Книга: Воскресший гарнизон
Назад: 14
Дальше: 17

16

Черчилль впал в одно из тех молчаний, в которые впадал в самых неожиданных ситуациях. При этом он не предавался размышлениям, нет, это было некое состояние интеллектуальной прострации, во время которого он словно бы выпадал из времени и обстоятельств, из всего того пространственно-временного мира, в котором в принципе должен был существовать.
— Что мы можем предпринять, генерал? — с трудом возвращался в реальный мир премьер.
— Чтобы овладеть «Регенвурмлагерем»? — поморщился О’Коннел, пытаясь уловить ход его мыслей. — Это невозможно. Русские уже на Висле и вскоре лагерь окажется в их руках. Даже если бы отрядам союзной нам Армии Крайовой удалось на какое-то время захватить эту базу, продержаться сколько-нибудь долго они не смогли бы.
— Но это в принципе возможно, чтобы отряды союзной нам партизанской армии хоть на какое-то время захватили эти подземелья?
— Уже вряд ли. Все большая часть поляков склоняется на сторону Армии Людовой, созданной в России. Поскольку ее части наступают вместе с частями Красной Армии.
Черчилль задумчиво кивнул, закурил новую сигару и вопросительно взглянул на портьеру, за которой должен был находиться его личный секретарь.
— Теперь уже не столь важно знать, для чего этот лагерь был создан германцами, сэр, — словно по магическому велению, материализовался из-за этой портьеры Крите. Каждое слово он произносил с таким глубокомыслием, словно читал пастырское послание Папы Римского. — Куда важнее знать, как его станут использовать русские, которые поляков туда вряд ли допустят. Поэтому уже сейчас нужно готовить человека, который бы со временем внедрился в русский гарнизон этого лагеря или же в группу, которая будет заниматься обследованием «Регенвурмлагеря».
Черчилль и генерал многозначительно переглянулись.
— То есть мы должны готовить агента, способного внедриться в командный состав Армии Людовой, — попытался развить его мысль О’Коннел.
— Среди командиров Армии Людовой наших людей должно быть не меньше, чем находится их сейчас в Армии Крайовой, этот вопрос обсуждению не подлежит, — согласился с ним Крите. — Однако влиять на судьбу этой базы мы сможем только тогда, когда наши люди окажутся на соответствующих постах в будущем правительстве Польши и в руководстве того административного района, на территории которого окажется «Регенвурмлагерь» после войны.
— Ну, это общие предпосылки, которые, конечно же, следует учитывать при формировании... — начал было генерал, однако личный секретарь премьера резко прервал его:
— Сейчас эта база нам не страшна. Пусть ее штурмом занимаются русские. Но после того, как она кажется в их тылу, останется только один способ обезвредить ее — сделать так, чтобы русские и поляки попросту законсервировали ее, на десятилетия перекрыв туда доступ всем — саперам, военным исследователям, специалистам по фортификациям, туристам, вообще всем.
— Любопытно, любопытно, — проворчал премьер.
— То есть военные и гражданские власти России и Польши, — вдохновила Критса скупая похвала патрона, — должны будут сделать все возможное, чтобы их народы на многие десятилетия попросту забыли о существовании этого уникального подземного города войск СС, их «Лагеря дождевого червя». Они должны сделать все возможное, чтобы тайну архитектуры и технического оснащения «Регенвурмлагеря» хранить с такой тщательностью, какая военному командованию Германии, ее абверу, гестапо и СД даже не снилась.
Премьер и генерал улыбнулись, однако улыбки эти оказались какими-то непроизвольными и слишком уж несмелыми.
— О чем это вы, мистер Крите? — первым погасил улыбку генерал.
— О том, что при определенных условиях НКВД и польская разведка должны будут создать вокруг «Регенвурмлагер» такой ореол таинственности, в сравнении с которым тайны египетских пирамид и шумерской цивилизации покажутся детскими забавами.
Теперь уже генерал демонстративно рассмеялся, однако, услышав этот наигранный смешок, Черчилль лишь смущенно поморщился.
— Не торопитесь, О’Коннел, не торопитесь. Над этим пророчеством следовало бы задуматься. Согласен, Крите, в идеале так оно и должно было бы случиться, — прокряхтел он, откинувшись на спинку кресла и сладострастно выпуская клубы дыма. — Заметьте, Крите, я сказал: «В идеале...».
— Однако практически добиться этого будет невозможно, — возразил О’Коннел.
— Если полагаться на традиционные методы традиционной разведки, — по-монашески склонив голову, заметил личный секретарь премьера.
— И какие же методы вы склонны считать нетрадиционными? И какую конкретно разведку?
— Скорее, нам следует выяснить, о каком типе самой разведки идет речь... — Только теперь Крите вышел из проема, образованного створками портьеры, и остановился так, чтобы стоять лицом к своему патрону. По всему чувствовалось: то, что он желает сейчас сказать, чрезвычайно важно. Во всяком случае, для него самого. — Потому что только тогда нам станут понятны и объяснимы ее методы.
— Мы должны будем обратиться к разведке Ватикана?
— К «Содалициум Пианум»? — удивленно уставился генерал на секретаря Черчилля. — С какой стати?!
— Но понятно, что сама «Содалициум Пианум» послужит нам лишь базой для создания тайной влиятельной организации, способной держать под контролем коммунистический режим не только в Польше, но и в Чехословакии, Югославии, Болгарии, Румынии, во главе которых после войны неминуемо окажутся коммунистические режимы, и даже в Союзе.
— Иными словами, вы предлагаете создать еще одну масонскую ложу?
— Скорее, организацию, которая бы маскировалась под масонскую ложу.
Черчилль победно взглянул на генерала: дескать, ну, как тебе моя собственная аналитическая разведка?! Однако О’Коннел никак не отреагировал на этот вызов патрона. Его не то чтобы идея Критса заинтересовала, его увлек сам способ мышления этого затаившегося у самого кресла премьера страны иезуита. Хотелось бы ему знать, кто его подослал сэру Черчиллю, кто помог укорениться в этих служебных апартаментах. Уже не поклонник ли Великого Дуче прелат Бенини?
Генерал верил, что его люди очень быстро вытряхнули бы душу этого иезуита вместе со всей возможной информацией, да только
Черчилль этого не позволит. Ни под каким предлогом и ни под какими доводами: тут уж вопрос престижа. К тому же очевидно, что Крите нужен ему не просто как советник, но и как тайный связник между ним и Ватиканом с его «Содалициум Пианум», всем иезуитско-католическим миром.
— Которая бы маскировалась под масонскую? — спросил он. — Считаете, что масоны позволят такой организации развиваться?
— Позволят.
— Ваша уверенность приободряет меня еще сильнее, нежели сэра Черчилля, — а, выдержав многозначительную паузу, генерал добавил: — Но и настораживает тоже сильнее. А что касается вашей организации... Понять, в чем ее суть, я смогу лишь после того, как объясните, в чем же будет заключаться отличие этой, маскирующейся под масонскую, ложи — от истинно масонской.
— Объяснить это несложно. Масонские ложи действуют от имени и во имя всемирного масонского движения, в интересах тайного, почти исключительно из иудеев состоящего, Правительства Земли, которое, в свою очередь, строго придерживается директив Высших Посвященных масонства, принадлежащих к тайному ордену Братьев Сиона.
— Вы заговорили о Тайном Правительстве Земли, Крите?
— Вы не ослышались, генерал. Иногда его еще называют «Правительством планеты».
— Неужели вы всерьез верите в его существование?
— Это не тот вопрос, который генерал разведки должен задавать мне. Тем более — в присутствии премьер-министра.
О’Коннел слегка замялся. Он прекрасно понимал, что позиции его шатки. Верить в легенды о существовании некоего Правительства Земли намного проще, нежели пытаться аргументированно доказывать, что его не существует. Он и сам множество раз слышал ссылки на то, что и война эта, собственно, тоже была затеяна по решению Правительства Земли. Причем цель была очевидной: на руинах великих европейских империй создать Соединенные Штаты Европы, чтобы затем эта Объединенная Европа превратилась в могучую масонскую империю под эгидой сионистов.
— Признайтесь, генерал: только что вы вспомнили об идее масонства — создать Объединенную Европу.
— Не вижу силы, которая была бы способна объединить страны и народы Европы.
— Потому что силы эти выискиваете на явно устаревших географических картах, размышляя приблизительно так: Старушка Англия ни мощью, ни авторитетом для такого объединения не обладает. А если уж не она, то кто?..
— Считайте, что этот вопрос мною уже задан, — негромко произнес генерал, словно боялся нарушить покой премьера.
— За коммунистической Россией, рассуждаете вы, европейцы не пойдут. Хотя, замечу, именно на нее в свое время масоны и делали ставку, вот почему большинство видных русских революционеров на самом деле были не марксистами, а... масонами, не зря же Сталин обрушился на них с репрессиями. Гитлер с его нацизмом — уже отработанный материал.
— Очевидно, потому и отработанный, что слишком уж он невзлюбил масонов?
— Не замечая при этом, что рядом с ним масонов тоже немало. Или же исполнителей их воли. Так вот, господин генерал, эту силу следует усматривать не в кабинетах европейских диктаторов, а в тайных масонских ложах, для которых все эти диктаторы — всего лишь рядовые исполнители замыслов Высших Посвященных масонства.
— На которых не раз ссылался фюрер?
— Но которых ошибочно принимал за Высших Посвященных Шамбалы, — уточнил Крите.
О’Коннел нервно взглянул на премьера. Тот сидел, откинувшись на спинку кресла, и молча дымил сигарой. Со стороны могло казаться, что он совершенно безучастен, однако Крите прекрасно понимал, что если бы Черчиллю их спор был неинтересен, он тотчас же прервал бы его.
Одна из особенностей поведения Черчилля в том и заключалась, что как только при нем затевался какой-либо интересовавший его диалог, он сразу же превращался в безмолвного сфинкса, невозмутимо хранившего и свои тайны, и свое мнение, и столь же невозмутимо поглощающего тайны и мнения важных для него людей. И тут уж со временем сэр Черчилль не считался. Он поступал с ним, как опытный ростовщик, знавший, что любые его расходы в конечном итоге неминуемо окупятся.
— Мои агенты несколько раз пытались получить хоть какие-то достоверные, неоспоримые факты существования этого самого Тайного Правительства Земли, — уклончиво ответил генерал, но всякий раз убеждались, что такового в природе не существует.
— Именно поэтому, сэр, существование его настолько очевидно, что не подлежит никакому сомнению.
— Потрудитесь объяснить, мистер Крите, что вы имеете в виду, — жестко потребовал генерал, явно чувствуя себя оскорбленным.
— Просто всякий раз ваших агентов подпускали к этой правящей элите планеты ровно настолько, насколько это было выгодно самой... правящей элите. После чего они получали первое и последнее предупреждение. Однако мы отвлеклись. Так вот, в отличие от масонских, наша организация будет действовать только в интересах Великобритании, возрождая ее в ипостаси могущественнейшей империи. При этом она должна творчески осмысливать и использовать лучшие достижения всех стран, режимов, философий и идеологий.
Назад: 14
Дальше: 17