В тот же день Штубер сформировал Особый отряд зомби и отдал его под командование Свирепого Серба. После этого он хотел вернуться в «Шарнхорст», чтобы ознакомиться с ситуацией на поле брани, но ожил внутренний телефон и дежурный офицер сообщил, что поступила радиограмма.

— Начальник отдела диверсий СД оберштурмбанфюрер Скор-цени, — объявил он, — требует, чтобы вы срочно прибыли в его штаб-квартиру в Шведт. В Шведт-на-Одере, как еще, для ясности, его называют.

— А... как могло произойти, что штаб-квартира начальника службы диверсий СД оказалась не в Берлине, а на самой линии фронта?! — изумился Штубер.

— Из подписи следует, что теперь Скорцени назначен еще и комендантом особого плацдарма на берегу Одера. Я выяснил у дежурного по дивизии, которая держит оборону на поверхности. Это мой бывший сослуживец. Так вот, он сообщил, что все войска, которые находятся в районе Шведта,, численностью до дивизии, поступили в распоряжение обер-диверсанта. Он также подчиняет себе все отдельные обескровленные части, которые переправляются через реку, собирая их в ударный кулак. Таков приказ Гиммлера, командующего группой армий «Висла».

— Это только Гиммлеру могло прийти в голову назначить командиром группы подразделений, возможно, по численности больше дивизии, подчиненного ему офицера в чине подполковника! Пусть даже и войск СС, — проворчал Штубер, забыв, что на том конце провода его слушает офицер.

И был приятно удивлен, когда звонивший ему обер-лейтенант СС рассудительно заметил:

— Очевидно, это следует воспринимать как проявление особого уважения к заслугам первого диверсанта рейха. А что...Такой стремительный взлет!..

— О проявлении уважения можно было бы говорить только тогда, когда, назначая героя нации на этот генеральский пост, ему бы присвоили хотя бы чин полковника. Он, конечно, сумеет подчинить себе даже фельдмаршала, тем не менее... Впрочем, извините оберштурмфюрер, кажется, я немного увлекся.

— Я помню о том, что вы очень дружны со Скорцени, — с упреждающей вежливостью напомнил оберштурмфюрер. — Чтобы ускорить прибытие, Скорцени приказывает воспользоваться резервным электровозом метро, который прибудет за вами через час.

Как оказалось, приезжать в Шведт барону и его адъютанту Зе-больду не пришлось. Скорцени ждал их на запасном пути одной из пригородных станций метро, и беседа происходила в единственном, «персональном» вагоне барона, куда под присмотром адъютанта Родля из наземного буфета были доставлены четыре кружки пива.

— Ваши впечатления о зомби-воинах, Штубер? — без каких-либо вступительных слов поинтересовался Отто.

— Прекрасные воины, стойкие, бесстрашные и неприхотливые, которым пока еще не хватает достаточного опыта. Но они обладают способностью приобретать его. В условиях подземных выработок действуют без ностальгии и страха замкнутого пространства.

— Важно было услышать из ваших уст именно это: «стойкие, бесстрашные и неприхотливые». Без ностальгии и всего прочего. Как вы уже поняли, я назначен командиром ударного соединения, которому приказано любой ценой удерживать плацдарм на берегу Одера в районе Шведта. Поскольку неподалеку находится вилла Геринга «Каринхалле», рейхсмаршал даже придал мне часть своего охранного батальона «Герман Геринг». Но всем уже ясно, что долго удерживать этот плацдарм не удастся. И вообще, инициатива Гиммлера бросить меня на этот плацдарм...

— ...Хотя в запасе у него достаточно фронтовых офицеров и даже генералов, — заметил Штубер.

— Основным же для меня остается приказ фюрера — создать особый укрепрайон «Альпийская крепость». Название сугубо кодовое, никакой реальной крепости там не будет, если не считать нескольких затерянных в горах старинных замков. В реальности речь идет о сравнительно небольшом участке территории в Альпах, в районе ставки фюрера «Бергхоф», что неподалеку от Берхтесгадена, куда, по настоянию высшего руководства, вот-вот должен переехать и сам фюрер. Впрочем, хотят этого переезда далеко не всего. И прежде всего, противятся ему Борман и Геббельс.

Скорцени с минуту задумчиво потягивал пиво, глядя при этом в темноту за окном одного из специально устроенных в этом спец-вагоне купе.

— Однако углубляться в закулисные интриги имперского двора мы с вами, Скорцени, сейчас не будем, — вырвал его из этого «небытия» фон Штубер.

— Создать этот укрепрайон и командовать его войсками Гитлер приказал мне, — поиграл желваками Отто, в то время как Штубе-ра резануло это молвленное обер-диверсантом «Гитлер». Называть премьера и основателя Третьего рейха по фамилии было не принято, во всех случаях обходились словом «фюрер». Фамилия употреблялась лишь в официальном офицерском приветствии «Хайль Гитлер!». — Как я стану совмещать эту должность с должностью «начальника плацдарма» пока не ясно. Зато ясно другое: данной мне властью я обязан был назначить комендантом «Альпийской крепости» и командиром ее подготовительного, назовем его так, гарнизона, вас, Штубер. Что я и сделал. Письменный приказ уже издан. Гиммлер его утвердил, с фюрером ваша кандидатура согласована.

— Но мы не успеем создать этот укрепрайон, эту условную крепость в том виде, в каком она задумана фюрером, — возразил фон Штубер. — Она должна была возникнуть еще весной прошло года.

— Не могла. Те же Борман и Геббельс не позволили бы, объявили бы сам факт её появления «пораженчеством». Но в принципе согласен: не успеем. Вот только приказ фюрера никто отменить не способен. Знаете, почему комендантом я назначаю именно вас?

— Не только потому, что беспредельно доверяете мне.

— Вы правы: не только. — Скорцени извлек из планшетки карту, охватывавшую южные районы Германии, территории Австрии и Швейцарии, и указал нанесенные жирным красным карандашом очертания будущего укрепрайона, представлявшие собой некий четырехугольник с извилистыми сторонами. — Долго удерживать линии фронта по периметру «крепости» не удастся, поскольку очень скоро она будет взята в мощное кольцо всех враждебных рейху армий.

— Поэтому буквально на третьи сутки обороны укрепрайон распадется на несколько отдельных очагов сопротивления, — стал улавливать ход его мыслей Штубер, — центральным из которых должен оказаться очаг в районе ставки фюрера. То есть уже на третьи сутки нам придется прибегнуть к партизанским методам борьбы.

— Правильно, барон. Именно так все и произойдет. Причем борьба эта, как явствует из карты, будет разворачиваться в лесистых горах и многочисленных естественных пещерах и пустотах, а также в искусственных горных подземельях. Есть у нас офицер, обладающий большим опытом партизанской войны и опытом борьбы в подземельях, чем штурмбанфюрер СС Штубер? Увы, нет.

— Убедительно, — признал барон. — Мои дальнейшие действия?

— В пяти километрах отсюда, на секретной взлетной полосе, вас ждет самолет с десятью выпускниками-диверсантами фри-дентальских курсов на борту в виде эскорта. Вы с Зебольдом садитесь в него и отправляетесь в «Альпийскую крепость». Наша штаб-квартира вот здесь, — ткнул он пальцем в карту, — горный охотничий замок «Шварцвальд», расположенный на плато, на восточных отрогах этого хребта. Местность удобна для нас тем, что буквально в ста метрах от замка, в склонах хребта, нас ждет целая система пещер, карстовых пустот и каких-то странных, не известно кем, когда и с какой целью проложенных подземных ходов, в которых целые полки солдат, склады, всевозможные центры и лаборатории могут существовать в такой же безопасности, как и в «Регенвурмлагере». Кстати, там уже хозяйничает со своим горно-егерским альпийским батальоном гауптштурмфюрер Норвуд, который поступает в ваше распоряжение..

— Бывший начальник диверсионно-альпинистской школы?

— Он самый. Сначала альпинист-диверсант, действовавший в Югославии, Греции и в России, затем начальник им же созданной диверсионной альпинистской школы, где, замечу, готовили и группы спелеологов — специалистов по исследованию пещер и всевозможных пустот. Еще один, теперь уже специалист по созданию секретных авиабаз, обер-лейтенант Зонбах готовит вот здесь, в труднодоступном ущелье, секретную взлетную полосу, на которую самолеты будут выходить из двух скальных ангаров.

— Тот самый Зонбах, который прославился созданием тайных авиабаз где-то на севере России?

— Наша первоочередная задача, Штубер, — приглушил свой камнедробильный бас обер-диверсант рейха, — собрать на альпийских редутах весь оставшийся цвет диверсионной службы рейха.

— Весьма благородная миссия.

— Кстати, у замка вас ждет трофейный разведывательный самолетик. Завтра же вместе с Зонбахом облетите на бреющем всю территорию «Альпийской крепости». Осмотрите ее с воздуха, изучите, прикиньте, где еще можно установить зенитные и гаубичные батареи, вдобавок к тем, которые уже установлены; где каменными завалами следует перекрыть доступ техники и пехоты врага к тем или иным объектам. Где расположить подземные госпитали и все прочее, что имеется в списке,, который предоставит вам Норвуд.

Они сели в машину Скорцени и отправились туда, где их ждали новоявленные «фридентальские коршуны». Несмотря на то, что по обе стороны от шоссе виднелись руины и пожарища, само оно не очень-то пострадало. Похоже было на то, что русские пилоты получили приказ не усердствовать в бомбовых ударах на дорогах, обходясь штурмовыми пулеметными налетами.

«Для себя сохраняют, — незлобно, по-житейски как-то объяснил себе такой подход штурмбанфюрер. — Для решающего «похода на логово фюрера берегут».

— Остался невыясненным вопрос, касающийся размещения «Лаборатории призраков» и самого зомби-лагеря, — напомнил Штубер.

— Это вопрос особый, барон. Зонбах укажет вам особняк в горной деревушке, в котором расположится сама лаборатория, а также подземелья рядом с ним, в которых будет базироваться зомби-лагерь. Но, если строго между нами... Наша задача до окончания войны переправить саму «Лабораторию призраков» и всех зомби в Антарктиду, в подземный Четвертый рейх, ради которого, собственно, и затевалось их создание.

— Надеюсь, мы с вами в этих ледовых подземельях не окажемся?

— Попытаемся избежать этой чести. Хотя, кто знает...

— В крайнем случае предпочел бы любую из наших секретных баз в Южной Америке или Восточной Африке.

Скорцени явно придерживался того же мнения, однако развивать эту мысль не стал.

— Часть Особого отряда зомби, — сказал он возвращаясь к судьбе «нелюдей», — мы перебросим на север и погрузим на специальную субмарину, уходящую к берегам Аргентины. Это произойдет сразу же после прибытия отряда сюда, на левый берег Одера.

Прямо над шоссе, встречным курсом, пронеслось несколько звеньев английских штурмовиков. Шоссе они почему-то не обстреливали, но дали понять обоим диверсантам, что полет в австрийские Альпы будет не из приятных.

— Кстати, барон, какие узы связывает вас с обер-лейтенантом Софи Жерницки?

Услышав ее имя, Штубер вздрогнул. Он ожидал услышать любой вопрос, только не этот.

— Вы имеете в виду эту... протеже Геринга? — сразу же попытался барон увести женщину в спасительную тень рейхсмаршала и приемника фюрера.

— Я так понимаю, что познакомились вы с этой русской еще в Одессе. Но предаваться столь давним, а значит, давно поблекшим воспоминаниям мы не станем.

— Вы не могли назвать ее имени, не выяснив характер этих уз, — напрягся Штубер, понимая, что имя Софи действительно возникло не из праздного любопытства начальника отдела диверсий СД.

— Хотелось выяснить, насколько они тесны. Впрочем, не стану вас томить. Один праздношатающийся в окрестностях замка «Штубербург» агент СД сумел конфиденциально собрать косвенные доказательства того, что Софи является агентом английской разведки.

Штубер покряхтел и нервно покачал головой. Это уже был удар в спину. Все что угодно, только не провал Софи Жерницки, вслед за которым рушатся все его послевоенные планы.

— Я должен доказывать, что не догадывался, чем занимается личный представитель Геринга?

— В разговоре тет-а-тет со мной это бессмысленно, — хищно улыбнулся Скорцени. — Во время допросов в подвалах гестапо — тем более.

— Тогда возникает вопрос: стоит ли нам входить в историю этой войны в роли палачей некоей последовательницы Мата Хари? Не лучше ли использовать связи этой женщины в виде канала связи с английской разведкой? Тем более что со дня на день мы с англичанами станем союзниками?

— Именно поэтому вчера указанный агент СД пал от руки какого-то дезертира.

— На войне такое случается, — скорбно вздохнул Штубер. — Надеюсь, собранные им материалы уничтожены? — безоглядно ринулся барон спасать Софи. Хотелось бы ему знать, чувствует, осознает ли сама Жерницки, какая смертельная опасность нависла над ней?

— Не вижу смысла вступать сейчас в конфликт с Герингом.

— ... Люди которого, по моим предположениям, сами подставили агента СД Софи Жерницки англичанам, чтобы получить свой «английский канал».

— К тому же я не могу допустить, чтобы в суете последних дней войны на род баронов Штуберов легла тень связи с некоей группой предателей. Но учтите, барон, что эта жрица разведки, вскормленная в свое время еще маршалом Антонеску, очень скоро может нам понадобиться.

— Будем считать, что ради этого она и пребывает сейчас в стенах родового замка Штуберов.