Диверсанты не стали ждать, пока Ориньяк, кряхтя и пыхтя, поднимется. Подхватив его под руки, оторвали от земли, перенесли к столу и почти швырнули в кресло. Тотчас же появился человек, одетый в форму офицера итальянской армии, и положил перед ним листок бумаги, на котором был отпечатан на итальянском и немецком текст обязательства.

Архиепископ знакомился с ним слишком долго и внимательно. Однако и Мулла тоже не терял времени зря. По очереди вмокая все пальцы его пятерни в подушечку с тушью, он оставлял их отпечатки у того места, где должна была появиться подпись.

— Вам что-либо неясно из того, что здесь написано? — вновь привел архиепископа в чувство громыхающий голос штурмбаннфюрера Скорцени.

— Значит ли это, что, получив подпись, вы даруете мне жизнь?

— А вы считаете, что СД существует лишь для того, чтобы коллекционировать отпечатки пальцев сановных покойников? Вы действительно так считаете, пре-по-доб-ный?!

— Что вы?! Упаси Бог.

— Упасать могу только я. Богу вы безразличны. Давно… безразличны. Когда должен прибыть к вам этот ваш «христианский брат»?

— Завтра, к шести вечера.

Скорцени и Мулла переглянулись. Они явно не ожидали, что визит будет нанесен так скоро.

— А не ошибаетесь, святейший? — усомнился Мулла, наклоняясь к архиепископу так, что чуть не касался лицом его лица. — Дорога, волнения…

— Он будет завтра, — впервые возмутился Ориньяк. Поняв, что убивать его пока не собираются, он заметно воспрял духом.

— И, конечно же, предварительно позвонит по телефону? — подключился Скорцени.

— Думаю, что да. Хотя о звонке мы не договаривались.

— Вы будете любезны с ним, как Иисус Христос с Иудой перед своим распятием. Или перед казнью они не виделись? Я вас спрашиваю, преподобный: непосредственно перед казнью Иисус и Иуда виделись?

Ориньяк растерянно смотрел на Скорцени. Он забыл, как там все происходило. Он просто не готов был ответить на его вопрос. Но дело даже не в этом. Архиепископа приводила в смятение и шокировала сама манера допроса.

— В общём-то да… Они виделись. Незадолго до казни.

— В Библии, знаете ли, все слишком туманно. Впрочем, это не имеет значения. Скажите вашему монаху, что у вас хорошие новости. Что вы ждете его. Он должен влететь в ваш дом на крыльях надежды. На крыльях, вы поняли меня?! Каким образом он будет улетать от вас — это уже наша забота. Вам все ясно?

— О да! Собственно…

— Во всех странах священники всех вероисповеданий отвратительно многословны, — поморщился Скорцени. — Тем не менее предоставляю вам редкую возможность проявить свое красноречие, описывая встречу с папой.

Скорцени уселся в кресло. Тотчас же появилась Лилия Фройнштаг и подала один бокал с вином Скорцени, другой — архиепископу. От штурмбаннфюрера не ускользнуло, каким плотоядным был взгляд, которым священник охватил фигуру девушки.

— Все, до мельчайших подробностей, — не дал ему возможности отвлечься Скорцени. — В каком зале он вас принимал? Как выглядят покои папы? Кто присутствовал во время беседы? О чем шла речь? Как папа реагировал на ваши предложения? В чем их смысл? Читайте, как проповедь. Не скупясь. У вас еще никогда не было столь внимательного прихожанина. Священнодействуйте, архиепископ Ориньяк, он же Шарден, он же спасенный папой старый греховодник, священнодействуйте…