Заключение

1. Региональный анализ мировой практики применения смертной казни свидетельствует об определенных особенностях и различных тенденциях в практике применения этой меры, которые к началу XXI века сложились в разных регионах и государствах.

Если говорить, например, о Центральной Азии, то следует признать, что при разной интенсивности использования смертной казни ныне практически все страны этого региона de jure или de facto отменили смертную казнь.

Принципиально иная ситуация сложилась в странах Юго-Восточной Азии, которые по отношению к смертной казни и интенсивности ее применения можно разделить на три группы. В первую из них входят Китай, Сингапур, Таиланд и Вьетнам, которые при всех различиях политической и экономической ситуации, уголовной политики, законодательства и судебной практики все же отличаются наиболее широким и интенсивным применением этой меры наказания.

Вторую группу стран в этом регионе образуют Индия, Япония, Южная Корея и Филиппины, где смертная казнь в последние 18 лет традиционно применялась лишь в единичных случаях и главным образом носила символический характер. Причем если в Южной Корее ее существование, судя по всему, подошло к концу, то на Филиппинах эта мера наказания уже полностью отменена.

Наконец, к третьей группе следует отнести стоящий во многих отношениях особняком Пакистан. Это объясняется и географическим положением страны, и весьма широкой сферой применения смертной казни в законодательстве и в судебной практике, и высокой интенсивностью применения этой меры, но, главное, особым местом и ролью, которые в этой единственной в регионе мусульманской стране занимают исламское право и традиции шариата.

Последнее обстоятельство принципиально сближает Пакистан с Ираном, Саудовской Аравией и другими странами Ближнего Востока, которые издавна отличаются наличием параллельных систем гражданской и шариатской юстиции и наиболее широким применением смертной казни. В этих странах, формально представляющих различные регионы, исламизация общественной жизни, законодательства и отправления правосудия носит тотальный характер. Широкое применение смертной казни – неотъемлемая часть этого процесса, инструмент сохранения политической власти и идеологической экспансии, запугивания «неверных» и насаждения страха в обществе.

Более пестрая и неоднородная картина складывается сегодня в странах Африки. Смертная казнь почти в половине стран этого региона либо полностью отменена, либо фактически не применяется. Другую, во многом типичную, ситуацию представляет группа стран Восточной Африки, в которую входят Нигерия, Сомали и Судан, где практика применения смертной казни складывается на фоне длительной и кровопролитной гражданской войны.

При значительной разнице в экономическом и демократическом развитии между Нигерией, с одной стороны, и Сомали и Суданом – с другой, эти страны объединяют преимущественно мусульманское население, следующее обычаям и установкам ислама, непрекращающиеся межобщинные и религиозные конфликты, нищета и неграмотность, крайне слабая или практически отсутствующая в условиях гражданской войны судебная система с крайне ограниченным доступом к правосудию, дискриминация в административной и правовой сфере, которая особенно тяжело сказывается на положении этнических меньшинств и женщин. Общим фактором является также стремление местных властей к установлению приоритетов и традиций ислама при помощи легализации и встраивания в судебную систему шариатских судов, наиболее широко применяющих смертную казнь и другие жестокие наказания.

При всех различиях, присущих большинству стран Юго-Восточной Азии, Африки и Ближнего Востока, именно здесь сконцентрированы основные очаги активного сопротивления мировому движению за отмену смертной казни.

2.1. Как показывают данные статистики насильственных преступлений, в последние 15 лет в их динамике, в том числе в динамике убийств, произошли заметные позитивные изменения. Абсолютное число убийств в стране уменьшилось на 35 %, а уровень убийств в расчете на 100 тыс. населения снизился почти в 2 раза. Уже к началу 2000-х годов абсолютные показатели убийств в США были в 2 раза ниже, а уровень убийств – в 4 раза ниже, чем, например, в России. Другое дело, что, несмотря на заметные позитивные изменения, по всем показателям распространенности убийств и других тяжких преступлений США еще значительно отстают от других наиболее развитых стран.

В связи с этим встречающиеся в криминологической литературе суждения о том, что под воздействием экономических, политических и других процессов, происходящих в мировом сообществе, наблюдаются выравнивание уровня преступности, сближение ее количественных и качественных показателей, причем их развитие однозначно идет в неблагоприятном направлении, представляются упрощенными и необоснованными. Тем более, что такие суждения не согласуются с реальным положением дел в абсолютном большинстве развитых стран.

2.2. Практика применения и исполнения смертной казни в США отличается следующими специфическими особенностями:

а) большим количественным разрывом между числом осужденных и числом смертных приговоров, приведенных в исполнение. Тем не менее, если статистическая вероятность вынесения смертного приговора за убийство составляет 1,5: 100, то риск приведения такого приговора в исполнение является куда более высоким – шансы избежать казни у таких осужденных в среднем по стране уменьшаются почти в 10 раз, а остальные длительное время (в среднем 11 лет) содержатся в «очереди смертников»;

б) политику и практику использования высшей меры наказания во многом определяет «географический фактор» – территориальные различия и в законодательстве, и в практике применения и исполнения смертных приговоров. Причем весьма существенные различия в применении этой меры издавна сложились и сказываются не только в разных штатах страны, но даже в округах, городах и графствах в пределах одного штата;

в) применение смертной казни напрямую связано с расовым неравенством и в целом носит расистский характер (87 % всех казненных в 1977–2007 гг. афроамериканцев – это осужденные за убийство белых, хотя число убитых среди тех и других практически одинаково; афроамериканцы составляют 36 % всех казненных в США, хотя их доля среди населения страны не превышает 12 %);

г) значимость расового фактора в практике отправления правосудия в США следует рассматривать в общем контексте социального неравенства и резкого имущественного расслоения в обществе. Отсюда особую остроту приобретает проблема обеспечения равенства защиты обвиняемых при рассмотрении уголовных дел о преступлениях, наказуемых смертной казнью;

д) законодательство и практику применения смертной казни в стране отличают также непостоянство и произвол. Это выражается, с одной стороны, в наличии ограниченного числа признаков, которые позволяли бы разграничивать обязательность применения смертной казни и возможность применения вместо нее другой меры наказания. С другой стороны, наличие в законодательстве штатов неопределенных формулировок и существенных различий в перечне отягчающих обстоятельств предоставляет обвинению свободу усмотрения при решении вопроса о том, требовать ли в конкретном случае высшую меру наказания, что зачастую делает их решения произвольными. Наиболее откровенно и в значительных масштабах произвольные решения проявляются при так называемых «сделках с обвинением».

2.3. Выявленные в ходе многочисленных исследований закономерности подтверждают крайне ограниченные возможности и неэффективность смертной казни в борьбе с тяжкими преступлениями. Показательно, например, что, независимо от изменений в динамике убийств, число ежегодно выносимых смертных приговоров в 1980-х годах и до конца 1990-х годов оставалось стабильным, а число казней постоянно росло. Затем уровень и число убийств значительно снизились и в последние 8-10 лет остаются стабильными, однако число смертных приговоров в этот период стало стремительно и последовательно снижаться.

Точно такое же «несовпадение» имело место (а в последние годы оно еще более ощутимо) в практике исполнения смертных приговоров.

Очевидное несоответствие этих процессов и темпов изменений, происходящих в их рамках, еще раз свидетельствует о том, что тенденции в практике вынесения смертных приговоров и казней развиваются автономно и никак не коррелируются с динамикой и распространенностью убийств.

О неэффективности использования высшей меры наказания в борьбе с тяжкими преступлениями свидетельствуют и результаты многочисленных и разноплановых исследований, наглядно показывающих, что в тех штатах, где увеличивалось число казней, последовательно возрастал и уровень убийств и, наоборот, там, где смертная казнь не применялась, уровень убийств заметно снижался.

2.4. В последние 7–8 лет отправление правосудия по такого рода делам в целом имеет ярко выраженную тенденцию к значительному снижению числа смертных приговоров и казней, а также ко все более широкому применению альтернативной меры наказания – пожизненному лишению свободы, назначаемому чаще всего без права на досрочное освобождение.

3.1. Преступность в Японии – весьма специфический, а в ряде отношений уникальный криминологический феномен, формирование и развитие которого на протяжении последних 50 лет кардинально отличаются от процессов развития преступности в других индустриально развитых странах. Своеобразие и выгодные отличия этих процессов в Японии связаны, прежде всего, с многолетней стабильностью и относительно низким уровнем преступности, которые, кроме всего прочего, обусловлены гармоничным сочетанием традиционных национальных ценностей и ориентации с новациями западной цивилизации, а также сбалансированностью демократических форм развития страны и всего комплекса мер социального контроля за преступностью.

Эффективность японской системы противодействия и контроля за преступностью подтверждается не только данными национальной и международной уголовной статистики, но и результатами международных сравнительных исследований виктимизации, фиксирующими разный уровень криминогенной напряженности, страха в обществе, состояние и разнообразие мер безопасности и т. д. При этом решающую роль в противодействии преступности играют не меры репрессивного характера, а именно профилактические меры, соответствие системы мер правового и социального контроля уровню социально-экономического развития и правосознания общества, его психологическим установкам, ценностным ориентациям и поведенческим стереотипам, определяющим, в конечном итоге, качество общественной жизни.

3.2. Свидетельством такого соответствия являются практика применения мер уголовной ответственности, ориентированная на стандарты, которые гораздо ближе к нижним пределам санкций соответствующих норм, и, как следствие, куда более либеральная, чем в других странах, практика назначения наказаний. Сложившуюся за многие годы судебную практику по применению мер ответственности и наказания правильнее оценивать не в категориях «излишнего либерализма», а как рациональное и экономное расходование уголовной репрессии. Это особенно заметно в доминирующей роли наказания в виде штрафа, в весьма ограниченных масштабах применения наказания в виде лишения свободы, в широком применении отсрочки исполнения приговора, условного осуждения и условно-досрочного освобождения.

Исследование подтвердило обоснованность суждений об универсальном характере принципов уголовной политики, реализуемой в Японии, об ограниченных возможностях уголовной репрессии, о бесперспективности излишней криминализации и ужесточения санкций, о предпочтительной ориентации на эффективную систему профилактики правонарушений и активизацию воспитательно-предупредительной работы.

Результативность уголовной политики в Японии во многом связана с принципиально иным подходом к уголовной репрессии, с ее максимальной экономией за счет применения всех мер профилактики преступности, которыми располагает общество и которые активно действуют за пределами системы уголовной юстиции. И поэтому можно с достаточной уверенностью прогнозировать, что в ближайшей перспективе сколь-либо значительный всплеск преступности Японию, скорее всего, не ожидает.

3.3. В последние десятилетия тенденция к снижению числа смертных приговоров и казней в конечном счете привела к тому, что применение этой меры наказания в Японии – особенно в последние 10–12 лет – приобрело единичный и главным образом символический характер.

Как показало исследование, при общей тенденции к сокращению числа смертных приговоров риск вынесения такого приговора за убийство в Японии в 8 раз ниже, чем в США (соответственно, во много раз ниже и вероятность исполнения такого приговора). Исследование также подтвердило универсальный характер выводов американских и российских ученых о том, что какой-либо корреляции между динамикой убийств и рассчитанными показателями вероятности вынесения смертного приговора за убийство не существует.

4. Представления об эффективности смертной казни, на самом деле, носят мифологический характер, ибо с точки зрения общей превенции институт смертной казни не имеет криминологической значимости – ни ее применение, ни ее отмена не оказывают сколь-либо ощутимого воздействия на динамику тяжких преступлений. К тому же нет никаких доказательств того, что угроза смертной казни имеет сдерживающий эффект для потенциальных убийц и террористов или, во всяком случае, больший сдерживающий эффект, чем пожизненное лишение свободы.

4.1. Исследование многолетней практики применения смертной казни в разных регионах и в различных странах убедительно свидетельствует о том, что казни лишь увеличивают масштабы насилия в обществе, ужесточают нравы, расширяя допустимый порог жестокости, снижают ценность не только чужой, но и собственной жизни, облегчают возможность преступить запретную черту. Смертная казнь бесполезна и бесперспективна; она несовместима ни с демократической, ни с гуманитарной, ни с религиозной идеей.

4.2. Все это свидетельствует о том, что принятое в России решение о моратории на исполнение смертных приговоров и с криминологической, и с политической точки зрения было обоснованным. Время подтверждает и будет еще больше подтверждать значимость этого политического шага.

Годы моратория на исполнение смертных приговоров дали очевидный психологический эффект, возможность постепенного привыкания к тому, что время казней прошло, осознания, что возврата к этой варварской мере наказания не будет, что призывы политиков к отмене моратория, в своих целях эксплуатирующих понятные всплески возбуждения общественного мнения, носят спекулятивный характер. Поэтому следующим логическим шагом должно стать внесение изменений в Конституцию и уголовное законодательство РФ, направленных на исключение смертной казни из арсенала уголовно-правовых мер борьбы с преступностью и замену ее пожизненным лишением свободы.

Как показывает опыт многих стран, цели частной превенции вполне могут быть достигнуты путем применения этой альтернативной меры. В то же время, используя опыт, накопленный мировой практикой, целесообразно предусмотреть в законодательстве возможность назначения пожизненного лишения свободы без права осужденного на досрочное освобождение.

4.3. Отмена смертной казни в России – не самоцель; это процесс, который должен сопровождаться серьезной перестройкой всей правоохранительной системы, уголовного и уголовно-процессуального законодательства, уголовно-исполнительной системы, а также системы профилактики преступлений. Все эти меры способны повысить антикриминогенный потенциал российского общества и существенно снизить даже те маловероятные отрицательные последствия, которые повлечет отмена смертной казни.

5. Общественное мнение, отражающее отношение людей к смертной казни, – категория динамичная, в разных странах и в различные периоды отличающаяся разной поляризацией взглядов. В США, например, с 70-х и до конца 90-х годов около 80 % американцев являлись активными сторонниками смертной казни. Однако к началу 2000-х годов почти половина американцев высказывается за установление моратория на казни. Общественное мнение в этой стране постепенно утрачивает веру в справедливость смертной казни; непоколебимая вера населения в необходимость этой меры все больше уступает место серьезному переосмыслению моральной стороны проблемы. Этому во многом способствуют свободный доступ к информации по проблеме, в том числе сообщения о фактах судебных ошибок, а также усилия аболиционистского движения.

Примечательно, что число сторонников смертной казни не выросло даже после потрясших страну событий 2001 года. Это означает, что при всей консервативности общественного мнения оно может меняться в зависимости от уровня информированности общества о негативных сторонах смертной казни. Другое дело, что мнения ее сторонников еще преобладают и, скорее всего, эта мера наказания еще долго будет оставаться составной частью американской уголовно-правовой системы.

5.1. Исследование подтвердило значимость ряда объективных факторов, характеризующих субъективное восприятие проблемы и влияющих на отношение общественного мнения к смертной казни. Так, эмоциональная перенасыщенность установок, правовая неосведомленность, неполнота и искаженность правовых представлений населения – факторы универсальные, не зависящие от особенностей культурного развития страны, правовых систем и механизмов правосудия. Все это необходимо учитывать при оценке результатов социологических опросов. Игнорирование этих факторов дает возможность для весьма вольной интерпретации результатов опросов, ориентированной на сложившуюся политическую конъюнктуру.

5.2. Общественное мнение не является механической суммой суждений, высказанных в ходе опросов. При всем динамизме общественного мнения говорить о значительном снижении ригоризма массового сознания пока не приходится. Достижение общественного консенсуса по проблеме смертной казни еще долгие годы будет весьма проблематичным, поскольку всегда остается проблематичным преодоление рассогласованности между доводами сердца и разума.

Основанное на избытке эмоций и стереотипах прошлого, общественное мнение всегда отличается консервативностью и с трудом воспринимает ломку сложившихся представлений. Поэтому государство должно идти впереди общественного мнения. Необходима политическая воля его лидеров, которые, проявляя определенную смелость, должны подняться над уровнем обыденного сознания и дать обществу новые моральные ориентиры. Это не означает игнорирования «гласа народа» или серьезности криминологической ситуации, но предполагает необходимую смелость для признания того факта, что смертная казнь вовсе не является панацеей для снижения уровня преступности.

5.3. Как показывает проведенное исследование, «замороженная» в России ратификация Протокола № 6 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод вовсе не является результатом кризисного состояния дел в сфере борьбы с тяжкими преступлениями. Такого рода инертность и пассивность в принципиальном решении проблемы смертной казни вызваны отсутствием внутренней готовности на такой шаг российского законодателя, отсутствием политической воли.

5.4. Чтобы отказ от смертной казни не породил конфликтную ситуацию в отношениях власти и населения страны, нужна умелая информационная и разъяснительная работа, психологически подготавливающая общественное мнение к восприятию этого важного политического решения. Опыт большинства стран, отказавшихся от смертной казни, показывает, что ее отмена, как правило, ведет к уменьшению числа сторонников этой меры, переосмыслению консервативных взглядов и общему смягчению нравов.

6. Вероятность судебной ошибки при рассмотрении преступлений, наказуемых смертной казнью, служит одним из важнейших аргументов против использования этой меры наказания.

Смертный приговор, а тем более казнь осужденного в результате возможной юридической ошибки, – проблема для любой страны, применяющей эту меру наказания. Законодатели и судьи во всем мире так и не смогли разрешить, возможно, основной парадокс смертной казни: как наложить необратимое наказание справедливо и безошибочно, одновременно обеспечивая исполнение без излишнего промедления. Попытки сбалансировать окончательность и справедливость такого наказания оказались безуспешными, а сама идея чаще всего приносилась в жертву ради сугубо политических целей.

Многолетняя судебная практика в разных странах убедительно доказывает, что купировать опасность судебной ошибки практически невозможно.

Подлинное число ошибочно осужденных и казненных не знает никто и никогда не узнает. Поэтому надо признать, что существует лишь один способ избежать судебной ошибки при вынесении смертного приговора – не выносить его вовсе.

7. Последние годы XX столетия внесли серьезные изменения в мировую практику применения смертной казни. Уже к началу XXI века впервые в современной истории число стран, отменивших смертную казнь, превысило число стран, применяющих эту меру наказания, хотя и в разных масштабах и с различной интенсивностью. К концу 2009 года из 198 государств и территорий смертная казнь применялась в 58, тогда как 139 государств юридически или de facto отказались от применения этой меры наказания.

Однако было бы наивно оценивать эту тенденцию упрощенно, ибо эволюция в рассматриваемой сфере не является повсеместной, тем более, что мировую статистическую картину в последние 15 лет определяла и определяет практика применения смертной казни в одной стране – Китае. В ряде государств сфера применения этой меры наказания расширилась; в некоторых странах к применению смертной казни возвращались спустя много лет после отказа от этой меры.

В глобальном плане практику применения смертной казни, изменения в ее «географии», масштабах и интенсивности следует идентифицировать как многовекторный процесс. Его характеризуют существенно различные показатели использования этой меры, где соотношение числа стран, отменивших смертную казнь и применяющих ее, вовсе не является определяющим. При заметном уменьшении числа стран, выносящих смертные приговоры, количественные показатели этой практики за последние 15 лет фактически не изменились, а темпы сокращения числа стран, проводящих казни, намного выше, чем интенсивность снижения количества казней. Это означает, что, несмотря на все усилия мирового аболиционистского движения, несмотря на его определенные успехи, добиться решающего перелома в борьбе против смертной казни пока еще не удалось и, следовательно, проблема нисколько не потеряла своей остроты. Если же учесть, что данные «Международной амнистии» на самом деле являются еще более внушительными, то говорить об особых успехах мирового аболиционистского движения явно преждевременно, ибо больше половины населения планеты все еще живет со смертной казнью.

7.1. В глобальном контексте основной тренд в этом процессе очевиден – мировое сообщество постепенно движется к отмене смертной казни, но это движение идет медленнее, чем можно было бы желать. Суммарный перевес числа стран, отменивших смертную казнь, – это лишь периферийный результат, тогда как реальное сокращение масштабов ее применения еще не стало определяющей тенденцией. А это означает, что у движения за отмену смертной казни впереди еще очень не простой и продолжительный путь.

7.2. Все это вовсе не означает недооценки важности мер и огромных усилий, предпринимаемых мировым сообществом в деле борьбы за масштабную отмену смертной казни. По нашему мнению, это движение и, прежде всего, усилия Организации Объединенных Наций, Совета Европы, «Международной амнистии» и других аболиционистских организаций должны быть скорректированы таким образом, чтобы они стали не столько глобальными, сколько максимально адресными. Речь идет о том, что основные усилия мирового аболиционистского движения должны быть сегодня сфокусированы именно на практике применения смертной казни в КНР. Именно здесь основная «болевая точка», дающая миру львиную долю смертных приговоров и казней. И, следовательно, не снижая усилий и темпов аболиционистского движения в других регионах мира, необходимо сконцентрировать основные усилия, в первую очередь, на «китайском направлении». Именно от этого в решающей мере будет зависеть эффективность мирового движения за отмену смертной казни.

Настоящая работа уже была подготовлена к печати, когда поступили данные об итогах развития мирового движения за отмену смертной казни и масштабах ее применения в разных регионах и государствах за первое десятилетие XXI века. В целом эти итоги, несомненно, следует оценивать как позитивные. 10 лет поступательного движения к отмене смертной казни не прошли зря. Как отмечается в пресс-релизе «Международной амнистии» от 28 марта 2011 года, за эти годы «стран-палачей осталось гораздо меньше»; число стран, отменивших смертную казнь законодательно или на практике, выросло до 139; при этом только за последние 10 лет исключительная мера наказания была отменена в 31 стране.

Динамику и масштабы применения этой меры наказания по-прежнему определяют такие страны, как Китай и Иран, хотя статистические данные по этим странам либо далеко не полные, либо, как в Китае, практически скрыты за завесой секретности. Что же касается доступной статистики, то с учетом сказанного можно говорить о сохраняющейся тенденции к заметному сокращению числа казней и особенно к снижению общего числа вынесенных смертных приговоров.

В 2010 году минимальное число казней в мире (о которых стало достоверно известно) снизилось до 527 по сравнению с 714 казнями, зафиксированными в 2009 году. Смертные приговоры приводились в исполнение в 23 странах. В 67 странах было вынесено в общей сложности 2024 смертных приговора. В итоге, к началу 2011 года общее число осужденных («смертников») к смертной казни и ожидающих приведение таких приговоров в исполнение достигло почти 18 тыс. человек.

Несмотря на некоторое снижение числа казней, в целом ряде стран, вопреки международному праву, продолжают выносить смертные приговоры за преступления, связанные с распространением наркотиков, экономические преступления, за различные проявления «богохульства» и т. п.

Региональными «лидерами» в такой практике по-прежнему являются Азия и Ближний Восток. В КНР, например, число казненных, по расчетам «Международной амнистии», в 2010 году составило несколько тысяч человек. В Иране, по явно неполным данным, признанным властями страны, казнили 252 осужденных, в том числе 5 женщин и несовершеннолетнего. Большинство казненных осуждены за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков. 14 человек казнили публично.

В 2010 году Иран, Пакистан, Саудовская Аравия, ОАЭ и Судан, как и прежде, игнорировали международно-правовые нормы о запрете на вынесение смертных приговоров несовершеннолетним.

О тенденции сокращения масштабов применения смертной казни в США уже говорилось. В 2010 году она продолжается: здесь казнили 46 человек, что на 19 % меньше, чем в 2009 году. Как и в последние три года, вынесено 110 смертных приговоров, что в три раза меньше, чем имело место в США еще в середине 90-х годов. Заметным событием в общественной жизни США стала только что объявленная отмена смертной казни в штате Иллинойс (2 марта 2011 года). Таким образом, Иллинойс стал 16-м штатом, законодательно отменившим смертную казнь.

Еще одним позитивным шагом, заслуживающим упоминания, является объявление моратория на применение смертной казни в Монголии.

Таковы некоторые итоги применения смертной казни в 2010 году.