Глава 7
Справка: от «пивного клуба» до правящей партии
В сентябре 1919 года сотрудник пресс-бюро политического отдела штаба 7-го военного округа рейхсвера бывший ефрейтор германской армии Адольф Гитлер получил приказ от своего начальства: осветить деятельность небольшой политической группы, известной под названием «Германская рабочая партия» (Deutsche Arbeite Partei, ДАП). После разгрома Баварской Советской республики бывший ефрейтор хорошо зарекомендовал себя при расследовании коммунистической деятельности во 2-м пехотном полку, своим сыскным усердием успешно отразив предъявленные ему обвинения в «сотрудничестве с коммунистами». Его деятельность по «разоблачению коммунистов» в армейской среде не осталась незамеченной начальством: Гитлер прошел обучение на специальных политических курсах рейхсвера, после чего и занял в пресс-бюро должность «офицер-воспитатель» (не имея, впрочем, офицерского звания). Его обязанности заключались в посещении собраний различных карликовых партий и движений (которых в Веймарской республике к тому времени развелось великое множество) с целью определить их политическую ориентацию и необходимость приложения усилий рейхсвера для пресечения их деятельности.
Итак, 12 сентября 1919 года политический агент рейхсвера Адольф Гитлер оказался в небольшой мюнхенской пивной Штернеке, где проходило собрание небольшой группки с претенциозным названием «Германская Рабочая Партия». В отличие от настоящих партий, снимавших под свои заседания более или менее крупные помещения, группа была типичным «пивным клубом»: даже небольшой зальчик пивной Штернеке не был забит до отказа, хотя этим вечером там должен был выступать довольно популярный оратор Готфрид Федер.
Гитлеру уже довелось однажды слышать выступление Федера на курсах рейхсвера. Оно представляло собой квинтэссенцию брошюры Федера «Как сбросить процентное рабство?». Федер утверждал, что существует враждебный «спекулятивный» капитал и противостоящий ему национальный «продуктивный» капитал. Для процветания страны необходимо уничтожить власть «спекулятивного» капитала и добиться торжества национального «продуктивного» капитала.
Взгляды Федера как нельзя лучше соответствовали менталитету немцев тех времен: заманчивая позолота модных социалистических идей на твердой глыбе традиционных национальных ценностей. Именно эти взгляды Федер в очередной раз изложил легендарным сентябрьским вечером в маленькой пивной Штернеке. Гитлер всецело разделял взгляды Федера, речь ему очень понравилась, но ничего принципиально нового он не услышал. И потому так бы и ушел с собрания, никем не замеченный, если бы какой-то из присутствующих не вздумал возразить Федеру.
Новый оратор-оппозиционер был типичным баварским националистом, каких в то время в Баварии было большинство. Он принялся доказывать, что основной задачей политического момента является не борьба с «оккупационным спекулятивным капиталом стран-победителей», а отделение Баварии от потерпевшей поражение в войне Германии, ибо только отделение от рухнувшего германского рейха может принести реальное процветание Баварии и ее народу.
Ветеран войны, дважды раненый в боях за Великогерманский рейх кавалер двух Железных крестов Адольф Гитлер не мог этого перенести. Вскочив с места и бешено жестикулируя, он обрушился на опешившего оратора с гневной отповедью. Посрамленный «местечковый националист» поспешил ретироваться, а члены ДАП дружно аплодировали Гитлеру. Растроганный темпераментом Гитлера, один из сопредседателей ДАП слесарь Антон Дрекслер подарил Гитлеру свою брошюру под названием «Мое политическое пробуждение», а через несколько дней прислал Гитлеру открытку с приглашением вступить в ряды ДАП. Непосредственный начальник Гитлера капитан Эрнст Рём санкционировал вступление своего сотрудника в «рабочую» партию: Рём был убежден, что возрождение Германии возможно лишь при активном участии низших слоев общества, в том числе «вырванных из лап коммунистического влияния» рабочих.
Внезапно открывшийся ораторский талант Гитлера стал его пропуском в мир большой политики. Оказалось, что его неистовый темперамент, гипнотический взгляд ледяных глаз, извергавших холодный огонь убежденности, мистическим образом способны покорять аудиторию. Становились незаметны бессвязность его речей, забавный австрийский акцент и непрезентабельная внешность. И Рём, и незадачливые руководители ДАП были поражены способностью Гитлера собирать на митинги тысячи людей.
Председатель ДАП, мелкий журналист Карл Харрер в свое время организовал ДАП путем слияния своего «Политического рабочего кружка» с «Комитетом независимых рабочих» Дрекслера и потому был неприятно удивлен самовольной организацией 24 февраля 1920 года недавно включенным в партийный комитет Гитлером двухтысячного митинга в огромном зале пивной «Хофбройхаузкеллер». Но «удивлением» Харрера дело и закончилось: за спиной Гитлера стоял рейхсвер, с которым в той обстановке было опасно тягаться. Харрер передал полномочия председателя партии Дрекслеру и благополучно канул в Лету. За четыре дня до митинга по предложению Гитлера ДАП переименовали в НСДАП (Национал-Социалистическая Германская Рабочая Партия, National-Sozialistische Deutsche Arbeiter-Partei).
Грандиозный успех февральского митинга выдвинул Гитлера на главную роль в партии: 29 августа 1921 года его избрали 1-м председателем НСДАП, оставив Дрекслеру декоративный пост «почетного председателя». Гитлер быстро провел реорганизацию партии, внедрив дорогой сердцу фронтовика армейский принцип единоначалия, окончательно оформив его в девизе «фюрер-принципа». Тогда же появился получивший впоследствии зловещую известность символ нацизма: свастика. Гитлер позаимствовал ее из хорошо знакомой ему символики знаменитой «бригады Эрхардта», бойцы которой рисовали свастику на своих касках как символ германского возрождения. Немногие из них понимали сакральный смысл древнего индийского религиозного символа: для них это был всего лишь крючковатый крест «хагенкройц», противостоящий коммунистическим серпу и молоту с Красной звездой. Скорее всего, Гитлер всего лишь решил в пропагандистских целях использовать популярность ставшего дорогим ветеранам капповского путча символа: вряд ли в то время он задумывался над сакральным смыслом свастики.
В конце 1921 года у партии появился официальный печатный орган газета «Национальный барабанщик». Газета была приобретена на деньги рейхсвера: именно начальник Гитлера капитан Рём убедил командующего 7-м военным округом генерала фон Эппа выделить 60 тысяч марок для этой цели. Рём был восхищен потрясающим эффектом расцвета НСДАП под руководством его агента Гитлера: если в 1919 году в партии было около 100 человек, то в конце 1920 года — уже 3000! А сочувствующих — гораздо больше. На митинге в огромном цирке Кроне в середине 1920 года зал был забит битком. Трезвый реалист и офицер-ветеран Рём внезапно с экзальтированностью гимназистки уверовал в харизму Гитлера и в то, что именно его подчиненному суждено спасти Германию. Именно Рём организовал приток в партию бывших фронтовиков, членов «фрайкоров» и прочих крайне правых ветеранских объединений.
В те времена, в атмосфере всеобщего озлобления, публичные митинги редко проходили спокойно. Члены правых партий и движений часто устраивали беспорядки на митингах коммунистов и социал-демократов — естественно, те тоже не оставались в долгу. В межпартийных дискуссиях охотно пускались в ход в буквальном смысле увесистые аргументы в виде кастетов, дубинок, ножей и даже револьверов. Потому не удивительно, что для защиты партийных собраний 3 августа 1921 года было создано «гимнастическое и спортивное отделение» НСДАП, 5 октября 1921 года оно получило окончательное название «штурмовые подразделения», более известные под аббревиатурой СА (SA, Sturmabfeilungen). Возглавил СА очень уважаемый в среде ультраправых Иоганн Ульрих Клинч: бывший боец бригады Эрхардта, участник громкого политического убийства министра Эрцбергера.
В марте 1923 года Гитлеру удалось сменить независимого и ершистого Клинча на более преданного лично ему бывшего боевого летчика и командира прославленной эскадрильи «красного барона» фон Рихтгофена отставного капитана Германа Геринга.
Штурмовики стали основной ударной силой в борьбе с коммунистами. В августе 1922 года именно штурмовики устроили кровавое побоище в Кобурге во время организованной коммунистами рабочей демонстрации и воплотили в жизнь указание фюрера: «партия — это не клуб для дебатов, а боевая когорта». В том же 1921 году казначеем партии стал боевой товарищ Гитлера Макс Аман: тем самым власть Гитлера в партии стала реально единоличной.
В октябре 1923 года коммунисты организовали рабочие правительства в Саксонии и Тюрингии, позднее свергнутые рейхсвером. В Гамбурге претензии коммунистов на власть вылились в восстание, также беспощадно подавленное. В условиях подъема коммунистического движения нацисты оказались единственно реальной альтернативой для рейхсвера. В обстановке резкого обострения политической борьбы в Германии Гитлера вдохновил успех знаменитого «похода на Рим» Муссолини. Гитлеру к этому времени было на кого опереться: к концу 1922 года в рядах нацистов насчитывалось уже 56 тысяч человек! Пытаясь разрядить напряженную ситуацию, общегерманское социал-демократическое правительство решило приструнить ультраправых: был издан приказ об аресте вождей «фрайкора» Хейса и Росбаха, а также легендарного капитана Эрхардта.
В ответ на это в Баварии сплотились недовольные берлинскими властями как великогерманские шовинисты, так и местные националисты. Результатом подобного союза стало назначение ярого монархиста, баварского министра-президента Густава фон Кара комиссаром с диктаторскими полномочиями. Фактически Баварией стал управлять триумвират, состоящий из фон Кара, командующего рейхсвером в Баварии генерала Отто фон Лоссова и начальника баварской полиции полковника Ганса фон Зейссера. Когда 24 октября глава рейхсвера генерал фон Сект отстранил фон Лоссова от командования, назначив на его место генерала Кресенштайна, баварский триумвират открыто отказался повиноваться, приведя войска к присяге баварскому правительству. Фон Сект не остался в долгу и пригрозил раздавить баварский сепаратизм военным путем. Конфликт достиг высшей точки, и Гитлер решил, что настал удобный момент начать свой «поход на Берлин». Пора перплюнуть итальяшку Муссолини!
Вечером 8 ноября 1923 года Гитлер вместе со своим секретарем Рудольфом Гессом и телохранителем Ульрихом Графом ворвался на собрание в пивном зале «Бюргербройкеллер», где выступал фон Кар. Штурмовики поставили у входа в зал пулемет, — побледневший фон Кар немедленно прервал речь и покинул трибуну. Занявший его место Гитлер, потрясая пистолетом, прокричал: «Национальная революция началась!» И торжественно объявил о низложении баварского и общеимперского правительств. Не все присутствующие оценили важность момента: одетый в черный фрак Гитлер был очень похож на официанта, принявшего на грудь лишнюю кружку пива, и многие удивлялись, почему пьянчугу не выкинут вон.
«Пивной путч» в действительности не являлся такой уж откровенной авантюрой, как позже это было принято изображать. Гитлер рассчитывал жестким давлением перетянуть триумвират на свою сторону и для этого использовал не только силу своего красноречия и пулемет у входа в «Бюргербройкеллер». В ночь с 8 на 9 ноября боевики из союза фронтовиков «Рейхскригфлагге» под командованием Рёма захватили здание командования военного округа. Легендарный герой войны генерал Людендорф обещал Гитлеру полную поддержку: самоуверенный генерал был уверен, что одно его появление под знаменем со свастикой заставит полицию и рейхсвер безоговорочно следовать за Гитлером в священном очистительном марше на Берлин. С этой целью в казармы 19-го полка были посланы парламентеры от имени Людендорфа. Кроме того, Гитлер рассчитывал заручиться поддержкой баварского кронпринца Рупрехта и направил к нему своего личного представителя, друга кронпринца лейтенанта Нойнцерта.
Однако парламентеров арестовали, а Нойнцерт не сумел вовремя добраться до кронпринца. К тому же нацисты не удосужились занять ключевые позиции в городе: полицай-президиум, вокзал, электростанцию и даже телеграф! Поэтому члены триумвирата уже ранним утром получили телеграмму из Берлина от командующего рейхсвером фон Секта с приказом: подавить мятеж своими силами, иначе будут присланы войска со всеми вытекающими для членов триумвирата печальными последствиями.
Утром весь город был оклеен воззваниями фон Кара, где он объявил все предыдущие соглашения с Гитлером «вырванными под дулом пистолета» и приказал распустить НСДАП, а также союзы фронтовиков «Оберланд» и «Рейхскригсфлагге». Гитлер заколебался, но Людендорф настоял на марше к зданию штаба с целью деблокады людей Рёма. Людендорф был уверен, что осаждающие штаб части рейхсвера и полиции не посмеют выступить против национального героя.
К полудню 9 ноября 1923 года колонна из 3000 путчистов вышла на улицу Резиденцштрассе, ведущую к зданию штаба округа на площади Одеонплатц. Улицу блокировали порядка сотни полицейских. Во время переговоров нацистов с полицией внезапно раздался выстрел и полиция немедленно открыла огонь. В ходе двухминутной перестрелки путчисты потеряли 16 человек, а полиция — трех. Единственное, в чем оказался прав Людендорф: полиция действительно не стала стрелять в национального героя. Людендорф вместе с адъютантом беспрепятственно прошел на Одеонплатц, где и был арестован. Зато шедшие рядом с ним в первой шеренге попали в серьезную переделку: ближайший сотрудник Гитлера Макс фон Шойбнер-Рихтер был убит, Геринг тяжело ранен, а Гитлер во время падения на мостовую сломал ключицу. Спустя два часа капитулировали осажденные в здании штаба Рём и его люди.
26 февраля 1924 года состоялся суд над руководителями путча. Привлеченные к суду по обвинению в государственной измене десять подсудимых получили минимальные сроки тюремного заключения, а национальный герой Людендорф был оправдан. Сам Гитлер получил пять лет, из которых отсидел… менее года. За это время фюрер написал первую часть своего биографически-философского труда «Четыре с половиной года борьбы с ложью, глупостью и трусостью». По совету Амана, взявшегося издать книгу, название было изменено на более короткое и удачное с точки зрения маркетинга: «Моя борьба».
Гитлер неустанно размышлял над тем, как вести свою борьбу за власть дальше. И главное: как не утратить контроль над партией и СА. Несмотря на поражение, нацисты заявили о себе в масштабах Германии и на выборах в рейхстаг 1924 года получили 2 миллиона голосов, что обеспечило им 32 места в рейхстаге. И это в условиях официального запрета СА и НСДАП! Главная заслуга в убедительной победе нацистов принадлежала Грегору Штрассеру, освобожденному из тюрьмы в 1924 году в связи с избранием в ландтаг Баварии.
Именно Штрассер организовал работу полулегальных нацистских ячеек по всей Германии, сформировал парторганизацию с отделениями в Пруссии, Саксонии, Ганновере и Рейнланде, насадил своих людей в нацистском руководстве, создал «Берлинскую рабочую газету» под редакцией своего брата, Отто Штрассера, а после парламентских выборов возглавил фракцию НСДАП в рейхстаге. Поэтому его разногласия с Гитлером после выхода последнего из тюрьмы оказались предопределены логикой политической борьбы.
Когда Гитлер в конце февраля 1925 года собрал конференцию в Мюнхене, на которой официально было объявлено о воссоздании НСДАП, Штрассер демонстративно отказался прибыть на конференцию. Он созвал в том же году конференцию в Ганновере, на которой, опираясь на своих сторонников из партийных организаций Северной Германии, Штрассер потребовал пересмотра программы НСДАП в сторону ее большей социалистической ориентации. Но Гитлера, пытавшегося добиться финансирования партии со стороны крупных промышленников, это категорически не устраивало.
Гитлер в свою очередь проигнорировал устроенную Штрассером конференцию, на которой он был бы в абсолютном меньшинстве. В феврале 1926 года Гитлер собрал свою конференцию в Бамберге, на которую предусмотрительно свез своих сторонников со всей Германии. Объявив штрассеровскую конференцию незаконной, он демонстративно разорвал программу Штрассера. Часть сторонников Штрассера, в том числе и его ближайший соратник Геббельс, оценили реальный расклад сил, «признали свои ошибки» и перешли на сторону Гитлера. В марте 1926 года Гитлеру удалось добиться «покаяния» Штрассера, который распространил письмо с официальным отказом от требований изменения программы НСДАП. Закрепляя успех, в мае 1926 года Гитлер собрал в Мюнхене «генеральное собрание всех членов партии», на котором сравнительно малочисленная группировка нацистов «Национал-социалистический рабочий союз в Мюнхене» объявлялась единственным носителем партийной идеи. Все другие организации подчиняются фюреру и этой организации. В награду за покладистость в конце 1926 года Штрассер стал гауляйтером Нижней Баварии — Оберпфальца и имперским руководителем пропаганды НСДАП. Так Гитлеру в кратчайший срок удалось восстановить свое хотя бы номинальное руководство над партией.
С СА дело обстояло хуже: из остатков разгромленных «штурмовых подразделений» Рём создал «Объединение фронтовиков» (Фронтбан) под формальным руководством Людендорфа. Сообщив находящемуся в заключении Гитлеру о том, что в «Фронтбане» ему подчиняются 30 тысяч человек, Рём, сам не подозревая, вызвал припадок ярости у фюрера: Гитлер почувствовал, что теряет власть, ибо Рём прямо заявлял о необходимости полной независимости СА от партийного руководства.
Гитлер встревожился: пора срочно наводить порядок в СА и НСДАП. Гитлер попытался использовать возрождение СА для установления контроля над партией, однако Рём был непреклонен: партократ не может командовать солдатом, дело фюрера — быть «партийным трибуном», и не более того!
Гитлер отчетливо понял: пора создавать лично преданную ему гвардию. Но как объяснить необходимость этого партии и членам «Фронтбана», с нетерпением ждущих официального возрождения СА? И Гитлер решил для начала возродить свою личную охрану, как зародыш эффективного инструмента для полного подчинения партии и СА его личной власти.
Опыт создания такой охраны у него уже был, причем печальный. Поскольку во время митингов в «демократической Веймарской республике» оратор вполне мог получить по голове бутылкой или кирпичом, в марте 1923 года для охраны Гитлера из числа опытных бойцов Эрхардта было создано подразделение «охрана штаба» (штабсвахе). Однако уже через пару месяцев Эрхардт разругался с Гитлером и отозвал своих людей. Гитлер понял: личную охрану надо формировать не столько по боевым навыкам, сколько по принципу личной преданности. И он поручил сформировать личную охрану «ударный отряд» (штоссгрупп) бывшему торговцу канцтоварами и журналисту из партийной газеты «Национальный барабанщик» Йозефу Берхтольду. В отличие от СА, среди членов «штоссгрупп» не было головорезов из привыкших к вольнице «фрайкоров». Борец-любитель Ульрих Граф, часовщик Эмиль Морис, официант Христиан Вебер, шофер Юлиус Шрек… Эти люди были лично преданы Гитлеру и именно в этом состояло их главное достоинство. Вооруженные дубинками и пистолетами, они повсюду сопровождали Гитлера.
К тому времени партийные функционеры во главе с Грегором Штрассером стали претендовать на роль носителей единственно верной идеологии национального социализма с отчетливым левым уклоном, а возглавляемые региональными вождями полулегальные СА стремились стать единственной вооруженной силой в стране, подменив собой рейхсвер и полицию. Таким образом, Гитлеру предстояло побороться за абсолютную власть на двух фронтах: подобно императорам Священной Римской империи, боровшимся за власть над Европой как с баронской вольницей, так и с духовной властью папства. А без надежной личной гвардии такая борьба была заведомо обречена на провал.
Выйдя из тюрьмы и готовясь к схватке за власть как с вождями СА, так и партийными функционерами Штрассера, Гитлер решил возродить «штоссгруппу». В апреле 1925 года Гитлер поручил Шреку сформировать подразделение личной охраны. Шрек набрал группу из 8-ми проверенных человек. Группа получила название «охранный отряд» (SS, Shutzstaffel). А в конце сентября 1925 года Шрек разослал региональным отделениям НСДАП циркуляр с предложением организации отрядов СС на местах. Они должны были представлять небольшие боеспособные элитные группы численностью 10 человек во главе с командиром. Только в Берлине должно было быть два руководителя и 20 человек рядовых эсэсовцев.
Шрек требовал набирать в СС молодежь в возрасте от 23 до 35 лет «отменного здоровья и крепкого телосложения». Кандидатам надлежало представить две рекомендации и полицейскую справку о проживании в течение последних 5-ти лет в данной местности. Выполняя указания Гитлера, Шрек тщательно пресекал любые попытки формирования СС на основе подразделений СА.
Необходимость создания «охранных отрядов» и их демонстративного дистанцирования от штурмовиков Гитлер объяснял официальным запретом на возрождение СА. Однако было очевидно, что Гитлер в действительности боится возрождения независимых СА и препятствует их возрождению: ведь запрет СА не распространялся на всю территорию Германии. Проблема заключалась в том, что возрождаемые отряды СА не хотели видеть своим руководителем неудачливого мюнхенского путчиста. Естественно, что Гитлеру не были нужны такие СА!
В специальном письменном разъяснении для Рёма Гитлер предельно откровенно сообщил, что не намерен создавать военную организацию. В свое время он пошел на этот шаг «лишь по настоянию некоторых господ, которые в итоге предали его». Сегодня есть нужда только «в охране партийных собраний». И не более того! Разочарованный Рём уехал военным советником в Боливию. Это было первой победой Гитлера.
В декабре 1925 года Шрек доложил о создании централизованной охранной организации численностью около 1000 человек. Главными задачами СС были объявлены охрана партийных собраний, привлечение подписчиков и спонсоров для партийной газеты, а также вербовка новых членов партии. Почти благотворительная организация!
В апреле 1926 года вернувшийся из эмиграции Берхтольд возглавил СС. Когда мало-помалу вернулись амнистированные участники путча, Гитлер возвел СС в ранг элитной организации. У Штрассера было много сторонников в партии и он, несмотря на хрупкое перемирие, продолжал оставаться головной болью Гитлера. Гитлер продолжил борьбу со Штрассером, переманивая его сторонников на свою сторону. Если Штрассер брал своим даром пропагандиста, то Гитлер подавлял своей харизмой, а главное — финансированием со стороны промышленников и банкиров, позволявшим неплохо подкармливать растущий аппарат партийных функционеров. Именно потому в рядах фанатичных приверженцев Гитлера оказались личный секретарь Штрассера Генрих Гиммлер и редактор штрассеровской газеты «Народная свобода» Йозеф Геббельс.
Достигнув хрупкого равновесия в партийных рядах и создав пусть немногочисленную, но надежную структуру СС, Гитлер решил, что настало время возродить СА. Нужен был авторитетный человек, способный покончить с междоусобицами местных вождей СА. Рём все еще оставался в Боливии и выбор Гитлера остановился на кандидатуре отставного капитана и бывшего вождя фрайкора Северной Германии Франца Пфеффера фон Саломона.
27 июля 1926 года фон Саломон был назначен имперским фюрером СА. Главной причиной этого решения было стремление Гитлера заручиться поддержкой северогерманских СА, чтобы использовать их в борьбе со штрассеровскими партократами Северной Германии. Гитлер пошел даже на то, что подчинил СС фон Саломону и ограничил их численность: списочный состав СС должен был составлять не более 10 процентов списочного состава СА. Возмущенный Берхтольд в утешение получил звание рейхсфюрера СС. Однако в итоге под давлением фон Саломона он был вынужден уйти в отставку.
Занявший его место Эрхард Хайден призвал разочарованных эсэсовцев скрыть до поры до времени свое возмущение и стать молчаливой и дисциплинированной элитой, провозгласив девиз: «Аристократия молчит!» Хайден дальновидно возвел в ранг закона то, что в глазах партийных руководителей и обывателей выгодно отличало СС от СА: высокий уровень дисциплины; строгое соблюдение установленной униформы, поддерживаемой в идеальном состоянии; полное невмешательство в партийные дискуссии. Им запрещалось носить оружие, поскольку Гитлер провозгласил целью легальный захват власти. Все это было закреплено на уровне наставлений руководства СС: «Эсэсовец — самый примерный член партии, которого себе только можно представить!»
Противопоставляя «бойцов СА» партийным бюрократам, Гитлер искусно утверждал свою личную власть. Партфункционеры ненавидели и боялись заносчивых и скорых на расправу штурмовиков, а те с презрением называли ПО (парторганизацию) «П-ноль». А СС медленно, но верно занимали политические позиции для решающего боя.
Лфеффер фон Саломон великолепно справился с возрождением СА: разбитые на семь территориальных зон, региональные организации СА во главе с оберфюрерами СА муштровали штурмовиков. Колонны облаченных в коричневые рубашки печатающих шаг штурмовиков гипнотизировали преклоняющихся перед военной силой обывателей и своим видом производили впечатление не меньшее, чем зажигательные речи Гитлера. Грянувший осенью 1929 года экономический кризис создал огромную армию безработных, многие их которых искали спасение от нищеты в рядах СА, где выплачивали хоть какое-то денежное содержание. Закупленные штабом СА по дешевке на распродаже военного имущества коричневые рубашки стали символом нового движения. К 1930 году количество членов СА достигло 100 тысяч человек. Пропорционально рос и авторитет Гитлера как политика, опирающегося на столь грозную и реальную силу. Однако еще Наполеон метко заметил, что при всех полезных свойствах штыков у них есть одна особенность: на штыках нельзя сидеть.
Нужна была опора на реальную силу. Гитлер искал такую силу, и сила тоже искала его.
Промышленники и банкиры обратили внимание на Гитлера, их поддержка и деньги были нужны новоиспеченному фюреру как воздух — и он исключил из своих речей социалистическую риторику. Безвестные авторы распространявшихся среди членов НСДАП и штурмовиков памфлетов с сарказмом писали: «Мы охотно поддерживаем пар, бросая в топку уголь, чтобы только наши «дорогие» вожди продолжали получать от 2000 до 5000 марок в месяц и жили в свое удовольствие. В особенный восторг нас привело известие о том, что Адольф Гитлер приобрел на берлинской автомобильной выставке новый большой «мерседес» стоимостью в 40 тысяч марок». В среде «старых борцов» пошли разговоры: «Адольф предает нас, пролетариев!» В такой обстановке наметившееся сближение набравших силу группенфюреров СА и недовольных гитлеровским «отходом от социализма» партийных функционеров выглядело смертельно опасным.
В апреле 1930 года саксонские профсоюзы начали мощную забастовку и сторонники Штрассера сочли необходимым поддержать забастовщиков. Подконтрольные издательству Отто Штрассера «Кампфферлаг» газеты печатали статьи в поддержку забастовщиков, что вызвало резкое неудовольствие промышленников и банкиров. Если учесть, что СА содержались на деньги магната Тис-сена и его друзей промышленников, ситуация для Гитлера оказалась близка к катастрофической. Разъяренный Гитлер 21 мая 1930 года неожиданно появился в Берлине, вызвал к себе в отель Отто Штрассера и в течение семи (!) часов уговаривал его продать издательство «Кампфферлаг». В последующие дни Гитлер тщетно пытался уговорить Штрассера отказаться от социалистических идей и безоговорочно признать монополию Гитлера на партийную идеологию. Но Штрассер проявил твердость, и взбешенный Гитлер приказал берлинскому гауляйтеру Геббельсу исключить из партии всех сторонников Штрассера. Эсэсовцы не дали Штрассеру выступить на открывшейся 2 июля берлинской партийной конференции, и 117 депутатов (из 1000 собравшихся) в знак протеста покинули конференцию. Возмущенный Отто Штрассер потребовал от Гитлера в течение 24 часов восстановить исключенных членов партии, — его сторонников, — пригрозив своим выходом из НСДАП.
Что Гитлеру и было надо! Гитлер просто не ответил на ультиматум, и 4 июля 1930 года принципиальный Отто Штрассер официально вышел из партии. Его брат Грегор Штрассер остался в НСДАП продолжать борьбу за «социализм», а Отто Штрассер создал свою организацию «Черный фронт», пополнявшуюся в основном за счет недовольных Гитлером членов НСДАП и штурмовиков. Энергичный Штрассер повел активную антигитлеровскую пропаганду, имевшую следствием мятеж штурмовиков во главе с группенфюрером СА Вальтером Стеннесом.
Еще в начале 1930 года заместитель Высшего командующего СА на Востоке группенфюрер СА Вальтер Стеннес выдвинул к Гитлеру ряд требований, среди которых были: запрещение гауляйтерам вмешиваться в дела СА; закрепление за СА статуса единственной организации, обеспечивающей безопасность партийных съездов; передача командирам СА права выставлять свои кандидатуры на выборах в рейхстаг. Таким образом, руководство СА покусилось на права партийных руководителей, СС и даже самого фюрера!
Гитлер проигнорировал требования и в отместку не включил Стеннеса в список кандидатов от НСДАП на предстоящие выборы в рейхстаг. Разъяренный Стеннес 30 июля 1930 года поднял по тревоге берлинские отряды С А, занял штаб-квартиру СА в Берлине и захватил в заложники берлинского гауляйтера Геббельса. Гитлер был вынужден пойти на уступки, согласившись практически на все условия.
Для очистки здания штаба Геббельсу пришлось прибегнуть к помощи полиции, арестовавшей двадцать пять штурмовиков. Впрочем, их скоро выпустили на свободу, а Стеннес и его соратники из руководства СА торжествовали победу. Но, как оказалось, слишком рано: Гитлер и не думал выполнять своих обещаний. И 1 апреля 1931 года Стеннес, требуя выполнения обещаний фюрера, снова отдал своим людям приказ захватить штаб СА в Берлине и редакцию геббельсовской газеты «Ангриф». Штурмовики объявили о снятии со всех постов Гитлера и Геббельса. И снова бунт группенфюрера поддержало абсолютное большинство командиров СА и почти все гауляйтеры Северной Германии (кроме Роберта Лея).
Гитлер сумел выйти из казавшегося безнадежным положения простым, но весьма эффективным способом: воспользовавшись тем, что деньги для СА выделялись партией, он приказал прекратить финансирование мятежных подразделений СА. Оставшись без денег, сторонники Стеннеса один за другим покинули его. Путч провалился, а Стеннес лишился званий, постов и, опасаясь за свою жизнь, в 1933 году покинул Германию. Позднее Стеннес уехал в Китай, стал советником Чан Кайши. Там же он был завербован и стал работать на разведку НКВД под псевдонимом «Друг».
Подавив с немалым трудом, при помощи СС и полиции, бунт штурмовиков, Гитлер вспомнил о своем верном соратнике Рёме и срочно вызвал его из Боливии. 1 сентября 1930 года Гитлер сделал Рёма начальником штаба С А, а главнокомандующим СА назначил самого себя. Рём издал официальный приказ, согласно которому штурмовики отныне были обязаны обращаться к Гитлеру «мой фюрер». Опальный Отто Штрассер с грустной иронией констатировал: «Так умер «барабанщик революции» и официально родился «фюрер» немецкого народа!».
НСДАП стала серьезной парламентской партией: теперь Гитлеру следовало подумать об окончательном установлении контроля над НСДАП и С А. Для этого было необходимо очистить СА от носителей «фрайкоровской вольницы», да и просто откровенно уголовных элементов, а партию — от социалистических рудиментов. СС отлично зарекомендовали себя в подавлении бунта Стеннеса и вмешательство полиции потребовалось лишь потому, что эсэсовцев было слишком мало. Но главное: необходимо было установить неусыпное наблюдение за врагами Гитлера, вовремя выявлять враждебные и неустойчивые элементы в партийных рядах и СА.
Незадолго до первого выступления Стеннеса Гитлер уже пытался осуществить подобные мероприятия. По приказу Гитлера ветеран партии, основатель берлинских штурмовых отрядов Курт Далюге в конце 1928 года вышел из СА и возглавил группу СС «Восток», в которую входили и берлинские СС. Далюге должен был через своих людей в СА осуществлять наблюдение за антигитлеровскими элементами в СА и партии и силами подчиненных ему отрядов СС пресекать и парализовывать враждебную Гитлеру деятельность. Однако агентура Далюге позорно проморгала путч Стеннеса, и Гитлер понял: необходимо в рамках СС организовать партийную контрразведку, руководимую профессионалами.
В реальности еще с конца 1925 года СС начали шпионить за членами СА и НСДАП. Кроме того, подразделения СС систематически информировали руководство о деятельности «рейхсбаннера» и коммунистов, представляли характеристики на видных «евреев и масонов», докладывали о всех политических событиях в своем районе. Но подобная деятельность носила неисправимо дилетантский характер. Между тем глава СС Генрих Гиммлер в октябре 1931 года подготовил доклад, вызвавший сильнейшую обеспокоенность Гитлера. Особенно Гитлера озаботили сообщения о внедрении в СА и НАДАП бывших членов компартии и возросшая активность со стороны известного капитана Эрхардта по созданию военизированных отрядов.
25 января 1932 года Гитлер назначил Гиммлера начальником фактически несуществующей службы безопасности, поручив рейхсфюреру СС создание эффективной контрразведывательной организации. Помочь рейхсфюреру людьми Гитлер обязал руководителя территориального округа СА «Мюнхен — Верхняя Бавария» и командира 1-го штандарта СС. Выбор гау «Мюнхен — Верхняя Бавария» был не случаен: местные СА находились под неусыпным наблюдением преданного Гитлеру Адольфа Вагнера. Да и все руководство СС и НСДАП в то время базировалось в Мюнхене, в так называемом Коричневом доме на Бриннерштрассе, 45.
Сменивший Хайдена в начале января 1929 года на посту рейхсфюрера СС Гиммлер на тот момент командовал всего лишь 280-тью эсэсовцами. Выполняя указание Гитлера об увеличении численности СС, Гиммлер отрапортовал фюреру о том, что к июню 1932 года количество членов СС достигло 30 тысяч человек. И сообщил довольному Гитлеру, что нашел человека, способного быстро создать эффективную внутрипартийную контрразведку.
— У него есть соответствующий опыт? — поинтересовался Гитлер.
— Разумеется, мой фюрер! — заверил Гиммлер. — Он служил в военно-морской разведке.
Рейнхард Гейдрих, отставной старший лейтенант флота, действительно короткое время служил в политическом секторе разведывательной службы Балтийского флота, но никакой существенной практики там не приобрел, а на кратких курсах усовершенствования получил лишь некоторое представление о разведывательной работе и основах шифровального дела. Поступив на флот в 1922 году кадетом, в 1931 году Гейдрих по требованию флотского суда чести вынужден был подать в отставку. Ходили упорные слухи о компрометирующем его романе с дочерью высокопоставленного флотского офицера, но на самом деле причиной увольнения явилась его активная политическая деятельность: еще до поступления на флот в 1921 году Гейдрих стал инициатором создания ультраправого Немецкого национального молодежного отряда. Кроме этого он никогда не порывал связей с товарищами по фрайкору, в который вступил в 1920 году — в возрасте шестнадцать лет! С точки чопорного и набожного командования флота, активная политическая деятельность являлась несовместимой с честью офицера.
Покинув флот, Гейдрих немедленно официально вступил в гамбургский отряд СС. Гиммлера в анкете молодого энергичного эсэсовца привлекла фраза о службе в разведке, а также об окончании им специальных разведывательных курсов. И Гиммлер поручил Гейдриху создание партийной службы безопасности СД (от Siherheitdienst, SD). И в июле 1932 года Гейдрих представил Гиммлеру проект, в скором времени утвержденном Гитлером. Основной задачей СД являлось очищение НСДАП от «враждебных элементов» и противодействие «внедрению» последних в ряды партии. При всех окружных отделениях СС существовавшие информационные отделы были подчинены главе СД. И когда один из знакомых Вилли Вахмана — бывший полицейский, а ныне СС-штурмфюрер Отто Герт, возглавлявший местный информационный отдел, — обратился к нему за помощью, тот с радостью поделился имевшимися у него материалами.
А почему было не поделиться? НСДАП становилась реальной политической силой, уверенно идя от победы к победе. На сентябрьских 1930 года выборах нацисты получили почти 6,5 миллионов голосов и стали второй по величине фракцией рейхстага, заняв 107 депутатских мест.
На президентских выборах в марте 1932 года при повторном голосовании Гитлер получил почти 37 % голосов, уступив лишь национальному герою фельдмаршалу Гинденбургу с его 53 %. А лидер коммунистов Тельман набрал чуть больше 10 % голосов. А на парламентских выборах в конце июля 1932 года нацисты получили почти 14 миллионов голосов, что обеспечило им уже 230 мест в рейхстаге. Это был пик популярности нацистов. И хотя спустя всего три месяца на новых выборах в рейхстаг нацисты потеряли 2 миллиона голосов и 34 мандата, было ясно: правительства без нацистов быть не может. А наци — не те люди, которые делятся властью.
Вахман чувствовал возбуждение: он поймал удачу за хвост. Герт нахваливал его и обещал составить протекцию в приеме в партию и в СС. «Когда полиция и Германия станут наши», — уточнял Герт.
30 января 1933 года президент Гинденбург назначил Гитлера канцлером. Нацисты наконец получили свой долгожданный палец, и прошло всего полгода, как они проглотили и руку: 14 августа 1933 года после приема целого ряда законодательных актов НСДАП осталась единственной партией в Германии — попытки создания любых других партий карались тюремным заключением.
15 марта 1933 года Баварская политическая полиция полностью отделилась от VI отдела управления полиции Мюнхена, а осенью того же года отделение окончательно оформилось переездом БПП из здания управления полиции Мюнхена на улице Эттштрассе в Виттельбахский дворец на Бринерштрассе, 50. К этому времени Гиммлер возглавил полицию Мюнхена, а Гейдриха назначили уполномоченным по политической полиции Баварии.
Ликующий Вахманн вступил в партию и в СС, получив звание СС-штурмфюрера, и когда в начале декабря 1933 года отдел СД был развернут в Управление СД, — при этом Гейдрих остался руководителем и СД и БПП, — Вахманн официально перешел на работу в СД. Работы была непочатый край: введенный институт «охранных арестов» позволял бросать за решетку неугодных новому режиму лиц тысячами по малейшему подозрению.
Наступило время вахманов.
