Фройнштаг вела машину в том направлении, в котором они должны были уходить согласно плану. Она была спокойна, словно отправлялась на бесцельную утреннюю прогулку.

Ровно через три квартала на хвосте у Родля и Скорцени оказалась машина с Гольвегом и еще двумя «коршунами Фриденталя». Заметив их, унтерштурмфюрер резко затормозила свой «пежо» так, что Родль чуть не уткнулся передком машины в ее кузов, и, спокойно захлопнув дверцу, пересела к нему. На заднее сиденье, рядом со Скорцени.

— Все тихо? — деловито спросила она, осматривая дорогу через ветровое стекло.

— Иначе и быть не могло.

— Пусть потом разбираются.

Скорцени не мог не заметить, сколь безразличен и ровен ее голос. Неправдоподобно успокоенным и бесстрастным показался он первому диверсанту империи. Скорцени даже пожалел, что не познакомился с этой женщиной раньше. Значительно раньше. До Абруццо.

— «Нужно будет попридержать ее после окончания фри-дентальских курсов где-нибудь неподалеку от Берлина, — подумалось ему. — Рано или поздно она еще пригодится нам».

— Но замечу, что своим выстрелом вы могли завалить всю операцию, Фройнштаг, — почти подсознательно вырвалось у Скорцени. Хотя, конечно же, он должен был выразить восторг действиями своей курсантки.

— Вот как? — удивленно взглянула на него Лилия. И Скорцени обратил внимание на то, какие у нее зеленовато-холодные глаза. — Мне-то показалось, что я спасла ее. Иначе, по привычке, вы бы тащили этого продавшегося англичанам пасынка дуче через весь Рим. И с каждым кварталом избавиться от него становилось бы все труднее.

— Но и палить у стен Ватикана…

— Я привыкла действовать решительно. И так же намерена действовать впредь.

— Извините, штурмбаннфюрер, но унтерпггурмфюрер Фройнштаг, пожалуй, права, — осмелился вмешаться Родль.

— В таком случае нужно признать, что ей пришлось выполнять ту работу, которую не удосужились выполнить вы, Родль.