ГЛАВА 15
Кибернетическая экосистема
Следующая война начнется в киберпространстве.
Генерал-лейтенант Кейт Александер, USCYBERCOM
Продаю — » ZeuS 1.2.5.1 «- Чистый
Продаю zeus вер. 1.2.5.1 за $250. Оплата только через Western Union. Дополнительная информация по запросу. Предоставляю также безопасный хостинг, домен для панели управления zeus. Могу помочь с установкой и настройкой ботнета zeus.
Реклама вредоносной программы на www.opensc.ws
Первыми возможностями ИИ и продвинутого ИИ воспользуются спонсируемые государством частные хакеры; их целью будет кража информации, а результатом их действий — разрушения и гибель людей. Дело в том, что вредоносные компьютерные программы обретают все новые возможности, и уже сегодня их можно рассматривать как слабый ИИ. Как сказал мне Рэй Курцвейл, «существуют компьютерные вирусы, реально демонстрирующие ИИ. До сих пор мы не отстаем от них, но нет никакой гарантии, что не отстанем». А пока знания и опыт в области использования вредоносных программ становятся товаром. За деньги можно найти не только сам продукт, но и услуги по его настройке и обслуживанию. На то, чтобы найти в Сети приведенное выше рекламное объявление по поводу вредоносной программы Zeus, мне потребовалось меньше минуты.
Компания Symantec (ее девиз: безопасность в мире информационных технологий) начинала свое существование как ИИ- компания, но сегодня это крупнейший игрок в иммунной системе Интернета. Каждый год Symantec находит в сети около 280 млн новых вредоносных программ. Большую их часть автоматически создают специальные программы. Приложение от Symantec тоже действует автоматически: анализирует подозрительную программу, создает «заплатку» или блокирует и добавляет в «черный список». По данным Symantec, по количественным показателям вредоносное программное обеспечение уже несколько лет как обогнало полезное, и сегодня по крайней мере каждая десятая закачка из Сети содержит вредоносную программу.
Существует множество видов вредоносных программ, но у всех у них — будь то червь, вирус, программа-шпион, руткит или троянец, — общая изначальная цель: они созданы для того, чтобы использовать компьютер без согласия владельца. Они готовы украсть все, что в нем находится, — номера кредиток или социальных карт, интеллектуальную собственность — и оборудовать лазейку для дальнейшего использования. Если зараженный компьютер подключен к сети, они могут устроить набег и на связанные с ним компьютеры. Кроме того, они могут поработить сам компьютер и сделать его частью ботнета, или сети роботов.
Ботнет (управляемый, естественно, «хозяином») нередко включает в себя миллионы компьютеров. Каждый компьютер заражен вредоносной программой, пробравшейся в него, когда пользователь получил зараженное письмо, посетил зараженный сайт или подключился к зараженной сети или устройству хранения информации. (Известен случай, когда изобретательный хакер разбросал зараженные флешки на парковке военного подрядчика. Уже через час его троянец был установлен на серверах копании.) Преступники, занимаясь вымогательством и кражами, используют суммарную вычислительную мощность ботнета как виртуальный суперкомпьютер. Ботнеты вламываются во внутренние сети компаний, крадут номера кредиток и препятствуют обнаружению атаки.
Консорциум хакеров, называющий себя Anonymous, вершит при помощи ботнетов собственную версию справедливости. Помимо блокирования сайтов министерства юстиции США, ФБР и Bank of America за будто бы совершенные преступления Anonymous организовал атаку на Ватикан за старые грехи — сжигание книг, и за более свежие — защиту педофилов.
Ботнеты заставляют подчиненные компьютеры рассылать спам, а иногда «нажимают» на клавиши и крадут рекламные деньги, выплачиваемые за вход на рекламный сайт. Будучи включенным в такую сеть, вы можете даже не подозревать об этом, особенно если на вашем компьютере установлена устаревшая и глючная операционная система. В 2011 г. число жертв ботнетов выросло на 654 %. Если в 2007 г. кража информации с компьютеров при помощи ботнетов или просто вредоносных программ имела многомиллионные масштабы, то к 2010 г. это была уже триллионная индустрия. Киберпреступления стали более выгодным нелегальным бизнесом, чем торговля наркотиками.
Вспомните эти цифры в следующий раз, когда подумаете: неужели найдутся люди, достаточно безумные или алчные, чтобы создавать вредоносный ИИ или приобретать его и использовать, когда он появится? Однако безумие и алчность сами по себе — не причина всплеска киберпреступлений. Киберпреступность — это информационные технологии, развивающиеся по закону прогрессирующей отдачи. И, как любые информационные технологии, киберпреступность подчиняется законам рынка и питается инновациями.
Одна из важнейших для киберпреступности новинок — облачные вычисления, сравнительно новая информационная услуга, когда вычислительные мощности продаются не как товар, а как услуга. Как мы уже говорили, облачный сервис, который предлагают Amazon, Rackspace, Google и другие компании, позволяет пользователям арендовать процессоры, операционные системы и дисковое пространство на почасовой основе, через Интернет. Пользователи могут объединить в единую систему столько процессоров, сколько нужно для их проекта (в разумных пределах), не привлекая излишнего внимания. Облака дают любому обладателю кредитки доступ к виртуальному суперкомпьютеру. Облачные вычисления стартовали очень успешно; ожидается, что в 2015 г. они будут приносить доход $55 млрд по всему миру. Однако нельзя не заметить, что они создали новые инструменты для мошенников.
В 2009 г. преступная сеть использовала сервис Elastic Cloud Computing (ЕС2) компании Amazon в качестве командного центра для Zeus — одного из крупнейших ботнетов в истории. Zeus украл у клиентов различных корпораций, включая Amazon, Bank of America и таких гигантов в области защиты от вредоносного ПО, как Symantec и McAfee, около $70 млн.
Кто полностью защищен от хакеров? Никто. Даже в том маловероятном случае, если вы не пользуетесь ни компьютером, ни смартфоном, вы не можете считать себя в безопасности.
Так сказал мне Уильям Линн, бывший первый заместитель министра обороны США. Будучи вторым человеком в Пентагоне, он разрабатывал нынешнюю политику кибербезопасности министерства обороны. Линн занимал свой пост как раз до той недели, когда я встретился с ним в его доме в Вирджинии, недалеко от Пентагона. Он планировал вернуться в частный сектор и, пока мы с ним беседовали, прощался с некоторыми атрибутами прежней работы. Сначала люди с выправкой, выдававшей в них военных, приехали за гигантским металлическим сейфом, который министерство установило в его подвале, чтобы обезопасить секретные материалы во время работы дома. Было много грохота и кряхтения, но в конце концов сейф сдался. После этого они вернулись за защищенной компьютерной сетью, установленной на чердаке. Позже Линн собирался попрощаться с подразделением службы безопасности, занимавшим дом напротив четыре последних года.
Линн — высокий приветливый мужчина пятидесяти с чем-то лет. В его слегка простонародном говоре слышны то мягкие, то железные нотки, что очень помогало ему на постах главного лоббиста оружейной компании Raytheon и главного инспектора Пентагона. Он сказал, что приданные ему правительством охранники и водитель стали для него почти семьей, но что он с нетерпением ждет возвращения к нормальной гражданской жизни.
«Мои дети говорят друзьям, что папа не умеет водить машину», — усмехнулся он.
Я читал труды Линна и его выступления по вопросу национальной киберобороны и знал, что он заставил министерство обороны разработать защиту от кибератак. Я приехал к нему, потому что меня интересовали вопросы национальной безопасности и гонки кибервооружений. Моя гипотеза не представляет собой ничего революционного: когда ИИ появится, он будет использован в киберпреступлениях. Или, формулируя иначе, инструментарий киберпреступника будет очень похож на слабый ИИ. В некоторых случаях это и сегодня так. Так что на пути к УЧИ нас ждут неизбежные аварии. Какого рода? Когда умные инструменты оказываются в руках хакеров, насколько плохого результата следует ждать?
«Ну, мне кажется, что самое страшное — это инфраструктура страны, — сказал Линн. — Хуже всего, если какая-то страна или какая-то группа решит атаковать критическую часть инфраструктуры страны через компьютеры; речь идет об энергосистеме, транспортной сети и финансовом секторе.
Разумеется, это может привести к гибели людей и нанести громадный вред экономике. В этом случае можно, по существу, поставить под угрозу механизмы функционирования нашего общества».
Невозможно жить в городе и не знать ничего о хрупкой инфраструктуре жизнеобеспечения, в первую очередь об энергосистеме. Но как случилось, что эта инфраструктура стала объектом такой асимметричной угрозы, где действия нескольких злодеев с компьютерами способны убить множество невинных людей и нанести громадный ущерб экономике? Линн ответил так же, как когда-то ответил Джо Маццафро, бывший офицер морской контрразведки и киберищейка фирмы Oracle. Кибератаки так ошеломляют и дестабилизируют, потому что «Интернет разрабатывали, не думая о безопасности».
Из этой банальности следует несколько достаточно сложных выводов. Когда Интернет в 1980-е гг. стал доступен широкой общественности, никто не предвидел, что на нем поднимется индустрия воровства и что придется тратить миллиарды долларов на борьбу с ней. Из-за такой наивности, сказал Линн, «нападающий всегда имеет громадное преимущество. Структурно это выглядит так, что нападающему достаточно, чтобы успешной оказалась одна из тысячи атак. Для защиты необходимо добиваться успеха каждый раз. Возможности не равны».
Ключ — в особенностях программ. Линн указал, что если лучший антивирус от Symantec имеет размер от пятисот до тысячи мегабайт, что соответствует миллионам строк программного кода, то средняя вредоносная программа содержит всего лишь 150 строк. Так что игра только в обороне — путь к поражению.
Вместо этого Линн предложил начать выравнивание возможностей путем повышения стоимости кибератаки. Один из способов — установление авторства. Министерство обороны определило, что крупные вторжения и кражи — дело рук государств, а не отдельных людей и даже не групп. Удалось определить, кто конкретно чем занимается. Линн не стал называть имен, но я и раньше знал, что Россия и Китай содержат организованные киберпреступные группы, в которых работают государственные служащие, и достаточное число «внешних» банд, чтобы можно было все отрицать. В серьезной атаке 2009 г., получившей название «Аврора», хакеры вломились в компьютеры примерно двадцати американских компаний, включая Google и такие гиганты оборонной промышленности, как Northrup Grumman и Lockheed Martin, и получили доступ к полным библиотекам внутренних данных и интеллектуальной собственности. Google обнаружил, что следы нападения ведут к Народно-освободительной армии Китая.
Symantec утверждает, что на Китае лежит ответственность за 30 % всех направленных атак вредоносных программ; большая их часть, в целом около 21,3 %, исходит из Шаосина, что делает этот город мировой столицей вредоносного программного обеспечения. Скотт Борг, директор U. S. Cyber-Consequences Unit — мозгового центра со штаб-квартирой в Вашингтоне, — исследовал и задокументировал китайские атаки на корпорации и правительство США на протяжении последних десяти лет. Поищите, к примеру, информацию о кампаниях киберпре- ступности с такими экзотическими названиями, как Titan Rain или Byzantine Hades. Борг утверждает, что Китай «все больше полагается на крупномасштабное информационное воровство. Это означает, что кибератаки стали основной частью китайской стратегии национального развития и обороны». Иными словами, киберкражи помогают поддерживать экономику Китая, обеспечивая его одновременно новым стратегическим вооружением. Зачем тратить $300 млрд на программу разработки унифицированного ударного истребителя следующего поколения, как сделал Пентагон, заключив самый дорогой контракт в истории, если можно просто украсть чертежи? Кража военных технологий не представляет собой ничего нового для военных соперников США. Как отмечалось в главе 14, бывший
Советский Союз не разрабатывал атомную бомбу, а просто украл у США чертежи.
Если говорить об искусственном интеллекте, то зачем рисковать живыми шпионами и дипломатическими отношениями, когда хорошо написанная вредоносная программа способна добиться большего? С 2007 по 2009 г. на министерства обороны, иностранных дел, внутренней безопасности и торговли США совершалось в среднем по 47 000 атак в год. Главным их виновником был Китай, но он, разумеется, был не одинок.
«В настоящий момент больше сотни иностранных разведывательных организаций пытаются проникнуть в цифровые сети, обеспечивающие проведение военных операций США, — сказал Линн. — На месте государств я бы не стал ручаться головой за то, что мы не сможем определить, кто это делает. Это было бы неразумно, а люди обычно умнеют, когда речь заходит об их собственном существовании».
Эта не слишком сильно замаскированная угроза напоминает о еще одной мере, которую протолкнул Линн, — считать Интернет новым театром военных действий, наряду с сушей, морем и воздухом. Это означает, что если киберкампания нанесет достаточный ущерб американскому народу, инфраструктуре или экономике, то министерство обороны США применит в ответ традиционное вооружение и тактику. В журнале Foreign Affairs Линн писал: «Соединенные Штаты оставляют за собой право по законам вооруженного конфликта отвечать на серьезные кибератаки уместными, пропорциональными и оправданными военными средствами».
Во время разговора с Линном меня поразило сходство между вредоносными программами и искусственным интеллектом. На примере киберпреступности легко увидеть, что компьютеры — асимметричный умножитель угрозы. Линн за время разговора не раз повторял: «Биты и байты могут нести угрозу не меньшую, чем пули и бомбы». Точно так же, в связи с опасностью ИИ, трудно представить себе, что небольшая группа людей с компьютерами может создать нечто, не уступающее и даже превосходящее по мощи оружие. Большинство из нас интуитивно сомневается в том, что творение кибермира может войти в наш мир и нанести нам реальный и серьезный вред. Все утрясется, говорим мы себе, а специалисты согласно отвечают зловещим молчанием или слабо кивают на оборонщиков. С появлением УЧИ равенство опасности, исходящей от байт и от бомб, станет реальностью, и нам придется с этим считаться. Что касается вредоносного ПО, то эту эквивалентность приходится принимать уже сейчас. Можно сказать, что разработчики вредоносного ПО заслуживают нашей благодарности за генеральную репетицию катастрофы, которую они навлекают на мир. Конечно, это не входит в их намерения, но фактически они помогают подготовиться к появлению продвинутого ИИ.
В целом состояние киберпространства сейчас не вызывает приятных чувств. В нем кишмя кишат вредоносные программы, атакующие со скоростью света и яростью пираний. Или это человеческая природа, усиленная техникой? Из-за откровенных уязвимостей старые версии операционной системы Windows подвергаются атакам стаи вирусов еще на стадии установки. Это как бросать кусочки мяса на землю в тропическом дождевом лесу, только происходит все в тысячу раз быстрее. И эта панорама кибернастоящего — лишь отражение будущего ИИ.
Киберутопическое завтра Курцвейла населено гибридами человека и машины, бесконечно мудрыми и не испорченными богатством. Вы надеетесь, что ваше цифровое «Я» будет, перефразируя Ричарда Бротигана, «машиной милосердной любви», но справедливее было бы сказать, что оно будет наживкой на крючке.
Но вернемся к взаимосвязи ИИ и вредоносного ПО. Какую отрезвляющую аварию могла бы выдать умная вредоносная программа?
Особенно интересная мишень — национальная энергосистема. В настоящее время продолжается громкая дискуссия о том, насколько она хрупка, насколько уязвима для хакеров — и вообще, кому может прийти в голову ломать ее? С одной стороны, энергосистема США не едина, а состоит из множества частных региональных систем производства, хранения и транспортировки энергии. Около 3000 организаций, включая примерно 500 частных компаний, владеют и управляют 10 млн км линий электропередач и массой сопутствующего оборудования. Не все электростанции и линии электропередач связаны между собой, и не все они связаны с Интернетом. Это хорошо — децентрализация делает энергосистемы более устойчивыми. С другой стороны, многие из них все же связаны с Интернетом и допускают удаленное управление. Постепенное внедрение «умной сети» означает, что скоро с Интернетом будут связаны все региональные сети и все энергосистемы наших домов.
Если говорить коротко, то умная сеть — полностью автоматизированная электросистема, которая по идее должна повысить эффективность использования электроэнергии. Она объединяет старые источники энергии — электростанции на угле и других видах ископаемого топлива — и более новые солнечные и ветровые станции. Контролем и распределением энергии по конечным потребителям занимаются региональные центры. Более 50 млн домашних электросистем уже успели «поумнеть». Проблема в том, что новая умная энергосистема окажется более уязвимой для катастрофических отключений, чем не такая уж тупая прежняя система. Об этом говорится в недавнем исследовании МТИ, озаглавленном «Будущее электрической сети»:
Сильно взаимосвязанная система коммуникационных сетей будущего будет обладать уязвимостями, которые отсутствуют, возможно, в сегодняшней системе. Миллионы новых связующих электронных устройств, от автоматических счетчиков до синхрофазоров, порождают новые векторы атаки — пути, которыми могут воспользоваться нападающие для получения доступа к компьютерным системам или другому коммуникационному оборудованию, — и это повышает риск намеренных или случайных разрывов связи. Как отмечает North American Electric Reliability Corporation, эти разрывы могут привести к целому ряду отказов, включая потерю контроля над системными устройствами, потерю связи между частями системы или управляющими центрами или временные отключения электричества.
У энергосистемы есть одна особенность, которая делает ее королевой национальной инфраструктуры: без нее не работает ни одна из частей этой инфраструктуры. Ее отношения с остальной инфраструктурой полностью подходят под определение «сверхкритической связи» — термина, которым Чарльз Перроу описывает систему, части которой непосредственно и сильно влияют друг на друга. За исключением относительно небольшого числа домов, самостоятельно вырабатывающих электричество от солнца и ветра, сложно назвать, что не получает энергию от общей энергосистемы. Как мы уже отмечали, финансовая система США — это не просто электронная, но компьютеризированная и автоматизированная система. Автозаправочные станции, нефтеперерабатывающие заводы, даже солнечные и ветровые электростанции используют электричество, так что в случае отключения о транспорте можно забыть вообще. Отключение электричества угрожает продовольственной безопасности, поскольку грузовики, доставляющие продукты в супермаркеты, нуждаются в топливе. И в магазинах, и дома продукты, которые должны храниться в холодильнике, выдержат без него всего пару дней.
Очистка воды и доставка ее в большинство домов и на большинство предприятий требуют электричества. Без энергии невозможно утилизировать отходы канализации. В случае отключения электричества связь с пострадавшими районами тоже продержится недолго — столько, сколько аварийная связь проработает на аккумуляторах и автономных генераторах, требующих, естественно, топлива. Если не говорить о несчастных, которым не повезет застрять в лифтах, максимальной опасности подвергнутся пациенты в палатах интенсивной терапии и новорожденные. Анализ гипотетических катастроф, вырубающих значительные участки национальной энергосистемы, выявил несколько тревожных фактов. Если энергии не будет больше двух недель, большинство грудных детей в возрасте до года умрет от голода из-за отсутствия молочных смесей. Если энергии не будет год, примерно девять из десяти человек всех возрастов умрут от самых разных причин, в основном от голода и болезней.
В противоположность тому, что вы, может быть, думаете, американские военные не имеют независимых источников топлива и энергии, так что в случае крупномасштабного длительного отключения они не придут на помощь населению. Военные получают 99 % энергии из гражданских источников, а 90 % связи у них осуществляется по частным сетям, как и у всех остальных. Вам, вероятно, приходилось видеть военных в аэропортах — дело в том, что они тоже пользуются общей транспортной инфраструктурой. Как заметил Линн в одном из выступлений 2011 г., это еще одна причина, по которой нападение на энергетическую инфраструктуру будет означать начало реальной войны; такое нападение ставит под угрозу способность военных защитить страну.
Существенные сбои в любом из этих секторов могут затронуть оборонительные операции. Кибератака более чем на один сектор может привести к катастрофе. Сохранность сетей, обеспечивающих критическую инфраструктуру, должна обязательно рассматриваться при оценке нашей способности выполнять задачи в области национальной безопасности.
Насколько известно моим собеседникам, лишь однажды за короткую жизнь Интернета хакерам удалось обрушить энергосистему. В Бразилии в 2005–2007 гг. в результате серии кибератак исчез свет в домах более чем 3 млн человек в десятках городов, а крупнейшие в мире заводы по переработке железной руды оказались отрезанными от общей энергосистемы. Неизвестно, кто это сделал, но когда процесс начался, власти были не в силах его остановить.
Специалисты-энергетики на собственном опыте убедились, что электросистемы тесно переплетены между собой в самом буквальном смысле; отказ в какой-то небольшой части вызывает лавину отказов и может вылиться в коллапс всей системы. Отключение 2003 г. на северо-востоке США всего за семь минут распространилось на всю канадскую провинцию Онтарио и на восемь американских штатов и оставило без света на двое суток 50 млн человек. Это отключение обошлось региону в $4–6 млрд. И оно не было намеренным — оказалось достаточно упавшего на провода дерева.
Быстрое восстановление системы было столь же незапланированным, как и авария. Многие промышленные генераторы и трансформаторы американской энергосистемы построены на других континентах, и в случае повреждения из-за аварии критически важных элементов системы замена может занять не дни, а месяцы. К счастью, во время северо-восточного отключения не пострадал ни один крупный генератор или трансформатор.
В 2007 г. министерство внутренней безопасности решило исследовать возможность киберразрушения критического оборудования. С этой целью в Национальной лаборатории в Айдахо — ядерном исследовательском центре — был подключен к Интернету турбогенератор. Затем исследователи взломали его сайт и изменили настройки. Министерство хотело посмотреть, можно ли таким образом заставить турбину стоимостью в миллион долларов, аналогичную множеству других турбин в национальной энергосистеме, дать сбой. Судя по рассказу очевидца, им это удалось:
Гул вращающегося механизма становился все громче и громче, потом внутри 27-тонной стальной махины раздался резкий скрежет, и она сотряслась до основания, как кусок пластика. Гул стал еще громче, и новый скрежещущий звук эхом отразился от стен зала. Наружу с шипением потянулась струйка белого пара, за ней клубами пошел черный дым, и турбину разорвало изнутри.
Уязвимость, которую хотели исследовать в этом эксперименте, свойственна для североамериканской энергосистемы — это привычка подключать контрольную аппаратуру принципиально важного оборудования к Интернету, чтобы им можно было управлять дистанционно. Эту аппаратуру «защищают» паролями, инструментами сетевой защиты, шифрованием и другими средствами, через которые злодеи обычно проходят, как горячий нож сквозь масло. Устройство, управлявшее несчастным генератором, которым пожертвовали исследователи, используется в США повсеместно и известно как система управления, контроля и сбора данных (SCADA).
SCADA задействована для управления не только устройствами в энергосистеме, но и всевозможной современной аппаратурой, включая светофоры, атомные электростанции, нефте- и газопроводы, водоочистные станции и заводские конвейеры. Аббревиатуру SCADA знают все, даже домохозяйки, благодаря явлению под названием Stuxnet. Надо отметить, что Stuxnet вместе со своими родичами Duqu и Flame убедил даже самых закоренелых скептиков в том, что энергосистема действительно может подвергнуться атаке.
Stuxnet по сравнению с обычными вредоносными программами — это то же самое, что атомная бомба по отношению к пулям. Это компьютерный вирус, о котором специалисты говорят шепотом, называя его «цифровой боеголовкой» и «первым реальным кибероружием». Этот вирус не умнее других вирусов, но у него совершенно иные цели. Если другие вредоносные программы крадут номера кредиток и чертежи истребителей, то Stuxnet создан для уничтожения машин. Точнее, он был разработан для разрушения промышленного оборудования, связанного с логическим контроллером Siemens S7-300 — компонентом системы SCADA. Точкой входа для него служит уязвимый для вирусов персональный компьютер и операционная система Windows, управляющая контроллером. Этот вирус искал S7-300, работающие на газовой центрифуге горно-обогатительного комплекса по обогащению ядерного топлива в Натанзе (Иран), а также еще в трех местах этой страны.
В Иране один или несколько агентов пронесли на охраняемые предприятия флешки, зараженные тремя версиями вируса Stuxnet. Этот вирус способен путешествовать по Интернету (хотя при размере в полмегабайта он намного больше других вредоносных программ), но в данном случае обошлось без Всемирной сети. Как правило, на таких предприятиях один компьютер подключен к одному контроллеру, а от Интернета эти компьютеры отделяет «воздушный зазор». Но одна-единствен- ная флешка может заразить множество ПК или даже всю местную локальную сеть (LAN).
На заводе в Натанзе на компьютерах работали программы, позволяющие пользователям визуализировать данные о работе комбината, следить за их изменением и отдавать команды. Как только вирус получил доступ к одному компьютеру, началась первая фаза вторжения. Программа использовала четыре уязвимости «нулевого дня» в операционной системе Windows, чтобы перехватить управление этим компьютером и заняться поиском других.
Уязвимость «нулевого дня» — это такая прореха в системном ПО компьютера, которую до сих пор никто не обнаружил; прореха, делающая возможным неавторизованный доступ к компьютеру. Любой хакер мечтает об уязвимости «нулевого дня», и стоимость данных о нем на открытом рынке доходит до $500 ООО. Использование четырех таких уязвимостей одновременно было фантастическим расточительством, но оно многократно увеличивало шансы вируса на успех. Ведь в промежуток времени между изготовлением Stuxnet и моментом атаки одна или даже больше из этих прорех могли быть обнаружены и устранены.
Во второй фазе вторжения были задействованы две цифровые подписи, украденные у вполне легальных компаний. Эти подписи «сказали» компьютерам, что Stuxnet авторизован компанией Microsoft на проверку и изменение системного программного обеспечения. После этого Stuxnet распаковал и установил программу, которую нес внутри, — собственно вредоносную программу, нацеленную на контроллеры S7-300, управляющие газовыми центрифугами.
ПК, управлявшие комбинатом, и их операторы не почувствовали ничего необычного, когда Stuxnet перепрограммировал контроллеры SCADA так, чтобы те периодически ускоряли и замедляли центрифуги. Stuxnet спрятал свои команды от мониторинга, так что визуально для операторов работа комбината выглядела нормальной. Когда центрифуги начали гореть одна за другой, иранцы стали искать причину в самих механизмах. Вторжение длилось десять месяцев, причем, когда появлялась новая версия Stuxnet, она находила старую версию и обновляла ее. Всего в Натанзе вирус погубил от 1000 до 2000 центрифуг и, как утверждается, задержал иранскую программу создания ядерного оружия на два года.
Единодушие экспертов и самодовольные замечания сотрудников разведки США и Израиля оставляли мало сомнений в том, что именно эти две страны создали Stuxnet и что целью вируса была иранская ядерная программа.
Затем весной 2012 г. источник в Белом доме организовал утечку в The New York Times и сообщил, что Stuxnet и родственные ему вредоносные программы Duqu и Flame действительно были частью совместной американо-израильской кампании против Ирана под кодовым названием «Олимпийские игры». Ее участникам были Агентство национальной безопасности (АНБ) США и некая секретная организация в Израиле. Целью кампании действительно было затормозить иранскую программу разработки ядерного оружия и при этом избежать нападения Израиля на ядерные объекты Ирана традиционными средствами или предвосхитить его.
До того момента, когда было надежно установлено, что Stuxnet и его родичи созданы по инициативе администраций Буша и Обамы, могло показаться, что эти вирусы — громкий успех военной разведки. На самом деле это не так. «Олимпийские игры» стали провалом катастрофических масштабов, примерно таких же, как если бы в 1940-е гг. атомная бомба была сброшена вместе с ее чертежами.
Вредоносные программы никуда сами по себе не пропадают. Когда вирус случайно вышел за пределы комбината в На- танзе, по стране разошлись тысячи его копий. Затем заражению подверглись ПК по всему миру, но ни одна система SCADA больше не была атакована, потому что вирус не нашел больше ни одной мишени — логического контроллера Siemens S7-300. Но теперь любой способный программист мог бы взять Stuxnet, нейтрализовать в нем часть, ответственную за самоуничтожение, и настроить на использование против практически любого промышленного процесса.
Я не сомневаюсь в том, что такая операция в данный момент реализуется в лабораториях как друзей, так и врагов США и вредоносные программы уровня Stuxnet скоро будут продаваться в Интернете.
Выяснилось также, что Duqu и Flame — вирусы-разведчики. Они не несут деструктивной программы, а собирают информацию и отсылают ее домой — в штаб-квартиру АНБ в Форт-Миде (штат Мэриленд). Оба этих вируса, вполне возможно, были выпущены в Сеть раньше Stuxnet и использовались в рамках «Олимпийских игр», помогая определить расположение нужных производств в Иране и по всему Среднему Востоку. Duqu может регистрировать нажатия пользователем клавиш и тем самым обеспечивать человеку, находящемуся на другом континенте, возможность удаленно управлять зараженным компьютером. Flame может записывать и отправлять домой данные с камеры компьютера, с микрофона и почтовых аккаунтов. Как и Stuxnet, Duqu и Flame тоже могут быть «пойманы» и обращены против своих создателей.
Была ли операция «Олимпийские игры» необходима? В лучшем случае она на некоторое время притормозила иранские ядерные амбиции. Но здесь проявился тот самый близорукий взгляд, который портит многие технологические решения. Те, кто планировал «Олимпийские игры», не думал дальше чем на пару лет вперед, и никому даже в голову не пришла мысль о «нормальной аварии», которой неизбежно должна была кончиться эта затея, — о том, что вирус вырвется на свободу. Зачем так рисковать ради скромных результатов?
В марте 2012 г. в передаче «60 Minutes» на CBS бывшего главу подразделения киберзащиты министерства внутренней безопасности Шона Макгурка спросили, стал бы он создавать Stuxnet или нет. Приведем последовавший диалог между Макгурком и корреспондентом Стивом Крофтом:
М.: [Создатели Stuxnet] открыли пресловутый ящик. Они продемонстрировали возможность. Они показали свою способность и желание сделать это. И это такая вещь, которую невозможно спрятать обратно.
К.: Если бы кто-то в правительстве пришел к вам и сказал: «Послушайте, мы думаем вот что сделать. Что вы об этом думаете?» — что бы вы им ответили?
М.: Я серьезно предостерег бы их от этого, потому что все последствия выпуска в мир текста подобной программы невозможно предусмотреть.
К.: В смысле, что другие люди позже могли бы использовать ее против вас?
М.: Да.
Этот эпизод заканчивается разговором с немецким специалистом по управляющим системам Ральфом Лангнером. Лангнер «вскрыл» Stuxnet, разобрав его «по косточкам» в лаборатории и протестировав скрытую в нем программу. Он рассказал в эфире, что Stuxnet резко понизил стоимость террористической атаки на энергосистему США — приблизительно до миллиона долларов. Где-то в другом месте Лангнер предупредил о массовых жертвах, к которым могут привести незащищенные управляющие системы по всей Америке, на «важных предприятиях, связанных с энергетикой, водой и химическим производством ядовитых газов».
«Что действительно тревожит, так это идеи, которые Stuxnet подарил хакерам, — сказал Лангнер. — Прежде атаку такого типа могли осуществить, скажем, лишь пять человек. Теперь их скорее пятьсот, и каждый может это сделать. Необходимая квалификация и уровень, нужный для подобных вещей, существенно снизились, просто потому что многое можно скопировать из Stuxnet».
Если верить The New York Times, Stuxnet вырвался на свободу потому, что после первых успехов в уничтожении иранских центрифуг его создатели расслабились.
…удача была недолгой. Летом 2010 г., вскоре после отправки в Натанз нового варианта червя, стало ясно, что червь, который, по идее, не должен был покидать машины Натанза, вырвался на свободу, как животное из зоопарка, которому повезло найти ключи от клетки… Ошибка в коде, говорят, привела к тому, что вирус проник в компьютер одного из инженеров, когда тот подключился к центрифугам. Когда же инженер покинул Натанз и подключил компьютер к Интернету, американо-израильский вирус не смог понять, что окружающая его среда изменилась. Он начал распространять свои копии по всему миру. Внезапно программа оказалась в поле зрения всех заинтересованных лиц, хотя ее назначение поначалу было неясным, по крайней мере для обычных пользователей.
Дело не только в том, что ошибка программистов привела к инциденту с серьезными последствиями для национальной безопасности. Это практически пробный прогон сценария Busy
Child, и люди, которые работают в высших кругах правительства, обладающие самым высоким допуском и величайшей технической компетенцией, позорно его провалили. Мы не знаем, к каким последствиям приведет попадание этой мощной технологии в руки наших врагов. Насколько серьезны будут эти последствия? Для начала это может быть атака на элементы энергосистемы США. Кроме того, атаки на атомные электростанции, места хранения ядерных отходов, химические заводы, поезда и авиалинии. Короче говоря, все достаточно плохо. Очень важно, как отреагирует на события Белый дом и какие планы он будет строить. Я опасаюсь, что, хотя Белый дом должен был бы укреплять системы, которые Stuxnet сделал более уязвимыми, ничего конструктивного в настоящий момент не происходит.
Кстати говоря, репортер Times намекает, что вирус разумен. Ведь он обвиняет Stuxnet в когнитивной ошибке: вирус «не смог понять», что находится уже не в Натанзе. Чуть позже в том же материале вице-президент Джо Байден обвиняет израильтян в ошибке в программе. Конечно, обвинить есть в чем. Но столь безрассудное и неуместное использование интеллектуальной технологии, с одной стороны, ошеломляет, а с другой — вполне предсказуемо. Stuxnet — просто первая в серии «аварий», с которыми мы не сможем справиться без тщательнейшей подготовки.
Если технари и специалисты-оборонщики, работающие в Белом доме и Агентстве национальной безопасности, не в состоянии контролировать узкоинтеллектуальную вредоносную программу, каковы шансы на то, что их коллеги смогут справиться с будущим УЧИ или ИСИ?
Никаких шансов.
Киберспециалисты проводят военные игры с кибератаками, составляют сценарии катастроф и пытаются таким образом учиться и искать решения. Они пользуются такими словами, как «кибервойна» и «ударная киберволна». Никогда, однако, участники военных игр не предполагали, что мы сами будем наносить себе ущерб, что неизбежно в двух случаях. Во-первых, как мы уже говорили, США участвовали в создании семейства Stuxnet, которое вполне может стать аналогом АК-47 в нескончаемой кибервойне: дешевое, надежное, массово производимое оружие. Во-вторых, я уверен, что ущерб от применения оружия уровня ИИ будет идти не только из-за рубежа, но и из собственного «дома».
Сравните долларовую стоимость террористических атак и финансовых скандалов. Нападение «Аль-Каиды» 11 сентября 2001 г. обошлось США приблизительно в $3,3 трлн, если учесть последовавшие войны в Афганистане и Ираке. Но даже если не считать эти войны, то непосредственный ущерб от физических разрушений, экономических последствий и раздутых расходов на безопасность составил почти $767 млрд. Скандал с субстандартным ипотечным кредитованием, вызвавший худший глобальный спад со времен Великой депрессии, стоил около $10 трлн в мировом масштабе и порядка $4 трлн в США. Скандал с компанией Enron стоил примерно $71 млрд, а мошенничество Верни Мэдоффа — почти столько же, $64,8 млрд.
Эти цифры показывают, что по денежной стоимости финансовое мошенничество может поспорить с самым страшным терактом в истории, а субстандартное ипотечное кредитование намного его обгоняет. Когда исследователи передадут продвинутый ИИ в руки бизнесменов (что непременно произойдет), эти люди внезапно окажутся обладателями самой мощной технологии из всех когда-либо созданных. Некоторые используют ее для нового мошенничества. Я считаю, что следующая кибера- така будет представлять собой «дружественный огонь», то есть будет исходить изнутри страны; при этом она будет разрушать инфраструктуру и убивать американцев.
Звучит неубедительно?
Enron — замешанную в скандале техасскую корпорацию — возглавляли Кеннет Лэй (ныне покойный), Джеффри Скил- линг и Эндрю Фастоу (оба нынче в тюрьме); занималась компания продажей электроэнергии. В 2000 и 2001 гг. трейдеры Enron подняли в Калифорнии цены на электроэнергию при помощи стратегий, известных как «Толстый мальчик» и «Звезда смерти». В одной схеме трейдеры повышали цены, втайне приказывая энергопроизводящим компаниям отключать станции. Второй план подвергал опасности жизни людей.
Enron обладал правами на жизненно важную линию электропередач, соединяющую Северную Калифорнию с Южной. В 2000 г., перегрузив линию потребителями во время летней жары, компания создала «фантомную», или ложную, сетевую перегрузку и «бутылочное горлышко» в доставке энергии к потребителю. Цены взлетели до небес, а электричество оказалось в серьезном дефиците. Калифорнийские чиновники подавали энергию в одни районы, одновременно погружая во мрак другие, — известная практика «веерных отключений». Эти отключения вроде бы не вызвали гибели людей, но испугали очень многих: целые семьи оказывались запертыми в лифте, а улицы освещались только фарами проезжающих авто. Apple, Cisco и другие корпорации вынуждены были временно закрыться с потерей миллионов долларов.
Но сам Enron заработал на этом миллионы. Было зафиксировано, как во время отключения электричества один трейдер сказал: «Просто отключи их. Вот идиоты! Им бы лучше вернуть чертовых лошадей и коляски, и чертовы лампы, чертовы керосиновые лампы».
Сегодня этот трейдер — энергетический брокер в Атланте. Но дело в том, что, если бы руководители Enron имели доступ к умному вредоносному ПО, которое могло бы помочь им оставить Калифорнию без электричества, как вы думаете, они постеснялись бы им воспользоваться? Я думаю, нет, даже если это означало бы ущерб для энергосистемы и гибель людей
