10. «Моя королева…»
Двери зала взорвались, внутрь полетели щепки и осколки мрамора.
Все, что происходило дальше, Эмма видела как в кино, когда кадры растягиваются в замедленной съемке. Появились воины в красном, за ними – воины в зеленом, белом и серебряном. Потом – нефилимы в черном. Завязалась битва. Охранявшие детей стражники бились насмерть, но силы были неравны.
Эмма вскочила. Джулиан сунул Тэйви в руки Ливви и вытащил меч.
Вот и конец, подумала девочка. Им удалось убежать из Лос-Анджелеса, но мышеловка все равно захлопнулась.
Но что бы сказал отец, узнай, что она сдалась? Карстейрзы не сдаются. И если она погибнет, то снова увидит родителей. Хотя бы это.
Помраченные продвигались к центру зала, оставляя за собой выкошенный коридор, так комбайны выкашивают поле пшеницы. Эмма вдруг увидела, как один из них направился прямо к ним.
Это был отец Джулиана.
Кожа его потускнела и посерела, на лице – следы крови, он не сводил глаз со своих детей.
Джулиан застыл, и Эмма подумала, что он не видел, как его отца обратили.
– Джулс, – крикнула она, – Джулс, это не твой отец!
Он округлил глаза:
– Эмма, будь осторожна…
Девочка оглянулась и закричала. Над ней навис фейр в серебряных доспехах; половина его лица пузырилась – вероятно, на кожу попали соль и могильная земля. Он занес топорик, но тут, снова как в замедленной съемке, Эмма увидела Диану Рэйбёрн; ее темные волосы взметнулись, рот открылся в предупреждающем крике. Диана вскинула лук, но девочка уже вонзила Кортану в грудь Темного рыцаря.
Его кровь походила на зеленую водицу. Она попала ей на руку, и Эмма в страхе выронила меч. Девочка наклонилась, хватаясь за рукоять Кортаны, и вдруг услышала крик Джулиана:
– Та й!
Эндрю Блэкторн стоял перед своими детьми со странной улыбкой на лице.
И Тай… Тай, обычно такой недоверчивый, привыкший все взвешивать на внутренних весах, вышел вперед и, не спуская глаз с отца, сказал:
– Папа?
– Тай! – вскрикнула Ливви. – Тай, не…
– Не слушай ее, – приказал Эндрю Блэкторн; и если еще оставались какие-то сомнения в том, что в Эндрю не до конца развеялись отцовские чувства, то теперь, когда Эмма услышала его голос, все стало на свои места. В голосе не было доброты – один только лед. – Подойди ко мне, Тиберий.
Тай сделал шаг, но тут Джулиан вытащил из-за пояса короткий меч и метнул его. Эмма внезапно вспомнила, как Кейт учила их бросать клинки метко и изящно, и Джулс всегда попадал в «яблочко».
Пролетев мимо Тиберия, клинок вонзился в грудь Эндрю Блэкторна. Мужчина широко открыл глаза, его серая рука стала нащупывать рукоять, выступавшую из груди… потом он качнулся и плашмя упал на пол.
Тиберий закричал, бросился к брату и заколотил кулаками по его груди.
– Нет! – задыхался он. – Зачем ты убил его, Джулс? Я ненавижу тебя, ненавижу…
Но Джулиан вряд ли чувствовал удары. Он не сводил глаз с мертвого отца. Диана Рэйбёрн стояла в стороне, в глазах ее светилась печаль.
– Тай, – Ливви схватила брата за рубашку и оттащила от Джулиана. – Тай, прекрати немедленно! Ему пришлось, Тай, неужели ты не понимаешь? Ему пришлось!
Пятясь, Джулиан наткнулся на мраморную колонну и сполз наземь. Плечи его сотрясались от глухих рыданий.
Моя королева.
Клэри неподвижно сидела на троне из слоновой кости. Она чувствовала себя ребенком на стуле взрослого. Трон был огромный, и ее ноги болтались. Руками она ухватилась за подлокотники, но пальцы не дотягивались до резных окончаний… только сейчас она разглядела, что они имеют форму черепа.
Себастьян расхаживал внутри защитного круга, то и дело останавливаясь, чтобы взглянуть на нее. Он достал из-за пояса длинный острый клинок и провел лезвием по ладони, по его пальцам заструилась кровь, капая на руны. Руны начали искриться. Клэри испуганно вжалась в спинку трона. Таких рун в «Серой книге» не было, она не знала их значения, хотя догадывалась, что может произойти.
Дверь в зал отворилась, и вошла Аматис в сопровождении двух шеренг Помраченных. Они выстроились вдоль стен с непроницаемыми лицами, но Аматис явно волновалась. Ее взгляд скользнул по Джейсу и устремился на хозяина.
– Лорд Себастьян, – обратилась она к нему. – Вашей матери в камере нет.
Себастьян нахмурился и сжал кровоточащую руку в кулак. Руны вокруг него горели холодным синим пламенем.
– Досадно, – произнес он. – Вероятно, нас опередили.
Клэри ощутила надежду, смешанную со страхом.
Аматис, казалось, не удивилась, увидев Клэри на троне; напротив, ее губы сложились в ухмылку.
– Хотите, чтобы я организовала поиск? – спросила она Себастьяна.
– В этом нет необходимости. – Он взглянул на Клэри и улыбнулся. Внезапно за спиной девушки что-то взорвалось. Она вздрогнула и обернулась. На экране, где она только что видела Аликанте, плелась паутина беспорядочных линий. – Границы закрываются, – объявил Себастьян. – Джослин никуда не денется.
– Стены двигаются, – простонал Магнус.
Они на минуту остановились, чтобы перевести дух. Колдун тяжело навалился на Алека. Юноша плохо представлял, куда им идти, но у него не было желания говорить об этом. Магнусу, кажется, стало совсем плохо. А теперь еще и это.
– Всё прекрасно, – вздохнул Алек и обнял колдуна за талию. – Нам надо пройти еще немного.
– Алек, – повторил Магнус, на сей раз твердо. – Это не галлюцинации. Стены двигаются.
Алек присмотрелся… и его объяла паника. Коридор наполнился пыльным воздухом; стены светились и дрожали, пол коробился. Потом коридор начал сужаться. Магнус ударился локтем о стену и зашипел от боли. В панике Алек схватил его за руку и притянул к себе.
– Себастьян… – выдохнул Магнус. – Это его проделки.
– Но не может же он повелевать всем!
– Мог бы… если запечатает границы между мирами. – Магнус побледнел. – Тогда он будет повелевать всем миром.
Изабель закричала, когда позади нее земля разверзлась; ей чудом удалось избежать падения.
– Иззи! – Иногда Саймон забывал о силе, которую получил, став вампиром.
Он дернул девушку, и они оба упали навзничь; над ними нависал готовый оторваться камень.
Изабель вскочила и потащила его за собой. Когда треснула стена и все вокруг стало оседать, они потеряли из виду Люка и Джослин. Саймон пытался справиться с отчаянием… он чувствовал, что это конец, им предстояло быть погребенными здесь.
– Не надо, Саймон. – Изабель тяжело дышала. Ее темные волосы казались седыми от пыли.
– Что «не надо»? – Земля вздыбилась, и Саймон покатился вниз; он не мог избавиться от мысли, что крепость пасет их, направляя куда-то.
– Не надо сдаваться.
Новый толчок распахнул ближайшие к ним двери, и они попали в какое-то помещение.
Изабель охнула. Двери тут же захлопнулись, и тряска утихла.
Сначала Саймон расслабился – кажется, опасность миновала, но потом не существующее у него сердце ёкнуло. Они очутились в полукруглом зале, вдоль стен выстроились Помраченные, напоминая ряд красных зубов. Пахло серой и кровью демонов. Тело одного из них лежало недалеко от дверей, а рядом – у Саймона пересохло во рту – лежал Джейс.
В круге сияющих рун, начертанных на полу, стоял Себастьян. Он ухмыльнулся, когда Изабель, вскрикнув, подбежала к Джейсу. Плечи девушки задрожали.
– Ну хватит, он жив, – раздраженно сказал Себастьян. – Та к распорядилась королева.
Изабель подняла глаза, и Саймон подумал, что в гневе она прекрасна.
– Королева фей? Когда это ее волновал Джейс?
Себастьян хлопнул себя ладонями по коленкам и рассмеялся; он пребывал в на редкость благодушном настроении.
– Не Королева фей, – произнес он. – Королева мира. И ты ее знаешь.
Он указал на подиум, и Саймон едва не упал. На подиуме стояли два трона; на троне справа сидела Клэри. Ее рыжие волосы ярко выделялись на фоне белого и золотого, словно языки пламени, лицо было неподвижным.
Юноша невольно сделал шаг вперед… и тут же перед ним выросли Помраченные. В центре стояла Аматис с копьем в руках, глаза сочатся злобой.
– Ни с места, вампир, – приказала она. – Ты не можешь осквернить нашу госпожу.
Саймон отшатнулся; Изабель переводила непонимающий взгляд с Клэри на Себастьяна.
– Клэри! – окликнул Саймон девушку; но она не шевельнулась, зато лицо Себастьяна потемнело, как грозовая туча.
– Не смей произносить имя моей сестры, – прошипел он. – Теперь она моя, и я не желаю ни с кем делиться.
– Да ты с ума сошел, – изумленно сказал Саймон.
– А ты умер, – усмехнулся Себастьян. – Так что, по большому счету, твой физический конец уже не имеет значения. – Он смерил Саймона презрительным взглядом. – Моя королева, – он возвысил голос, – ты совершенно уверена в том, что хочешь сохранить ему жизнь?
Ответить Клэри не успела. Дверь распахнулась, и в зал ввалились Алек с Магнусом, а за ними – Люк и Джослин.
– Все в сборе, – удовлетворенно кивнул Себастьян. – Вот так компания!
За свою жизнь Клэри видела немало страшного, но так, как смотрела на нее мать, было страшнее всего.
– Мамочка, – прошептала Клэри.
Здесь были все ее друзья – Саймон и Изабель, которая тихо гладила волосы Джейса, Люк, Магнус и Алек. Всё было очень плохо – как и представляла Клэри. И даже хуже. На нее смотрели как на предательницу.
– Добро пожаловать, граждане Эдома. – Губы Себастьяна изогнулись. – Добро пожаловать в ваш новый мир.
Он вышел из горящего круга. Рука Люка тут же потянулась к поясу; Изабель приподнялась; но быстрее всех оказался Алек: стрела уже пересекала зал – Клэри даже не успела его остановить.
Себастьян пошатнулся, и ряды Помраченных – Клэри видела это – пришли в смятение. Но Себастьян уже раздраженно выдернул стрелу из груди. Она была в крови.
– Глупо, – произнес он. – Ты не можешь ранить меня, это никому не под силу. Думал, ты исключение?
Алек машинально перевел взгляд на Джейса, и Себастьян ухмыльнулся.
– Ах, да, – сказал он. – Ваш герой. В его жилах полыхал Небесный огонь. Погорел и погас. Я подослал к нему демона, а тот знает свое дело.
Он щелкнул пальцами, и между ними проскочила ослепительная синяя искра. На миг Клэри перестала видеть, но потом услышала кашель и вздох. Джейс сел, потом встал. Она проследила за его взглядом: Джейс смотрел не на нее, а на экран, в котором мелькали какие-то тени.
– С возвращением тебя, – ровным тоном произнес Себастьян. – Не хочешь ли ты убить меня? Здесь полно оружия. Или попытайся сделать это с помощью Небесного огня. – Он широко раскинул руки. – А я и пальцем не шевельну в свою защиту.
Они были одного роста, почти одинакового телосложения, хотя Себастьян был более поджарым. Себастьян выглядел элегантно в красном; белые волосы аккуратно уложены. Джейс – в грязи и крови, в рваной одежде с чужого плеча, волосы взлохмачены. На запястье блестел серебряный браслет.
– На тебе мой браслет, – заметил Себастьян. – Если небесных богов не склоню, Ахерон всколыхну я. Подходящее высказывание, не правда ли?
– Джейс, – прошептала Изабель, – Джейс, решайся. Убей его. Вперед…
Но Джейс покачал головой. Изабель в отчаянии вскрикнула; лицо Алека побледнело, но он не произнес ни слова.
Себастьян протянул руку:
– Полагаю, пришло время вернуть браслет, брат. Та к сказать, воздай кесарю кесарево. Моя сестра тоже принадлежит мне. Откажешься от нее в мою пользу?
– Нет! – Это был голос не Джейса, а Джослин. Она вырвалась из рук Люка и бросилась к Себастьяну. – Ты ненавидишь меня… так убей меня. Мучай меня. Делай со мной, что тебе угодно, но оставь Клэри в покое!
– Я и так мучаю тебя, и мне это доставляет удовольствие, – спокойно сказал Джейс.
– Она совсем девочка, – задыхалась Джослин. – Мое дитя, моя дочь…
Себастьян резко выкинул руку и схватил Джослин за подбородок.
– Твоим ребенком был я, – прошипел он. – Лилит подарила мне власть, а ты наградила проклятием. Ты не мать и держись подальше от моей сестры, понятно? – Он отпустил Джослин, на ее подбородке остался кровавый след. – Вы все живы только потому, что Кларисса этого хочет!
– Ты сказал ей, что не пощадишь нас, если она сядет на этот трон. – Джейс стягивал серебряный браслет с запястья; он не смотрел в глаза Клэри. – Та к ведь?
– Не совсем так, – ответил Себастьян. – Я предложил ей нечто более… существенное.
– Я знаю, что ты сделал, – с усилием произнес Магнус; его голос звучал так, словно по горлу прошлись наждачной бумагой. – Ведь ты закрыл границы между мирами, запечатал их? Для этого ты начертил рунический круг. Теперь тебе не надо разделять силы на два мира. Все твое могущество сосредоточится здесь, и теперь ты станешь непобедим. Почти.
– Если границы будут закрыты, разве он сможет проникнуть в наш мир? – спросила Изабель. Она уже была на ногах; на ее запястье поблескивал бич, но девушка и не собиралась пускать его в ход.
– Не сможет, – ответил Магнус. – Никто из нас не сможет. Врата между двумя мирами закроются навсегда, и мы, таким образом, окажемся в ловушке.
– В ловушке? Ах, какое неприятное, страшное слово. Вы будете здесь… гостями. – Себастьян ухмыльнулся. – Попавшими в ловушку гостями.
– Теперь я окончательно понял, что ты предложил Клэри, – сказал Магнус. – Ты сказал ей, что, если она согласится править вместе с тобой, ты оставишь наш мир в покое. Править – значит спасти наш мир. Так?
– А ты проницателен, – помедлив, признал Себастьян. – Это раздражает.
– Клэри, нет! – крикнула Джослин, пытаясь вырваться из рук Люка, для нее в этот момент существовала только ее дочь. – Не делай этого…
– Я должна. – Голос Клэри прозвучал невероятно громко, и все, включая Помраченных, сразу посмотрели на нее. Все, кроме Джейса. Он упер взгляд в браслет, который держал в руке. – Я должна, как вы не понимаете? Если я откажусь, он убьет всех. Не только нефилимов – миллионы, миллиарды людей. Он превратит наш мир в пустыню, такую же, как здесь. Я не могу этого допустить. Я научусь любить его. Он не причинит мне зла.
– Девочка моя, ты думаешь, что можешь изменить его, сделать лучше, ты веришь, что можешь повлиять на него, потому что он тебя любит. Но я знаю Моргенштернов. Это не работает. Ты пожалеешь… – промолвила Джослин.
– Мамочка, при всем этом тебе не приходилось держать судьбу мира в своих руках. – В словах Клэри звучала безграничная нежность и безграничная печаль. – Ты можешь мне только посоветовать. – Она посмотрела на Себастьяна. – Я сделала выбор, я приняла его дар.
Она увидела, как у Джейса дернулся кадык. Он опустил браслет в протянутую ладонь Себастьяна.
– Клэри твоя. – С этими словами он отошел в сторону.
– Вы все слышали, что сказала Клэри, – вскинув голову, произнес Себастьян. – Преклоните колена перед королевой.
Нет! – подумала Клэри, но заставила себя молчать.
Помраченные, почтительно склонив головы, опускались на колени. Последней была Аматис. Люк, не отрываясь, смотрел на сестру. Он впервые увидел ее такой, хотя ему рассказывали, что с ней стало.
Аматис обернулась и посмотрела на пленников. Ее взгляд на мгновение встретился со взглядом брата, и она зловеще искривила губы.
– Ну же, – обратилась она к нему. – На колени, или я убью тебя.
Магнус встал на колени первым. Клэри и представить подобного не могла. Магнус, такой гордый, и вдруг… За Магнусом – Алек, потом – Изабель, Саймон. Люк потянул за руку Джослин. И наконец, на колени встал Джейс. Клэри услышала, как экран у нее за спиной разлетелся на множество осколков. Это был звук ее разбившегося сердца.
– Вот и всё. Пути между мирами закрыты.
Руны на полу светились синим огнем. Себастьян сиял. Перепрыгивая через две ступеньки, он подбежал к трону и схватил Клэри за руки; она покорно встала.
– Ты принимаешь мой дар? – произнес он. – Это твой выбор, Клэри?
– Да. – Она заставила себя взглянуть ему прямо в лицо. – Да.
– Тогда поцелуй меня. Поцелуй, как будто я – твой любимый.
Все внутри нее содрогнулось. Она ждала этого, но все равно оказалась не готовой. Перед глазами промелькнуло видение: Джонатан, шагая по траве, улыбается ей зелеными глазами.
– В присутствии всех? – выдавила она. – Не думаю…
– Надо доказать им, – произнес Себастьян с неподвижным лицом, словно выносил приговор. – Надо доказать им, что мы едины. Докажи, Кларисса.
Она наклонилась к нему; он задрожал.
– Прошу тебя, – попросила она, – обними меня.
В глазах Себастьяна что-то промелькнуло – страх? удивление? – и он притянул ее к себе. Клэри положила руку ему на плечо, а другой рукой потянулась за Геспером; меч был пристегнут к ее поясу. Себастьян тяжело дышал, она чувствовала биение его сердца.
– Ну же, Клэри, – сказал он, и девушка, встав на цыпочки, вытянула губы.
Ей хватило мгновения, чтобы достать меч и вонзить в грудь брата.
Себастьян стал медленно оседать. Глаза его были широко раскрыты, и какой-то миг она увидела в них боль – и это была не физическая боль.
– Клэри, – прохрипел он, порываясь подняться. Теперь в его глазах горел гнев. Не получилось, подумала Клэри в страхе. – Тебе… должно быть известно… – Он задыхался все больше. – Меня… нельзя ранить… нет оружия…
Он замолчал. Руки его сомкнулись на рукояти. Рана вдруг занялась огнем.
– Что… это? – спросил он.
– И дам ему звезду утреннюю, – процитировала Клэри. – Это не простое оружие. Это – Небесный огонь.
Себастьян, вскрикнув, вытащил меч и недоверчиво взглянул на звезды; меч сиял. Клэри поднялась по ступенькам и без сил опустилась на трон. Она вспомнила, как шла сквозь огонь к Джейсу, как целовала его, как просила поверить ей. В ту ночь, воткнув меч в песок, она снова и снова чертила руну, которую когда-то увидела на крыше в Манхэттене: два крыла, соединенные чертой, рукоять ангельского меча. Она знала, что эта руна поможет обуздать Небесный огонь. Пламя, излившееся из рук Джейса, вошло в клинок, и об этом известил хор ангелов. Огонь, бушевавший в пустыне, отступил, и Джейс стал прежним Джейсом.
«Это оружие смогло бы убить Себастьяна», – сказала она тогда Джейсу. Сначала он сомневался, но когда попробовал прикоснуться к Гесперу и, обожженный, отпрянул, все сомнения отпали. Они решили никому об этом не говорить.
И вот Геспер пронзил ее брата…
Клэри вздрогнула, услышав крик Себастьяна; кричали и Помраченные. Шум стих так же внезапно, как и возник. Пол задрожал, она вскочила и сбежала с подиума вниз. На ее глазах оба трона почернели, золото на них расплавилось.
Себастьян лежал на спине в нескольких шагах от нее. В груди зияла обугленная дыра. Он повернул к Клэри голову; лицо бледное. У нее сжалось сердце.
Глаза цвета весенней травы.
– Ты, – прошептал он. Клэри смотрела на него с болью и ужасом. – Ты вложила… Небесный огонь… в меч Моргенштернов… Сделано… с умом.
– Руна, только и всего… – Она наклонилась, пытаясь поймать его взгляд. Лицо его стало мягче, рот утратил злой изгиб. – Себастьян…
– Нет. Я не Себастьян. Я – Джонатан, – прошептал он. – Я – Джонатан.
– Все к Себастьяну! – гневно скомандовала Аматис Помраченным. – Убить девчонку!
Джонатан пытался сесть.
– Нет! – хрипло крикнул он. – Назад!
Помраченные в смятении застыли, а Аматис не посмела преградить путь Джослин.
– Мама? – спросил Джонатан, еще не видя ее. Взгляд его блуждал. Он закашлялся, изо рта пошла кровь.
Мальчик с зелеными глазами, которого еще не отравила кровь демона…
Лицо Джослин окаменело. Она положила голову Джонатана себе не колени. Клэри смотрела во все глаза: мама всегда корила себя за существование такого сына. Но Себастьян… Джонатан изменился, и теперь Джослин оплакивала его не в своих снах, а наяву.
– Мне жаль, – с трудом произнес Джонатан. – Мне так… – Он перевел взгляд на Клэри. – Я знаю: нет ничего, что позволило бы мне умереть хоть с малой толикой благодати, – прошептал он. – Клэри, не буду винить тебя, если ты перережешь мне горло. Я… сожалею. Мне… жаль.
Клэри онемела. Что ему сказать? Всё в порядке? Но он сотворил столько зла. Есть вещи, которые нельзя простить.
И все же… Этот юноша, которого мать теперь нежно баюкала, не был Себастьяном.
– Клэри… Ты не знаешь, можно ли простить меня. Я… – Он закашлялся, и на губах снова запузырилась кровь. – Небесный огонь сжигает все злое. Этот огонь горел в жилах Джейса, но Джейс выжил, потому что добр. А я насквозь прогнил. Во мне уже нечему выживать. Ты видишь призрак того, кем бы я мог быть, вот и всё.
По лицу Джослин текли слезы.
– Должен предупредить, – прошептал юноша, – когда я умру, Помраченные набросятся на вас, и я уже не смогу сдержать их. – Он взглянул в сторону: – Где Джейс?
– Я здесь, – отозвался тот; он уже давно стоял рядом.
Лицо Джейса выражало печаль. Клэри встретилась с ним глазами. Он подыграл ей, но теперь осознавал, что тот Себастьян, который заслуживал кары, исчез навсегда.
– Возьми мой меч. – Джонатан с трудом приподнял голову и указал на Фосфор, лежавший в нескольких шагах от него. – Раз… разрежь его.
– Кого разрезать? – спросила Джослин, но Джейс все понял.
Он взял меч и прошел в конец зала, где в луже гноя лежал мертвый демон Бегемот.
– Зачем? – спросила Клэри, но Джейс уже поднял меч и вонзил его в туловище демона.
– Он… знает, – выдохнул Джонатан.
По залу прокатилась волна отвратительного запаха. Джейс поморщился, потом наклонился и поднял какой-то предмет… Клэри узнала Чашу ада.
Она перевела взгляд на Джонатана. Его тело содрогалось в конвульсиях.
– В-вели ему, – с трудом произнес он. – В-вели ему бросить ее в кольцо рун.
– Брось Чашу в круг! – крикнула она Джейсу.
– Нет! – взревела Аматис. – Вместе с Чашей погибнем и мы! – Она повернулась к Джонатану: – Лорд Себастьян! Не дайте уничтожить вашу армию! Мы верны вам!
Джейс посмотрел на Люка. Люк взирал на сестру с выражением крайней печали, такой же глубокой, как смерть. И если Клэри только что обрела своего брата, то он потерял Аматис, и эта потеря была необратимой.
Джонатан посмотрел на своего лейтенанта.
– Прости, – сказал он. – Мне не следовало тебя создавать. – И отвернулся.
Люк кивнул Джейсу, и Джейс с размаху швырнул Чашу в кольцо. Она упала и разлетелась на куски.
Аматис прижала руки к груди. На какое-то мгновение – всего лишь на мгновение – в ее глазах, обращенных к Люку, мелькнула любовь.
– Аматис, – прошептал он, но веки Аматис уже опустились.
Вскоре весь зал наполнился трупами.
В глазах Люка было столько боли, что Клэри была не в состоянии смотреть на него. Вдруг она услышала крик, который, нарастая, переходил в вой. Стены завибрировали.
– Лилит, – прошептал Джонатан. – Она оплакивает своих умерших детей, оплакивает… меня.
Эмма вытащила меч из тела фейра. Она думала только о том, чтобы добраться до Джулиана… Если с ним что-нибудь случится, весь мир рухнет, и уже ничего не исправить.
Джулс все так же лежал у колонны, Блэкторны сбились в кучу рядом с ним, и вдруг мальчик приподнял голову. Эмма оглянулась: на что он смотрит?
По всему залу, как шахматные фигуры, падали Помраченные – молча, без криков. Фейры в ужасе пятились.
Под сводами раздался громкий победный крик, но Эмма не слышала его. Она приблизилась к Джулиану и остановилась, не зная, что сказать.
Он начал первым:
– Эмма, мне показалось, что тот воин собирался убить тебя…
– Со мной всё в порядке, – покраснела она. – А ты как?
Он покачал головой, в глазах появилась боль.
– Я убил его, – произнес он. – Я убил своего отца.
– Это был не твой отец. – Горло сжало, и она стала чертить что-то на тыльной стороне его руки. Ни единого слова – палец выписал Руну храбрости и кривобокое сердце.
Джулс покачал головой, как будто говоря: нет, нет, я этого не заслуживаю, но она нарисовала снова, а потом прижалась к нему, хотя и была вся в крови.
С площади в зал стекались нефилимы. Эмма увидела, что к ним приближается Хелен, держа Алину за руку, и впервые с тех пор, как они покинули Институт, у нее появилась надежда, что, возможно, все кончится хорошо.
– Они мертвы. – Клэри с удивлением оглядела зал. – Все…
Джонатан приглушенно засмеялся.
– Пред смертью сделать я хочу добро, хоть это непривычно мне, – прошептал он, и Клэри узнала цитату из «Короля Лира». – Помраченных больше нет.
Клэри наклонилась над ним:
– Джонатан, прошу тебя. Скажи, как снова открыть границу. Как нам попасть домой? Уверена, должен быть путь.
– Пути… пути нет, – прошептал Джонатан. – Проход я разрушил. Это… это невозможно… Прости…
Клэри нахмурилась. Она хотела спасти мир, но все, кого она любила и любит, умрут. На миг в ее сердце закралась ненависть.
– Все так. – Джонатан не спускал с нее глаз. – Возненавидь меня. Возрадуйся, когда я умру.
Клэри посмотрела на мать; лицо Джослин, казалось, окаменело от горя. Девушка вспомнила площадь в Париже: они с Себастьяном сидят за столиком в кафе, и он говорит: «Ты смогла бы простить меня? Возможно ли вообще простить такого, как я? А если бы Валентин воспитывал нас вместе? Ты бы любила меня?»
– Я испытываю ненависть не к тебе, – сказала она, – а к Себастьяну. Тебя я не знаю.
Джонатан закрыл глаза.
– Однажды мне приснилась зеленая поляна, – прошептал он, – сельский дом, маленькая рыжеволосая девочка и приготовления к свадьбе. Если другие миры существуют, то, может быть, это был тот мир, в котором я хороший брат и хороший сын.
Клэри вздрогнула. Они были настолько похожи с Джонатаном, что даже видели одно и то же. Она была уверена, что тот мир, о котором говорит юноша, действительно существует.
– Себастьян… Валентин впустил яд в твое сердце, он научил тебя ненавидеть. У тебя не было выбора, никогда. Но меч все это сжег. Теперь ты не Себастьян, ты – Джонатан. Готова поверить в то, что ты хороший брат.
По его лицу пробежала тень горькой улыбки.
– Да, это так… Огонь твоего меча выжег кровь демона. Всю жизнь эта кровь отягощала меня, резала сердце. А теперь… Я никогда не чувствовал себя так… легко, – тихо сказал он, закрыл глаза и умер.
Клэри с трудом удерживалась от рыданий.
– Мамочка, – прошептала она, но Джослин даже не взглянула на нее. Не взглянула она и на Люка, который нежно положил руку ей на плечо.
Клэри отвернулась, это было невыносимо. Я никогда не чувствовал себя так легко.
Пробираясь между телами, она осознавала свое поражение. Спасти друзей невозможно.
– Себастьян умер, – тихо сказала она, ни к кому не обращаясь.
Джейс взял ее руки, покрытые грязью и кровью, поднес к лицу и поцеловал.
– Джейс только что рассказал нам, что произошло в пустыне. Оказывается, ты все время дурила Себастьяна, – услышала она голос Саймона.
– Да, я обманывала его, но не тогда, когда он снова стал Джонатаном.
– Жаль, что мы ничего не знали о твоем плане, – вступила Изабель.
– Простите меня, – прошептала Клэри. – Но я боялась, что наш с Джейсом план не сработает. Если честно, я и сама не слишком надеялась.
– Надеяться надо всегда, это единственное, что нас поддерживает, – сказал Магнус; он выглядел ужасно.
– Я хотела, чтобы Себастьян поверил мне. А значит, надо было сделать так, чтобы и вы поверили. Он должен был видеть вашу реакцию.
– Но Джейс знал… – ревниво сказал Алек.
– Я старался не смотреть на нее с того самого момента, как она уселась на этот трон, – произнес Джейс. – Я отдал этому мерзавцу браслет и… – Он замолчал. – Простите. Мне не следовало называть его мерзавцем. Себастьян был мерзавцем, но Джонатан – нет. Клэри, ваша мать…
– Она дважды потеряла ребенка, – закончил его мысль Магнус. – Мне кажется, нет ничего страшнее.
– Но что нам делать, ведь из Царства демонов пути нет? – спросила Изабель. – Клэри, но мы должны вернуться в Идрис. Прости, что задаю этот вопрос, но Себ… Джонатан говорил что-нибудь, как открыть границу?
Клэри помолчала.
– Он сказал… что это невозможно. Что граница закрыта навсегда.
– Значит, мы в ловушке… – В глазах Изабель мелькнул страх. – Навсегда? Не может быть… А какое-нибудь заклинание? Магнус…
– Он не солгал, – печально ответил Магнус. – Вновь открыть пути в Идрис мы не сможем.
Повисла гнетущая тишина.
– Ты сказал – мы не сможем. Не значит ли это, что кто-то другой смог бы, – повернулся Алек к Магнусу.
Магнус выглядел очень старым, Клэри никогда прежде не видела его таким.
– Ах, мой дорогой, есть нечто страшнее смерти, – произнес он.
– Может быть, мы сами решим, что страшнее, а что нет, – выпалил юноша, и Магнус в отчаянии провел рукой по лицу.
– За свою долгую жизнь я лишь однажды воспользовался этим путем, и это послужило мне уроком. Не хотелось бы, чтобы и вы усвоили этот урок.
– Но ты жив, – возразила Клэри. – Ты пережил этот урок.
Магнус улыбнулся, но это была совсем не веселая улыбка.
– Было бы ужасно, если бы я не выжил, – ответил он. – Ставить на кон свою собственную жизнь – это одно, но толкать на гибель вас…
– Так или иначе, мы умрем здесь, – заметил Джейс. – Так что выбор невелик.
– Согласна, – кивнула Изабель, и вслед за ней кивнул Саймон.
Магнус взглянул в сторону Люка и Джослин; они не слышали их разговор.
– Ладно, большинство «за», – сказал колдун и спросил: – Известна ли вам старинная поговорка о бешеных собаках и нефилимах, не внявших предупреждению?
– Магнус… – укоризненно покачал головой Алек.
Магнус выпрямился, закрыл глаза и молитвенно сложил руки; на его пальцах засверкали кольца.
– Отец мой, – произнес он, и Клэри услышала, как Алек судорожно сглотнул. – Отец мой, сущий в аду. Отпусти мне грехи мои, ибо нет в этом мире ни любви, ни сострадания. Отец мой, творящий войну, явись мне, призываю тебя как сын и принимаю на себя ответственность за то, что потревожил тебя.
На Магнуса смотрели семь пар испуганных глаз.
– Магнус, ты призываешь… – начал Алек.
– Он призвал меня, – послышался глухой рокочущий голос.
Клэри оглянулась. Сначала она не увидела ничего, кроме какой-то тени, а потом из сгустка тьмы появилась фигура демона. Высокий и бледный, с острыми, как бритвы, скулами, в белоснежном костюме и шелковой рубашке, он был похож на человека. На голове – что-то вроде сверкающей тиары из колючей проволоки. Глаза золотисто-зеленые, с кошачьими зрачками.
– Отец… – Магнус произнес это с глубокой печалью. – Ты пришел.
Демон улыбнулся, обнажив ряд мелких зубов:
– Давненько ты ко мне не обращался. Я уж думал, все связи утрачены.
– Я и не собирался к тебе обращаться, – сухо ответил Магнус. – Один раз позвал тебя, и этого оказалось достаточно.
– Ну зачем же так, сынок… Ладно, кто старое помянет, тому глаз вон. Может быть, ты познакомишь меня со своими друзьями? – Он скользнул взглядом по лицам, и Клэри поежилась. – Я – Асмодей, – представился он. – Один из девяти владык ада. Возможно, вы слышали обо мне.
Алек открыл было рот, но тут же захлопнул его.
– Когда-то я был серафимом, то есть одним из ангелов, – продолжил Асмодей, явно довольный собой. – О, нас было многое множество… Но потом разразилась война, и мы посыпались с Небес, как звезды. Я последовал за Несущим свет, ибо там, наверху, он был одним из главных советников, и мне не хотелось терять с ним связь. Я не прогадал. Он взял меня в ад и сделал меня одним из соправителей. Не удивляйтесь: предпочтительнее править в аду, чем прислуживать на Небесах… я испытал и то и другое.
– Вы… и правда отец Магнуса? – сдавленным голосом спросил Алек и повернулся к Магнусу. – Когда ты держал ведьмин огонь в подземке и он вдруг стал мигать разными цветами… это из-за него? – Он указал на Асмодея.
– Да, – кивнул Магнус; казалось, он очень устал. – Я предупреждал тебя, Александр, что кое-что тебе может не понравиться.
– Не понимаю, из-за чего шум? Я отец многих магов, – сказал Асмодей, – но Магнусом, конечно, горжусь особенно.
– А кто другие? – с подозрением спросила Изабель.
– Они почти все уже умерли, – торопливо ответил Магнус; он встретился взглядом с отцом и отвел глаза. – И еще мой отец забыл сказать, что у каждого правителя ада свое царство. Это царство – его.
– Раз уж это место… Эдом… – твое царство, – произнес Джейс, – то ты несешь ответственность за… за то, что в нем происходит.
– Ну, я редко здесь бываю. – Асмодей вздохнул с видом мученика. – А когда-то было потрясающее местечко… Здесь жили нефилимы, и они затеяли драку со мной. Когда они изобрели скептрон, я даже подумал, что они победят, но Джонатан Сумеречный Охотник… это не совсем тот Джонатан Сумеречный Охотник, что так популярен в вашем мире, а… как бы это сказать… его зеркальное отражение, вам ведь известно, что зеркала имеют свойство искажать действительность? Та к вот, Джонатан Сумеречный Охотник оказался не объединителем, а, скорее, разделителем, и в конце концов они уничтожили сами себя. Со всеми может случиться… Обычно в этом обвиняют нас, демонов, но мы только открываем дверь, а проходят в нее те, кто считают себя чуть ли не святыми.
– Не оправдывайся, – оборвал его Магнус. – Довольно того, что ты убил мою мать…
– Ах, твоя мать… Она стала добровольной жертвой, уверяю тебя!
Магнус побагровел, и Клэри невольно пожалела его: иметь такого родителя – это действительно несчастье.
– Давайте перейдем к делу, – предложил Магнус. – Ты можешь отправить нас в Идрис?
– Ты сомневаешься в моих способностях? Что ж, могу продемонстрировать. – Асмодей ткнул пальцем в сторону подиума, где стояли Люк и Джослин… и вдруг их не стало; тело Джонатана тоже исчезло. Клэри показалось, что она на миг увидела Зал Соглашений в Гарде, но не была уверена, что это не плод ее воображения.
– Мамочка! – крикнула она.
– Не пугайся, детка, я просто отправил их в ваш мир, – объяснил Асмодей; он внимательно разглядывал свои ногти.
Клэри задохнулась от гнева:
– Как вы посмели…
– Ну, ведь вы этого хотели? – усмехнулся Асмодей. – Спокойно, спокойно… Их я отправил бесплатно. Ну, а за остальных придется заплатить. – Он вздохнул. – Я ведь демон, в конце концов.
– Я знаю, чего ты хочешь, – нехотя произнес Магнус. – И ты это получишь. Но сначала ты должен поклясться утренней звездой, что отправишь всех моих друзей в Идрис. Всех. Моих. Друзей. И больше никогда не будешь их трогать. Они тебе ничего не должны.
Алек вышел вперед:
– Минутку… Магнус, что ты хочешь этим сказать? Что ты не собираешься возвращаться в Идрис вместе с нами?
– Наступает время, – объяснил Асмодей, – когда мы все должны вернуться к своим отцам. Пришло время Магнуса.
– В доме Отца Моего обителей много, – прошептал Джейс; он был бледен, как будто его тошнило. – Маг нус, не имеет ли он в виду… не хочет ли он забрать тебя с собой в…
– В ад? – засмеялся Асмодей. – Ну, не совсем так. Мое царство – Эдом, и я правлю в нем с Лилит. Так уж случилось, что ее выкормыш захватил его и разорил до основания. Ну а вы уничтожили скептроном половину населения. – В голосе демона послышалась обида. – Теперь потребуется немало энергии, чтобы все восстановить. А энергию мы можем черпать только из жизни. Я имею в виду – из жизни бессмертных, которая будет возложена на алтарь.
– Вам нужна его жизнь? – спросила Клэри. – Но, по-моему, это жестоко даже для демона. Как можно хотеть убить собственное дитя…
Асмодей засмеялся:
– Браво! Магнус, они любят тебя и хотят защитить! Кто бы мог подумать, что ты, колдун, удостоишься такой чести! Когда тебя похоронят, я уверен, на твоей могиле напишут: Магнус Бейн, любимец Сумеречных.
– Вы не тронете его. – В голосе Алека звенело железо. – Или вы забыли, чем занимаемся мы, нефилимы? Напомню, мы убиваем демонов. Владыки ада – не исключение.
– О, я прекрасно знаю, чем вы занимаетесь. Вы убили моего приятеля Аббадона, и теперь мне не с кем резаться в покер, а Лилит вы отдали на волю сокрушающих ветров, но она вернется, не сомневаюсь, для нее всегда уготовано местечко в Эдоме. Вот почему я позволил ее выкормышу осесть здесь, хотя, конечно, и помыслить не мог, какой бардак он здесь устроит. Но полно, крошка, – он посмотрел на Клэри, – я не собираюсь убивать Магнуса. Это было бы глупо и непорядочно. К тому же я в любой момент могу покончить с ним. Просто… хочу заставить своего сынка немного поработать: с помощью его силы, силы бессмертного, снова раскручу свое царство. Он мой сын, и он останется здесь, со мной.
Алек обернулся к Магнусу; тот стоял, нахмурившись и сунув руки в карманы.
– Не понял, он хочет лишить тебя бессмертия?
– Именно, – подтвердил Магнус.
– Но… разве перестать быть бессмертным так уж плохо? – Щеки Алека загорелись, и Клэри подумала, что Алек не так давно сам хотел лишить Магнуса бессмертия; это и стало причиной их расставания.
– Нет, мой друг, но все годы моей жизни сразу падут на меня. Вряд ли я переживу это. Почти четыреста лет… даже больше… Это слишком много.
– Нет, – растерянно пробормотал Алек. – Скажи ему нет.
Во взгляде Магнуса, обращенном к Алеку, было столько любви и отчаяния, что Клэри вспыхнула и отвернулась.
– Я не могу так сказать, Александр, – ответил колдун. – Иначе вы все останетесь здесь и умрете. Умрете от голода, а ваш прах обратится в пыль.
– Но никто из нас не согласится спастись ценой твоей жизни… – Алек все еще надеялся.
Магнус обвел взглядом измученные лица своих друзей и грустно улыбнулся:
– Я живу очень давно, но все равно этого мало. Не буду лгать, я хочу жить… отчасти из-за тебя, Алек. Я никогда так отчаянно не хотел жить, как в эти месяцы, когда ты был рядом.
– Мы умрем вместе, – прошептал Алек. – Позволь мне остаться с тобой.
– Ты должен вернуться.
– А я не хочу. Мне нужен ты…
Магнус закрыл глаза, как будто слова Алека ранили его. Асмодей наблюдал за ними голодным взглядом, и Клэри вспомнила, что демоны питаются человеческими эмоциями: страхом, радостью, любовью и болью. Особенно болью.
– Тебе нельзя оставаться, – помедлив, произнес Магнус. – Меня не будет; демон заберет мою жизненную силу, и мое тело распадется.
– «Демон», – фыркнул Асмодей. – Мог бы назвать меня по имени, никакого почтения к родителю!
Клэри подумала, что ненавидит Асмодея больше остальных демонов.
– Живи, мой мальчик, – обратился Магнус к Алеку. – А я… Я должен спасти тебя, тебя и всех, кого ты любишь, кого я люблю; в конце концов, не высока цена.
– Но я люблю тебя, – прошептал Алек, и Клэри сжала кулаки. Почему Магнус?! Не герой, не Сумеречный охотник, который в борьбе с демонами мог потерять свою жизнь? Ведь он колдун… и он спасает их.
– Нет, нет, нет…
Клэри увидела, как Магнус и Алек прижались друг к другу, как Магнус нежно поглаживает Алека по плечу, как целует его – не страстно, а по-отечески, осушая губами слезы.
Потом Магнус повернулся к Асмодею:
– Я готов. – Его голос звучал так, будто он сейчас бросится в погребальный костер. – Я готов отдать тебе мою жизнь. Я…
Саймон… До сих пор молчавший Саймон, о котором Клэри почти забыла, вышел вперед.
– Позвольте мне.
Брови Асмодея взлетели вверх.
– Вы что-то хотели, юноша?
Кажется, первой поняла Изабель. И побледнела:
– Нет, Саймон, нет!
Но Саймон принял решение и не собирался отступать.
– Я тоже обладаю бессмертием, – сказал он. – Магнус не один такой. Если вам нужен бессмертный, я готов остаться.
Глаза Асмодея вдруг засияли.
– Припоминаю, припоминаю, Азазель говорил о тебе. Вообще-то вампирами я не интересуюсь, но ведь ты… светолюб. В твоих жилах сила солнца. Добавить к этому вечную жизнь – и получается гремучая смесь.
– Да, – кивнул Саймон. – Если я подхожу вам больше, я готов заменить Магнуса. Я…
– Саймон! – вскрикнула Клэри.
– Нет, Саймон, нет… – Магнус закрыл глаза.
– Мне всего лишь семнадцать, – сказал Саймон, – и груз моих лет меня не раздавит. Я не умру, просто я буду жить здесь. Я вовсе не хотел быть вампиром и уж тем более не претендовал на бессмертие, я в колледж хотел поступить.
– Ты не будешь жить. – Глаза Изабель наполнились слезами. – Если Асмодей заберет тебя, ты станешь трупом, Саймон. Живым мертвецом.
– Замолчи, глупая девчонка, – рявкнул демон. – Я – владыка ада, мне под силу разрушать миры и создавать их. Думаешь, я не могу заставить его сердце биться снова? сделать из вампира человека? Для меня это пустяки. К твоему сведению, я не собираюсь его умертвлять.
– Но что ты с ним сделаешь? – растерялась Клэри.
– Хм, а почему я должен посвящать вас в свои планы? Хорошо, скажу, нечаянная встреча с сыном сделала меня чувствительным. – Он улыбнулся, и его острые зубы сверкнули, как хрусталь.
– Отец, – воскликнул Магнус, – что ты еще задумал?
– Терпение, мой мальчик, чувствуется, что тебе не хватает мужского воспитания. Но не буду вас томить. Я заберу его воспоминания.
– Почему у вас, демонов, такая страсть к чужим воспоминаниям? – спросил Алек.
– Воспоминания, да еще полученные задаром, – для нас лакомство, – ответил Асмодей. – Когда люди совершают дурные поступки, они все валят на демонов. Бес, мол, попутал. А потом рвут на себе волосы, страдают… не все, конечно, и нас, демонов, число таких толстокожих не может не радовать. Но как приятно для разнообразия попировать счастливыми воспоминаниями. Ммм, деликатес! – Он посмотрел на Саймона светящимися кошачьими глазами. – А у этого вампирчика немало счастливых воспоминаний. Ведь его любят, правда?
Саймон напрягся:
– Но если вы заберете мои воспоминания, что станет со мной?
– Ты боишься, что превратишься в овощ? – усмехнулся Асмодей. – Не волнуйся, кое-что я тебе оставлю. Кому нужны воспоминания ребенка? Скукотища! Я отберу самое волнующее. Такие воспоминания особо вкусны, потому что они почти все приправлены болью. Ну, как перец на кончике ножа. – Он сцепил руки за спиной, и Клэри только сейчас заметила, что пуговицы на его костюме имеют форму мухи.
– Я обещал отдать свое бессмертие, – произнес Саймон. – Не воспоминания. Та к мы не договаривались.
– Все по-честному, мой милый, я мог бы и не предупреждать. – Асмодей схватил Саймона за руку.
Изабель бросилась, чтобы защитить юношу, но, вскрикнув, отпрянула; на щеке у нее набух красный рубец.
– Не прикасайся к ней! – выкрикнул Саймон и вырвал руку.
– Удивляюсь я, – вздохнул демон, – вроде бы и сердце у тебя не бьется, а все равно оно есть. Чего только не бывает в этом мире.
– Отпусти его. – Джейс вытащил меч. – Он – наш, а нефилимы всегда защищают тех, кто близок им…
– Нет! – Саймон весь дрожал. – Не надо, Джейс. Это единственный выход.
– Вампирчик прав, – подтвердил Асмодей, – к тому же ни один из вас не сможет справиться с владыкой ада в его же царстве, даже ты, Джейс Эрондейл, как бы силен ни был, даже ты, хитроумная Кларисса Фэйрчайлд. – Он слегка пошевелил пальцами, и меч выпал из рук Джейса.
Асмодей вскинул руку:
– Вот проход, можете сами убедиться, что я вас не обманываю.
Стена замерцала и стала прозрачной. Клэри увидела смутные очертания Зала Согласия в Гарде. Сумеречные охотники ликовали, одержав победу. Потом она увидела маму и Люка, Люк стоял, а Джослин обнимала тело сына.
Вдруг картинка исчезла.
– Все просто, – сказал Асмодей, – светолюб остается со мной, я забираю его воспоминания, а вы можете убираться. И да, одна маленькая деталь, если кто не понял: его воспоминания о вас я тоже заберу себе.
У Клэри оборвалось сердце. Магнуса, казалось, пронзили кинжалом.
– Это ж надо так шельмовать, – прошептал он. – Впрочем, чего еще ждать от демонов.
– Вы что, хотите, чтобы он забыл нас? – округлила глаза Клэри.
– А ты как думала, – подтвердил Асмодей. – Скажу больше, сам себя не узнаю, но я готов проявить неслыханную щедрость. Я… отпущу его. Он будет жить как обычный смертный. Как примитивный, вы ведь так их называете? У него снова будет семья: мать, любимая сестра. Он поступит в колледж и будет насиловать свою гитару. Но если кто-то из вас пройдет мимо него, он даже головы не повернет.
Клэри с отчаянием смотрела на Саймона. Он сжимал и разжимал кулаки. И молчал.
– Нет, – сказал Джейс.
– Ну, нет так нет. Тогда вы все здесь умрете. Но я бы посоветовал вам одуматься. Воспоминания – мелочь по сравнению с жизнью.
– Это смешно, – произнесла Изабель. – Если он будет жить в нашем мире, что нам помешает разыскать его и все рассказать?
– Вот именно смешно, – пожал плечами Асмодей. – Он же не будет знать никого из вас. Зачем ему слушать безумных незнакомцев? Кроме того, я позабочусь о защите. Попытавшись рассказать ему о Сумеречном мире, вы поставите его жизнь под угрозу. Вам тоже придется несладко – любые руны, которые вы попытаетесь начертать, не будут иметь действия.
– А воспоминания других? – произнес Джейс. – Что ты сделаешь с ними? Все знают, что Саймон – вампир. Знает его семья, его сестра, его мама. Если не мы, так они могут ввести его в курс дела.
– Понятно. – Асмодей был явно недоволен. – Да, это осложняет дело… Пожалуй, я заберу себе сынка…
– Нет! – Саймон еле держался на ногах, но в голосе его слышалась решимость.
– Замолчи, Саймон. – Магнус был в отчаянии. – Я останусь с тобой, отец.
– Магнус, Магнус… Может, ты и хороший колдун, но ты… не демон. Всегда буду жалеть о том, что не забрал тебя у матери при рождении. Демоны питаются болью. Но что такое боль? Физическая боль – это так скучно, рано или поздно она проходит. Но вот чернить душу, превращать чистые намерения в грязь, любовь – в ненависть, источник радости – в источник мучения – это то, ради чего мы существуем! – Его голос зазвенел. – Хоть ты мне и сын, но я выбираю светолюба. Я войду в мир смертных. Я сотру воспоминания близких светолюба – они будут помнить только то, что связано с его обычной, примитивной жизнью. И ни они, ни он даже не вспомнят о Клариссе Фрэй.
– Нет! – крикнула Клэри, и Асмодей, запрокинув голову, довольно рассмеялся.
– Не знаю, как насчет людей, но если вы сотрете наши воспоминания – это будет равносильно нападению, – топнула ногой Изабель.
– Твои могу не стирать, – кивнул демон. – Ведь они будут мучить тебя, а это доставит мне двойное удовольствие. – Он ухмыльнулся. – Иди сюда, светолюб. – Асмодей привлек к себе Саймона и положил руку ему на грудь: – Начнем отсюда. Готов, юноша?
– Перестань! – Изабель сделала шаг вперед, разматывая бич. – Думаешь, мне страшно убить тебя? Если ты посмеешь прикоснуться к Саймону, я… я…
Алек крепко сжал плечи сестры.
– Изабель, – шепнул он, – не надо.
– Не надо? – возмутилась Клэри. – Мы не можем этого допустить… Джейс…
– Это выбор Саймона. – Джейс стоял пепельно-бледный. – Не ожидал, что он кажется таким храбрым.
Саймон медленно скользил взглядом по лицам друзей; когда он посмотрел на Изабель, Клэри показалось, что у нее сейчас разорвется сердце.
Но вот он взглянул на нее… В его глазах она увидела годы большой любви, годы надежд, которые так и не сбылись. В его глазах она увидела… себя. Саймон сделал едва уловимое движение рукой, и к ней полетело что-то яркое. Кольцо, золотое кольцо, которое когда-то связывало их. Клэри зажала его в руке, чувствуя, как металл врезается ей в ладонь.
– Ну все, хватит, – сказал Асмодей. – Терпеть не могу этих прощаний. Как в плохой пьесе, право.
Одну руку он завел за спину Саймона, а другой надавил ему на грудь. Саймон стал задыхаться.
– Сердце… – прошептал он, и по выражению его лица Клэри поняла, что сердце ее друга снова забилось.
Сквозь слезы она видела, как вокруг нее клубится белый туман. Саймон закричал, и она сорвалась с места, чтобы спасти его, но натолкнулась на невидимую стену. Кто-то схватил ее… Джейс, подумала она. В сгустившемся тумане стали вырисовываться тени. Клэри увидела себя и Саймона – они, совсем еще дети, держась за руки, переходят дорогу в Бруклине; у нее заколочки в волосах, а у Саймона круглые очки сползли на кончик носа. Проспект-парк… они играют в снежки. А вот ферма Люка, они висят вниз головой на ветке дерева. Кофейня… они слушают жуткие стихи Эрика. Джейс… Джейс смотрит на них с Саймоном, прикрыв глаза от солнца, в его глазах светится ревность. Изабель… Саймон взял в руки ее лицо и целует; она видела Изабель глазами Саймона: хрупкая и сильная, очень красивая. Корабль Валентина… У Саймона кровь в уголках рта, а у Джейса кровь на горле и на рубашке. Измученное лицо Ходжа, и снова Саймон и Клэри; на лбу Саймона Каинова печать. Морин и ее кровь на полу, нелепое платье с кринолином. Она, Клэри, передает ему через стол золотое кольцо… Ангел поднимается из озера… Саймон целует Изабель… Алек… Изабель… Изабель… Клэри…
Все воспоминания Саймона были скручены в один моток. Вокруг все шумело, словно собирался шторм. Клэри умоляюще протянула руки:
– Пожалуйста…
Она почувствовала, как ее обнимают руки Джейса, потом зал завертелся, уменьшаясь в размерах. Клэри подумала, что Асмодей солгал – никакого прохода нет, и сейчас они уплывут в пустоту навсегда.
Вспышка яркого света заставила ее зажмуриться, а когда она открыла глаза, то увидела быстро приближающийся пол с прожилками золота. Она успела сгруппироваться, смягчая падение, и покатилась к фонтану с русалкой.
Зал Соглашений… Демон не обманул. Метрах в пяти от нее был Джейс; юноша присел, словно готовился к схватке. Алек… а рядом с ним Магнус; колдун казался больным и изможденным, но он был жив.
Изабель… В шаге от Клэри. Изабель обвела взглядом зал, раз, другой и – в отчаянии – третий. Вернулись все, кроме одного.
Девушка посмотрела на Клэри глазами, полными слез.
– Саймона нет, – прошептала она.
Тишина вдруг взорвалась. К ним бежали нефилимы. Клэри увидела маму и Люка, Роберта, Маризу, Алину и Хелен, малышку Эмму Карстейрз. Они обнимали их, теребили. Клэри крепко сжала кольцо в кулаке и наконец дала волю слезам.