Глава тринадцатая
Джесс строит мост
В субботу утром, когда он проснулся, у него тупо болела голова. Было ещё рано, но он встал, чтобы подоить корову. Отец доил со вторника, надо его освободить, чтобы всё пошло нормально. Принца он запер в сарае, тот повизгивал, напоминая тем самым сестрицу, и голова болела ещё больше. Но нельзя же, чтоб собака лаяла на Мисс Бесси.
Все ещё спали, когда он принёс молоко, налил себе стакан и взял два ломтя белого хлеба. Он решил пойти поискать свои краски, а собачку выпустил и дал ей пол-ломтя хлеба.
Стояло ясное весеннее утро. Зелень полей испещрили дикие цветы, небо было чистое, голубое. Воды стало гораздо меньше, совсем не так страшно. К берегу прибило большой сук, и Джесс перебросил его через русло. Потом ступил на него — ничего, прочно — и перешёл, нога за ногу, хватаясь за ветки, чтобы не потерять равновесия. На том берегу красок не было.
Теравифия была немного выше по течению. Вот бы перейти туда по бревну, а не лететь на верёвке! Принц жалобно скулил, и вдруг, набравшись храбрости, полез в воду. Его понесло было вниз, но он удачно выкарабкался и побежал, стряхивая на Джесса большие капли воды.
Они пошли в замок. Было темно и сыро, но ничто не говорило о том, что умерла королева. Он чувствовал — надо сделать то, что полагается, но что? Лесли нет, никто ему не подскажет. Вчерашний гнев поднялся снова. "Я полный дурак, сама знаешь! Что я должен сделать?" Холод поднялся к горлу, сжал его. Он несколько раз глотнул. Наверное, подумал он, там опухоль. Как это, один из семи смертных симптомов? "Трудно глотать". Его прошиб пот. Умирать он не хотел. Да Господи, ему всего десять лет! Он и жить только начал.
"Лесли, тебе было страшно? Знала ты, что умираешь? Боялась ты, как я?" На миг он представил её в холодной воде.
— Эй, Принц! — громко сказал он. — Давай сплетём для королевы траурный венок.
Он сел на прогалинку между берегом и первым рядом деревьев, согнул в кольцо сосновую ветку и связал её мокрой верёвочкой. Венок получился холодный, тёмный, и он вплёл в него лесные цветочки.
Потом положил перед собой. Птица-кардинал села на берег и повернула сверкающую головку, словно бы глядя на венок. Принц зарычал или, скорее, заурчал. Джесс положил ему руку на голову.
Птица попрыгала и медленно улетела.
— Это знак от духов, — спокойно сказал Джесс. — Приношение правильное.
И, словно в траурном шествии, он неспешно двинулся к священной роще. Щенок шёл за ним. Войдя поглубже в тёмную сердцевину, Джесс встал на колени и положил венок на ковёр золотистых игл.
— Отец, в руки Твои предаю дух её.
Он знал, что Лесли бы эти слова понравились. Они подходили к их священной роще.
Шествие двинулось обратно к замку. Крохотный кусочек покоя пробивался в Джессе сквозь хаос, словно птица сквозь бурю. Вдруг тишину разорвал крик:
— Помоги! Джес-си! По-мо-ги!
Джесс кинулся на голос. Мэй Белл добралась до середины бревна и стояла, беспомощно вцепившись в ветки.
— Сейчас, сейчас! — спокойней, чем он мог, сказал Джесс. — Держись покрепче. Я иду.
Он не был уверен, что сук — даже не бревно! — выдержит двоих, и взглянул на воду. Можно бы перейти вброд, но течение быстровато... Неровён час, собьёт с ног. Он решил ступить на сук и пополз, пока не смог коснуться сестры. Её ведь надо перевести туда, на ту сторону, где дом.
— Держись, — сказал он. — Ползи задом.
— Не могу!
— Я тут, Мэй Белл. Что я, дам тебе свалиться? Вот, — он протянул ей руку. — Не выпускай её и пяться боком.
Она попробовала и снова схватилась за ветку.
— Мне страшно, Джесси. Я боюсь.
— Конечно, боишься. Всякий бы испугался. Ты, главное, положись на меня. Договорились? Я тебе упасть не дам. Честное слово.
Она кивнула, хотя глядела всё так же дико, но руку взяла, немного выпрямилась и покачнулась. Он крепко её держал.
— Так, хорошо. Тут близко... ты подвинь правую ногу, а потом подтяни к ней левую.
— Я забыла, где правая.
— Которая вон там, — терпеливо сказал он. — Ближе к дому.
Она опять кивнула и покорно подвинула ногу на несколько дюймов.
— Теперь отпусти ветки, держись за меня.
Она отпустила ветку и вцепилась ему в руку.
— Молодец. Очень хорошо. Теперь проползи ещё немножко.
Она покачнулась, но не вскрикнула, только впилась ноготками ему в ладонь.
— Ну, молодец! Замечательно. Так.
Он говорил спокойно, уверенно, как санитар на "Скорой", но сердце у него просто бухало.
— Так... так... Ещё немножко.
Когда её правая нога ступила наконец на тот конец сука, который лежал на берегу, она упала ничком, и он с ней вместе.
— Осторожно!
Он потерял равновесие, но свалился не в воду, а ей на ноги. Собственные его ноги болтались над водой, в воздухе.
— Ты что, убить меня хочешь?
Мэй Белл серьёзно покачала головой.
— Я поклялась на Библии за тобой не ходить, но утром тебя не было...
— Надо было кое-что сделать.
Она елозила по грязи босыми ногами.
— Я просто хотела тебя найти, чтобы ты не так горевал, — она опустила голову. — И перепугалась.
Он подтянулся и сел рядом с ней. Они смотрели, как Принц переплывает речку, не замечая, что течение относит его вниз. Наконец он выбрался под яблоню и побежал к ним.
— Всем бывает страшно, Мэй Белл. Этого стыдиться не надо, — Джесс ясно увидел, как блестели у Лесли глаза, когда она шла к Дженис Эйвери. — Все пугаются.
— Принц не боится, а ведь он видел, как Лесли...
— Он собака. Понимаешь, чем ты умней, тем больше ты пугаешься.
Она недоверчиво на него посмотрела.
— Ты же не испугался!
— Ну что ты, Мэй Белл! Я дрожал, как желе.
— Неправда!
Он засмеялся — ничего не поделаешь, приятно, что она ему не верит, — засмеялся, вскочил, поднял её.
— Пошли, — сказал он. — Надо поесть.
И побежал за ней к дому.
Когда он вошёл в класс, он увидел, что миссис Майерс уже убрала из переднего ряда её парту. Конечно, теперь, к понедельнику, он поверил, но всё-таки, всё-таки на остановке огляделся, наполовину надеясь, что она бежит через луг — ровно, прекрасно, мерно. А может, она уже в школе, Билл подвёз её — так бывало, когда она могла опоздать... Но когда он вошёл в класс, парты не было. Почему они так спешат от неё избавиться? Он сел, опустил на парту голову, холодея от тоски.
Вокруг шептались, но слов он не слышал, да и не хотел бы. Ему стало стыдно, что он ждал от ребят участия, а то и почтения. Нажиться на её смерти! "Я мечтал бегать быстрее всех в школе, и вот пожалуйста". О Господи, какая гадость! Чихать ему, что говорят, что думают, только бы не трогали и не смотрели... Только бы с ними не болтать. Они не любили Лесли. Все, кроме, может быть, Дженис. Да, травить перестали, но относились свысока, хотя они её ногтя не стоят! Что там, он сам подумал, что бегает лучше всех.
Миссис Майерс рявкнула: "Встать!" Он не шелохнулся. Да ну её! Что она ему, в конце концов, сделает?
— Джесс Эронс! Выйди, пожалуйста, из класса.
Он поднял свинцовое тело и вышел в коридор. Кажется, Гарри Фалчер хихикнул, а может и нет. Привалившись к стене, он ждал, пока Драконья Морда отпоёт: "О, видишь ли Ты?" и присоединится к нему. Она дала какое-то задание по арифметике, а уж потом вышла, мягко закрыв дверь.
"Ну и фиг с тобой! Мне начхать".
Она подошла так близко, что он ощутил запах её пудры.
— Джесси!
Голос у неё был очень нежный, но он не ответил. Пусть канючит. Он привык.
— Джесси, — повторила она. — Мне тебя очень жалко.
Слова — ладно, штамп, а вот голос какой-то странный.
Сам того не желая, он посмотрел вверх, на неё. Глаза под приподнятыми очками были полны слез. Сперва он и сам чуть не заплакал. Ну, картина! Они стоят в коридоре и плачут по Лесли Бёрк. Это было так дико, что он едва не рассмеялся.
— Когда умер мой муж, — сказала она (Джессу и в голову бы не пришло, что у неё был муж), — мне говорили, чтобы я не плакала, чтобы я забыла. — (Нет, это подумать! Миссис Майерс кого-то любит, по кому-то горюет). — Но я забывать не хотела, — она вынула из рукава платочек и высморкалась. — Прости. Когда я сегодня пришла, кто-то уже убрал её парту. — Она ещё раз высморкалась. — У меня... у... у нас ещё не было такой ученицы. Сколько я преподаю, а таких не было. Я всегда буду благодарна...
Ему хотелось её утешить. Ему хотелось зачеркнуть всё, что он о ней говорил... и всё, что говорила Лесли. Господи, только б она не узнала!
— Так что я понимаю. Если мне тяжело, насколько тяжелее тебе! Давай помогать друг другу, хорошо?
— Да, мм, — больше он ничего не придумал. Может быть, позже, когда вырастет, он напишет ей, что она считала её очень хорошей учительницей. Лесли не рассердилась бы. Иногда надо дарить людям то, что нужно им, не тебе — вот как эту Барби. Как-никак, миссис Майерс помогла ему понять, что он никогда её не забудет.
Он думал целый день о том, что раньше, до Лесли, он был глупым мальчишкой, который рисовал смешные картинки и гонял корову по лугу, воображая себя ковбоем, чтобы скрыть от себя и от других сотни глупых мелких страхов.
Лесли увела его в Теравифию и сделала королём. Ведь король лучше всего, выше всего, а Теравифия — как замок, в котором посвящают в рыцари. Там надо побыть и стать сильнее, чтобы двигаться дальше. Да, там, в Теравифии, Лесли освободила его душу, чтобы он увидел сияющий, страшный, прекрасный и хрупкий мир. (Осторожно, бьётся!.. Всё, даже злые звери).
Теперь пришло время выйти. Её нет, надо идти за двоих. Надо воздать миру за красоту и доброту, которую открыла ему Лесли, научив его видеть, придав ему силу.
Что до ужасов — он понимал, что будут они и дальше, — надо выдерживать страх, не поддаваться. А, Лесли?
Да, именно так.
Билл и Джуди вернулись в среду с контейнером. Ещё никто не жил долго в Перкинсовом доме. "Мы переехали на воздух из-за неё. Теперь, когда её нет..." Они отдали Джессу все её книги, краски, кисти и три очень хороших блокнота. "Она была бы рада, что это у тебя", — сказал Билл.
Джесс с отцом помогали грузить контейнер. Часам к двенадцати мать принесла им кофе и бутерброды с ветчиной. Джесс знал, она немножко боится, что Бёрки не захотят такое есть, но всё равно хотела что-то сделать. Наконец всё загрузили. Обе семьи неловко стояли у контейнера, не понимая, как же им прощаться.
— Ну вот, — сказал Билл. — Если вам что-то нужно, берите, не стесняйтесь.
— Можно, я возьму вон те доски? — Джесс показал на заднее крыльцо.
— Ну, конечно. Что хочешь, — Билл поколебался. — Я думал оставить вам Принца. Но, — он посмотрел на Джесса детским умоляющим взглядом, — кажется, я не могу с ним расстаться.
— Лесли хотела бы, чтобы он был у вас, — сказал Джесс Эронс.
Назавтра, после школы, он сходил за досками и отнёс их по две сразу к реке. Самые длинные он положил в узком месте, у яблони, прикрепил, как только мог, и стал прибивать перекладины.
— Ты чего делаешь? — спросила Мэй Белл, которая, как он и думал, увязалась за ним.
— Это секрет.
— А мне скажи.
— Когда кончу, ладно?
— Я на Библии поклянусь! Ну, никому, ни Билли Джин, ни Джойс Энн, ни маме... — она серьёзно кивала.
— Ну, Джойс Энн ты когда-нибудь скажешь.
Она просто испугалась.
— Наш с тобой секрет?!
— Вот именно.
— Да она маленькая совсем!
— Королевой сразу не становятся. Сперва её надо обучить, подготовить.
— Королевой? А кто это будет королевой?
— Объясню, когда всё сделаю, ладно?
Когда он всё сделал, он вплёл цветы ей в волосы и провёл её в Теравифию. Тому, кто не ведает волшебства, великий королевский мост показался бы дощатым переходом через почти высохший ручей.
— Тиш-ш... — сказал Джесс. — Смотри.
— Куда?
— Вон туда. Да вот же! Народ Теравифии привстал на цыпочки, чтобы увидеть тебя.
— Меня?
— Тиш-ш... Да, тебя. Прошёл слух, что юная красавица, которая прибыла сегодня, — та самая королева, которую они давно ждут.
afterword
