой кабинет, он предложил:
– Кофе выпьете? Уриевский еще в пути. Признаться, не ожидал, что вы прибудете так скоро.
Дэн покосился на Машу, наблюдая за ее реакцией. Было понятно, почему Матюшин произнес эту фразу. Он, как и Дэн, предполагал, что Маша будет копаться как минимум полчаса, собираясь на встречу с Дубовиковым. Она предпочла проигнорировать слова полковника и ответила за себя и за Дэна:
– Раз время еще есть, от кофе мы не откажемся.
Матюшин прошел в приемную, где находились чайные принадлежности. Через некоторое время в соседней комнате зашумел чайник, зазвенела посуда. И спустя две минуты все трое наслаждались ароматным кофе, приготовленным полковником, как он сам сообщил, по его особому рецепту.
– Дубовиков уже успел что-то рассказать? – прервала молчание Маша.
– Молчит как рыба, – ответил Матюшин, делая очередной глоток. – Единственное, чего удалось от него добиться, это заявления о том, что говорить он будет только в присутствии независимой московской прессы.
– Вы уже сообщили об этом в московские газеты? – поинтересовался Дэн.
– Решил дождаться вашего приезда, – осторожно сообщил полковник. – Видите ли, сначала мне хотелось услышать ваше мнение на этот счет. Насколько я понимаю, огласка не входит в наши планы.
– А вот это правильное решение, – одобрил действия полковника Дэн. – Попробуем разговорить нашего беглеца, ну а если он заартачится, тогда и будем решать, как действовать.
– Во Фрязине Дубовиков был один? – снова спросила Маша.
– Так точно, один. Его нашли в Научном городке при институте радиотехники и электроники. Этот институт существует еще со времен Советского Союза и не потерял своей актуальности. Все мало-мальски светлые умы от электроники хоть раз в жизни побывали в этом городке. Думаю, мысль спрятаться там появилась у Дубовикова внезапно. Надежда на то, что коллеги-ученые его не выдадут, оправдалась. Если бы не счастливая случайность, Дубовиков мог бы скрываться в этом городке долгие годы. Среди тех, кто населяет городок, существует определенная этика, требующая всячески поддерживать гонимых научных сотрудников, – рассказывал Матюшин.
– Он назвал причину своего бегства кому-нибудь из городка? – поинтересовался Дэн.
– Если это и произошло, с полицией подобными сведениями никто делиться не захотел, – ответил Матюшин.
– Удалось установить, над чем работал Дубовиков?
– К сожалению, нет. Он успел забрать все свои записи. Думаю, если бы не спешка, он и лабораторию уничтожил бы. Осматривая лабораторию, вам ведь тоже ничего выяснить не удалось?
– Там остались только разрозненные записи. Над ними работают в московском институте. Вся информация, хранящаяся на компьютере, была стерта. Он позаботился даже о том, чтобы ликвидировать жесткий диск, – сообщил Дэн. – Просто взял и вырвал его из корпуса.
– Не переживайте из-за этого. Уриевский позаботился о том, чтобы конфисковать все записи, которые нашли при ученом. Сейчас они едут сюда вместе с их владельцем, – похвастался Матюшин.
– Было бы лучше, если бы Дубовиков согласился сотрудничать, – заметила Маша. – Это облегчило бы нашу задачу.
– А вы не рассматривали вариант, что исследования Дубовикова никакого отношения к «летальным» не имеют? – напрямик спросил Матюшин.
– Исключено, – отрезал Дэн. – Слишком много совпадений для такого предположения.
С улицы послышался рев двигателя. Дэн выглянул в открытое окно. У крыльца остановился полицейский «уазик». Из него вышел Уриевский, за ним следовал молодой человек. Дэн предположил, что это и есть Дубовиков. Его сопровождал полицейский эскорт. Процессия скрылась в дверях.
– Прибыли, – сообщил он, отходя от окна. – Его приведут сразу сюда?
– Я дал распоряжение отвести его в камеру. Пусть почувствует, что либеральничать с ним никто тут не собирается, – заявил Матюшин.
– Разве вам есть что ему предъявить? – удивленно спросила Маша.
Матюшин слегка замялся, потом все же ответил:
– Мы задержали его по подозрению в проведении незаконной научной деятельности, повлекшей за собой смерть людей. В условиях чрезвычайных обстоятельств эта мера оправданна. Мы имеем право задержать Дубовикова до выяснения обстоятельств на сорок восемь часов.
– Сомневаюсь, что такой долгий срок нам понадобится, – произнес Дэн скорее для Маши, чем для полковника. – Я почти уверен, что Дубовиков согласится сотрудничать.
Раздался стук, и в дверь кабинета Матюшина просунулась голова Уриевского.
– Разрешите войти? – обратился он к полковнику.
– Заходи уже, – неофициальным тоном произнес Матюшин. – Рассказывай, как все прошло.
– Подозреваемого доставили. Дубовиков в камере, документы при мне, – выкладывая на стол кейс, доложил Уриевский.
– Что ученый? Все еще требует репортеров?
– Молчит. Сопит. Даже пить отказывается.
– Ладно, пусть часок в камере посидит. Сговорчивее будет. А мы пока его бумаги просмотрим, – сказал полковник. – Вы свободны, капитан. Когда понадобитесь, я вас вызову.
– Разрешите присутствовать при допросе? – попросил Уриевский.
– Интересно первому узнать, какие скелеты хранятся в шкафу у этого субчика? – прищурившись, спросил полковник.
Уриевский не ответил.
– Ну хорошо. Коли есть желание, присутствуй. Только молча, понял?
– Так точно! – отчеканил капитан и удалился.
– На вашем месте я бы сменил тактику поведения. В том положении, в котором находитесь вы, неразумно молчать. Каждому школьнику известно, что чистосердечное признание смягчает наказание. А вам смягчающие обстоятельства ой как понадобятся. Шутка ли, смерть полусотни российских граждан!
Агенты находились в комнате для допросов, наблюдая за тем, как полковник Матюшин беседует с Дубовиковым. Он решил вести допрос лично, не доверяя столь важную миссию кому-либо из подчиненных. Ученый сидел на неудобном стуле, ножка которого то и дело подворачивалась, грозя сбросить седока на цементный пол. Взгляд его был направлен в противоположную стену. Смотреть на полковника он не хотел и вступать в беседу тоже явно не собирался. Однако это обстоятельство, казалось, ничуть не смущало стража порядка. Выдержав паузу, Матюшин продолжил:
– Ваши научные изыскания уже перенаправлены в московский институт биохимии. Над их расшифровкой работают лучшие умы столицы. Выяснить, в чем состоят ваши исследования, всего лишь вопрос времени. Будьте же благоразумны. Как только мы получим результат, вы потеряете возможность воспользоваться формулировкой «чистосердечное признание».
Дубовиков даже глазом не повел. Дэн вздохнул. Маша поежилась. Уриевский тихо выругался. А Матюшин продолжал:
– Что вы знаете о существовании особого вида микроорганизмов, обнаруженных в Мариевском озере? Каким образом эти животные попали туда? Вы изучали влияние жидкости, выделяемой самками, на жизнедеятельность человеческого организма?
Ученый слегка сдвинулся с места. От его движения стул опасно накренился. Он выровнял тело, пытаясь сохранить равновесие. Все присутствующие наблюдали за его манипуляциями. Все, кроме Маши. Она пристально вглядывалась в лицо ученого, пытаясь поймать его взгляд. Заметив, что тот украдкой взглянул на часы на руке Матюшина, лежащей на столе перед задержанным, Маша резко хлопнула в ладоши. Все, кто находился в комнате, непроизвольно вскинули головы в ее сторону. И ученый в том числе. Они смотрели друг на друга не больше секунды, но Маше и этого оказалось достаточно. Резко встав со стула, она направилась в сторону Дубовикова.
– Что случилось? – повернув голову в ее сторону, спросил Матюшин.
– Не могли бы вы снять с него ботинок? – попросила Маша Уриевского.
– Ботинок? Зачем вам это нужно?
– Хочу кое-что проверить, – спокойно ответила Маша.
– Вы не имеете права! – вдруг громко воскликнул Дубовиков. – Это нарушение свободы личности!
– Ага, значит, голос вам все же повинуется, – удовлетворенно произнес Дэн.
Не ожидая объяснений напарницы, он подошел к Дубовикову и ловким движением освободил его ногу и от ботинка, и от носка. Приподняв штанину брюк, он увидел то, о чем догадалась Маша. Начиная от лодыжки, кожа на ноге была слегка припухшая, но на ощупь оставалась довольно твердой. Переведя взгляд на Машу, Дэн утвердительно кивнул, давая понять, что отдает инициативу в ее руки. Тогда Маша, пристально глядя в глаза Дубовикову, спросила:
– Когда вы заразили себя болезнетворными организмами?
– Ничего подобного я не делал, и вообще, я буду говорить только в присутствии прессы, – повторил свое требование Дубовиков, но на этот раз фраза прозвучала не так убедительно.
– Вам удалось найти противоядие, не так ли? – снова спросила Маша. – У вас на лодыжке несколько проколов. Это следы многократных инъекций. Для чего вы кололи себе некий препарат, если не с целью выяснить его действие на яд, образующийся от преобразования жидкости, выделяемой самками «темориды»?
– Вы несете чушь! Я просто пытался избавиться от небольших отеков на ногах, – упорствовал ученый.
– Вот как? Значит, если мы осмотрим мягкие ткани под ногтевыми пластинами у вас на ногах, то не обнаружим там многочисленных проходов, образованных в момент внедрения в ваш организм реликтовых рачков из озера Мариевское? И к созданию антидота от этой страшной болезни, унесшей жизни стольких людей, вы не имеете никакого отношения? Жаль, – проговорила Маша, отходя от стола.
Дубовиков низко опустил голову. Было понятно, что он находится перед дилеммой: либо начать говорить, либо продолжать молчать. Чтобы ученый сделал нужный собравшимся выбор, оставалось всего лишь немного его дожать. В комнате повисла гнетущая тишина. И полицейские, и агенты усиленно искали способ заставить Дубовикова говорить. Вдруг в полнейшей тишине прозвучал голос Дэна:
– «Ad patres. Aliis inserviendo consumor». К праотцам вы не отправились. Как насчет того, чтобы служить другим? Ведь эту фразу вы написали не от скуки. Вы записали это тогда, когда приняли решение заразить себя новым вирусом, зная, что можете умереть, если ваше противоядие не сработает. Но вы все же пошли на риск, надеясь лишь на удачу. Ведь вы сделали это для того, чтобы помочь людям. Так помогите же им, черт вас подери!
Последние слова Дэна прозвучали как выстрел. Уриевский и Матюшин, не понимая, что происходит, переводили взгляд с одного агента на другого. Те стояли по обе стороны от ученого, слегка подавшись вперед, и ждали ответа. Спустя какое-то время, показавшееся агентам вечностью, Дубовиков поднял голову и заговорил:
– Да, я сделал это! Я приехал в Дыбнинск два года назад и стал изучать воды Мариевского озера и его обитателей. И вот чуть меньше двух недель назад я обнаружил в донном планктоне нечто необычное. Произведя лабораторные исследования, я понял, что имею дело с неизвестным доселе представителем озерного гидробионта. Возможности моей лаборатории ограниченны, но я воспользовался давними связями и произвел ряд анализов, которые дали положительный результат. В моем распоряжении оказался новый вид редчайших реликтовых организмов, мутировавший под воздействием природной среды. Я понимал, что мое открытие произведет фурор в научных кругах. Обнародовать свое открытие я не спешил. Мне не хотелось повторять прошлые ошибки. Тогда, будучи неискушенным юнцом, я выпустил из рук свое открытие. Его присвоили другие люди. Я не намерен был позволить сделать это второй раз.
– В тот раз вы действовали незаконно. У вас не было разрешения на проведение испытаний на людях, – напомнил Матюшин.
– Это ложь! Я не сделал ничего противозаконного. Меня просто подставили. Развели, как кутька! – с вызовом глядя на полковника, произнес Дубовиков.
– Почему же вы не опровергли обвинения? Почему предпочли бежать? – спросила Маша.
Дубовиков посмотрел на нее сочувствующим взглядом:
– Вижу, вы еще не потеряли способность верить в справедливость? Вам ли, законникам, не знать, как работает наша система? Да меня бы и слушать не стали! Им нужен был козел отпущения. На эту роль выбрали меня.
– Что было дальше? – спросил Дэн, стараясь отвлечь ученого от воспоминаний о старых обидах.
– Дальше ситуация стала разворачиваться не совсем так, как я планировал. В городе начали происходить загадочные события. От неизвестной болезни стали погибать люди. Слухи дошли и до нашего поселка. К тому времени я успел продвинуться далеко вперед в изучении новых биологических объектов. Я выделил жидкость, которая находилась в яйцевых сумках самок рачков, и уже знал, что под воздействием солнечного света она преобразовывается в нервно-паралитический яд высокой концентрации. Я даже успел провести ряд опытов на домашних мышах. Действие всего одной сотой капли этого яда приводило к смерти моих подопечных. Услышав о том, каким образом проявляет себя новое заболевание, я понял, что причина смерти кроется в воздействии яда, выделяемого самками. Я снова взял озерную воду для исследования и, обнаружив, что популяция рачков резко возросла, понял, чем их рост грозит местным жителям. Понимаете, если раньше, попав в организм человека в незначительных количествах, яд мог вызывать только временное недомогание, то в случае увеличения числа популяции эти микроорганизмы становились смертельно опасными. Основываясь на знаниях, полученных в результате исследований, я понял, каким образом можно попытаться обезвредить действие яда. Времени было мало, я работал как сумасшедший. И вот позавчера, произведя экспериментальное введение препарата зараженной мыши, я с радостью отметил, что мышь не сдохла. Напротив, у нее полностью восстановилась возможность двигаться и даже есть! Тогда я пошел на озеро и влез голыми ногами в самую гущу планктона. Не поверите, я абсолютно ничего не почувствовал. Простоял там четыре часа. Потом пришел домой, не надеясь на то, что мой эксперимент удался, но, изучив свои ступни, увидел больше двухсот проходов, проделанных в моих пальцах этими существами. Чтобы ускорить процесс заражения, я уселся на скамейке у крыльца, на самом солнцепеке. Ближе к вечеру уже почувствовал первые симптомы болезни. У меня поднялась температура, появилась сухость во рту, кожу жгло даже от слабых вечерних лучей. Я заставил себя дождаться глубокой ночи, прежде чем ввести антидот. К утру мне стало намного хуже. Я не мог двинуться с места и добраться до лаборатории, чтобы продолжить работу. Тогда я ввел двойную дозу антидота. Это дало некоторое облегчение. Поняв, что может наступить такой момент, когда я не смогу контролировать себя, я решил, что мне нужен помощник. Я вспомнил, что один мой приятель по университету работает во Фрязине, уничтожил информацию, хранящуюся на компьютере, забрал с собой жесткий диск и отправился в Научный городок.
– Почему вы умолчали о том, что нашли противоядие? Вы же знали, что погибают люди! – укорила его Маша.
– Кто бы стал меня слушать? – воскликнул Дубовиков. – Молодой ученый с подмоченной репутацией после двухнедельных исследований заявляет о том, что он в одиночку открыл новый биологический вид, определил его вредоносное воздействие на человеческий организм, да еще успел создать препарат, избавляющий от смертельного недуга! По-вашему, это звучит правдоподобно?
Никто из присутствующих не рискнул возразить ученому. Тот удовлетворенно кивнул головой и продолжил:
– Теперь вы понимаете, почему я настаивал на присутствии представителей прессы? В наше время журналистам не так легко заткнуть рот. Получив в руки сенсацию, они раструбят о ней по всем городам и весям. И тогда никто не сможет отобрать у меня первенство открытия!
Поймав на себе осуждающий взгляд Маши, ученый решил объясниться:
– Понимаю, я кажусь вам чудовищем. Но поверьте, ни одно великое открытие не проходит без жертв. Просто мы не всегда об этом знаем. Наука – это моя жизнь! Сами по себе деньги меня не интересуют. Но, увы, мир устроен так, что, для того чтобы иметь возможность заниматься научной деятельностью, нужны деньги. Очень много денег! После того как я опубликую результаты своих исследований, они у меня наверняка появятся, и тогда я смогу продолжать заниматься тем, что у меня получается лучше всего.
– Полагаю, при сложившихся обстоятельствах вам придется некоторое время потрудиться на благо человечества даром, – заявил Матюшин. – Думаю, федеральные агенты нажмут на свои рычаги, и вам будет предоставлена возможность изготовить достаточное количество противоядия для тех людей, которые находятся в больницах Дыбнинска в критическом состоянии. После этого вы сможете спокойно работать на публику. Иммунитет неприкосновенности я вам обеспечу.
– У меня нет в этом необходимости. Я ничего противоправного не совершил, – возразил Дубовиков. – В Уголовном кодексе нет статьи за ведение научной деятельности частным образом и апробацию непатентованного препарата на собственной шкуре.
– А как вам такая статья: «Сокрытие, искажение или несвоевременное предоставление экологической информации о состоянии окружающей среды, повлекшее за собой нанесение вреда жизни и здоровью людей»? – процитировал Уриевский.
– Бред! Я не обязан был никому сообщать о том, что обнаружил в озере. У меня не было ни одного доказательства, что смерть людей наступает от действия яда, выделяемого «теморидами».
– Предлагаю прекратить дискуссию. Господин Дубовиков не отказывается помочь в изготовлении противоядия для больных, выходит, и спорить не о чем, – заявил Дэн. – Учитывая, что каждая лишняя минута приближает «радужных» пациентов к смерти, будет лучше отправить ученого в лабораторию при Центральной инфекционной больнице немедленно. Скажите, вам понадобится что-то из тех приборов, что находятся в лаборатории в Переборах?
– Для начала нужно осмотреть оснащение этой лаборатории, – лаконично ответил ученый.
– Тогда – вперед! Капитан Уриевский доставит вас до места, а также позаботится о вашем питании и обо всем, что вам может понадобиться. Обращайтесь к нему по любому вопросу, – произнес Матюшин.
Уриевский уныло посмотрел на полковника, понимая, что заявление об усталости после суток, потраченных на поиски Дубовикова, тот в расчет не примет. Намеренно тяжело вздохнув, он поднялся со своего места и, махнув Дубовикову рукой и прихватив кейс ученого, вышел из допросной.
– Прекрасно! – потирая руки от удовольствия, произнес Дэн. – Остался всего один неразрешенный вопрос. Как очистить озеро от засилья мутантов? Пойдемте, агент Калиновская, наш рабочий день еще только начинается.
Пожимая руку полковника, он спросил:
– Вы сейчас домой?
– Нет, проедусь, пожалуй, до озера. Посмотрю, как там обстоят дела. Думаю, ближе к обеду Дыбнинск облетит весть о том, что озеро оцепили военные, и все, кто только способен передвигаться, повалят на его берега. В нашем городе происходит так мало интересного, что появление двух подразделений спецназа будет воспринято как удивительнейшее из приключений. Кому-то придется сдерживать любопытство толпы. Будет лучше, если таким человеком станет кто-то из жителей города.
Попрощавшись с Матюшиным, агенты сели в машину и отправились в гостиницу.
Не успел Дэн войти в номер, как зазвонил сотовый. На связи был Санитар.
– Готовься к развертыванию полномасштабной операции по изучению рельефных особенностей Мариевского озера, – без предисловий произнес он. – Ваш «германский след» дал сногсшибательные результаты.
– Не мог бы ты рассказать об этом более подробно? – попросил Дэн.
– Сам все прочтешь. Я переслал информацию по каналу секретности «Х». Не забудь о правиле номер один. Между прочим, с этой темы все еще не снят гриф особой секретности. Так что пришлось подключать Босса, чтобы он поднажал на кое-кого, иначе неизвестно, сколько времени пришлось бы ждать разрешения на изучение материала.
– Спасибо за оперативность, Санитар, – поблагодарил Дэн, одновременно включая ноутбук.
– Не за что. Думаю, тебе следует как можно быстрее вникнуть в суть темы и связаться с Боссом. Материал не просто «горячий», он просто «душка». Причем и в прямом, и в переносном смысле. Удачи!
Санитар прервал связь. Дэн в это время уже вошел в сеть, ввел пароль от личной почты и приступил к скачиванию файла. В дверь постучали. Он приблизился к порогу и громко спросил:
– Кто там?
– Это Маша. Открывай, я завтрак принесла.
Приоткрыв дверь, Дэн впустил напарницу в номер и тут же снова повернул замок.
– С тобой все в порядке? – глядя на него, спросила Маша.
– Только что звонил Санитар. Он сообщил, что «германский след» подтвердился. Также он напомнил о правиле номер один. И самое главное, назвал материал «душкой»! – возбужденно зашептал Дэн в ухо напарнице.
– Я должна удивиться? – снова спросила Маша.
– Ты должна говорить потише, – предупредил Дэн. – Ты что, не поняла? Правило номер один!
– И что это за правило?
– Ты не знаешь правила агентов? Как же тебе удалось получить разрешение на выполнение задания? Как ты вообще попала в наш Отдел? – уставился на нее Дэн, шокированный открывшимися подробностями.
– Спроси об этом у Босса, когда вернемся, – парировала Маша. – Мне не больше твоего известно, почему меня назначили в ваш Отдел. За неделю до этого в бюро проводились тесты на соответствие занимаемой должности. Я просто ответила на все пункты и сдала бланк. А на следующий день меня вызвали к Боссу. Так я узнала о том, что переведена в «Отдел Х». Будут еще какие-то вопросы личного характера или мы все-таки приступим к делу?
Маша не на шутку разозлилась. Щеки стали пунцовыми от волнения, руки нервно сжимали и разжимали подол платья. Это действие она не производила с двенадцатилетнего возраста, когда сказала себе, что больше ни одна жизненная неурядица не выведет ее из равновесия.
– Правило номер один гласит: до того как приступить к изучению материала, убедись, что никто кроме тебя не сможет сделать то же самое. Это значит, что мы должны проверить, не стоит ли кто за дверью, не заглядывает ли в окно, и вообще вести себя крайне осторожно. Материал повышенной секретности уничтожается непосредственно после того, как сделана единственная печатная копия. Причем необходимо убедиться, что в памяти принтера не осталось о нем и следа. Саму копию после изучения необходимо сжечь, а пепел смыть в унитаз.
– Как ты будешь его печатать, у тебя ведь нет принтера? – спросила Маша.
– На этот раз он нам не понадобится. Раз Санитар говорил про «германский след» напрямую, значит, не предполагается, что за данным материалом может кто-то охотиться. А уничтожение электронного экземпляра обусловлено тем, что сведения добыты из секретных архивов бывшего КГБ. Таковы правила.
– Хорошо, с этим понятно. Что обозначает слово «душка»? Если я правильно понимаю, это тоже какой-то секретный код?
– «Душка» – это бомба, ну, или любое другое взрывное устройство высокой мощности. Санитар произнес это слово в прямом его значении. Это подразумевает, что нам придется иметь дело с обезвреживанием какой-то бомбы. И сейчас мы об этом узнаем.
Дэн взглянул на монитор и убедился, что за то время, пока они дискутировали, файл прошел цикл полной расшифровки. Можно было приступать к его изучению.
«В Комитет Государственной Безопасности.
Совершенно секретно.
Октябрь, 1947 год.
Доклад секретного агента американской резидентуры…»
Дэн дочитал до конца, закрыл документ и нажал кнопку «Удалить». Маша сидела, задумчиво глядя вдаль. То, что удалось раскопать Санитару, было настолько неожиданно и в то же время ужасно, что агентам потребовалось время, чтобы прийти в себя. Суть донесения сводилась к следующему: в послевоенные годы в американское посольство был внедрен агент русской разведки. Совершенно случайно в его руки попал план диверсионных действий, разработанный германскими военачальниками в период наступления на Москву. Он заключался в том, чтобы после захвата СССР деморализовать местное население. По всей территории страны, захваченной к тому времени гитлеровскими войсками и являющейся их глубоким тылом, были выбраны двадцать водных объектов. В эти объекты были помещены зажигательные бомбы среднего калибра, содержащие смесь, в основе которой лежит белый фосфор.
Оружие, содержащее белый фосфор, распространяет воспламенившееся вещество, температура горения которого превышает восемьсот градусов по Цельсию. Радиус воздействия может достигать нескольких сотен квадратных метров. Горение продолжается до тех пор, пока весь фосфор не выгорит или пока не прекратится доступ кислорода. Это оружие может вызвать особо тяжкие и болезненные увечья или же спровоцировать медленную и мучительную смерть. Для лечения таких ранений требуется специально обученный медицинский персонал, который при работе тоже может получить фосфорные раны. Вещество воспламеняется при соприкосновении с воздухом, поэтому хранят его в воде. Применение белого фосфора дает комплексный эффект – не только дым и пламя, но и психологический шок. По свидетельству исследователей, характерной чертой применения фосфорной бомбы является обугливание органических тканей при сохранении одежды, а при вдыхании горящей смеси – выжигание легких. Расстояние поражения – до ста пятидесяти метров.
План этот не был приведен в действие по той причине, что гитлеровская Германия потерпела поражение. Но он попал в руки американского правительства, и возникла угроза, что они сумеют выполнить то, что задумал Гитлер. Тот же агент сообщал, что в военных кругах разрабатывается проект под кодовым названием «Фейерверк» и у него есть все основания думать, что он касается фосфорных бомб, затопленных на территории России. К донесению был приложен список водных объектов, подвергнутых диверсионным действиям. Агент выражал опасение, что операция может начаться внезапно.
В ответ на это донесение КГБ совместно с военными провел операцию по зачистке объектов из списка. Донесение подтвердилось. Девятнадцать зажигательных бомб были обезврежены. Журналист, посмевший опубликовать секретную информацию, исчез с лица земли. А двадцатую бомбу так и не обнаружили. Местом ее расположения являлось Мариевское озеро, находящееся в непосредственной близости от столицы. В донесении о выполнении «зачистки» было сказано, что озеро проверено, никаких посторонних объектов на его дне не обнаружено. Была выдвинута версия, что в период ведения боев за Москву гитлеровцам было уже не до далеко идущих планов, поэтому Мариевское озеро осталось чистым. Его просто не успели использовать как банк для хранения зажигательной бомбы. В течение двух последующих лет проверки проводились еще несколько раз, но результат был всегда один и тот же. В итоге сотрудники КГБ были вынуждены признать правильной версию о том, что последний объект так и не был установлен. Дело отправили в архив с пометкой совершенной секретности с максимальным сроком. Впоследствии, в виду особой важности и в целях безопасности страны, этот срок продлялся дважды.
– Думаешь, то, что здесь написано, правда? Мы действительно имеем дело с последствиями Второй мировой войны? – заговорила наконец Маша.
– Все факты говорят об этом. Присутствие фосфора объясняет и необычное «свечение» воды, и мутации реликтовых рачков, произошедшие под его воздействием.
– Почему именно сейчас? Почему действие белого фосфора не проявилось раньше? Ведь все эти годы местные жители посещали его, и ничего не происходило.
– Кто знает? Быть может, с течением времени корпус бомбы постепенно ржавел, пропуская воду. Фосфор практически не растворяется в воде, отсюда и его малое действие на общую площадь водоема. А вот рачки обитают как раз в донном иле, располагаясь как можно глубже. Если предположить, что они облюбовали корпус бомбы для своего обитания, все становится более или менее логично.
– Почему же тогда его не обнаружили органы госбезопасности?
– Думаю, дно Мариевского озера хранит еще одну тайну, которую нам предстоит узнать. Вероятно, на его поверхности имеется довольно глубокая впадина, не позволившая обнаружить бомбу много лет назад. Не забывай, в те годы о компьютерных технологиях только мечтали. Сейчас же технический прогресс продвинулся далеко вперед. Возможно, с помощью современного оборудования нам удастся найти ее и обезвредить. Надо звонить Боссу, – заключил Дэн.
Набрав номер, он стал дожидаться ответа.
Ранним утром понедельника агенты стояли на берегу Мариевского озера и наблюдали за подготовкой операции по извлечению зажигательной бомбы со дна водоема.
После звонка Боссу в Дыбнинск были присланы спецподразделения по разрешению чрезвычайных ситуаций государственного масштаба. В их число входили специально обученные водолазы, которые с помощью современного оборудования смогли обнаружить на дне озера впадину глубиной восемь метров, хотя самое глубокое место в Мариевке не превышает пятиметровой глубины. С помощью подводных камер водолазы отсняли это место и предоставили материалы в штаб. Там отснятый материал увеличили в несколько раз и получили достаточно четкую картину. В глубокой, но довольно узкой яме покоился металлический бак, сплошь покрытый донным илом. Поверхность бака была на сорок процентов изъедена коррозией. Через просветы, образованные коррозией, проникал матовый, фосфоресцирующий свет, что доказывало наличие в баке фосфора. Других доказательств не требовалось. Теперь не оставалось сомнений, что в озере Мариевское была обнаружена двадцатая бомба.
Начались бесконечные звонки по инстанциям. Нужно было разработать план эвакуации на случай возникновения непредвиденных обстоятельств. Получить ряд разрешений на проведение операции по извлечению опасного для жизни людей объекта. Подготовить специальное оборудование и способ замены проржавевшего корпуса новым, а также проделать массу других дел.
Весь воскресный день был потрачен на выполнение подготовительных работ. Операция была назначена на пять часов утра. Дыбнинск гудел, словно улей. Все задействованные в операции люди трудились в поте лица до глубокой ночи, но к пяти утра для извлечения бомбы все было готово.
И вот теперь агенты имели возможность понаблюдать за воплощением продуманного до мельчайших деталей плана. Они находились в непосредственной близости от пункта координации деятельности спецподразделения. Операцией командовал полковник Хромов. Дэну не раз приходилось сталкиваться с ним по работе. Он знал Хромова уже несколько лет, и их отношения давно перешли стадию официальных обращений.
Глядя на спокойные воды озера, Маша задумчиво произнесла:
– Кто бы мог подумать, что такая красота может таить в себе смертельную опасность.
– Скоро вся эта история будет в прошлом, – успокаивающе произнес Дэн.
– Но не для тех, кто потерял своих близких, – возразила Маша.
– Специалисты все еще ведут всестороннее исследование рачков-мутантов, обнаруженных в озере. Кстати, им удалось выяснить вопрос, почему яд самок действовал только на мужчин определенного возраста, – как бы между прочим, сообщил Дэн.
– Откуда тебе это известно? – удивилась Маша.
– Связался кое с кем из лаборатории, – признался Дэн.
– Ну и что они тебе рассказали?
– Они обнаружили, что, для того чтобы жидкость, находящаяся в яйцевых сумках самок, преобразовалась в яд, требовался еще один компонент. А именно – мужской гормон «тестостерон». Он действовал как катализатор. Как известно, у женщин, стариков и детей количество данного гормона на порядок ниже, чем у мужчин. А в возрасте от двадцати до пятидесяти – пятидесяти пяти лет этого гормона в мужском организме максимальное количество. Вот вам и ответ.
– Интересно, Дубовиков знал об этом?
– Конечно. Собственно, благодаря его исследованиям ученые и сделали подобные выводы, – ответил Дэн.
– Как думаешь, его исследования помогут тем, кто сейчас находится в больнице, избавиться от болезни? – спросила Маша.
– Обязательно. В штабе приняли решение использовать его вакцину для лечения «радужных». Дубовиков обещает, что через неделю все пациенты смогут вернуться к привычной жизни.
– Мечта Дубовикова осуществилась. Теперь он точно станет знаменитостью.
– Ну, если учесть то, что он рискнул своим здоровьем и провел испытания вакцины на себе, думаю, он это заслужил, – заметил Дэн.
Полковник Хромов, не обращая внимания на агентов, следил за стрелкой часов, дожидаясь окончания первого этапа работ.
– Группа «А» работу закончила, – послышалось из динамика портативной рации, которую полковник держал наготове.
– Молодцы, группа «А»! Отходите. Группа «Б» готова?
– Так точно, – услышал он в ответ.
– Действуйте!
Дэн, внимательно слушавший команды, отдаваемые полковником, спросил:
– Что сейчас происходит?
– Первая группа закрепила тросы на баке. Сейчас будут производить поднятие на первый уровень, – ответил Хромов.
– Это самый опасный этап, верно?
– Лучше сказать, самый сложный. Если бак развалится под воздействием движения или изменения давления, его содержимое трудно будет собрать, – прокомментировал полковник.
Маша покосилась на мужчин. «Неужели им ничуточки не страшно? – подумала она про себя. – Ведь если что-то пойдет не по плану, и смесь, наполняющая бак, соприкоснется с воздухом, нам всем крышка». Видимо, эти мысли отразились на ее лице, так как Хромов, ободряюще похлопав по руке Маши, произнес:
– Все будет хорошо. Мои ребята – настоящие профессионалы. Вам не о чем беспокоиться.
– Я в порядке, – ответила Маша, не желая выглядеть в глазах этого мужественного человека кисейной барышней.
Долго, мучительно долго тянулось время. Дэн успел несколько раз взглянуть на часы, а от людей, работающих под водой, известий все не было. Наконец рация снова ожила.
– Группа «Б» работу закончила. Принимайте красавицу, доставили в лучшем виде, – отчитался старший группы.
– Молодцы, ребята! Красильников, с меня причитается, – отходя от строгих правил ведения связи во время операции, ответил Хромов. – Группа «В» готова? Приступайте!
Он облегченно вздохнул, и сразу стало видно, как сильно на самом деле волновался полковник. Маша украдкой улыбнулась. «Железные парни тоже имеют свои слабости», – подумала она.
Дальше дело пошло быстрее. После того как группа «В» надела на «красавицу», как с легкой руки Красильникова окрестили бомбу, новый наряд в виде сверхпрочного металлического корпуса, к делу приступили подъемные машины. Бак извлекли на берег и погрузили в фургон, оборудованный для его перевозки к месту захоронения. После этого была дана команда «отбой». Все участники операции собрались у координационного пункта. Полковник Хромов душевно поблагодарил своих людей за хорошую работу, приказал собирать оборудование и отправляться в обратный путь. Фургон с опасной «красавицей» на борту уехал в сопровождении четырех машин охраны. Попрощавшись с агентами, Хромов последовал за фургоном.
– Вот и все. Операция завершилась. Больше нам в Дыбнинске делать нечего, – глядя на воды озера, задумчиво проговорил Дэн.
– Да. И я рада, что все закончилось именно так, – произнесла в ответ Маша. – Все загадки раскрылись, и, вопреки твоим заверениям, они имеют вполне логическое объяснение, без какой бы то ни было паранормальности и фантастической пакости.
– Ты считаешь, что рачки-мутанты, внедряющиеся в тело человека, это не пакость? – удивленно поднял брови Дэн. – Тогда я даже боюсь предположить, что в твоем понимании является пакостью!
– Опять шутишь, – засмеялась Маша. – Ты неисправим. Думаю, тебе, как и другим работникам Отдела, нужно дать прозвище. Я бы остановилась на слове «Шут». Как думаешь, ребята из Отдела поддержат мою идею?
– Только попробуй, и я придумаю тебе такое прозвище, по сравнению с которым «Фредди Крюгер» будет казаться невинным сравнением! – пригрозил Дэн.
– К твоему сведению, Фредди Крюгер – мужчина, – парировала Маша.
– Тем хуже для тебя. Мало того, что тебя будут сравнивать с потрошителем номер один, так еще и с мужчиной. Что может быть хуже для репутации девушки, занимающейся расследованием особых дел? Только представь фразу, которую станут произносить, заслышав твое имя: это та Калиновская, которая раскрыла дело о вторжении внеземных цивилизаций? Что ж, я не удивлен. Не зря ее называют «Фредди Крюгер в юбке», ведь она действует его методами, вот и добивается результата там, где остальные потерпели полное фиаско!
– Сдаюсь. Обещаю, твое новое прозвище останется между нами, – улыбнулась Маша. – Но за собой я оставлю право называть тебя именно так. Тебе же придется поднапрячь свои мозговые извилины и подобрать для меня более подходящий псевдоним. Для начала постарайся, чтобы ранее оно принадлежало персоне женского рода.
– Вызов принят, агент Калиновская. Отныне я слежу за каждым вашим словом и действием. И как только обнаружу слабую сторону, берегитесь! Пощады не будет, – «грозно» произнес Дэн.
– Поехали в гостиницу, Шут. Пришло время собирать вещи.
Уже сидя в машине, Маша задумчиво покачала головой:
– И все же один пункт не дает мне покоя. Как рачки-мутанты оказались в бутылках с раствором, конфискованным у мошенников?
– Возможно, телепортировались из загрязненного водоема посредством паранормальных способностей Надежды Антоненко, – серьезным тоном ответил Дэн, но искорки в глазах выдали его.
– А возможно, этот вопрос тебе не по зубам, господин «умник», – поддела его Маша.
– На самом деле все очень просто. Сопоставь факты, и ты получишь ответ.
– И какие факты сопоставил ты?
– Наши мошенники были лишены возможности принимать душ цивилизованным способом. Они ведь находились в Дыбнинске на нелегальном положении. Не могли же они париться в душевых своих жертв! Тогда они отправились на озеро. Поплавали, охладились. Заодно решили наполнить бутылки для облапошивания новых клиентов. Там и подхватили заразу.
– Это только предположение, хотя и не лишенное здравого смысла, – перебила его Маша.
– Вовсе нет. Тот, что постарше, пытался мне сообщить об этом в тот день, когда мы нашли их в подвале. Он произнес что-то типа: «Вместо водопроводной воду брали из местного…» К сожалению, закончить фразу он не успел. Отключился. Но и этого достаточно, чтобы с большой долей уверенности заявлять: вода в бутылки налита из местного озера. Это же подтверждает и ее анализ. Разве не так?
– Выходит, мы должны быть благодарны этим аферистам. Если бы они этого не сделали, кто знает, сколько бы еще времени мы ходили по ложному следу, – проговорила Маша.
– И это в очередной раз подтверждает теорию о том, что все в этой жизни относительно. Незаконные действия шарлатанов помогли спасти жизнь многим людям. Парадокс! Но мне нравится, – подытожил Дэн.
– А если учесть, что благодаря возникновению в водах озера рачков-мутантов правительство вынуждено будет очистить водоем от их засилья, тем самым произведя долгожданную работу по облагораживанию озера, власти города тоже выиграли, – заметила Маша. – После того как донный рельеф будет полностью очищен от ила и водорослей и произведены дезинфицирующие мероприятия, администрация может смело приступать к выполнению задуманного плана по обустройству рыбного хозяйства. И если следовать твоей теории, этим они обязаны гитлеровским военачальникам, разработавшим много лет назад коварный план.
Оба агента громко рассмеялись, поняв всю абсурдность последнего высказывания. Через полчаса «БМВ» Дэна уже катил по главной магистрали, с каждой минутой приближающей агентов к родному дому.
Вытянувшись в струнку, Дэн и Маша стояли в кабинете Босса, дожидаясь, пока он закончит читать отчет. На его составление Маша потратила весь обратный путь из Дыбнинска до Москвы. По возвращении они не стали заезжать домой, а прямиком направились в Отдел, предварительно испросив разрешения у Босса.
Встретив агентов суровым взглядом, он потребовал представить отчет о проделанной работе к завтрашнему утру и был немало удивлен, когда агент Калиновская протянула ему «флеш-носитель», утверждая, что отчет готов. Произнеся протяжное «посмотрим», Босс углубился в чтение, даже не предложив агентам присесть, и они вынуждены были стоять по стойке «смирно», ожидая вердикта начальства.
Дочитав последнюю строчку, Босс удовлетворенно крякнул, потянулся и, взглянув на подчиненных, произнес:
– Не стойте столбами, в кабинете достаточно стульев.
Дэн расположился на своем обычном месте, подальше от окон, поближе к двери. Маша присела напротив Босса. Тот сидел, переводя взгляд с одного агента на другого, и молчал. Пауза затягивалась. Чувствуя себя неуютно под взглядом Босса, Маша напряглась, ожидая, что последует дальше. Дэн же, напротив, сидел, расслабленно вытянув ноги и рассеянно поигрывая монеткой, которую автоматически выудил из кармана. Для него психологические атаки Босса были не в новинку, и он привык скрывать свои истинные эмоции. Выждав определенное, одному ему известное время, Босс произнес:
– Хорошая работа. Чистая. Особая благодарность за сроки.
«Ну как же без этого, – отметил про себя Дэн. – Босс, да не укажет на время!»
А тот продолжал:
– Из штаба президента пришло письмо. В нем выносится благодарность агенту Болдину Даниле Романовичу и агенту Калиновской Марии Дмитриевне за высокие заслуги перед Отечеством.
– Служу Отечеству! – вскочив с места, громко произнес Дэн.
Маша поспешно проделала то же самое. Согласно кивнув, Босс жестом разрешил им снова сесть.
– Эту фразу вы еще успеете произнести, – пообещал он. – Официальное вручение благодарственного письма приурочено к определенной дате. Администрация города Дыбнинска настаивала на том, чтобы вы оба присутствовали на торжествах, посвященных двухсотпятидесятилетию города. Я принял приглашение от вашего имени.
Дэн и Маша переглянулись, одновременно подумав об одном и том же. «Это значит, что никакие возражения не принимаются. Придется тратить свой выходной на поездку в заштатный город». Но ни один не произнес возражений вслух. Босс, уловив их переглядывание, улыбнулся и снова заговорил:
– В связи с успешным окончанием дела, даю вам трое суток на отдых. Отсчет начнется в двенадцать часов пополудни.
На этот раз агенты открыто посмотрели друг на друга и заулыбались, довольные щедрым предложением Босса. Нечасто он расточал подобные подарки своим подчиненным.
– Ну, чего сидим? Дожидаемся двенадцати часов? – пошутил Босс. – Все, свободны, выметайтесь, пока не передумал.
– Спасибо, Босс! – за двоих поблагодарил Дэн и направился к выходу.
Пропустив Машу вперед, он собирался последовать за ней, когда услышал за спиной голос Босса:
– Данила, задержись ненадолго.
Скорчив недовольную гримасу, Дэн кивнул напарнице и, придав лицу подобающее выражение, обернулся.
– Дверь закрой, разговор есть, – строго произнес Босс.
Обреченно глядя на удаляющуюся фигуру Маши, Дэн послушно закрыл дверь, вернулся к столу и проговорил загробным голосом:
– Слушаю, Босс.
– Я хотел обсудить с тобой один вопрос. Похоже, агент Калиновская неплохо справилась со своим первым заданием. Как думаешь?
– Работала она хорошо, – осторожно ответил Дэн, ожидая подвоха.
– Из одного нашего филиала пришел запрос. Им требуется толковый человек на должность, связанную с систематизацией информации. Просят рассмотреть возможные кандидатуры. Я тут подумал, быть может, агент Калиновская подойдет на это место? Она расторопная, обязательная, ответственная. И опыта в выполнении такого рода работы ей не занимать. Правда, этот перевод никак не отнесешь к разряду повышения. Филиал находится в одном из северных городов. Но зато эта работа как нельзя лучше подходит женщине. Что скажешь?
– Вам решать, – уклонился от прямого ответа Дэн.
– Прежде чем принять решение, мне важно знать твое мнение. Ты считаешь, что агент Калиновская сможет подстроиться под жизненный ритм специального агента или же будет обузой для своего напарника? Ну же, Данила, не увиливай от ответа. Ты провел с ней полноценную операцию, кому, как не тебе, знать это! – настаивал Босс.
Дэн задумался. В принципе работать с Машей ему было не в тягость. Он вспомнил, как мастерски она расколола Дубовикова. Никто из присутствующих, включая его самого, не обратил внимания на то, что цвет белков глаз ученого отливает фиолетовым цветом. Оттенок был едва заметный, но именно по этому признаку Маша поняла, что Дубовиков испытывал действие рачков-мутантов на себе. Это было целиком и полностью ее заслугой. И вот теперь, после того, что они пережили вместе, взять и отправить ее в какой-то северный город? Будто в ссылку!
Босс не торопил агента, понимая, что момент щекотливый и одной минутой тут не обойдешься. Он внимательно наблюдал за сменой эмоций, отражающихся на лице агента. По истечении долгих пяти минут Дэн заговорил, взвешивая каждое слово:
– Думаю, надо дать Калиновской шанс. В этом деле она проявила неординарные способности. Надеюсь, что будет проявлять их и дальше. Я уверен, что она справится.
– Придет времечко, вырастет и семечко? – выдал одну из своих поговорок Босс.
– Что-то в этом роде, – кивнул Дэн.
– Вот и прекрасно, – подводя черту, сказал Босс. – Идите отдыхать, агент Болдин.
Дэн развернулся и пошел к выходу. Уже выходя из кабинета, он услышал слова Босса, брошенные вдогонку:
– Я рад, что не ошибся в вас!
Он обернулся и, поймав веселый взгляд своего начальника, понял, что тот в очередной раз обвел его вокруг пальца. Но почему-то это знание не вызвало у него досады. «Ничего, агент Калиновская, мы еще утрем нос всем этим задавакам, которые считают, что женщине не место в Отделе «Х», – улыбаясь, думал Дэн. – Совсем скоро о нас заговорят, как о самой перспективной паре».
Не желая потеть в душной кабине лифта, он сбежал по ступеням и вышел на улицу. На крыльце его дожидалась напарница.