108. Масахиро — общая мишень для насмешек
Масахиро — общая мишень для насмешек. Каково это слушать его родителям!
Стоит людям заприметить, что Масахиро сопровождает слуга достойного вида, как уж непременно подзовут и спросят:
— Как ты можешь служить такому господину? О чем только ты думаешь?
В доме Масахиро все заведено наилучшим порядком: искусные руки наряжают его, и он всегда одет щеголевато, лучше других; шелка одежд подобраны со вкусом. Но люди только посмеиваются:
— Эх, если бы в этот наряд облачить кого-нибудь другого!
А как странно он выражается! Однажды он велел доставить домой вещи, которыми пользовался во время ночного дежурства во дворце.
— Пусть несут двое, — приказал он своим слугам.
— Я и один справлюсь, — вызвался кто-то из них.
— Чудной ты человек! — удивился Масахиро. — Как ты один взвалишь на плечи двойную ношу? Это все равно что в кувшин, вмещающий одну меру, налить две меры вина.
Никто не мог взять в толк его слова, и все залились смехом.
Другой раз посланный принес Масахиро письмо от кого-то и стал торопить с ответом.
— Ах ты неотвязный, чего суетишься? Горошины на очаге скачут, покоя не знают… А кто стащил из дворца тушь и кисти? Ну я еще понимаю, польстились бы на вино или закуску.
И снова общий смех.
Когда заболела императрица-мать, Масахиро был послан осведомиться о ее здравии. После того, как он вернулся, люди стали спрашивать:
— Кто сейчас находится у нее во дворце?
Он назвал четыре-пять имен.
— А еще кто?
— Да присутствовали и другие, но только они были в отсутствии.
Очередная нелепость!
Как-то раз, когда я была одна, он пришел ко мне и сказал:
— Послушайте, я должен вам кое о чем рассказать.
— О чем же? — осведомилась я.
Он приблизился вплотную к занавесу, разделявшему нас, но вместо обычных слов — как, например: «Придвиньтесь ближе!» — вдруг заявил:
— Придвиньте сюда все ваше существо целиком.
И насмешил всех дам.
Однажды ночью, во время первой луны, когда в разгаре были заседания, на которых распределялись государственные посты, Масахиро должен был наполнить маслом светильники во дворце.
Он наступил ногой на кусок ткани, подстеленной под высокий светильник. Ткань была свежепромаслена и прилипла к сапожку. Масахиро сделал шаг, светильник опрокинулся. А он продолжал идти, таща за собой светильник. Грохот был такой, словно случилось землетрясение.
Пока старший куродо не сядет к столу, никто из его подчиненных не смеет ни к чему прикоснуться, таков обычай. Однажды Масахиро потихоньку схватил чашку с бобами и стал поедать их, спрятавшись позади малой ширмы. Вдруг кто-то отодвинул ширму… Смеху конца не было!
