Пропажа
Мне снился ужасный сон, будто на меня навалилась огромная мохнатая собака и придавила меня к кровати. Она была такой тяжелой, что я не мог повернуться и свободно вдохнуть. Мне казалось, что все происходит в реальности, потому что я ощущал, что лежу в кровати на боку, а мохнатый пес, положив на меня лапы, давит сверху всей тяжестью. Я даже подумал, что забыл прикрыть в номер дверь, в него вошла какая-то уличная собака и разлеглась на мне. Усилием воли я все же повернулся, сбросил с себя мохнатое чудовище… и проснулся. Я действительно лежал на боку в неудобной позе, выбросив вперед и скрестив руки, отчего грудная клетка оказалась в сдавленном положении, очевидно, из-за этого мне приснился такой явственно ощущаемый мною пес. Я повернулся на спину, попытался снова уснуть, но не получалось. Вспомнилось произошедшее вчера на горе, и настроение, с утра да спросонья и так-то не радужное, опустилось, как нынче говорится, ниже плинтуса. Я поворочался еще немного, потом взглянул на часы, было ровно девять. Ладно, можно вставать.
Прошлепал босыми ногами в ванную, стал умываться, чистить зубы, бриться. Честно говоря, на меня навалилась апатия. После выпавших на мою долю в Турции испытаний хотелось лишь одного: чтобы поскорее прекратилась эта череда убийств, да и сам чертов отпуск поскорее бы закончился, и я отбыл из этого отеля куда-нибудь, хоть домой, хоть в тюрьму турецкую. А потому, когда раздался стук в дверь, вяло подумал: «Кого там черти принесли? Уж не по мою ли душу притащились полицейские, чтобы предъявить мне обвинение в убийстве Бурмистрова, а заодно и остальных погибших на побережье Турции за все годы существования этой страны?» Если так, пусть арестовывают, противиться не стану, только вещи соберу. Я вышел и, даже не спрашивая, кто там, открыл дверь. Однако на пороге стояла Алина. На девушке был пляжный наряд — юбочка, топик и шлепанцы. Через плечо — пляжная сумка, в руках — полотенце.
Увидев меня, она с видимым облегчением проговорила:
— Ну, слава богу, ты жив! А то торчу, торчу на пляже, нет никого — ни тебя, ни Бурмистрова, одного Гуляева видела.
— У нас уже вошло в привычку радоваться при встрече тому, что мы живы, — с горькой иронией произнес я и отступил в сторону: — Проходи.
Когда Алина вошла в номер, я выглянул в коридор: у двери со шторой сидел уже другой полицейский — крепкий мужичок с грустной физиономией. Я прикрыл дверь и вошел вслед за гостьей в комнату.
— Я повалялась на пляже, — сказала девушка, бросая сумку на мою постель, — потом вот решила к тебе подняться. У тебя все в порядке? — спросила она, вопросительно глядя на мою персону.
— У меня-то в порядке, — медленно проговорил я и отвел взгляд. — Вот только…
— Что? — быстро спросила девушка, сразу заподозрив неладное.
Надо заметить, Алина уже не казалась такой отстраненной, раздавленной, посеревшей, как раньше. Милое, со вздернутым носиком лицо было румяным, взгляд подвижным, речь бойкой, движения плавными, грациозными.
— В нашей компании еще одна потеря. — Продолжая не смотреть на нее, я взял со стула шорты и стал натягивать их.
— И ты так спокойно об этом говоришь? — удивилась Алина.
— А что я должен делать? Метаться по отелю и рвать на голове волосы? Если бы я после каждого образовавшегося у нас трупа поступал так, то давным-давно остался бы без волос.
И в самом деле, после череды убийств чувства как-то притупились, и я стал реагировать на последние убийства не так трагично, как на первые.
— Кто? — лаконично спросила девушка, безвольно опускаясь на стул у трюмо.
— Бурмистров, — так же лаконично ответил я, берясь за майку.
— Господи, когда кончится этот кошмар? — проговорила Алина с видом актрисы, играющей трагическую роль, и уж совсем по-театральному приложила к вискам пальцы. — Как это случилось?
Я тоже сел, но не на стул, а на кровать, и обстоятельно, не упуская подробностей, рассказал о том, что произошло накануне. А когда закончил говорить, девушка пробормотала, глядя куда-то вниз мимо меня:
— Нас осталось только трое.
— Действительно, — подтвердил я. — Если вчера Бурмистров напал на меня, а потом погиб в результате несчастного случая, оступившись и упав в пропасть, то он и есть убийца, и тогда мы втроем можем спать спокойно.
— А если майора все-таки кто-то столкнул со скалы, — проговорила она, прищурившись то ли от бившего в окно яркого солнца, то ли пытаясь таким образом сконцентрировать свой взгляд и заглянуть мне в душу, — то убийца среди нас троих.
— Вот именно, — подхватил я невесело. — И в этом случае даже несложно высчитать, кто именно.
— Кто? — встрепенулась Алина.
Как уже говорил, я не понимал, что происходит, и оттого понес околесицу. Впрочем, это были мои рассуждения, а они, как известно, помогают установить истину.
— Согласно твоей теории, — произнес я, настраиваясь на долгий разговор, а потому влез на кровать с ногами и прислонился спиной к спинке кровати, устраиваясь поудобнее, — убивают людей старше нашего с тобою возраста. Значит, следующего должны убить Гуляева. А молодой должен быть убийцей. Я прекрасно знаю, что я не убийца, значит, им можешь быть только ты.
Кажется, на этот раз мои рассуждения завели меня не в ту сторону, если судить по Алине, лицо которой вытянулось, а рот приоткрылся. Она сидела так несколько мгновений, тараща на меня глаза, не в силах вымолвить ни слова, затем наконец обрела дар речи и зло выпалила:
— Знаешь, я могу сказать то же самое: если я точно знаю, что я не убийца, значит, им являешься ты.
Нет, я действительно загнул, возводя на девушку напраслину, поэтому тут же попытался свести все к шутке.
— Ладно, Алина, не обижайся, с моей стороны это был не самый удачный прикол. Ты никак не можешь быть убийцей, потому что не могла вчера на горе драться со мной как искушенный в драке мужчина, а потом столкнуть майора в пропасть, — произнес я и, подумав, добавил: — Если не была, конечно, с Бурмистровым в сговоре и он действовал по твоему наущению, напав на меня, а потом случайно оступился и рухнул в пропасть.
Я обругал себя за излишнюю подозрительность, какая только чушь не лезла в мою голову.
Алина усмехнулась и вздернула свой курносый нос.
— Ну, что ж, в таком случае мне придется сделать ответный благородный жест: поверить, что все рассказанное тобой о событиях вчерашней ночи правда, и ты действительно с кем-то дрался на скале, и не ты столкнул майора в пропасть, а значит, не являешься убийцей членов нашей группы.
— Витиевато, но суть отражает, — согласился я с ее мнением относительно моей непричастности к вышеупомянутому убийству и вздохнул: — Знать бы еще мотив преступления, тогда запросто можно было бы вычислить убийцу.
— А ты разве не знаешь? — осторожно проговорила Алина и замолчала.
Тишина была такой, что мне почудилось, будто нахожусь в вакууме. Я несколько мгновений таращился на девушку, потом наконец произнес:
— А ты что, знаешь?
Она вновь испытующе посмотрела на меня, очевидно, проверяя, прикидываюсь ли я дураком или действительно, как говорится, ни ухом ни рылом. Видимо, решив, что все же ничего не понимаю в происходящем, проговорила как-то неуверенно:
— Я думала, ты знаешь…
— Представь себе, нет, — ответил я с обидой на то, что мне никто ничего не говорил, и в первую очередь Алина. — А это лишний раз доказывает, что я не убийца. У меня даже мотива убивать нет.
— Ну ладно, если ты ничего не знаешь, что для меня, в общем-то, странно — мне казалось, всем все известно, — я тебя просвещу.
Она несколько секунд молчала, раздумывая, с чего начать, затем тоже села поудобнее, закинула ногу на ногу и, сцепив руки в замок, обхватила ими колено. Это были самые красивые ноги, которые мне доводилось когда-либо видеть в своей жизни! Помимо моей воли, взгляд скользил по ее маленьким стопам, идеальной формы лодыжкам, совершенным икрам, волнующим линиям бедер… Дальше я будоражить воображение не стал, сконцентрировал все свое внимание, готовясь слушать, тем более что Алина заговорила — медленно, с расстановкой, подбирая слова:
— Всех подробностей дела я не знаю, говорю со слов тетушки, она была человеком скрытным, малоразговорчивым и объяснила мне только самую суть. Все началось довольно просто и невинно. Примерно три недели назад Надежда предложила мне поехать вместе в Турцию. Отпуск у меня большой, друзей особых, с кем можно было бы съездить, нет, а тетушка — женщина современная, с понятиями, и ее общество мне было не в тягость. Я согласилась. Что интересно, тур в Турцию, и именно в этот отель, был оплачен, она просто доплатила за меня. А уже позже выяснилось, что Надежда едет на побережье Средиземного моря не только отдыхать. Здесь, как она мне объяснила, у нее должна состояться встреча с каким-то человеком, связанным с ее далеким прошлым. Этот человек вручит причитающуюся долю ценностей, которые ей обещали дать еще в юности и по прошествии стольких лет решили все-таки вернуть. Поездка казалась мирной, цель благородной, мы не подозревали, что путь к ценностям будет усеян трупами. Не возникло у нас никаких подозрений, когда в аэропорту с балкона упала Буренина Светлана. Подумали, несчастный случай. Но после смерти Люстрина стало ясно, что это не несчастные случаи, а убийства. По всей вероятности, решили мы с Надеждой, не только мы приехали в Турцию за состоянием, но и все те люди, что оказались с нами в одной группе. Кто они такие и какое отношение имеют к ценностям, которые должна была получить Надежда, тетушка не знала. Но стало понятно, что кто-то убивает конкурентов, приехавших сюда за некими материальными благами.
То, что говорила Алина, было интересно, но она явно темнила.
— Послушай, — возмутился я, — что ты туману напускаешь? Ценности, некие материальные блага… Говори откровенно, о чем идет речь!
Алина смутилась, с глуповатым выражением лица уставилась на меня, как человек, который не знает что сказать, и наконец призналась:
— Ну, в общем, это золото, бриллианты. Много.
— Вот это деловой разговор. И на какую сумму там сокровищ? — спросил я как бы между прочим.
Алина потупилась.
— Ну, тетушка как-то проговорилась, по ее подсчетам, там примерно миллионов на пятьдесят евро, — потупившись, ответила Алина.
Начало реплики я слушал со снисходительной улыбкой, мол, сколько тысчонок твоей тетушке гость из прошлого задолжал, но когда девушка назвала сумму, улыбка застыла на моих губах. Вот завирает-то. Я сунул указательные пальцы в уши, потряс ими, делая вид, будто прочищаю, и пробормотал:
— Что-то я в последнее время плохо слышать стал. Надо бы к лору на прием сходить, провериться. Сколько, ты сказала, должны твоей тетушке тысяч?
Алине, видимо, было не до шуток, ее аж передернуло от злости.
— Пятьдесят миллионов евро, — проговорила она твердо, с нотками обиды.
— Это тебе такая фантазия в голову пришла, да? — продолжал я глумиться. — И ты решила немного развлечь меня…
Теперь пришел черед глумиться Алине:
— А ты думал, здесь все друг друга убивают за три рубля, да?
Я предпочел оставить этот вопрос без ответа — действительно, куш должен быть серьезным, чтобы вот так, несмотря ни на что и ни на кого, по трупам идти к своей цели, как идет к ней убийца, — и уже серьезно спросил:
— Где и когда должны были передать Надежде драгоценности?
Алина тоже отбросила иронию и сухо, по-деловому проговорила:
— Сегодня ровно в два часа нужно быть в Гроте богини Дианы, на Острове сказок, что на Эгейских островах. Там и должна состояться передача драгоценностей.
— А почему ты тогда еще здесь? — задал я каверзный вопрос.
Девушка убрала руки с колена, расцепила их, сложила на груди и неуверенно произнесла:
— Ну, во-первых, я к этим драгоценностям отношения не имею, во-вторых, одна боюсь туда ехать.
Она выжидающе уставилась на меня, и я мысленно усмехнулся: «Вот ты и попалась, птичка! Теперь понятно, для чего ты с утра пришла ко мне и затеяла весь этот разговор. Хочешь, чтобы я поехал с тобой на этот Остров сказок и добыл драгоценности? Что ж, не будем обманывать надежд девушки».
Я отклеился от спинки кровати, сел, сложив ноги по-турецки, и спросил тоном человека, принявшего решение участвовать в операции и теперь бравшего на себя все вопросы по ее организации:
— Как можно добраться до этого острова?
Алина подалась вперед и с готовностью ответила:
— Нанимать туда специальный катер, наверное, нет смысла. Дорого, да и где мы его сейчас найдем?
— Хочешь на пятьдесят миллионов евро получить драгоценностей и мелочишься из-за найма катера? — широко улыбнулся я.
— Во-первых, не пятьдесят, а меньше — с тобой еще делиться надо, а во-вторых, драгоценности еще заполучить нужно, — парировала девушка. — Да и катер сейчас искать по всему побережью времени нет.
— Хорошо, какие есть варианты попасть на этот остров?
— Лучше всего на экскурсионном судне. — Алина, вдруг почувствовав азарт, воодушевленно заговорила: — Экскурсии можно купить на улице, у торговцев, у них дешевле, а можно и в отеле — дороже, но с медицинской страховкой.
— Да знаю, — отмахнулся я, тоже чувствуя возбуждение. — Чего ты все к деньгам-то сводишь? Заплачу я и за тебя, и за себя, сколько бы экскурсия ни стоила.
— Да дело не в этом, — поморщилась Алина, показывая, что деньги в ее жизни играют не самую главную роль. — Сколько бы экскурсия ни стоила, мы ее сейчас ни в отеле, ни у торговцев на улице не купим, потому что брать билеты нужно заранее.
— Какой же выход? — быстро спросил я.
И на этот вопрос у девушки был готов ответ:
— Надо ловить такси и ехать в бухту, откуда отплывают суда на экскурсии по Эгейским островам, и напрямую договариваться с хозяевами судов или с экскурсоводами, не знаю, кто там у них заправляет этим делом.
— Хорошая идея, — поддержал я предложение девушки и вскочил с кровати. — Едем!
Алина тоже быстро поднялась со своего места, но вдруг замерла и задала вполне резонный вопрос:
— Погоди, а как же полицейские? Они здесь сегодня кругом. Один охраняет наверху, другой внизу, третий на пляже. Мы не сможем ускользнуть из-под их бдительного ока.
— Да, точно, — вспомнив о полицейских, почесал я затылок, но тут же хлопнул себя по лбу, как человек, которого озарила блестящая мысль: — Давай иди к себе в номер, возьми еще один комплект одежды, обувь, и мы с тобой через пару минут встретимся у лифта. — И легонько подтолкнул девушку к входной двери: — Быстрее, Алина! Быстрее!
Едва она вышла, как я схватил пляжную сумку и стал кидать в нее одежду, деньги, документы, затем надел обувь и тоже вышел за дверь. Сказав полицейскому, что иду загорать, отправился к лифту. Мне пришлось подождать не две, а пять минут, прежде чем Алина вышла из своего номера и приблизилась ко мне. Я забрал у девушки вещи и объяснил, что ей нужно сделать на первом этаже, чтобы претворить мой план в жизнь.
Алина поехала вниз в лифте, я же стал спускаться по лестнице. Оказавшись на последней ступеньке, не стал выходить в холл, а выглянул из-за стены, огораживающей лестничный пролет. Алина, выполняя мою просьбу, разговаривала с сидевшим на диване полицейским. Она стояла перед ним так, чтобы загораживать собой меня.
Я направился к двери, но не к той, что вела к морю, а к противоположной, выходившей к горам. Закинув за плечо пляжную сумку, пересек двор отеля, вышел из ворот, перебежал дорогу и, найдя подходящее место, спрятал в кустах свою сумку. Надеюсь, за несколько минут, пока я буду отсутствовать, ее никто отсюда не упрет. Развернувшись, я в обратной последовательности той же дорогой вернулся к отелю и вошел в холл. Алина все еще разговаривала о чем-то с полицейским. Я отсутствовал всего лишь минут пять. Уже открыто проходя к выходу, я кивнул девушке, мол, все в порядке, и, покинув отель, направился к морю.
На пляже под зонтиком, как и предупреждала Алина, сидел еще один полицейский. Обложили со всех сторон, понимаешь ли. Пляж был полупустой, свободных зонтиков и лежаков сколько угодно, я выбрал один, тот, что располагался поближе к воде, разделся, сложил на лежаке одежду и стал ждать Алину. Гуляева, сколько я его ни высматривал, на пляже не увидел.
Вскоре показалась Алина. Она стремительной походкой подошла ко мне, не обращая ни на кого внимания, сняла с себя юбку и блузку и бросила их на лежак.
— О чем ты так долго с полицейским болтала? — поинтересовался я, любуясь ее крепким, стройным телом.
Алина села на лежак, достала из сумочки заколку, стала собирать на затылке волосы, чтобы заколоть их, дабы не намочить во время плавания, и беспечно ответила:
— Да так, голову ему морочила, интересовалась, как жизнь в Турции, спрашивала о всякой ерунде — о ценах, сколько получает, заодно в английском языке попрактиковалась. Хотя полицейский, честно говоря, не очень хорошо им владеет. — Она наконец справилась с волосами и вопросительно посмотрела на меня: — Ну что, поплыли?
— Давай по очереди, чтобы не привлекать внимания дежурного полицейского, — предложил я, поднимаясь. — Я первым поплыву, минут через десять — ты. Встречаемся, как договорились, у дороги.
— Как скажешь, — не стала возражать Алина и откинулась спиною на лежак, подложив под голову руки. — Я тогда еще немного позагораю.
— До встречи! — Я повернулся и не спеша, стараясь наступать в тень от зонтиков — песок уже был горячим, — направился к морю.
Постояв немного у воды, оглянулся. Полицейский неотрывно смотрел на меня. Я усмехнулся: бдит блюститель порядка, но ничего, мы его перехитрим, зашел в воду и медленно поплыл. Людей в море плавало мало — раз-два и обчелся, поэтому нужно было дождаться момента, когда полицейский перестанет наблюдать за мной и переключит свое внимание на кого-нибудь другого. Я потихоньку поплыл, отклоняясь влево, к уходящей в море ограде, и посмотрел назад. Полицейский отвернул голову в другую сторону. Отлично! Теперь можно приступить к задуманному. Я ушел под воду и быстро поплыл к разделяющему территорию отеля ограждению. Нащупав его руками, оттолкнулся и, оказавшись на другой стороне, вынырнул. Народу по эту сторону ограды было больше, и затеряться среди купающихся не представляло особого труда. Выйдя на берег, я медленно пошел по нему — торопящийся куда-то человек обязательно привлекает к себе внимание.
Соседний с «Чок Яша» отель был ничуть не хуже нашего и напоминал чем-то теремок, только в восточном исполнении. Обойдя отель и оказавшись вне зоны чьего-либо внимания, я перешел на быстрый шаг, а потом вообще побежал, жалея, что не взял с собой сланцы — асфальт был огненным, — к тому месту, где спрятал свою сумку. Достал ее из тайника, зашел за кусты, чтобы меня не было видно с дороги, и быстро переоделся. Я покинул пляж раньше Алины не только из-за опасения, что два исчезнувших разом с территории отеля человека быстрее привлекут внимание дежурного на пляже полицейского, чем один, но и хотел успеть сбегать на место гибели Бурмистрова и забрать его сотовый телефон. Конечно, надо было сделать это вчера, но ночью, обнаружив труп, я впал в такое шоковое состояние, что мне было не до телефона — мысли были заняты другим. А вот сегодня утром я вспомнил, что на почту, адрес которой был забит в мобильнике Бурмистрова, должны были прийти кое-какие данные на членов нашей группы. Я двинулся в обход горы к обрыву. Вскоре начались камни, и идти становилось труднее, но, конечно же, не так, как ночью в темноте, сейчас было видно, куда ставить ногу, и можно не опасаться споткнуться, упасть и раскроить себе голову, как бедный покойный Михаил.
Неприглядное зрелище, которое вскоре должно было открыться моим глазам, заставляло меня внутренне напрячься. Воображение рисовало хладный труп майора, засохшую кровь вокруг него, рой мух и насекомых, прилетевших полакомиться мертвечиной. Однако, когда я вышел на открытую площадку, то от удивления и неожиданности остановился… Трупа не было. Мне даже захотелось протереть глаза, но я, разумеется, делать этого не стал, потому что доверяю им. Тем не менее внимательно огляделся, подумав, что, возможно, вышел не на то место, куда вчера со скалы упал майор. Но нет, местность та же — вон скала, а вот и камни под нею. Я вновь двинулся вперед, все убыстряя шаг, и наконец остановился. Нет, сомнений быть не могло — это именно то место, где вчера вечером лежал бездыханный труп майора. Крови уже не было, а острый, как топор, камень тщательно вымыт. Что за чертовщина?! Я стоял в недоумении, пялясь на камень, — кому и зачем потребовалось убирать труп майора, а затем отмывать от крови камень? Не мог же Бурмистров с раскроенным черепом встать, принести воды, вымыть камень и уйти? Ответы на эти вопросы я не знал, но чувствовал, что разгадка близка и вскоре я обязательно все узнаю. Эх, найти бы телефон, который вчера у майора во время падения выпал из кармана. Но вряд ли преступник сделает мне такой подарок. Наверняка мобильник он забрал с собой. Хотя кто знает… Я все же прошелся от того места, где стоял, и до скалы, внимательно осматривая местность, но, увы, телефон не обнаружил. Уже ни на что не надеясь, так, на всякий случай, достал свой мобильник и, отыскав в телефонной книжке номер Бурмистрова, нажал клавишу вызова.
Тран-тин-тан-тан. Трин-тан-тан… К моему изумлению и неописуемой радости, заиграл знакомый рингтон. Я пошел на звук к кустам, росшим под самой скалой. Пошарив по ним, обнаружил-таки телефон. Это был добротный сенсорный мобильник с покорябанным от падения на камни корпусом, но работающий. Я сбросил вызов, сунул оба телефона в карманы и быстро пошел в обратном направлении.