Глава 8
Наука и искусство

С разницей в несколько дней мы получили письма из Genomind и 23andMe. Обе компании сообщали, что результаты генетических тестов готовы. Но мы никак не могли собраться с духом и открыть эти послания, и какое-то время они собирали цифровую пыль в наших почтовых ящиках. Позже мы посмеялись над тем, как у нас обеих дрожали коленки, как долго мы не могли найти в себе мужество, чтобы ознакомиться с секретами собственных генов. Представьте себе: ни одна из нас не нашла в себе смелости сказать другой, что письмо пришло и пора двигаться дальше!

В самом начале, с головой нырнув в изучение тайн науки, мы были уверены: генетическое тестирование – отличная идея! Но теперь непрочитанные письма с результатами анализов уже не манили, а пугали. Что, если мы обнаружим в них свидетельства собственной слабости?

Но в конце концов любопытство победило. Мы позвонили в обе компании и договорились о телефонных консультациях с экспертами по генетике. Результаты из 23andMe, даже в виде краткой выжимки, оказались весьма пространным документом. Мы узнали (в подробностях), каких проблем со здоровьем нам следует ожидать в будущем. Эксперты компании проследили генетические вероятности чуть ли не всех популярных заболеваний, так что, просматривая их отчет, мы обнаружили, что подвержены многочисленным опасностям – от болезни Альцгеймера до проблем с сердцем. Что ж, в теории новые возможности генетики заставляют оторопеть от восторга, но когда вы берете в руки документ, подробно описывающий ваши перспективы, это отрезвляет. Впрочем, нам повезло: в наших анализах ДНК не скрывалось неприятных сюрпризов, способных перевернуть жизнь. Но кое-что интересное, хотя и несколько запутанное, нам все-таки удалось узнать.

Как оказалось, гены Кэтти были аналогичны генам лучших спринтеров мира (зря она бросила заниматься бегом в старших классах!). Кроме того, она не очень хорошо различает горький вкус. Анализ генов Клэр, в свою очередь, подтвердил, что семейные легенды о прапрапрапрабабушке-индианке, вероятнее всего, соответствуют действительности. С тех пор она получила десятки уведомлений о возможных дальних родственниках.

Что же касается психологических особенностей, определяемых по ДНК, – тут нас ждало много удивительного. Специалисты из 23andMe сумели провести анализ гена КOMT, он же – ген «воина или мученика». Клэр была уверена, что Кэтти окажется «воином», то есть стрессоустойчивым человеком. Себя же Клэр отнесла к «мученикам», то есть беспокойным. Однако Эмили Драбант Конли, нейробиолог из 23andMe, сообщила: согласно результатам анализа гена КOMT, мы обе – «мученицы». Это был удар ниже пояса. Как вы помните, люди с такой вариацией гена прекрасно функционируют в обычных условиях, но в рискованных ситуациях уровень спокойствия и уверенности резко падает. Впрочем, Драбант Конли успокоила нас, напомнив, что у «мучеников» обычно лучше развиты когнитивные способности.

Результаты анализа генов, связанных с выработкой и распределением окситоцина, нас тоже удивили. Кэтти полагала, что Клэр – обладательница той самой вариации гена OXTR, который обеспечивает нас максимумом мягкости и нежности, но сама она – совсем не такая. Но мы и здесь ошибались! Как выяснилось, мы обе обладаем той вариацией, которая способствует доброму отношению к людям и миру в целом. Что ж, подумали мы, это хорошая новость (по крайней мере по сравнению с тем, что обе мы «мученицы»).

После этого мы пообщались с доктором Джеем Ломбардом из Genomind, и он пообещал простым языком объяснить нам, что означают для нас результаты, полученные после анализа нашей слюны. Если помните, тесты, проводимые в Genomind, мало чем отличаются от тех, что делают в 23andMe. Однако они более подробны и предназначены в первую очередь для врачей. Специалисты компании умеют проводить анализ того самого переносчика серотонина, о котором мы говорили в главе 3 (он играет важную роль в формировании уверенности). Обладатели той вариации этого гена, что состоит из двух коротких цепочек, склонны к тревожности, а две длинные цепочки означают, что человек генетически предрасположен к легкому преодолению неудач. Конечно, мы обе надеялись на эти длинные цепочки. Мы мечтали о том, что ДНК помогает нам стойко преодолевать житейские невзгоды. (Мы знаем, что легкомысленно упрощали сложные вопросы, связанные с генетикой и ее влиянием. Нам было известно, что гены – вовсе не решающий фактор. Но в момент телефонной беседы мы смотрели на вопросы генетики весьма категорично.)

Слушая доктора Ломбарда, вновь и вновь объяснявшего, что гены не играют решающей роли в этом вопросе, мы чувствовали, что он пытается мягко подготовить нас к неприятным новостям. И, разумеется, мы действительно услышали, что мы обе – обладательницы сочетания короткой и длинной цепочек переносчика серотонина. По сути, это значит, что если жизнь подкидывает нам сложные проблемы, мы склонны тревожиться и даже впадать в депрессию. Доктор Ломбард согласился с нами в том, что ген переносчика серотонина и ген КOMT сильно влияют на личность человека (в частности, на уровень веры в себя). А когда мы как следует надавили на него, он признался, что если бы не был знаком с нами лично, то неизбежно пришел бы к выводу, что природа лишила нас важнейших составляющих уверенности. При этом он согласился и с тем, что наша вариация окситоцинового гена – это скорее плюс, чем минус.

Тем не менее он в очередной раз напомнил нам: «Речь идет о вероятности, а не о реальном положении вещей. Решающее влияние на работу генов оказывают среда и эпигенетика». Кроме того, «люди с короткими цепочками в этом гене внимательнее и легче адаптируются к окружающей обстановке. В долгосрочной перспективе они лучше приспособлены к выживанию в опасных ситуациях». Да, мы тревожнее, но зато лучше выживаем. Эта мысль нас немного успокоила.

Итак, у нас обеих обнаружилось по два «плохих» гена, мешающих уверенности, и по одному «хорошему», который ей способствует. Мы склонны к переживаниям и тревоге по пустякам, но зато оптимистичны и с симпатией относимся к окружающему миру. Что ж, приходится признаться: иногда мы действуем в полном соответствии с этим описанием, а временами – строго наоборот.

Несколько дней новый образ самих себя – «мучениц», склонных паниковать по пустякам, – не давал нам покоя. Будучи перфекционистками, мы чувствовали себя так, будто провалили важный экзамен: оказывается, наши цепочки никуда не годятся! Мужья раздраженно говорили, что если результаты тестов заставляют нас беспокоиться еще сильнее, может, вообще не стоило их делать? Но потом мы поняли кое-что новое о своей роли в споре о важности природы и воспитания. Мы придавали очень важное значение генетическому профилю. Мы построили обходные пути, о которых рассказывала нам нейробиолог Лора-Энн Петитто. И хотя три вариации генов у нас одинаковы, мы – совершенно разные люди. Кэтти гораздо решительнее, а Клэр склонна к размышлениям. Кэтти нравится рисковать, но при этом она не любит конфронтации. Клэр без проблем берет телефонную трубку, чтобы провести неловкую беседу, но не получает удовольствия от спуска по крутому склону горы. Может, будь мы помоложе, результаты генетических тестов заметнее повлияли бы на нашу жизнь. А так они нас, конечно, заинтриговали, но ничего нового о себе мы не узнали.

И даже более того, вариация гена – переносчика серотонина с одной короткой цепочкой – это ведь тот самый ген восприимчивости! Так что, если верить Суоми, мы обе отличаемся высокими адаптивными способностями и быстро реагируем на любые изменения среды. Кроме того, можно сделать вывод, что нас неплохо воспитали – ведь мы выросли счастливыми и успешными людьми со стабильной психикой. (Мы, кстати, стали еще больше ценить своих матерей. Воспитывая нас, они проделали ту же героическую работу, что и макаки Суоми. Да, согласно исследованиям Суоми, матери важнее отцов.)

Итак, в результате мы осознали: путешествие в мир собственных генов во многом походит на историю об уверенности, которую мы рассказываем в этой книге. Мы обе пришли в этот мир с не самой надежной версией ДНК. Нам обеим приходилось нервничать, преодолевать стрессы и беспокойство. Мы многому научились. И теперь верим: жизненный опыт сильнее генов. Сегодня мы способны эффективно действовать и уверенно достигать результатов даже в стрессовых ситуациях. (Прямой телеэфир был бы ничем без чудовищного стресса.)

Результаты генетических тестов не объясняют, кто мы есть. Это лишь информация, которая во многом не соответствует реальности. Погружение в тайны науки подготовило нас к последнему откровению о сложной природе уверенности: нельзя грести всех людей под одну гребенку.

В поисках уверенности мы видели множество ее проявлений. Мы встречались с женщинами, которые мастерски обращаются с баскетбольным мячом и пистолетом. Ставят эксперименты и пишут научные статьи. Поселились в залах конгресса и офисах. Рассмотрев картину во всей полноте, мы пришли к неожиданному выводу: женская уверенность часто выглядит иначе, чем мужская.

Мы не говорим о некоей женской версии уверенности, подобной женской карьере, которая благодаря декретному отпуску менее напряженна и уменьшает наши шансы получить по-настоящему сложные и интересные профессиональные задания. Суть уверенности для женщин и мужчин ничем не отличается. Действовать, работать, принимать решения, овладевать мастерством – у всего этого нет гендерных признаков. Но наблюдая за ярчайшими проявлениями веры в себя, мы заметили, что они не всегда одинаковы.

Они необязательно соответствуют общепринятому образцу «уверенного поведения», который сложился давным-давно: мужчина (чаще всего) задирает нос, принимает решения и подавляет остальных своим авторитетом.

Мужская бравада на рабочем месте (возможно, подогреваемая тестостероном и вдохновленная сериалом «Безумцы») все еще остается классикой. Стандартом. И в настоящее время – единственным стандартом. Стремление к победе любой ценой. Безграничная тяга к риску. Склонность быстро принимать решения. Общение на повышенных тонах с выделением огромного количества энергии. Это – ценности и правила поведения. Иногда они действенны. Но все равно их нельзя назвать примером уверенности.

Многие годы мы были убеждены: именно так должна вести себя женщина, если она стремится достигнуть вершин, если хочет быть уверенной в себе. Подобное поведение казалось нам неестественным, вымученным – и что с того? Мы считали, что, кое-как натянув на себя мужские доспехи, овладеем такой же верой в себя и изменимся.

Но, к счастью, женщинам необязательно это делать (как, кстати, и многим мужчинам). В поисках точной формулировки мы наконец-то разгадали мучительную загадку, которая не давала нам покоя больше года: неужели, чтобы быть уверенным в себе, нужно быть подонком? Нет, спасибо. Наше исследование и беседы с влиятельными и уверенными в себе женщинами помогли увидеть иной путь, более естественный и соответствующий нашей внутренней сути. Совсем другой подход. С теми же ингредиентами можно получить совершенно иной результат.

Этот момент необходимо понять, ведь в противном случае женщины вновь будут гоняться за химерами. Пегги Макинтош из Колледжа Уэллсли считает, что уверенность «долгие годы считалась довольно агрессивным качеством, хотя на самом деле это понятие намного шире и может проявляться более тонко».

Итак, как должна выглядеть уверенность? Для ясности попробуем описать ее следующим образом.

Представьте, что ваша вера в себя проходит тяжелые испытания. Вы попали на совещание с влиятельными людьми. У вас есть важное замечание по новому проекту, и вы знаете, что многим оно придется не по душе. В подобные моменты женщины, как правило, борются с собой. Побеждают сомнения – и мы рта не раскрываем. Или мы хотим выглядеть так уверенно и властно, что наши слова звучат резко и оборонительно, но при этом неестественно.

Однако есть и третий путь. Не обязательно говорить первой. Важно выслушать других и учесть их слова. Может быть, даже опираться на доводы коллег при озвучивании собственной позиции. Так мы завоюем доверие окружающих и при этом не заставим их себя ненавидеть. Можно говорить спокойно, но при этом высказать достойную мысль. Мысль, которую услышат. Для многих из нас уверенность может быть даже молчаливой. Так вы поведете себя по-женски уверенно. (Конечно, для некоторых из нас агрессивность бывает естественной, однако чаще она напускная. А если вы играете чужую роль, вы вряд ли почувствуете себя уверенно.)

Возможно, наш вариант уверенности допускает проявление уязвимости и даже сомнение в собственных решениях. Более того, современные психологи полагают: умение не скрывать свои уязвимые места дает нам новую, неизведанную силу, которая может стать источником веры в себя.

Но здесь мы хотим прояснить свою мысль. Многие, в особенности наши мужья, реагировали на подобное заявление вполне предсказуемо. Послушайте, говорили они, какой смысл в том, чтобы демонстрировать собственную слабость или позволять оспаривать свое мнение? Вы разве не твердили, что именно такое поведение свидетельствует об отсутствии уверенности?

Чтобы прояснить этот нюанс, рассмотрим несколько примеров. Демонстрация своей уязвимости может быть сильной стороной – особенно если позволяет наладить контакт с собеседником. А бесконечные сомнения сильной стороной никогда не станут. Умение пересмотреть свои взгляды, изменяя их к лучшему, как и способность признавать ошибки, – это признак силы. Бесплодные размышления над уже принятым решением или неспособность его пересмотреть не имеют ничего общего с уверенностью, которую мы рисуем в своем воображении. Уверенность не извиняется, не мямлит, не скромничает. Да, если мы хотим быть лидерами, нужно действовать и заставлять людей услышать себя. Инстинкты, если правильно с ними работать, в этом помогут. Нужно верить своему внутреннему голосу.

Именно это умение свойственно самым разным женщинам, уверенным в себе: живой и участливой Валери Джарретт, открытой и сердечной Джессике Райт, поразительно искренней Линде Хадсон. Беседуя со многими женщинами, которых отличает беспримерная вера в себя, мы бережно собирали их советы и рекомендации. В ходе разговоров с ними то представление об уверенности, которое у нас было изначально, изменилось до неузнаваемости. Решительность и ясность. Коммуникабельность и юмор. Наборы личных качеств были самыми разными. Самообладание, уязвимость и элегантная вера в себя, свойственные Кристин Лагард, уже не удивляли и не казались несовместимыми качествами. По большей части этих женщин устраивало, кто они есть.

Пока в муках рождалась эта книга, Кэтти осознала, что она чувствует себя более уверенной как журналист, когда при проведении интервью доверяет своим инстинктам, а не следует рекомендуемой агрессивной тактике. «В нашей профессии считается правилом с определенной смелостью задавать жесткие вопросы, – говорит она. – Ты должен быть агрессивным, должен “сделать” собеседника. Я вечно переживала из-за того, что не могу толком следовать этому правилу, потому что оно мне не подходит, и в подобных случаях всегда заметно, что я притворяюсь. Но потом я поняла: не обязательно придерживаться подобного стиля, ведь таким образом мы смещаем внимание с интервьюируемого на самого журналиста. Осознав это, я перестала переживать и стала задавать более естественные для себя вопросы, прислушиваться к своему “я”. Дело было лишь в уверенности, в том, чтобы найти в себе смелость действовать так, как мне казалось нужным».

Тут мы хотим взять паузу, чтобы пояснить: наши глаза вовсе не зашорены. В офисах по-прежнему полно руководителей старой школы, которые имеют более традиционные представления о том, что такое уверенность и как она проявляется, – и у нее не женское лицо. Иногда, чтобы убедить такого доисторического руководителя, приходится раз-другой ударить по столу кулаком. Мы обе научились громко перебивать заносчивых экспертов на телевидении, чтобы донести свою точку зрения. Но сегодня мы видим доказательства того, что на рабочих местах на уверенность смотрят все шире. Недавнее исследование, проведенное в Стэнфордской школе бизнеса, свидетельствует: женщины, совмещающие в себе «женские» и «мужские» качества, показывают гораздо более высокие результаты, нежели их коллеги (даже мужского пола). Какие же качества исследователи сочли типично мужскими? Вот они: агрессия, напористость и уверенность. Ну а женскими? Способность к сотрудничеству, ориентированность на процесс, силу убеждения и скромность.

Исследователи в течение восьми лет следили за карьерой 132 выпускников бизнес-школ, и вот что они обнаружили. Женщины, использующие в работе и «мужские», и «женские» качества, получают повышение в полтора раза чаще, чем мужчины; в два раза чаще, чем мужчины с «женскими» качествами; в три раза чаще, чем женщины с «мужскими» качествами; и вдвое чаще, чем женщины с «женскими» качествами. Как ни странно, мужчины, имеющие в своем арсенале и «мужские», и «женские» качества, никаких выгод от этого не получают.

Какова же главная мысль, которую стоит почерпнуть из результатов этого исследования? Не пренебрегайте преимуществами, данными природой. Прокладывайте собственную дорогу. В том, что касается уверенности, женщины должны сами стать своими ролевыми моделями. Не нужно слепо копировать повадки мачо. Сенатор Кирстен Джиллибранд в этом непреклонна. Когда мы спросили ее, не лучше ли женщинам брать пример с мужчин, на каждом углу выкрикивая: «Я – лучше всех!», она пожала плечами: «А зачем? Мы же не хотим, чтобы женщины превратились в мужчин. Мы хотим, чтобы они получали выгоды от своих сильных сторон. Женщинам следует понять: они ничем не обделены. Им нужно знать, что требуется для успеха, и понимать, как этого добиться понятными для них способами».

Джиллибранд сыта по горло тем, что она называет ложным постулатом: якобы в сенате наибольшего успеха достигают самые говорливые и громогласные. Ее мнение подтверждают и исследователи из Стэнфордского университета. Оказывается, женщины-конгрессмены куда чаще добиваются принятия предложенных ими законопроектов и активнее сотрудничают с представителями других партий. (Возможно, они занимаются этим в то самое время, когда мужчины разглагольствуют в конгрессе или сенате.)

Майкл Наннс, председатель правления юридической компании Dickstein Shapiro и еще один великодушный представитель мужского лагеря, твердо убежден, что уверенность проявляется в самых разных формах. По его словам, сам он предпочитает менее агрессивный стиль. Он рекомендует женщинам, которые хотят вставить слово в мужскую беседу, представлять, что они делают хирургический разрез. «Подчеркните, что ваша точка зрения отличается. Говорите авторитетно, и ваше участие в беседе запомнят».

Стоит заметить, что в профессиональной жизни мужчины и женщины зачастую следуют разным ценностям. И это влияет на то, как мы проявляем уверенность. К примеру, если верить многочисленным исследованиям, женщины помимо дохода, выручки и своего места в служебной иерархии имеют и другие приоритеты. Например, их чаще волнуют вопросы трудовой этики и миссия компании. А теперь подумайте: если вы стремитесь повысить свой престиж, то, вероятно, попытаетесь доминировать в разговоре. Если же хотите добиться консенсуса, то прислушаетесь к мнению собеседников.

Чтобы добиться уверенности и успеха, необходимо опираться на свои ценности и сильные стороны. Эта идея уже сегодня используется как популярная модель развития лидерских качеств. Райан Немец – руководитель образовательной программы Института «Ценности в действии», ведущей организации США в вопросе изучения сильных сторон человеческого характера. «Когда люди сосредотачиваются на своих сильных сторонах, они удивительным образом меняются, – говорит он. – Но большинство из нас не понимают, в чем они сильны».

Немец утверждает: понимание своих внутренних сил вовсе не означает, что вы не будете развиваться в тех областях, которые неплохо бы подтянуть. К примеру, если он работает с женщиной, которая хочет стать увереннее в себе, чтобы успешнее строить карьеру, он советует ей сосредоточиться на своих сильных сторонах и использовать их по максимуму. А еще он рекомендует ей поработать над собой, чтобы стать более настойчивой, даже если от природы она не слишком одарена этим качеством.

Клэр очень удивилась, заполнив онлайн-тест на сайте Института «Ценности в действии» – не столько результатами, сколько их интерпретацией. «Я знала, что легко нахожу общий язык с людьми, но никогда не предполагала, что это одна из самых сильных сторон моего характера. И лучше всего у меня развиты социальные навыки. Я узнала, что обладаю высоким эмоциональным интеллектом, способна адаптироваться в любом окружении и легко налаживаю контакт с другими. Все так. Наверное, именно поэтому мне так нравится быть репортером. Жаль, что десять лет назад я не осознавала, что в этом моя сила, что эти качества ценны для моей работы, – давно бы чувствовала себя куда увереннее».

Здесь-то и таится искусство верить в себя. Оно заключается в умении строить уверенные отношения с миром, основываясь на том, какова ты на самом деле – как женщина и как личность. Оно – в способности принимать мнение других, не стыдясь при этом собственных взглядов. Оно – в том, как мы убеждаем избирателей, просим о благотворительных пожертвованиях и поддержке, заглушая внутренний голос, твердящий, что мы себя восхваляем. Оно – в том, что мы обе больше года считали неразрешимым парадоксом: в нежелании встать и взять слово и при этом в желании быть услышанными.