7

В его просторном кабинете были высокие потолки и большие пластиковые окна, мебель темная, а стены светлые. Сразу было понятно, что здесь зачастую проводились деловые встречи. Этот кабинет отражал достаток, респектабельность и престижность хозяина «Золотой нивы». Пройдя за рабочий стол и откинувшись на спинку кресла, Беркут решил немного расслабиться и даже на какое-то мгновение закрыл глаза. На его лице отразилась изнуряющая усталость. Несмотря на то, что ему не терпелось мне что-то сказать, он все ж таки предпочел выдержать паузу. Я не стал дожидаться приглашения и грузно опустился на кожаный диван, отлично гармонирующий с интерьером его кабинета.

– У меня два миллиона двести тысяч долларов, – повторил я, намереваясь сразу расставить все точки по своим местам. – Вместе с тобой мы можем заправлять крупными делами. У нас впереди превосходное будущее.

Я смотрел Беркуту прямо в глаза, но догадаться, о чем он думает, было невозможно. Его лицо не изменило своего выражения.

– Пожалуйста, Михаил Николаевич, если вас не затруднит, более конкретно объясните смысл своего предложения.

Его просьба была высказана как приказ, который нельзя было оставить без ответа.

– Как уже говорил, у меня есть деньги и грандиозные планы на будущее, – натянуто произнес я, не отрывая от него пристального взгляда.

– Насчет валюты я уже все понял, – с легким нажимом сказал Беркут. – Меня интересует основная суть вопроса. Не нужно ходить вокруг да около. Скажи прямо и откровенно, что ты задумал?

– Намерен стать ведущим наркодилером не только в Мурманске, но и на всем Кольском полуострове, – почти на одном выдохе выпалил я.

Беркут подумал, что ослышался, поэтому попросил повторить мои слова.

– Намерен всерьез заняться оптовым сбытом наркотиков! – продекламировал я с таким пафосом, словно был на сцене и читал театрализованный монолог.

– Достаточно хорошо разбираешься в этом криминальном бизнесе?

– Имею некоторое понятие.

– А если точнее?

Прежде чем ответить, я более внимательно пригляделся к Беркуту и сразу заметил то, что ускользнуло от меня в первые минуты нашего знакомства. Черты его лица стали гораздо жестче. Он уже не пытался держать маску простодушного добряка. Его губы дрогнули в кривой презрительной ухмылке.

– Для начала могу заметить, что само слово «наркотик» не имеет ничего общего с медицинским понятием. Это чисто юридическое выражение, производное от греческого слова «narcosis», которое обозначает побочные явления того или иного препарата, приводящие человека в оцепенение, притупляющие его сознание и действия.

– Какого препарата?

– Это может быть как героин, метадон, так и ацетилированный опий.

Прилагая усилия, чтобы голос не выдал мое волнение, я добавил:

– Не следует устраивать мне экзамен. Я не студент и тем более давно вырос из школьного возраста. Неужели ты думаешь, я не знаю, что такое гашиш, марихуана, эфедрин гидрохлорид и фенамин?

– Не вскипай, как электрический чайник, – успокаивающе сказал Беркут, заметив мою вспыльчивость. – Проблема не в том, знаешь ты или нет, какими бывают наркотики. Даже не в том, где их приобрести и как реализовать.

– А в чем же? – с вызовом спросил я.

– Недавно в Мурманске выявлен новый сильнодействующий синтетический наркотик альфа-метилфентанил, который по силе воздействия в несколько раз превышает героин…

– Любые отморозки, которые этим занимаются, будут работать под нашим контролем! – не позволив ему договорить, резко сказал я. – Можешь быть совершенно спокоен. Здесь не появится никаких проблем.

– Ты такой крутой?

– Да.

– Тебе не кажется, что страдаешь завышенной самооценкой?

– Нет. Просто я точно знаю, чего хочу.

– Для того чтобы сломать челюсть Скрипачу, большого ума не надо. Это всего лишь мелкая сошка. А по-настоящему влезть в наркобизнес не так-то просто. Еще труднее из него выйти.

– Ты напрасно сомневаешься в моих способностях.

– Вот как раз не сомневаюсь. Проблема в том, что у нас с тобой впереди нет и не может быть никакого будущего, – произнес Беркут.

Его взгляд был наполнен крайним отвращением. Он поправил безупречно завязанный галстук и добавил:

– Я бизнесмен. В некоторой степени, так или иначе, связан с криминалом. Но я живу в этом городе и люблю его жителей. Никогда не стану распространять здесь наркотики, какую бы выгоду мне это ни сулило. Мой тебе совет, Михаил Николаевич: уезжай туда, откуда приехал!

– Мне некуда ехать, я, кажется, уже говорил, что тоже родился и вырос в Мурманске, – ошарашенно ответил я, пораженный столь откровенным высказыванием. – Не вижу ничего предосудительного в моем предложении. Умному человеку наркотики не нужны, а дебилов, бомжей и дегенератов не жалко. Это отбросы общества. Если не хотят жить, пусть умирают.

– Нет! – отрезал Беркут. – Я не стану этим заниматься. Найди себе другого компаньона. Более сговорчивого.

– Мне очень жаль, – участливо произнес я. – Сам не ведаешь, от чего отказываешься.

Беркут слегка поморщился.

– Зато я знаю, чем рискую и каков будет конечный результат, – непоколебимо возразил он.

Мне нужно было действовать немедленно и более решительно.

– Сергей Власович, тебе не кажется, что собственными руками пытаешься уничтожить курицу, несущую золотые яйца? – спросил я и тут же подметил: – Такой шанс бывает раз в жизни. Потом пожалеешь, но будет поздно.

– Никогда не пожалею, – решительно сказал он. – Все, что имеет отношение к наркотикам, для меня неприемлемо.

– У тебя появится возможность купить квартиру хоть в Питере, хоть в Москве. Да где угодно! При желании сможешь приобрести частный дом за границей…

– Меня устраивает жизнь в России.

– На Кольском полуострове, где полгода зима, а другие полгода холодное лето?

– Почему бы и нет? Здесь очень хорошие отзывчивые люди. Да и природа имеет свою необычайную прелесть.

– Природа? Да ни одна карликовая березка не сравнится с красотой цветущего каштана, а желтые одуванчики не сравнятся с кустом благоухающей розы.

Беркут невозмутимо посмотрел на меня, и только слегка прищуренные глаза выдавали его озадаченность.

– Даже солнце, – запальчиво продолжил я. – Оно светит, но не греет.

– А я не люблю жару, – простодушно ответил он. – Меня вполне устраивает суровый климат Кольского полуострова.

Эти слова были произнесены с таким очевидным откровением, что я ничего не смог возразить.

– Только не говори, что тебе не нужны большие деньги, – вспылил я.

– Этого не утверждаю. Деньги еще никому не мешали. Но я не хочу делать ничего противозаконного.

– В нашей жизни существует много чего противозаконного, – цинично ответил я. – Но, как ни парадоксально звучит, это никому не мешает. Даже наоборот, зачастую приносит ощутимую пользу.

Внезапно я поймал себя на мысли о том, что Беркут меня попросту остерегается.

– С одной стороны, Сергей Власович, отлично тебя понимаю. Приходит абсолютно неизвестный человек, со своими амбициями. Предлагает крупную сумму денег для создания совместного бизнеса…

– Это не бизнес! – слишком резко бросил Беркут. – То, что ты предлагаешь, является преступлением против человечества. Если бы от меня хоть что-то зависело, то, не задумываясь, за распространение наркотиков отменил бы мораторий на смертную казнь.

– Очень жаль, если мы не придем к обоюдному соглашению.

– Мне тоже жаль. Но я не могу поступиться своими принципами. Если у тебя появятся другие предложения, с удовольствием их рассмотрю.

Его голос чуть потеплел, но все равно по-прежнему оставался твердым и непоколебимым.

– С твоей помощью или без тебя все равно добьюсь желаемого результата, – заверил я.

– Не могу пожелать удачи.

– Это твое окончательное решение?

– Да.

– Не торопись делать поспешные выводы, – резонно подметил я. – Скрипач характеризовал тебя как делового человека…

– Скрипач никогда не был мне другом и никогда им не будет! Называя мое имя, он просто хотел меня подставить. У нас с ним старые счеты. Его гложет зависть, что я кое-чего добился в этой жизни, а он так и остался на задворках.

Беркут облокотился о стол, посмотрел на меня с леденящей душу улыбкой, затем сказал:

– Скрипач – очень мстительный человек. Ты сломал ему челюсть. Тем более в присутствии его людей. Он этого тебе никогда не простит. Он будет тебя постоянно выслеживать и в самый неподходящий момент нанесет сокрушительный удар. А если он и его люди узнают, что у тебя имеется валюта, да еще в таком количестве, то можешь не сомневаться, что к тебе в квартиру нагрянут незваные гости. Они перевернут все вверх дном и не успокоятся, пока не найдут деньги.

– Не боюсь и никогда не боялся таких типов, как он, – не позволив Беркуту договорить, высокопарно заявил я.

– Напрасно, – заметил хозяин «Золотой нивы». – Нельзя недооценивать своих возможных врагов.

Прежде чем выйти из кабинета, я вновь обратился к Беркуту:

– Хотел тебе помочь стать состоятельным человеком. Теперь обижайся сам на себя. Ты упустил свой шанс.

– Прекрати! – огрызнулся он, несмотря на все усилия оставаться спокойным. – Меня вполне устраивает мой заработок. Деньги здесь абсолютно ни при чем. Мне противно, понимаешь? Противно заниматься распространением наркотиков, тем более в моем родном городе.

– Сожалею о том, что больше тебя не увижу. Но если передумаешь, еще есть возможность принять мое предложение! – сказал я, демонстративно положив ему на стол свою визитную карточку.

– Вероятно, встретимся завтра на похоронах Шуваловой Оксаны Вениаминовны, но с вопросом о распространении героина или какой-либо подобной дряни даже близко не подходи. Насчет предложения… У тебя тоже есть возможность передумать, – буркнул он, окинув меня уничижительным взглядом. – Место вышибалы пока свободно.

В его голосе прозвучали еле уловимые нотки того, что с подобным вопросом к нему действительно лучше не обращаться. Я почувствовал себя так, словно земля разверзлась у меня под ногами. Преодолевая вспышку гнева от собственной глупости и безысходности, я поспешно вышел на улицу.

«Нет бы сразу направился в рекламное бюро и дал объявление во все местные газеты о том, что у меня два миллиона двести тысяч долларов!» – сплевывая и постоянно чертыхаясь от негодования, подумал я.

Неудачная попытка склонить на свою сторону хозяина «Золотой нивы» была для меня не только ударом ниже пояса, но и значительно сломила мою самоуверенность. Я понял, что впредь обязан действовать более осмотрительно и осторожно. Во всяком случае не должен раскрывать свои планы перед первым попавшимся человеком. В то же время где-то в глубине души у меня теплилось что-то светлое и чистое. Неподкупность Беркута вселяла надежду на то, что даже среди преуспевающих бизнесменов, казалось бы, только и думающих о наживе и возрастании личного капитала, еще можно было встретить людей, чьи принципы и добропорядочность оставались выше любых низменных желаний.