Эпилог. Звезды над озером
Май 2008 года
Солнце ярко освещало угол Кэрролл-стрит и Шестой авеню, деревья были покрыты еще не запылившейся молодой листвой.
Выходя из подземки, Клэри, скинула с себя куртку и осталась в майке – жарко. Она спешила к колледжу Сен-Ксавье, зная, что сейчас там закончатся занятия.
Ее уже поджидали Изабель и Магнус. Магнус – на вид лет двадцать пять, не больше, – был в стильном бархатном пиджаке и джинсах, а Изабель – в коротком серебряном вечернем платье, не скрывавшем ее меток, которые примитивные принимали за татуировки, да и то видели не все. Одни метки были постоянные, другие – временные; те, что были доступны взору, смотрелись пикантно.
Клэри улыбнулась – в данную минуту ни ее, ни Магнуса, ни Изабель не видел никто. По улице шла пожилая женщина и вела на поводке той-пуделя. Пуделек остановился у дерева, где стояли ее друзья, и задрал лапу. Магнус свирепо взглянул на него, и собака, поскуливая, потащила свою хозяйку дальше, передумав справлять нужду.
– Роскошь быть невидимками имеет свои издержки, – вздохнул колдун.
– Вот он, – вдруг вскрикнула Изабель.
По ступенькам, разговаривая о чем-то, спускались трое юношей, Клэри сразу узнала их: Кирк, Эрик и Саймон. Кирк и Эрик не изменились, а Саймон…
Когда она видела его последний раз, он был бледный и грязный, в пятнах запекшейся крови. Теперь на его щеках играл румянец, волосы подросли и закрывали ему лоб. Не сказать, чтобы он поправился, но все же прибавил пару фунтов. На нем была полинявшая синяя рубашка. Болтая, Саймон оживленно жестикулировал и то и дело поправлял сползающие на кончик носа очки.
Не сводя с него глаз, Клэри стерла руну-невидимку. Магнус пробормотал, что надо быть осторожнее: ее внезапное появление под деревом могло хоть кого ввести в ступор, но никто даже не посмотрел в ее сторону.
– Удачи, – шепнула Изабель.
Иззи никогда бы не заговорила с Саймоном, подумала Клэри. Для ее подруги сам факт того, что ее забыли, был непереносим, притом что сама она не забывала Саймона ни на минуту.
Клэри направилась к колледжу. Кирк отошел, а Эрик, болтая с Саймоном, бросил на нее оценивающий взгляд. Он не узнает меня, поняла девушка. Она покачала головой и указала подбородком на Саймона. Эрик понимающе кивнул и, прежде чем ретироваться, хлопнул приятеля по плечу:
– Пока, старик.
Саймон повернулся, и у Клэри все сжалось внутри.
– Привет. – Она остановилась перед ним. – Привет, Саймон.
В темно-карих глазах промелькнуло смущение, он пятерней откинул волосы со лба:
– Я… Мы знакомы?
Она вдруг ощутила горьковатый привкус во рту:
– Когда-то мы дружили… Давно. В детском саду.
Саймон недоуменно поднял брови:
– Наверное, я был очаровашкой, если ты до сих пор меня помнишь.
– Да, я помню тебя, – кивнула она. – Я помню твою маму и твою сестру Ребекку. Ребекка разрешала нам поиграть в «голодного-голодного бегемота», и ты съедал все конфеты.
Саймон немного побледнел:
– Так ты… – Удивление в его голосе сменилось чем-то другим.
Она искала его взгляд, желая, чтобы он вспомнил хоть что-то.
– Говорю ж тебе, мы дружили.
– Но я не… помню, ничего не помню, – растерянно произнес он, и ее удивила темнота в его и без того темных глазах.
– Моя мама выходит замуж, – сообщила Клэри. – Сегодня. Вообще-то я туда иду.
Он потер висок:
– Тебе нужен жених напрокат?
– Нет. У меня уже есть. – Клэри не поняла, разочаровался он или еще больше смутился. Она чувствовала, что щеки у нее горят. – Просто… ты и моя мама когда-то были близки. Мне показалось, тебе надо знать о ее свадьбе. Это важный день, и было бы правильно, если бы ты был там.
– Я… – Саймон осекся. – Прости.
– Ты не виноват, – сказала она, привстала на цыпочки и быстро поцеловала его в щеку. – Будь счастлив.
Клэри повернулась и зашагала прочь. Она неясно видела фигуры Изабель и Магнуса, ждавших ее на другой стороне улицы.
– Погоди!
Саймон догнал ее и протянул какой-то листок.
– Моя группа… – извиняющимся тоном произнес он. – Может быть, придешь… как-нибудь.
Она взяла самодельную рекламку, молча кивнула и пошла дальше, потом не удержалась и оглянулась. Он стоял и смотрел ей вслед, на его лице читались смущение и… сожаление.
Увидев спешившую к ним Клэри, Изабель оторвалась от дерева. Клэри притормозила, вынула стилус и наскоро набросала Руну невидимости. Если Саймона удивит ее внезапное исчезновение – пусть.
– Ты был прав, – обратилась она к Магнусу. – Это бесполезно.
– Я не сказал, что бесполезно, – покачал головой Магнус. – Я сказал, что он не вспомнит тебя. А еще я сказал, что тебе надо совладать с собой и начать все сначала.
– Никогда не совладаю, – отрезала Клэри и глубоко вздохнула. – Извини, – сказала она, смягчив тон. – Извини. Ты не виноват, Магнус. Иззи… для тебя это тоже было невесело. Спасибо, что вы пришли со мной.
Магнус пожал плечами:
– Нечего извиняться, конфетка.
Изабель молчала. Клэри отдала ей листок.
– Что это?
– О его группе… приглашение на концерт. – Клэри вздохнула. – Когда-то я помогала ему ксерокопировать и распространять такие флаерсы… Ладно, ничего. Просто надо пережить все это. – Она натянула куртку и махнула им рукой. – Всем пока.
Изабель провожала глазами Клэри – неприметная фигурка среди других пешеходов. Потом перевела взгляд на флаерс.
САЙМОН ЛЬЮИС, ЭРИК ХИЛЛЧЁРЧ, КИРК ДЮПЛЕСС И МЭТТ ЧАРЛТОН
«ОРУДИЯ СМЕРТИ»
ПРОСПЕКТ-ПАРК, 19 МАЯ
ПРИ ПРЕДЪЯВЛЕНИИ СКИДКА НА ВХОДНУЮ ПЛАТУ 5 ДОЛЛАРОВ!
У Изабель перехватило дыхание.
– Магнус.
Он тоже смотрел вслед Клэри, но возглас Изабель заставил его повернуться.
– Вот, читай! – Иззи сунула ему листок.
– «Орудия смерти»…
– Да, это название его группы. Магнус, ты говорил, если он что-нибудь вспомнит, если будет какая-то зацепка, можно попробовать…
Магнус попытался отыскать глазами Клэри, но ее уже и след простыл.
– Хорошо, – кивнул он, – попробую. Но если это не сработает, если он не захочет, Клэри мы ничего не скажем.
Изабель уже доставала стилус:
– Магнус, это шанс.
– Сказал же, попробую.
Сплошные вопросы, подумал Саймон. Вчера он заходил в кофейню, и женщина за стойкой спросила, где его подружка. «Какая?» – удивился он. «Ну, миленькая такая, она еще всегда заказывала эспрессо». На самом деле у него не было никакой подружки. Когда он сказал барменше, что она, вероятно, его с кем-то перепутала, та посмотрела на него как на ненормального.
Потом к нему подошла эта рыженькая девушка…
У входа в колледж было пусто. Эрик куда-то исчез, хотя вроде бы предлагал подкинуть его домой на своем мотороллере. Будет теперь подкалывать, что он, Саймон, девчонок клеит только так. Мачо.
Но у Саймона даже в мыслях не было клеить ее. Девушка казалась такой хрупкой, несмотря на потрясные татуировки, украшавшие ее плечи. Может быть, она сумасшедшая? Нет, не похоже. В смотревших на него больших зеленых глазах гнездилась печаль; она не заигрывала с ним. Она искренне полагала, что когда-то они действительно что-то значили друг для друга.
Может быть, он и знал эту девушку, подумал Саймон. Может быть, он что-то забыл… кто же помнит друзей по детскому саду? Он попытался представить ее, сделать это было не сложно. Девушка в его воображении не грустила, а улыбалась и что-то держала в руке… рисунок? Образ исчез, как сорвавшаяся с крючка серебристая рыбка.
Саймон напряг память, в последнее время он часто этим занимался. Мелькали какие-то ничего не значащие картинки, обрывки стихов, вероятно выученных в школе, мамины наставления… Ребекка играет на пианино… И еще ему снились сны, от которых он просыпался весь в поту. Выжженная пустыня, чьи-то тревожные голоса, вкус крови… кто-то стреляет в кого-то из лука. Может, он сам? Стрелять из лука он научился в лагере скаутов, но как же давно это было… Утром он чувствовал себя разбитым, мучился ощущением чего-то забытого, какой-то утраты… какой, черт возьми? Свое состояние он объяснял усталостью – учебной нагрузкой в колледже и репетициями. Да еще мама вчера сказала невпопад: «Едва начинаешь думать о будущем, как тебя одолевает прошлое». Он полдня гадал – к чему это она?
Саймон уже собрался идти к метро, когда его окликнул какой-то парень лет двадцати пяти, с немного раскосыми глазами и черными короткими волосами. На нем был стильный бархатный пиджак; на кармане блестящей нитью вышит герб какого-то учебного заведения.
Еще один, подумал Саймон и спросил:
– Вы меня?
– Именно, – кивнул незнакомец. – Я – Магнус. – Сверкнула белозубая улыбка. – Магнус Бейн.
– А мы случайно не были друзьями в прошлом? – Саймон задал этот вопрос просто так, по инерции.
– Ну, до этого дело не дошло, но моему коту ты нравился.
Приехали…
– Коту? У кого из нас шизофрения – у меня или у вас?
– Мы оба в полном порядке, и, надеюсь, ты нормально воспримешь всё, что я тебе сейчас скажу. – Парень позвал: – Изабель!
Вдруг из ниоткуда появилась девушка. Возможно, самая красивая из всех, кого он, Саймон, видел. Длинные черные волосы рассыпались по плечам, как и у той самой, рыженькой, покрытым татуировками. На девушке было короткое серебристое платье, не скрывавшее точеные ножки. Саймону захотелось немедленно сочинить плохие стихи о соловьиных трелях, которые он, кстати, никогда не слышал. Или все-таки слышал?
– Привет, Саймон, – сказала красотка.
Это было невероятно… такая девушка запросто называет его по имени. Да еще с такой интонацией. Интонация… интонация… интонация… Мозг снова забуксовал, как старый автомобиль.
Парень протянул руку (длинные пальцы унизаны кольцами… ммм?), и девушка неизвестно откуда вытащила книгу в белом кожаном переплете с золотым тиснением. Что написано на обложке, Саймон не понял.
– Это книга заклинаний, – пояснил парень, как его… Магнус? Магнус Бейн?
Заклинаний, что за чушь? – одновременно мелькнула мысль.
– Мир пронизан магией. – Парень кивнул, словно услышал. – Ангелы и демоны, вампиры, оборотни, феи… Тебе, вероятно, кажется, что это сказочные персонажи, но когда-то ты сам был среди них. Более того, ты был одним из них. Ущипни себя, ты ведь вполне реальный, да? Но потом тебя отлучили от этого мира – кстати, по твоему желанию, – но я не буду сейчас рассказывать подробности. Идея заключалась в том, что ты проживешь оставшуюся жизнь без всего этого волшебства, обычным человеком. А значит, забудешь тех, кого любил, если они были связаны с Сумеречным миром. – Парень провел рукой по обложке, и затейливая вязь букв вдруг превратилась в латиницу. Саймона словно током ударило. – Ты был дневным вампиром, Саймон, светолюбом. Ты сражался с демонами, и, знаешь, у тебя получалось. – Парень усмехнулся. – Это просто садизм, отнять у тебя все это.
Девушка откинула темные волосы, и у нее на шее что-то блеснуло. Рубин… Красный рубин. Саймон снова ощутил удар током, но на этот раз куда более сильный.
А парень продолжал:
– Если Клэри родилась необычной, то ты стал необычным, Саймон. Но ты приспособился. С высоты своих лет могу сказать тебе, что мир не делится на обычный и необычный, и необычным может стать каждый. Вам ведь наверняка говорили в колледже о свободе выбора? Так вот, ты можешь сделать свой выбор.
У Саймона пересохло в горле.
– Простите, но я не понимаю… О чем весь этот разговор?
Парень постучал пальцем по книге:
– В своих снах ты искал выход из наложенного на тебя проклятия. – Саймон хотел возразить, что он не был проклят, но промолчал, так как превратился в слух. – Ты мог бы стать Сумеречным охотником, как Изабель. – Парень взглянул на девушку. – Вообще-то надо было предложить это гораздо раньше, но я колебался. К Вознесению, или, иначе, посвящению в нефилимы, Сумеречные относятся трепетно. Со всей строгостью, я бы сказал. Но, как заметил мой друг Алек, они теперь «отчаянно нуждаются» в пополнении. Нефилимы понесли невосполнимые потери в Темной войне, и это упрощает дело. За тебя многие готовы поручиться. А я кое-что могу сделать с помощью этой книги. Не обещаю наверняка, что ты все вспомнишь, но я могу подготовить тебя к Вознесению, а как только ты станешь Сумеречным охотником, он не сможет навредить тебе. Ты будешь под защитой, и не исключено, что твоя память вернется.
Саймон посмотрел на девушку. На нее смотреть – все равно что на солнце, запросто можно ослепнуть, но сама она… Она смотрела на него так, как если бы соскучилась по нему, хотя он знал, что это невозможно.
– Действительно магия? – спросил он. – Вампиры, оборотни, волшебники…
– Маги, – поправил его парень. – Или, если хочешь, колдуны. Но «маги» мне нравится больше.
– И всё это… правда существует?
– Существует. – Голос девушки был приятным, чуть с хрипотцой от волнения и… знакомым. Ему вдруг припомнился запах солнца и цветов… и привкус крови во рту. Вместо тихой улицы он увидел город с башнями, светящимися, словно они были сделаны из стекла.
– Это не сказка, Саймон. Быть Сумеречным охотником – значит быть воином. Это нелегко, но если тебе это подходит, я буду только рада. Для себя я и не хотела бы иной судьбы.
– Решать тебе, Саймон Льюис, – произнес парень. – Ты можешь учиться в колледже, заниматься музыкой, ты можешь жениться, родить детей, ты можешь быть таким, как все. Или… ты можешь выбрать жизнь, полную опасностей. Если уж совсем просто, ты можешь получать удовольствие, читая книги о невероятных приключениях, а можешь сам стать героем одной из таких книг. – Он подошел на шаг ближе, и Саймон понял, почему его глаза показались ему необычными. Они были золотисто-зелеными, с кошачьими зрачками. Нечеловеческие глаза. – Выбор за тобой, мой мальчик.
Клэри была удивлена тем, насколько шикарные букеты умеют составлять оборотни, она таких не видела даже в магазинах флористики. Свадьбу мама с Люком собирались отпраздновать на ферме, и стая с Майей во главе целую неделю потратила на то, чтобы привести в порядок и дом, и территорию вокруг. Парни помоложе натаскали песок с озера и посыпали дорожки, на деревьях развесили электрические гирлянды, девчонки бегали по магазинам, закупая все необходимое к празднику.
Клэри прекрасно помнила, как они с Саймоном играли в амбаре, когда им было лет по десять; уже тогда он грозил обвалиться, но теперь выглядел как новенький. Именно в нем должна была пройти церемония. Внутрь поставили ряды стульев, как в театре, а в центре – пюпитр для книги регистраций. Кто-то проявил чувство юмора: стропила увивали роскошные гирлянды из люпина. В больших деревянных вазонах стояли композиции из лилий, рогоза и золотарника. Когда молодые шли по проходу, их осыпали дождем полевых цветов.
Сама церемония прошла суматошно, Клэри почему-то очень волновалась, как будто сама была невестой, и запомнила только мамино счастливое лицо да блеск в глазах Люка. Когда официальная часть подошла к концу, Джослин переоделась: сняла вечернее платье, надела простой белый сарафан, собрала волосы в пучок и скрепила его длинным цветным карандашом. А Люк так и остался в костюме светло-серого цвета, который ему очень шел.
К свадьбе Клэри нарисовала портрет мамы и Люка, и теперь он висел на стене. Она рисовала его с удовольствием – трудно было поверить, что наконец-то, после всех передряг, можно снова взять в руки кисть – самую обычную, беличью – и изобразить не руну, а то, к чему лежала душа.
Клэри посмотрела на Джослин, которая о чем-то болтала с Майей, затем бросила взгляд на Люка – он стоял, заложив руки за пройму жилетки, словно мечтал о чем-то, – и выскользнула на улицу.
Вся ферма сияла, хотя до полнолуния было еще далеко. Гирлянды светились, а конкуренцию им составляли переливающиеся кристаллы – подарок Магнуса. Почему-то Клэри не видела его на церемонии, хотя там были все ее друзья: Джейс, который оставил где-то, вероятно в ближайшем кустарнике, положенный галстук, Алек в строгом черном костюме (не только при галстуке, но даже с платочком в нагрудном кармане пиджака – вот оно, влияние Магнуса), Изабель в серебристом платье, Майя и Бэт, державшиеся за руку. Были также Роберт и Мариза, прекрасно смотревшиеся вместе (Клэри знала, что в их отношениях что-то изменилось, но не хотела об этом расспрашивать подругу).
В поисках Магнуса она направилась к большому белому шатру, где соорудили пульт для диджея (им вызвался быть Бэт), отметив про себя, что скоро начнутся танцы, но колдуна там не было. Не было его и у столов, покрытых белыми скатертями. Посуда на столах была разнокалиберная: тончайший китайский фарфор, который Люк покупал на блошиных рынках, соседствовал с простыми бумажными тарелками, винных бокалов на всех не хватило, и кому-то пришлось довольствоваться баночками из-под джема, но разве это имело какое-то значение?
Зато Джейс урвал для себя не просто бокал, а хрустальный фужер с шампанским. Увидев Клэри, он подмигнул ей. Весеннее солнце успело позолотить его кожу, и он был так красив, что у Клэри защемило сердце.
– Посмотри-ка туда. – К ней подошла Изабель и глазами показала на молодую пару.
Клэри обернулась. Красивая девушка лет девятнадцати – двадцати. Одета в зеленое винтажное платье, каштановые волосы распущены по плечам, на шее – ожерелье из нефрита. Девушку держал за руку худощавый юноша в элегантном черном костюме и белой рубашке, оттенявшей скуластое лицо. Он наклонился и прошептал что-то ей на ухо, и девушка звонко расхохоталась.
– Это же брат Захария, – сказала Изабель. – Что он здесь делает?
– То же, что и мы, – ответил вместо сестры подошедший Алек.
– Алек, где Магнус? – спросила Клэри.
Теперь вместо брата ответила Изабель:
– Он выполняет поручение. – В ее голосе слышалась улыбка.
Клэри снова бросила взгляд в сторону брата Захарии и незнакомой ей девушки, но те уже смешались с толпой.
Она почувствовала, как чья-то рука легла ей на талию. Джейс…
– Потанцуй со мной, – пригласил он.
Бэт уже занял место за пультом, но пока еще не врубил музыку. Впрочем, тихая мелодия все же звучала: Катарина Лосс, кожа которой отливала нежной голубизной, тихонько перебирала клавиши рояля.
– Ну, нам пора. – Изабель ухватила Алека за локоть и утащила его в толпу.
– Джейс, я не пойду с тобой танцевать, я стесняюсь, – сказала Клэри. – Давай потом, не люблю привлекать к себе внимание.
– Тогда пойдем туда, где нас никто не увидит… А хочешь, пойдем в дом, – шепнул он, касаясь губами ее шеи. – Там есть спальни.
Она шутливо толкнула его в грудь:
– Это мамина свадьба, и мы не будем заниматься любовью.
– Почему?
– В доме полно вампиров, – вздохнула она. – Здесь для них слишком светло.
– Люк пригласил вампиров?
– Не Люк, а Майя – с позволения Люка, конечно. Так, жест дружбы. Они пытаются жить в мире.
– Уверен, вампиры не нарушат нашего уединения.
– Не нарушат, но все равно… Давай потом.
Беседуя, они дошли до небольшой рощицы; ноги утопали в траве с белыми, напоминающими звездочки цветами.
Джейс снова притянул Клэри к себе и поцеловал.
– Я люблю тебя, – прошептала она.
Он улыбнулся:
– Мне кажется, незабвенная мадам Доротея, ну, та самая гадалка, ваша соседка, была совершенно права, предрекая, что я влюблюсь не в ту девушку. Вот другая девушка, она бы не отказалась пойти в дом.
Нет, ну это невозможно! Клэри захотелось макнуть Джейса в озеро, чтобы он хоть немного охладил свои дурные мозги.
Но глаза Джейса уже были серьезными.
– Ты первая, кто заставил меня сомневаться в себе, – сказал он. – Мне с детства внушали, что я должен быть совершенством. Во всем. И я старался. Даже когда я попал к Лайтвудам, я старался из всех сил… потому что боялся, что от меня откажутся. Мне и в голову не приходило, что любовь начинается с прощения. И вот пришла ты и разнесла в клочья все мои умопостроения. В тебе было… столько любви, столько прощения и столько веры. Столько, что я перестал гнаться за совершенством, ведь в жизни есть много других вещей, которые раньше проходили мимо меня. – Он опустил глаза; Клэри видела, как бьется пульс на его виске, чувствовала его волнение. – Ты помогла мне стать другим, Клэри, вот этого Доротея не предвидела. И между прочим, этот другой Джейс мне самому нравится гораздо больше. Даже если по каким-то причинам мы с тобой расстанемся, прежним я не хочу быть. – Он помолчал, а потом воскликнул: – Но мы не должны с тобой расставаться, Клэри, никогда и ни при каких обстоятельствах! – Руки на ее плечах задрожали.
Клэри вспомнила тяжелый, даже пугающий взгляд, каким он частенько награждал ее в первые дни знакомства. Она уже давно поняла, что это было самозащитой, а теперь Джейс фактически подтвердил это.
– Можно, я скажу тебе кое-что банальное? – прошептала она.
– Банальное? Пожалуй, ты выбрала не самый лучший момент. Скажи лучше, что любишь меня.
– Джейс… В теле человека сто триллионов клеток, ну, или что-то вроде того. Та к вот, каждая клетка моего тела любит тебя. Клетки отмирают, появляются новые, и эти новые клетки любят тебя даже больше старых. А когда я умру и мое тело сожгут, ведь я, как и ты, Сумеречная охотница, пепел, оставшийся после меня, станет частью земли и воздуха, а значит, все вокруг пропитается моей любовью к тебе… – Она не выдержала и рассмеялась: – Ну, как тебе мой спич? Может, мне дамские романы писать?
Не дождавшись ответа, она потянулась и поцеловала его… от Джейса пахло шампанским; может, надо было пойти в дом, пусть даже в нем полно вампиров?
– Кхм, – раздался чей-то кашель, и Клэри быстро отпрянула.
Магнус.
– Магнус, что ты здесь делаешь? – сказал Джейс.
– Пришел за вами – ответил колдун. – Мне кажется, вам кое-что следует увидеть.
– Магнус, МЫ ЗАНЯТЫ. – Джейс недовольно закатил глаза.
– Вижу, как же. Но вы, вероятно, всю жизнь проведете вместе, так что еще успеете этим заняться. – О выделил слово «этим», и Клэри покраснела. – А сейчас я предлагаю вам пойти со мной, потому что если не пойдете – пожалеете.
– Ладно, – сказал Джейс, и Клери кивнула.
– Я верю Магнусу, – сказала она. – Если он так говорит, значит, это действительно важно.
– А если нет, я утоплю его в озере, – предупредил Джейс.
Алек стоял и смотрел на танцующих. Вампиры тоже присоединились к гостям; о них позаботились – Люк распорядился выставить на стол бутылки с кровью – праздник, в конце концов.
Когда отгремела какая-то фантастическая рок-композиция, Лили подсела к роялю и на пару с Катариной выдала джаз. Ничего себе! – восхищенно подумал Алек.
Заглушая музыку, чей-то голос прошептал ему на ухо:
– Полагаю, церемония была прекрасна.
Юноша обернулся и увидел отца; его большая рука сжимала бокал с шампанским, а сам он разглядывал гостей. Роберт был крупный мужчина, и костюмы ему не шли; он выглядел как школьник-переросток, которого родители в честь свадьбы заставили одеться «прилично».
– Привет, – поздоровался Алек и бросил взгляд на маму: она разговаривала с Джослин чуть поодаль. Темные волосы Маризы еще больше подернула седина, но, как всегда, она была элегантна. – Мило, что ты пришел, – буркнул он. Мариза вернулась из Идриса уже давно, а Роберт – буквально пару дней назад. Мать знала, что он, Алек, живет в Бруклине, у Магнуса, но никак это не комментировала; с отцом он даже не собирался говорить на эту тему, да и, признаться, с некоторых пор мнение отца его не интересовало. – Ты так вежлив с мамой, это… действительно мило.
Роберт вздрогнул:
– Я не притворяюсь, Алек. Я все еще люблю твою маму. – Алек криво усмехнулся, а Роберт продолжил: – Ты еще слишком молод, сынок. В юности я тоже был максималистом и считал, что в жизни все должно быть разложено по полочкам. Но, как оказалось, бывают и отклонения…
– Отклонения? – зло перебил его Алек. – Если это намек на меня и Магнуса, можешь не продолжать, я и так уже слышал: «Сумеречный охотник-гей это не Сумеречный охотник»!
– Алек… – Голос Роберта был не сердитым, а удрученным. – Я говорил… непростительные вещи. Но я всегда гордился тобой… и горжусь сейчас.
– Я не верю тебе.
– В твоем возрасте у меня был парабатай…
– Да, я знаю, настоящий отец Джейса, – снова перебил его Алек. – Это объясняет, почему ты принял Джейса. Но я всегда думал, что вы, вероятно, не были особенно близки. Что-то я не помню, чтобы ты скорбел о нем.
– Я не верил, что Майкл умер, – покачал головой Роберт. – Но поверь, мы были лучшими друзьями, и было время, когда он признался мне в любви.
– Что?! Майкл Вейланд любил тебя? – У Алека отвисла челюсть.
– Я… не поддержал его в этом. И попросил никогда больше не говорить мне таких слов. После этого мы отдалились друг от друга. Я взял Джейса, чтобы в какой-то мере облегчить свою вину перед Майклом, но я знаю: облегчить невозможно. – Он в упор посмотрел на Алека. – Ты решил, что мне стыдно за тебя, но на самом деле я стыжусь самого себя. Я смотрю на тебя и, как в зеркале, вижу свои ошибки. Ты во много раз лучше меня, сынок.
Алек застыл. Он вспомнил свое видение: отец перед всеми говорит о его храбрости, о том, что он, Алек, умеет сражаться, но то, что он сказал сейчас, было совсем иным: отец признал его право на собственную жизнь, и не только признал, но и отнесся к его выбору с уважением.
Алек увидел морщины вокруг его глаз и понял, как трудно было Роберту рассказать о своей тайне.
Он нежно коснулся руки отца, впервые за многие месяцы.
– Спасибо, что сказал мне правду.
* * *
Трава была влажной, и Клэри было зябко в босоножках. Они с Джейсом шли за Магнусом к белому шатру. Из шатра доносился джаз – кто-то играл на рояле, и явно в четыре руки. Клэри увидела Алека, он стоял со своим отцом, и они о чем-то мирно беседовали. Майя рядом с Бэтом, Изабель и…
Саймон.
Сердце у Клэри подпрыгнуло, и она едва не упала в обморок. Не может быть… Да нет же, это не Саймон, наверное, кто-то другой. Очень похожий худощавый юноша с взлохмаченными волосами и в очках, но на нем была та же полинявшая рубашка, которую она видела утром… и он немного неуверенно улыбнулся ей сквозь толпу. Это был Саймон, кто же еще.
Прежде чем она сорвалась с места, Магнус положил руку ей на плечо.
– Будь осторожна, Клэри, – предостерег он. – Он помнит не всё. Я вернул ему некоторые воспоминания, но немного. С остальным надо подождать, но… не ожидай всего сразу.
Кивнув, она рванула через лужайку и врезалась в Саймона с такой силой, что тот чуть не упал. Он больше не вампир, мелькнуло в голове, но это только радовало.
Справившись со слезами, Клэри заглянула юноше в лицо. Действительно Саймон. Она видела веснушки на его щеках, маленький шрам на губе, который он получил, играя в футбол в восьмом классе, и эти его волосы, его глаза.
– Саймон, – прошептала она, – ты… знаешь меня? Знаешь, кто я?
Он поправил очки на переносице, рука слегка дрожала.
– Я… – Он огляделся. – Похоже, я попал на праздник, где почти никого не знаю, но все знают меня. Это…
– Ошеломляет? – спросила Клэри, пряча разочарование. – Ничего, – сказала она. – Ты все вспомнишь, просто время еще не пришло.
Саймон удивленно посмотрел на нее, потом он улыбнулся:
– Да, я помню не всё. Но тебя я помню. Ты – Клэри… Ты – мой лучший друг.
Засунув руки в карманы, Магнус стоял у дерева и наблюдал всю эту картину чуть ли не со слезами на глазах. Становлюсь сентиментальным, подумал он, старею. В окружении друзей: Клэри, Джейса, Майи, Люка и Джослин – Саймон напоминал только что вылупившегося утенка; Изабель держалась в стороне с каменным лицом.
– Можно подумать, ей все равно, – сказал, подходя, Алек. Магнус протянул руку, чтобы поправить ему галстук в тонкую синюю полоску, в цвет глаз. – Но я-то уверен, что она переживает.
– Твоя сестра пытается совладать с собой, поэтому и стоит в стороне.
– Мне следовало бы спросить, что ты сделал, но я не уверен, что мне надо это знать.
Магнус кивнул:
– Весь фокус в том, что все надо делать вовремя.
– А твой отец? Он ведь может рассердиться?
– Ну, у него и помимо меня полно забот. Он потешил свое самолюбие и на этом, надеюсь, успокоился. В конце концов, что для него горстка нефилимов, которых он отпустил. А я… Пусть он считает меня плохим сыном. Кстати, я видел, что ты разговаривал с Робертом.
Алек передал Магнусу сказанное отцом, и тот напрягся.
– Вот как… Знаешь, а я и не догадывался, – произнес он. – Последний раз я встречал Майкла Вейланда на мюзикле «Сердце всегда новичок». Актуальное название, да?
– Как ты думаешь, мне простить отца?
– Да ты и так его простил. А потом, мой друг, прощать надо ради себя, а не ради кого-то. Злиться – пустая трата времени.
– А меня? Ты простил меня ради себя? – спросил Алек. – Чтобы тебе было спокойнее?
– Я простил, потому что люблю тебя, потому что жизнь без тебя мне невыносима. Невыносима мне, невыносима моему коту. И потому, что Катарина убедила меня, что я с возрастом глупею.
– О, она мне нравится, – засмеялся Алек, и Магнус обнял его.
– И ты прости меня, – сказал он. – Прости за мои глюки, прости за то, что я не могу сделать тебя бессмертным, за то, что покончить с собственным бессмертием тоже не могу. Был шанс, но я им не воспользовался.
– Мне не за что тебя прощать, – отозвался Алек. – И я не хочу жить вечно. Возможно, у нас не так много времени, ведь как Охотник я могу погибнуть в любой момент, но даже при лучшем раскладе я состарюсь и умру. Но обещаю: я не покину тебя до самой смерти. Сколько бы мне ни осталось, может, считаные дни, может, побольше, я хочу быть только с тобой. Это о чем-нибудь говорит?
– Да, – ответил колдун. – Это говорит о том, что теперь для нас дорог каждый день.
Все танцевали. Клэри плыла в объятиях Джейса. Ей нравилось танцевать именно так: без особых премудростей, просто следуя за партнером.
Она прижалась щекой к груди Джейса, а он касался губами ее кудряшек. Ей вспомнились его слова. Ты помогла мне стать другим, Клэри… И этот другой Джейс мне самому нравится гораздо больше. Да, он стал другим, но изменился не только он – изменилась и она, и другая Клэри тоже нравилась ей гораздо больше. Она собралась сказать ему об этом, но кто-то коснулся ее плеча. Она обернулась и увидела улыбающуюся маму.
– Джейс, можно тебя кое о чем попросить? – сказала Джослин.
Клэри знала, что ее мать относится к Джейсу с легким недоверием, но в этом не было ничего криминального – редкая мама так уж сразу отнесется с любовью к бойфренду своей дочери.
Джейс кивнул.
– Ты ведь классно играешь? – продолжила Джослин. Клэри рассказывала мне о твоих талантах. Может, поиграешь для нас?
Джейс бросил на Клэри быстрый взгляд, в котором мелькнула тень осуждения – зачем? – но потом улыбнулся Джослин ангельской улыбкой и пошел к роялю. Через мгновение над поляной полились звуки классической музыки.
Тесса Грей и Захария стояли в углу и смотрели, как легкие пальцы Джейса Эрондейла касаются клавиш. Джейс был без галстука, ворот рубашки расстегнут; он весь был во власти музыки.
– Шопен, – улыбнулась Тесса. – Интересно, малышка Эмма Карстейрз когда-нибудь будет играть на скрипке?
– Не спеши, – насмешливо произнес Захария. – Нельзя форсировать такое.
Она бросила на него серьезный взгляд.
– Жаль, что ты не можешь сказать о связи между вами, ей было бы не так одиноко.
– Пока это невозможно, Тесса. Я намекнул, вот и всё.
– Что ж, будем присматривать за ней. – Она притронулась к меткам на его лице, оставшимся от того времени, когда он был Безмолвным братом. – Все войны на моей памяти так или иначе связаны с теми, кто мне дорог, кого я знала. С Эрондейлами, Фэйрчайлдами, Лайтвудами, Карстейрзами, Блэкторнами… Вот сейчас я смотрю на играющего Джейса Эрондейла и вижу призраков, которые стоят за его спиной. А ты?
– Смотря что понимать под призраками. Если призраки – это воспоминания, которые мы носим, чтобы не забыть тех, кого мы любили когда-то, то да, я вижу их.
– Да, – кивнула она. – И знаешь, мне бы очень хотелось, чтобы Уилл Эрондейл был здесь с нами и видел все это.
Она ощутила шелк его черных волос, когда он наклонился, чтобы поцеловать ей пальцы… трогательный, старомодный жест.
– Он с нами, Тесса. Он видит нас. Я верю в это. А иногда мне кажется, что и я вижу его, угадываю его настроение.
– И что он чувствует теперь? – прошептала она. – Он счастлив или грустен?
– Он счастлив, Тесса. Уилл радуется, видя нас вместе, как и мне всегда доставляло радость видеть вас вместе. – Он заметил приближающихся к ним Джослин и Клэри. – А что касается прошлого, думаю, кто-то хочет поговорить с тобой, и о нем в том числе.
Клэри с умилением наблюдала за Чёрчем, когда к ней неслышно подошла мама. В честь свадьбы на кота нацепили ошейник с маленькими серебряными колокольчиками, понятно, что его это раздражало, и в отместку он с остервенением вгрызался в ножку рояля.
– Хочу тебя кое с кем познакомить, – с загадочным видом сказала Джослин и взяла дочь за руку. – Идем-ка.
Клэри вздохнула, ей не хотелось отходить от Джейса, но все же пошла за матерью. И не пожалела. Джослин подвела ее к той самой красивой девушке в винтажном платье, что привлекла ее внимание раньше. Девушка приветливо улыбнулась, а брат Захария, кивнув Клэри и сказав, что ему надо переговорить с Магнусом, деликатно удалился.
– Клэри, – торжественно произнесла Джослин. – Это Тесса, Тереза Грей.
– Изабель…
Девушка стояла у рояля и слушала игру Джейса; хруст дерева под зубами Чёрча ей нисколько не мешал. Музыка напомнила о детстве, о том, как Джейс часами упражнялся в комнате для музыкальных занятий. У Алека это вызывало насмешки, но ей самой нравилось и тогда, и сейчас.
– Изабель…
Это был Саймон; он раскраснелся от жары и смущения. Как странно… Она привыкла, что Саймон-вампир всегда был белым как смерть. Но он ведь не всегда был вампиром.
Взгляд его темных глаз светился интересом к ней, но она так и не могла понять: это интерес или все-таки узнавание? Раньше Саймон никогда так на нее не смотрел, и от этого она испытывала томление. Прежде Саймон был для нее одним из немногих, но теперь… Теперь он многое значил для нее.
– Изабель, – в третий раз повторил он, и она поймала смеющийся взгляд Джейса. – Потанцуешь со мной? – наконец выдавил Саймон.
Она со вздохом кивнула, и он повел ее в круг. На каблуках она была одного с ним роста, что позволяло им смотреть в глаза друг другу. Глаза Саймона за большими стеклами очков были темно-кофейного цвета.
– Мне сказали… – он кашлянул, – то есть мне кажется, мы с тобой…
– Не надо, – перебила она. – Не говори ничего. Если ты не помнишь, то я и слышать не хочу объяснений.
Саймон положил одну руку ей на плечо, а другой обнял за талию. Его кожа была не холодной, как раньше, а теплой. И он казался таким хрупким.
– Но я хочу вспомнить, – сказал он, и Изабель подумала, что он всегда был настойчив; что ж, по крайней мере, в этом не изменился. – Я кое-что помню… но, вероятно, не всё. Я помню, что ты – Иза бель.
– Ты называл меня Иззи. – Она вдруг ощутила страшную усталость. – Не Изабель, а Иззи.
– Иззи, – повторил он. – Иззи, я помню, как целовал тебя.
Она вздрогнула:
– Нет, не помнишь.
– Помню. – Его пальцы скользнули вдоль позвоночника, отчего ей всегда бывало щекотно. – Иззи… моя жизнь текла как обычно: дом, колледж, репетиции нашей группы, но всё было как-то не так. Словно мне не хватало чего-то. А теперь я знаю, чего именно: тебя. Ты мне снишься ночами, Иззи.
– Мы все тебе снимся?
– Ты чаще других. Девушка с темными-претемными глазами. – Он ласково подергал ее за кончики волос. – Магнус сказал, что я поступил как герой, но я так и не понял, в чем суть моего геройства. Но… когда ты смотришь на меня, мне кажется, ты ищешь того парня… ну, героя. И мне бы хотелось стать тем парнем. Тем парнем, который целует тебя, потому что имеет на это полное право. Если ты наберешься терпения, я снова стану таким.
Та к мог говорить только Саймон. Она взглянула на него, и в ее груди проснулась надежда, которую не хотелось отгонять.
– Попробуй, – сказала она. – Но я ничего не могу обещать.
– Другого я от тебя и не ждал, – просиял Саймон. – Ты разбила мне сердце, Изабель Лайтвуд. По крайней мере, это я помню.
– Тесса – колдунья, – сказала Джослин, – но если бы только это… Когда ты родилась, я не знала, как наложить на тебя защиту. Я была в панике. Тогда мне на помощь пришел брат Захария. Он призвал Тессу, и она совершила этот обряд. Ты была ребенком и не можешь помнить этого, – продолжила Джослин, но Клэри подумала, что с самого начала эта девушка показалась ей удивительно знакомой.
– Но почему мы не встречались раньше? – спросила Клэри, глядя на мать, крутившую на пальце обручальное кольцо.
– Потому что я давно уже не встречалась ни с кем из Сумеречных охотников, – ответила вместо нее Тесса. – Как маг Спирального лабиринта, я помогала им, но личные связи – все это осталось в прошлом. Вернее оставалось – до сегодняшнего дня. К тому же я просила твою маму не говорить тебе об этом без меня. – Голос у Тессы был музыкальный, с легким британским акцентом.
Джослин чмокнула дочь в макушку:
– Почему бы вам не поговорить наедине?
Тесса кивнула, а Клэри хотела возразить, но не успела – мама ушла.
– Ты колдунья, маг, а дружишь с Безмолвным братом… Вы больше, чем друзья… правда? – Вопрос сам слетел с губ, хотя и был бестактный.
Тесса коснулась жемчужного браслета на левой руке:
– В моей жизни все очень необычно, но ведь и о тебе можно сказать то же самое. – Ее глаза сверкнули. – А Джейс Эрондейл очень хорошо играет.
– Да, он умеет играть. Но… откуда ты знаешь, что он Эрондейл? Официально он Лайтвуд – пока.
– Я же колдунья, Клэри, – засмеялась Тесса. – И Эрондейлы, Лайтвуды – славные семейства, но так уж сложилось, что моя судьба тесно переплелась с судьбой Эрондейлов. Последние годы, вернее даже сказать – десятилетия, я провела в Спиральном лабиринте. Это был мой выбор. Мне казалось, что там я найду успокоение… Нет, – покачала она головой, – ничего не получилось, успокоения я не нашла. Однажды я спросила Магнуса, можно ли мне поговорить с Джейсом о прошлом Эрондейлов, но он посоветовал подождать. «Пока еще не время», – сказал он. – Тесса затеребила браслет. – Этот год был очень тяжелый для Сумеречных охотников, да и не только для них. Столько потерь, столько горя… Маги Спирального лабиринта вместе с Безмолвными братьями пытались найти средство, которое помогло бы вернуть Помраченным разум, но у нас ничего не вышло. Зато… – Она бросила взгляд в сторону Захарии. – Зато Захария снова стал смертным, и это чудо произошло благодаря Джейсу. – Она снова посмотрела на Захарию – тот гладил Чёрча; кот запрыгнул на стол с шампанским, проявляя явный интерес к напитку. – Ты даже представить не можешь, что это значит для меня, как я благодарна вам за то, что вы сделали для моего… для Захарии.
Захария взял Чёрча на руки, и Клэри буквально разинула рот от удивления: кот был на седьмом небе от счастья.
– Вот это да… Чёрч никому не дается…
Тесса улыбнулась:
– Я бы так не сказала.
– Но Захария… он и правда теперь смертен? – спросила Клэри. – Просто… обычный нефилим?
– Да, – кивнула Тесса. – Мы с ним знаем друг друга очень давно. У нас с ним была встреча в Лондоне… Он пришел, и тут выяснилось, что он смертный.
– И ты ничего не знала? – ахнула Клэри. – Да я бы его убила на месте.
– Ну, теперь на эту меру так просто не пойдешь, – рассмеялась Тесса. – По-моему, он боялся… Его беспокоило, как я, бессмертная, восприму эту новость. – В глазах ее мелькнула печаль. – Да, что делать, он постареет и умрет, а я останусь такой, как всегда. Но он, до того как снова стал смертным, немало пожил, и это нас с ним сближает. По крайней мере, он понимает, что это такое – терять близких, когда сам живешь. Но мы любим друг друга, и у нас еще много впереди, вот что самое важное.
Тесса закрыла глаза, и на миг показалось, что она полностью поглощена музыкой.
– У меня есть для тебя кое-что, – сказала она чуть позже. – Вернее, для вас обоих, для тебя и Джейса. – Она вынула из кармана кольцо и протянула Клэри. На серебре были выгравированы летящие птицы. – Это кольцо когда-то принадлежало Джеймсу Эрондейлу, ему много лет. Если Джейс хочет быть Эрондейлом, он должен носить его.
– Спасибо, – поблагодарила Клэри, – но ты могла бы сама передать его? Ты не хочешь поговорить с Джейсом?
– Нет, – покачала головой Тесса. – Посмотри на него. Мне кажется, он счастлив. Он сам принимает решения, и сам отвечает за них. Не хочу вмешиваться. Но у меня есть еще кое-что. – Она протянула Клэри книгу в синем бархатном переплете; та и не заметила, откуда эта книга взялась. – Это Кодекс, и я хочу подарить его тебе. Не сомневаюсь, что у тебя есть свой экземпляр, но этот мне дорог. На задней стороне обложки есть надпись… видишь? – Она перевернула книгу, и Клэри увидела слова, написанные золотом.
– Свободно служим Богу из любви свободной, – прочитала Клэри и взглянула на Тессу. – Спасибо… но мне как-то неловко. Ты уверена, что хочешь расстаться с этой книгой?
Тесса мягко улыбнулась.
– Фэйрчайлды мне небезразличны, – призналась она, – а твои рыжие волосы и твое упорство напоминают мне о тех, кого я любила. Я знаю, тебе пришлось нелегко. За твоей спиной шипели и еще будут шипеть, что ты – дочь Валентина Моргенштерна, что ты – сестра Себастьяна. Но кровное родство не всегда имеет значение. Ты доказала, что умеешь решать сама, и уже не отступишь от этого принципа. – Она перевела взгляд на Джейса, пальцы которого быстро бегали по клавишам. – Свобода – не дар, это право, которое надо отстаивать, и вы с Джейсом понимаете это.
– Ты так серьезна, Тесса. Смотри, напугаешь девочку, – сказал подошедший к ним Захария.
– Ну уж нет, – засмеялась Тесса, – эту девочку не напугаешь. Я просто давала ей советы.
Захария положил руку Тессе на плечо.
– Боюсь, пора прощаться, – сказал он. – Нам предстоит долгий путь.
– Прощаться? Жаль… А куда вы направляетесь? – Клэри прижала Кодекс к груди.
– В Лос-Анджелес, – ответила Тесса, и Клэри обрадовалась. Ей было известно, что Эмма и младшие Блэкторны живут в лос-анджелесском Институте, который перешел под начало дяди Джулиана. Она не стала спрашивать, зачем Тесса и Захария собираются именно в этот Институт, но была уверена в том, что у несчастных детей наконец-то появится ангел-хранитель. Тесса как нельзя лучше подходила для этой роли.
– Приятно было с тобой познакомиться, – взволнованно произнесла она. – И спасибо тебе. За всё.
Тесса поцеловала ее в щеку и, сказав, что пойдет попрощаться с Джослин, исчезла в толпе.
Клэри с любопытством посмотрела на Захарию:
– Помнится, ты однажды признался, что в твоей жизни была большая любовь. Это Тесса, да?
– Да, – кивнул он, – но не только она. Я не перестал любить ее и моего парабатая; любовь не заканчивается со смертью.
– Твоего парабатая? Ты потерял своего парабатая? – Клэри стало больно за него – она знала, что это означает для нефилимов.
– Он в моем сердце, ведь я его не забыл. Наша душа соткана из воспоминаний. Мы сами живем воспоминаниями, и те, кто ушел, живут благодаря нашим воспоминаниям. Немного сложно для тебя, да?
Клэри подумала о Максе, Аматис, о Рафаэле и Джордане и… о Джонатане. В горле у нее запершило от подступающих слез.
– Ладно. – Захария шутливо щелкнул ее по носу. – Передай Джейсу Эрондейлу, что он прекрасно исполняет Шопена.
Клэри проводила его взглядом, сжимая в руках кольцо и книгу.
– Никто не видел Чёрча? – раздался чей-то голос у нее над ухом. Изабель. А рядом с ней Саймон. И Майя, а чуть поодаль Бэт. – Клянусь, я видела, как Захария запихивает кота в багажник своего автомобиля.
– Быть того не может, – сказал подошедший Джейс; он раскраснелся, рукава его рубашки были закатаны по локоть. – Чёрч живым никому не дастся.
– Ну, кого-то он, похоже, обожает, – засмеялась Клэри.
Саймон посмотрел на Джейса с плохо скрываемым ужасом:
– Я что… укусил тебя?
Джейс притронулся к едва заметному шраму на шее:
– Офигеть можно, при полной потере памяти это ты помнишь.
– Да перестань смеяться. Какой-то корабль…
– Ты гляди-ка, а! Ладно, ладно, попил ты мой крови, но давай не будем об этом, – ответил Джейс. – Ты уже не вампир. Ап, фокус-покус.
– Могу добавить, что ты и у Алека крови попил, – сообщила Изабель.
– Вау, а я и не знала ничего, – хлопнула себя по бокам Майя; Бэт наконец осмелился подойти к ней, и Майя в его обществе просто светилась.
– Сказал, хватит. – Джейс на секунду нахмурился. – То, что было в Царстве демонов, пусть там и остается. – Потом он повернулся к Клэри: – Хочешь прогуляться?
– Хочешь или хотите? – пропела Изабель. – Ты, наверное, намекаешь, чтобы мы оставили вас одних?
– Иззи, – одернул ее Саймон.
– Пойдемте к озеру, – не обращая внимания на подколы подруги, сказала Клэри. – Там так красиво. Особенно ночью.
– О, это я помню, – улыбнулся Саймон, и она почувствовала, как подпрыгнуло сердце. Они с Саймоном приезжали сюда каждое лето, мама его отпускала. Сколько же здесь пережито!
Девушка взяла Джейса за руку и позвала Майю и Бэта, они не решались присоединиться к компании. Изабель побежала звать брата и Магнуса. Им всем хотелось быть вместе.
Когда они спускались по тропинке, Клэри оглянулась и увидела, что мама и Люк смотрят им вслед. Джослин махнула рукой, а Люк конечно же улыбался. Улыбки издалека не было видно, но разве может быть по-другому?
Магнус стоял и смотрел на поглощенных беседой Клэри и Тессу, когда к нему подошла Катарина Лосс. В волосах колдуньи были синие цветы в цвет ее кожи.
– Тебя что-то беспокоит? – участливо спросила Катарина. – Но что? Я видела, как ты целовал этого юношу. У вас все в порядке. Значит, что-то другое.
– Да, – кивнул Магнус. – С Алеком у нас все в порядке.
– Еще я видела, как ты разговаривал с Тессой… Странно, что она здесь. Может, тебя это напрягло? Прошлое, настоящее и будущее сошлись в одной точке, такое нечасто бывает.
– Может быть, – на всякий случай согласился Магнус, хотя и не думал об этом. – Тебе-то я могу сказать, что мне всегда нравилась Тесса и ее мальчишки.
– Согласна, сын Тессы был шедевром, – кивнула Катарина.
– Как и дочь, – засмеялся Магнус, но смех вышел невеселым. – Последнее время я чувствую, как прошлое давит на меня, Катарина. Я повторяю старые ошибки, наступаю на одни и те же грабли. Но это не самое страшное. Нижний мир штормит, слухи о грядущей войне ходят все чаще. Хотел бы я, чтобы они так и остались слухами, но, боюсь, фейры будут мстить за унижение.
– А их никто не унижал, они сами унизили себя, нарушив Соглашение. Но ты прав, – заметила Катарина. – Они упрямые как ослы. Это маленьким детям можно сказки рассказывать: ах, прекрасные феи. Нет, фейры способны долго, поколениями, выжидать момента для мести. Та к что переведи дух, это случится не сейчас.
Магнус задумчиво покачал головой. Клэри и Тесса все еще разговаривали, Алек болтал с Майей и Бэтом, Изабель и Саймон танцевали, а Джейс играл Шопена. Как же хрупок этот мир…
– Ах, – вздохнула Катарина. – Ты волнуешься за них, ты их любишь.
– Я волнуюсь и за них, и за их детей.
– И хорошо, что волнуешься. Лучше волноваться, чем ничего не чувствовать. Это только камни бесчувственны. – Катарина промокнула уголки глаз, и Магнус удивился: он никогда не видел, чтобы она плакала. – Между прочим, мне жаль Рафаэля. Мне не представлялось случая сказать об этом, но вот говорю. Я знаю, что однажды ты спас его.
– А потом он спас меня.
К ним подошел Алек и вежливо кивнул Катарине:
– Магнус, мы идем на озеро. Ты с нами?
– На озеро? Зачем? – спросил колдун.
Алек пожал плечами:
– Клэри говорит, что там красиво. Ну да, когда из него поднимался большущий ангел, это было клёво. – Он протянул руку. – Пойдем. Все идут.
Катарина улыбнулась.
– Carpe diem. Лови момент, – сказала она Магнусу. – Не трать времени на беспокойство.
Она подобрала юбки и пошла к шатру; ноги ее мелькали, как синие цветы.
Озеро напоминало серебряную монету, в нем отражались небо и звезды. Клэри, сидевшая на расстеленной куртке, слышала, как Алек называет Магнусу созвездия: Лев, Стрелец, Лебедь… Майя, скинув туфли, брела вдоль берега. Бэт шел рядом, Клэри увидела, как он робко взял ее за руку.
Саймон и Изабель о чем-то перешептывались. Иззи то и дело смеялась. Неужели Саймон научился рассказывать анекдоты?
Джейс привлек к себе Клэри и спросил, увидев лежавший у нее на коленях Кодекс:
– Что это?
– Мне подарили. А вот подарок для тебя. – Она взяла его руку, один за другим разогнула пальцы и положила на ладонь серебряное кольцо.
– Кольцо Эрондейлов? – изумился он. – Где ты…
– Это кольцо принадлежало Джеймсу Эрондейлу. Я не знаю точно, кто он, но это один из твоих предков. Ты говорил, что Железным сестрам пришлось бы сделать новое кольцо, но в этом нет необходимости. Это настоящее кольцо Эрондейлов, Джейс.
Он надел кольцо на безымянный палец правой руки.
– Каждый раз, – прошептал он. – Каждый раз, когда я думаю, что я потерял что-то важное, ты возвращаешь мне это с лихвой.
Клэри промолчала – иногда слова не нужны; она просто повернулась и поцеловала его в щеку. Он был прекрасен. Звездный свет лился на него, озаряя лицо, а кольцо Эрондейлов на его пальце напоминало о том, что прошлое, настоящее и будущее тесно связаны.
Любовь не заканчивается со смертью.
– Тебе нравится имя Эрондейл? – спросил он.
– Это твое имя, как оно может мне не нравиться?
– Я мог бы быть Бладстиком, или Рейвенхейвеном, или…
– Ну, ну, не выдумывай, нет такого имени – Бладстик, – засмеялась Клэри.
– Да? Ну, значит, вышло из употребления. А что, Эрондейл неплохо звучит. Можно сказать, сладостно. Подумай, как звучит – Клэри Эрондейл…
– Ужасно!
– Что ж, любовь иногда требует жертв. – Он улыбнулся и взял в руки Кодекс: – Старое издание. О, да здесь цитата из Мильтона.
– А ты знаток, – обрадовалась она и прижалась к нему.
Магнус развел костер, и искры от него весело полетели ввысь. В неровном свете пламени надпись полыхнула золотом:
Свободно служим Богу из любви
Свободной. Мы вольны Его любить
Иль не любить, сберечься или пасть.
