5
Новые радостные переживания так захватили Уилта, что он опоздал на заседание комиссии по образованию на двадцать минут. На подходе к кабинету он увидел, как оттуда вышел мистер Доббл с кинопроектором в руках. При этом Доббл имел радостный вид человека, который только что исполнил свой долг, подложив ближнему свинью.
- Я здесь ни при чем, мистер Уилт, - ответил он на угрюмый взгляд Уилта. - Я только…
Уилт отвернулся и вошел в кабинет. Члены комиссии рассаживались по местам. В конце длинного стола заметно выделялся одинокий стул. Как Уилт и предполагал, собрались все: ректор, проректор, советник Блайт-Смит, миссис Чаттервей, мистер Сквидли и, наконец, инспектор по делам образования.
- А-а-а, Уилт! - послышалось вялое приветствие ректора. - Присаживайтесь.
Уилт, решительно проигнорировав отдельный стул, уселся рядом с инспектором.
- Я полагаю, вы хотите услышать от меня про антипорнографический фильм, снятый сотрудником кафедры гуманитарных основ, - решил взять инициативу в свои руки Уилт.
Члены комиссии грозно уставились на него.
- Для начала приставочку «анти» отбросьте, - велел советник Блайт-Смит. - Вряд ли кто из нас педераст… то есть передаст словами всю глубину нашего возмущения. То, что мы видели, - чистейшая порнография!
- Порнография? Для того, кому крокодил служит объектом влечения, может, и да, - предположил Уилт. - Правда, лично я фильма не видел…
- Но вы же сами сказали, что это антипорнографический фильм, - напомнила миссис Чаттервей. Ее передовые взгляды были словно красная тряпка советника и мистера Сквидли. - И как завкафедрой гуманитарных основ сами и санкционировали съемки. Зачем вы это сделали?
Уилт криво усмехнулся.
- Видимо, требуется пояснить, миссис Чаттервей, каковы обязанности заведующего кафедрой.
- Лучше поясните откуда взялся этот похабный фильм. Давайте ближе к делу, - оборвал его БлайтСмит.
- Тут все связано, - возразил Уилт. - Моя должность не дает права следить за всеми действиями моих так называемых подчиненных.
- Об их художествах мы наслышаны, - заметил Сквидли. - Если бы мой подчиненный выкинул нечто подобное, он бы в два счета вылетел с работы.
- В сфере образования все не просто, - заметил Уилт. - Я могу определять основные направления учебного процесса, но если преподаватель их не придерживается, уволить его не в моей компетенции. Надеюсь, ректор меня поддержит, - и Уилт посмотрел на ректора.
- Верно! - нехотя кивнул тот, подумав: «Давно надо было вышвырнуть тебя самого».
- Вы хотите сказать, что не в силах избавиться от извращенца, который делает такие фильмы? - не поверил БлайтСмит.
- Ну, если он систематически не справляется со своими обязанностями, пьянствует и в открытую сожительствует со студентами, то можно. А так нет, - пояснил Уилт.
- Это правда? - спросил Сквидли инспектора по образованию.
- К сожалению, да. Пока не доказана очевидная некомпетентность члена кафедры и он не уличен в развратном поведении с учащимися, уволить его невозможно.
- А заставлять учащегося сношаться с крокодилом, по-вашему, не разврат? - возопил Блайт-Смит.
- Насколько я знаю, крокодил был ненастоящий. И непосредственно полового акта с ним не было, - вмешался Уилт. - В конце концов преподаватель лично в этом не участвовал, а только снимал происходящее на кинопленку.
- Конечно, в противном случае его бы уже арестовали, - усмехнулся Сквидли. - А вообще таких надо убивать без суда и следствия.
- Господа, вам не кажется, что мы отклоняемся от темы? - подал голос ректор. - По-моему, мистер Рэнлон хочет что-то спросить.
Инспектор по образованию зашуршал бумагами.
- Хотелось бы знать, мистер Уилт, какие основные направления в преподавании гуманитарных основ определены лично вами? Не ими ли вызван поток многочисленных жалоб от представителей общественности? - Он уставился на Уилта в ожидании ответа.
- Мне будет легче ответить, если я сначала узнаю, кто и на что жалуется, - сказал Уилт, желая выиграть время.
Тут снова заговорила миссис Чаттервей:
- Несомненно, цель преподавания гуманитарных основ - воспитывать чувство социальной ответственности у молодых людей, вверенных нашим заботам. Многие из них ранее были лишены возможности получить полноценное образование…
- Попросту были развратниками, - поправил ее Блайт-Смит.
- Ничего подобного! - огрызнулась миссис Чаттервей. - А ваши взгляды и так всем хорошо известны.
- Может, лучше мистер Уилт поделится с нами своими взглядами? - предложил инспектор по образованию.
- Ну, что ж. В основном наша кафедра занимается следующим. Учащихся с отрывом от производства загоняют в аудиторию на целый час и, чтобы они не орали, заставляют читать разные книжки, - начал Уилт. - Я считаю, толку от этого никакого, пустая трата времени. - Он замолчал, чтобы дать Блайт-Смиту возможность каким-нибудь замечанием вывести из себя миссис Чаттервей. Но не дождался.
Согласиться с ним поспешил Сквидли:
- В самую точку попали! Как занимались ерундой, так и занимаетесь. Я всегда это говорил и сейчас скажу. Пусть лучше эти бугаи вкалывают, а не валяют дурака в колледже за счет налогоплательщиков.
- По крайней мере наметилось общее мнение по данному вопросу, - примиряюще отметил ректор. - Если я правильно понял, методы руководства кафедрой у мистера Уилта носят скорее практический характер. Вы согласны, Уилт?
- Мы стремимся привить студентам практические навыки. Подогреть интерес к… как бы это сказать…
- К крокодилам, - подсказал Блайт-Смит.
- Да нет, - отмахнулся Уилт. Инспектор по образованию заглянул в свои записи.
- А вот в этой вашей программе обучения житейским навыкам значится «Домашнее пивоварение».
Уилт кивнул.
- С какой стати, позвольте спросить? Вот уж не думал, что пропаганда подросткового алкоголизма имеет нечто общее с образованием.
- Зато, сварив пиво дома, подростки не пойдут у нас с вами в пивные и кабаки. И вообще газовщики из четвертой группы никакие не подростки. У каждого второго жена и дети.
- А ваш курс пивоварения включает незаконное изготовление и использование перегонных агрегатов?
- Каких, каких агрегатов?
- Перегонных, для производства спирта.
- Ну что вы, куда нам до агрегатов. Да и зачем им спирт. Пойло, которое у них получается…
- Представляет собой почти чистый спирт, согласно заключению таможенной инспекции и акцизного управления, - сказал инспектор по образованию. - В подвале технического факультета на днях выкопали бочку аж на сто восемьдесят литров, а то, что оказалось внутри, горело потом синим пламенем. Чиновник из управления говорил, этой дрянью можно даже автомобиль заправлять.
- Может, для этого и делали? - осторожно предположил Уилт.
- Маловероятно, учитывая, что там же нашли бутылки с этикетками «Сhateau Де Техфак. Шесть звездочек».
Ректор тихонько молился, глядя в потолок, а инспектор по образованию неумолимо продолжал:
- А что это за группу вы организовали для поваров и кондитеров? Как ее там - «Сам себе фуражир»?
- Точное название - «Твои дары. Природа», - ответил Уилт.
- Вот, вот! А между прочим, эта самая природа принадлежит лорду Поднортону.
- Не знаю такого.
- Зато он теперь знает вас. Его егерь поймал во владениях лорда ваших юных кулинаров. Эти умники пытались свернуть голову фазану с помощью оригинального приспособления: сквозь трехметровую пластиковую трубу протягивают струну от пианино с петлей на конце - очень удобно. Струны таскают с музыкальной кафедры. Теперь ясно, почему за последние два семестра пришлось заново перетягивать струны у четырнадцати инструментов.
- Боже мой! А я-то думал, простые хулиганы поработали… - пробормотал ректор.
- Лорд Поднортон думал то же самое, когда увидел, что у него разворотили теплицу, четыре парника, и ограду вокруг смородины, и…
- Могу сказать одно, - перебил Уилт, - тактика налетов на парники не входит в программу обучения «Твои дары, Природа». Будьте уверены, так как идею мне подала жена, которая увлекается компостированием…
- Жена? Так вот откуда у вас курс для ясельных нянечек… В своем письме миссис Тотингфорд сообщила, что вы их там каратэ учите.
- Все верно: у нас проводятся занятия по самозащите от насильников для ясельных нянечек. Мы посчитали, что это не лишнее в обстановке роста числа изнасилований.
- Очень своевременная мера! - одобрила миссис Чаттервей. - Я горячо поддерживаю!
- Может быть, - сказал инспектор по образованию, осуждающе глядя на нее поверх очков. - Но миссис Тотингфорд другого мнения. Вот она пишет из больницы, что в прошлую субботу ей перебили ключицу, чуть не свернули шею, отшибли почки, печень и селезенку. И все это работа одной из ваших нянек. Вы же не станете утверждать, что миссис Тотингфорд пыталась ее изнасиловать.
- Почему бы и нет, - ответил Уилт, - кто знает, может, она лесбиянка? Говорят, что даже…
- Миссис Тотингфорд мать пятерых и жена… - укоризненно сказал инспектор по образованию заглянув в письмо.
- Троих? - ляпнул, не удержавшись, Уилт.
- Жена судьи Тотингфорда! И если вы, Уилт, допускаете, что жена судьи может быть лесбиянкой, остается вам напомнить, что есть такая вещь, как клевета.
- А еще есть такая вещь, как замужние лесбиянки, - заметил Уилт, - я как-то знал одну такую. Она жила…
- Мы здесь не для того, Уилт, чтобы обсуждать ваших сомнительных знакомых.
- А я думал, именно для этого. Иначе зачем приставать ко мне с расспросами про какой-то фильм, сделанный каким-то типом с моей кафедры, которого я едва знаю, равно как и ту… - Уилт замолк на полуслове: проректор под столом дал ему пинка.
- Это весь список жертв? - с надеждой в голосе спросил ректор.
- Я мог бы продолжать до бесконечности, но не буду, - сказал инспектор по образованию. - И без того ясно: кафедра гуманитарных основ не только не справляется с возложенной на нее функцией воспитания социальной ответственности среди молодежи, но и потворствует ее антиобщественному поведению.
- Я здесь ни при чем, - сердито буркнул Уилт.
- Вы отвечаете за состояние дел на кафедре и подотчетны муниципальным властям. Уилт только фыркнул.
- Скажите, пожалуйста, - муниципальные власти! Да будь хоть какая-нибудь власть у меня, этот фильм вообще никогда бы не появился. Я нянчусь с ними как с маленькими, назначать не могу, увольнять тоже, а надо бы: половина - революционеры и анархисты, другая половина не в состоянии утихомирить студентов без смирительных рубашек! И вы еще требуете, чтобы я отвечал за этот бардак?! Н-е-е-ет! - Уилт покачал головой и грозно осмотрел присутствующих. Все сникли, даже инспектор по образованию внезапно остыл.
- Это действительно серьезная проблема, - нарушила тишину миссис Чаттервей. Она твердо встала на сторону Уилта, услышав про курс самозащиты от насильников для ясельных нянечек. - Надеюсь, комиссия согласится, если я скажу, что мы с пониманием относимся к трудностям мистера Уилта.
- Трудностям? - ехидно переспросил Блайт-Смит. - Трудности будут у нас, если все откроется. Не дай Бог, что-нибудь пронюхает пресса…
Представив себе последствия, миссис Чаттервей побледнела, ректор зажмурился. Уилт с интересом наблюдал за присутствующими.
- Ну, не знаю, - сказал он беззаботно, - я-то целиком и полностью за открытое обсуждение всех вопросов, связанных с образованием. Родители имеют право знать, чему и как учат их детей. У меня самого четыре дочки и…
- Уилт! - резко произнес ректор. - Комиссия великодушно признала, что вы не должны нести ответственность за случившиеся неприятности. Поэтому мы вас более не задерживаем.
Но Уилт не шелохнулся. Теперь хозяином положения стал он и упустить такой случай было просто преступно.
- Как я понимаю, вы вознамерились скрыть эту прискорбную историю от внимания средств массовой информации. Что же, раз так…
- Послушайте, Уилт! - прорычал инспектор. - Если хоть что-то попадет в прессу или станет известно общественности, я позабочусь… я… я не желал бы оказаться на вашем месте!
Уилт встал.
- Мне и самому уже надоело сидеть на этом месте. Вызываете сюда, спрашиваете за то, над чем я не властен, потому что у меня нет никакой власти, а когда я предлагаю обратиться за помощью к широким кругам общественности, начинаете угрожать… Наверное, придется жаловаться на вас в профсоюз, - произнеся эту страшную угрозу, он пошел к двери.
- Уилт!!! - завопил ректор. - Мы еще не закончили!
- А я еще не начинал! - Уилт открыл дверь и обернулся. - Считаю вашу попытку засекретить дело большой общественной значимости достойной серьезного осуждения! Вот так!
- Господи! - обратилась к небесам миссис Чаттервей, что делала крайне редко. - Вы думаете, он действительно собирается…
- Я уже давно оставил надежду понять, что он собирается, а что не собирается, - жалобно проговорил ректор. - Как же мы опростоволосились, приняв его на работу.
