19
Ева быстро прошла в комнату для наблюдения и набрала номер Уитни.
– Свяжите меня с коммандером, – потребовала она, когда ей ответил его секретарь. – Срочно.
– Минутку, лейтенант.
Она протолкнулась в двери мимо Пибоди и Тисдейл, наблюдавших, как доктор Мира обрабатывает Коллуэйя.
– Все, он в наших в руках, – сообщила она, когда Пибоди открыла было рот. – Коммандер, в данный момент Коллуэй находится в комнате для допросов, где с ним разговаривает доктор Мира. Ему предъявлено обвинение в массовом убийстве. Группа, проводившая обыск, нашла тайную лабораторию. Они доставят сюда его электронику, блокноты и химикаты. Все, чем он пользовался.
– Закругляйтесь, – ответил Уитни. – Я сейчас буду у вас.
– Комната для допросов «А», – уточнила Ева. Пибоди победно потрясла в воздухе кулаками, Тисдейл достала свой коммуникатор. – Я присоединюсь к ним и завершу это дело. Нужно поставить в известность прокурора, чтобы сюда кого-нибудь прислали.
– Не торопись. Сначала с ним поговорю я.
– Слушаюсь. – Тисдейл отключила линк, затем вновь подняла указательный палец и набрала номер Рео.
– Шер Рео слушает.
– Коллуэй в комнате для допросов «А», и у нас достаточно улик, чтобы упечь его за решетку.
Миниатюрная блондинка на том конце линии потянулась за пиджаком.
– Босс сейчас в суде. Я с ним свяжусь и направлю к вам. А пока сообщите мне подробности.
– Мы подтвердили его связь с Мензини. Он располагает формулой. В его квартире имеется лаборатория со всем необходимым оборудованием и химикатами. Если вам нужно больше, приезжайте сюда.
Тисдейл отключила коммуникатор.
– Он сказал что-то такое, за что я могу уцепиться? – спросила она.
– Он утверждает, что никак не связан с Мензини, и требует, чтобы ему разрешили позвонить родителям. Они наверняка о нем беспокоятся. Мира действует в лайкровых перчатках, мягко и нежно, и он пытается этим воспользоваться. – Пибоди громко вздохнула: – Матерь Божья, Даллас. Неужели он все это хранил дома?
– Разумеется, он принимал меры предосторожности. Однако пребывал в уверенности, что нам ни за что не обнаружить связь. Рассчитывал, что все будет шито-крыто.
– Я только что связалась с начальством, – доложила Тисдейл, убирая коммуникатор в карман. – Бюро подготовит для него обвинение в терроризме. В дополнение к вашему, в массовом убийстве, лейтенант, – поспешила добавить она. – А не вместо.
– Отлично. Лично мне наплевать, по какой статье он будет гнить в тюрьме до конца своих дней.
В следующую секунду в дверях показался Уитни.
– Коммандер, – поприветствовала его Ева.
Он кивнул и сквозь стекло посмотрел на Коллуэйя.
– На первый взгляд вполне заурядный тип. Типичный офисный клерк в хорошем костюме. Такого ни в чем не заподозришь.
– В этом и вся проблема. Сам он не считает себя заурядным. Именно поэтому он здесь. И с минуты на минуту расколется.
– Если, конечно, он и вправду хранил у себя формулу вещества и все необходимые ингредиенты, – сказала Тисдейл. – Плюс показания его родителей, которыми мы располагаем, плюс биологическая связь с Мензини. Его признание – вещь второстепенная.
– Только не для меня. Он должен лично сказать, что натворил. Причем он сделает это, глядя мне в глаза. Пибоди, иди туда к ним. Смотри на него в упор, но ничего не говори, не отвечай, если он вдруг заговорит с тобой. Шепни доктору Мире, что у нас есть новые улики и что к вам сейчас присоединюсь я. Пусть она обрабатывает его до моего появления. В общем, давай к ним, встань у стены, сделай каменное лицо и буравь его глазами. Пусть понервничает.
– Каменное лицо, – откликнулась Пибоди и, стиснув зубы и нахмурив брови, вышла вон.
– Я тоже хотел бы поговорить с ним, – заявил Уитни.
– Простите, коммандер, но мне так удобнее. Пусть будет лишь он в окружении женщин.
– Понял.
– Пусть они сначала походят вокруг него кругами, – пояснила она Тисдейл. – Он ждет прямого удара и готов к нему. Я же намерена потихоньку выкрутить ему руки, чем еще сильнее задену его самомнение. Вам понятна моя тактика?
– Да.
– Коммандер, могу я попросить вас, чтобы, как только здесь появится прокурор Рео, вы перенаправили ее к нам. Еще одна женщина окончательно собьет его с толку, – обратилась она к Уитни.
– Непременно.
Отдав необходимые распоряжения, она первой вошла в комнату для допросов.
– Лейтенант Ева Даллас. Агент Миу Тисдейл. Считаем своим долгом извиниться перед вами, доктор Мира, за то, что вынуждены вас прервать. Тем не менее вы можете остаться, если пожелаете.
– Это чушь собачья! – выкрикнул Коллуэй и, ткнув пальцем, указал на стол. – Я только что сказал доктору Мире, что вы путаете меня с кем-то еще. Я никогда не слышал ни о каком Мензини. Мой дед с материнской стороны, капитан Эдвард Грегори Хаббард, был удостоен военной награды. Я легко могу это подтвердить. Я требую, чтобы мне дали немедленно связаться с родителями. Я по закону имею на это право.
– Имеете, но только не в том случае, когда вам предъявлены обвинения в терроризме, – возразила Ева и, пожав плечами, села. – К тому же мы тоже имеем право держать вас здесь в течение сорока восьми часов, без объяснения причин. Это, конечно, тоже не подарок, но что поделать.
– Если произошла ошибка, – доктор Мира развела руками, – то, думаю, есть смысл вызвать сюда родителей мистера Коллуэйя. Тем самым можно избавить его от дополнительного стресса, а заодно и сэкономить время. Они наверняка помогут нам прояснить историю с дедушкой.
– Я не позволю, чтобы мои родные подвергались допросам со стороны некомпетентных полицейских и федеральных агентов, которым в каждом законопослушном гражданине мерещатся террористы. – Коллуэй с вызовом сложил на груди руки. – Я подожду. В течение сорока восьми часов вы не дождетесь от меня ни единого слова.
– Хорошо. Но вам придется нас выслушать. Мы можем – и непременно это сделаем – провести анализ ДНК, чтобы доказать, что Джузеппе Мензини ваш дед.
– Давайте, буду только рад.
– И как только мы это докажем, вас подадут не просто тепленьким на блюде, но в окружении весьма любопытного гарнира. Откуда вам известно про культ Красного Коня?
Коллуэй, словно нашкодивший ребенок, отвернулся к стене.
– Ибо нам интересно, с какой это стати вы упомянули культ Красного Коня в связи с массовыми убийствами в кафе и баре. Как известно, Мензини возглавлял одну из сект в годы Городских войн. А еще он был химиком, скорее даже любителем, нежели профессионалом. Кроме того, он был съехавшим с катушек фанатиком. Он создал вещество, способное вызывать сильные галлюцинации и агрессию. То же самое вещество было использовано вами для терактов в баре «Виски с содовой» и кафе «Уэст».
Ева умолкла, и в комнате воцарилась тишина. Шли секунды, минуты. Она же продолжала в упор смотреть на его повернутое к стене лицо.
Наконец Коллуэй пошевелился.
– Я не химик. Я бы никогда не сумел изготовить это вещество, даже если бы захотел. Кстати, такого желания у меня нет.
– Откуда вам известно про культ Красного Коня?
– В годы Городских войн мой дед служил в армии. Я слышал его рассказы.
– Он умер еще до вашего рождения.
– Не от него лично, от матери. Я также прочел про боевые операции, в которых он принимал участие. Он сражался против последователей культа Красного Коня. Когда вы упомянули религиозных фанатиков, первое, что мне вспомнилось, были именно они. Вот и все.
– Но имя Мензини в ваших домашних разговорах не упоминалось?
– Я никогда не слышал его до сегодняшнего дня.
– Это странно, Лью, если учесть, что он биологический отец вашей матери.
– Это чушь собачья! Будь у вас хотя бы немного мозгов, вы бы проверили ее свидетельство о рождении.
– О, на это у меня мозгов хватило, уверяю вас. Более того, их хватило на то, чтобы поинтересоваться у нее лично.
На этот раз он обернулся:
– Что вы сказали?
– То, что вы услышали, и даже больше. Насколько я понимаю, вы не хотели, чтобы мы говорили с вашими родителями, но что поделать, пришлось.
– Вы запугали ее, силой вырвали признание! Она женщина слабовольная, эмоционально ранимая. Вы надавили на нее.
– Нет, это скорее ваш излюбленный метод. В общем, сейчас мы сделаем перерыв. Да-да, я больше не собираюсь задавать вопросы. Можете и дальше все отрицать, в надежде, что, когда станет известна правда, вы просто скажете, будто ничего не знали. Что вам никто ничего не говорил.
Ева снова умолкла, давая ему возможность подумать.
– Это один путь. Или же стоит признаться во всем: как вам это стало известно, как обнаружили документы, о которых мне рассказала ваша мать. О том, какой шок испытали и как это повлияло на вас. Почему ваши родители лгали вам, и ваш дедушка – вовсе не увешанный медалями ветеран, а безумец, массовый убийца и похититель детей. И в довершение ко всему религиозный фанатик. Согласитесь, доктор Мира, что, узнав такое, недолго свихнуться и самому.
– Один только шок… – Мира покачала головой и не договорила.
– Кстати, это может стать смягчающим обстоятельством.
– Я хочу поговорить с матерью.
– Этого не будет, Лью.
– Мать дает показания против сына, – тихо заметила Тисдейл. – Вес таких показаний велик.
Коллуэй стиснул зубы. Еве показалось, будто она услышала, как они скрипнули.
– Она никогда не пойдет на это.
– У нее не будет выбора. Когда же мы схватим Мензини…
– Мензини мертв!
Ева вопросительно выгнула бровь:
– Откуда вам это известно?
– Мне… так кажется.
Ева улыбнулась и пригрозила ему пальцем:
– А вот это зря. Он расскажет всю историю, от начала и до конца. Про вашу биологическую бабушку, про то, как была похищена, а затем найдена ваша мать. Кстати, все это может быть использовано в ваше оправдание, если вы признаетесь, что знали об этом. Что узнали правду и у вас снесло крышу. Сейчас сюда едет прокурор. Думаю, что на сегодня хватит. Я тоже устала и хочу домой. Прокурор вряд ли будет рад, если я дам вам шанс выкрутиться, пусть даже самый малый. Так что выбор за вами, Лью. Решайте, только быстро.
– Я хотел бы поговорить с ответственным лицом.
– Что вы и делаете. А, понятно, вам хочется поговорить с мужчиной. Этого тоже не будет. Делайте выбор. Мне известно, что вы обнаружили ящик с документами. Узнали, что Мензини – ваш дед. А еще вы обнаружили формулу. У вас есть шанс во всем признаться, что наверняка сработает на суде. Или же вы можете продолжать лгать, и тогда вас ждет совершенно иной сценарий.
– Они лгали мне. – Эти слова предназначались доктору Мире. – Всю мою жизнь. Я не мог понять, за что они меня так не любят, почему лишают самого главного – своей любви. Мой отец – человек с агрессивными наклонностями. Все эти запреты, секреты… Мне трудно говорить об этом.
Мира подалась к нему, само сочувствие:
– Вы хотите сказать, ваш отец поднимал на вас руку?
Коллуэй отвернулся и кивнул:
– Он унижал меня, как мог, она же никогда даже не пыталась его остановить. Моя мать. Но я ее не виню. Она слабая, запуганная, безвольная женщина.
– То есть он бил и ее.
– Она запугана им до смерти, – прошептал Коллуэй. – Всего боится. Когда я рос, мы постоянно переезжали с места на место. Я никогда не знал, что это такое – иметь настоящий дом, постоянных друзей, ощущать свои корни. Когда я нашел этот чертов ящик, я понял, почему она ни разу не встала на мою защиту. Я был постоянным напоминанием о том, через что пришлось пройти ее матери – ее настоящей матери. Я даже немного на нее похож. Телосложением, цветом волос, глаз. Для меня наступил нескончаемый кошмар.
– Понимаю, – мягко отозвалась Мира.
– Ничего вы не понимаете! Ни вы, ни кто другой. Откуда вам знать, что это такое, постоянно носить это в себе. Я даже хотел наложить на себя руки.
– Но вы все равно возвращались туда, – перебила его Ева. – В надежде найти еще больше.
– Да, в надежде отыскать все, чтобы потом от него избавиться. Я перевез эти ящики домой и отправил их содержимое на вторичную переработку.
– А вот это вы зря. – Ева даже закатила глаза. – Неужели вы и впрямь рассчитываете, что в это кто-то поверит? Да, вы перевезли их в Нью-Йорк и на основе формулы воссоздали вещество. Признайтесь в этом. Прислушайтесь к моему совету. Прокурор наверняка потребует для вас несколько пожизненных сроков в какой-нибудь орбитальной тюрьме. Подумайте о том, что вас там ждет. Так не лучше ли чистосердечно признаться в содеянном, и тогда вы сможете рассчитывать на тюремный срок здесь, на Земле. Вы сможете написать книгу, сможете раздавать направо и налево интервью. Вы станете в некотором смысле героем. Знаменитостью. Где ваша хваленая решимость, Лью?
– Я собрался свести счеты с жизнью, хотел использовать это вещество, чтобы убить себя. На какое-то время я лишился рассудка. Я не знал, получится ли у меня, и я взял его с собой в бар. Я хотел дождаться, пока все разойдутся, но Джо не хотел уходить. И тогда у меня сдали нервы. И я встал, чтобы уйти. Но тут в меня врезалась эта женщина. Она выбила у меня пузырек, и он упал на пол. Я запаниковал и бросился на улицу.
Говоря это, Коллуэй закрыл ладонями лицо.
– Все эти люди.
– Вы сами изготовили вещество? – повторила Ева свой вопрос. – И взяли его с собой в бар?
– Господи, помоги мне, – прошептал Коллуэй. В следующее мгновение в комнату для допросов вошла Рео.
– Прокурор Шерил Рео. Берите стул и присаживайтесь. Лью развлекает нас своими сказками.
– Как у вас поворачивается язык говорить такое? – возмутился Коллуэй. – Надо же быть такой бездушной!
– Это вы обо мне? Извините, но кто из нас двоих преступник? Лью только что сознался в том, что создал мощный галлюциноген и взял его с собой в бар.
– Я пережил психологическую травму. И хотел покончить с собой!
– Есть и другие способы, – возразила Ева. – Скажите, вы опять хотели покончить с собой, когда взяли второй пузырек с веществом и, не предупредив о возможных последствиях, вложили его в руку Дженни Керв?
– Я ничего из этого не помню. У меня провалы памяти. Это все шок, стресс. Я хочу поговорить с вашим начальником.
– Ну уж нет! – Ева стукнула ладонями по столу и, привстав, заглянула ему в лицо: – Вам нужен был кто-то, кому можно было подкинуть пузырек, и вы воспользовались ею. Ваша история про мужчину в черном пальто высосана из пальца. Этим человеком в черном были вы сами. Да-да, именно вы. Вам известно, сколько зданий на этой улице оборудованы камерами видеонаблюдения? Вы думали, что не засветились ни на одной из них?
– Вы идиотка! Я ни разу не приблизился ни к одной камере.
– Нет? Вы уверены? Ваша память на данный момент в полном порядке?
– Не знаю. Вы сбиваете меня с толку. Я хочу поговорить с вашим начальником. Я отказываюсь говорить с вами.
– Вы можете говорить со мной, – предложила Рео. – Я помощник прокурора, Шерил Рео.
– Вы считаете, что я стану разговаривать с каким-то помощником! С секретаршей?
– Это вы в ее адрес, Лью? – бросила ему Ева. – Давайте, покажите, кто здесь главный. Кто тут начальник, черт побери. На вашей совести убийство ста двадцати семи человек, и это при том, что на вас не упала даже капля их крови. Как вдруг она входит сюда, в своем стильном костюмчике и на каблуках из разряда «трахни меня», и еще ждет, что вы сейчас доставите ей удовольствие.
Чушь! Полнейшая чушь! Вы поставили на уши весь город лишь потому, что могли это сделать, а вовсе не потому, что ваш дед был свихнувшийся на конце света фанатик. Нет, вы спали и видели, как вас осыплют предложениями – написать книгу, снять фильм. Как перед дверью будут толпиться журналисты, предлагая бешеные деньги. Как, наконец, придет слава. Вся планета узнает ваше имя и будет трепетать, всякий раз услышав его. Признайтесь, что именно на это вы и рассчитывали. На внимание к своей персоне, уважение, восхищение.
– Именно. И потому я отказываюсь разговаривать с какими-то бабенками.
– Да ладно вам, Лью. Лучше покажите, на что вы способны. Доставьте нам удовольствие. Когда сюда прибудет прокурор, пусть он знает, что имеет дело с настоящим мужчиной. С тем, кто заслуживает уважения. А не с тряпкой типа Джо Кэттери. Эта стерва Уивер собиралась повысить его в должности в обход вас. Настал момент расставить все по местам. Сравнять счет. А все эти халявщики, притащившиеся в бар, лишь бы выпить за полцены. Представляю, какие чувства они у вас вызывали. Сколько таких, как они, во всем городе? И вот вы – вы не такой, как все. Самый момент проучить всю это мелюзгу, показать, с кем они имеют дело.
– Джо был слабак. Ничтожество.
– Все верно. Вот и я о том же. Представляю, каково вам было, когда ему привалила премия.
– Моя премия. Эта сука Уивер подсидела меня.
– Стерва, – поддакнула Ева, а про себя подумала: ну вот, ты уже не следишь за своей речью. Ты зол, ты загнан в угол, ты вот-вот расколешься. – И дело даже не в деньгах, не так ли? Дело в принципе. Так что вы сделали, Лью? Чтобы я вас зауважала. У вас была формула, у вас был тот блокнот – все его секреты под выцветшей, коричневой обложкой. Ведь вы не могли их не обнаружить.
Коллуэй растерянно заморгал, но Ева буквально пришпилила его взглядом.
– Мне сказали, что вы готовились тщательно. Время, силы, расчеты, необходимые на создание лаборатории, на ее оборудование. Я уже не говорю про риск. Согласитесь, это вам не хухры-мухры. Это опасно. Самому готовить ЛСД, смешивать ее с другими веществами вашей гремучей смеси. Для этого нужны две вещи – мозги и яйца. А еще воображение. Да-да, скоро о Льюисе Коллуэйе заговорит весь мир, его имя будет передаваться из уст в уста, от поколения к поколению.
– Вот, вы же сами так говорите, – он ткнул в нее пальцем. – Вы сами так говорите.
– Я прикалывалась. Разумеется, этого никто не забудет. Ни кто вы такой, ни что вы наделали. Боже мой, Лью, мы же здесь все свои. Скажите мне, что вы сделали, и я никогда не забуду.
Коллуэй покачал головой и снова отвернулся. Дыхание его было быстрым и поверхностным. В глазах читалась растерянность.
Ну вот, поплыл, почти готов, голубчик, подумала Ева.
– Если вы это сделали, – подала голос Тисдейл, – вы сможете это доказать? Уверяю вас, нам это было бы весьма интересно. Нам нужны такие люди, как вы, Коллуэй. Из вас бы получился ценный сотрудник. Причем на хорошей должности.
– Погодите, – перебила ее Ева.
– Лейтенант, мы говорим в мировом масштабе. Мое начальство – а я имею в виду самые высокие эшелоны – поручило мне склонить мистера Коллуэйя к сотрудничеству с нами. Разумеется, при условии, что он покажет себя с сильной стороны, если расскажет нечто такое, что окончательно отметет всякие сомнения в том, что именно он совершил оба эти теракта.
– Работать на бюро?
– Таланты Мензини нам пригодились. Мое начальство считает, что и ваши тоже.
– Вы предлагаете ему теплое местечко? – Ева двинулась на Тисдейл. – Высокий пост и большие деньги? За массовое убийство людей? Мне следовало раньше об этом догадаться. Нет, свою работу я доведу до конца сама, после чего приму положенную мне награду.
– С такими талантами и способностями он для нас просто находка, – пожала плечами Тисдейл. – В бюро ценят изобретательность и, как вы только что выразились, яйца. Но я не могу обсуждать эту тему дальше, пока не получу надежные свидетельства от мистера Коллуэйя.
– Значит, мой дед работает на бюро? Он до сих пор жив и работает на вас?
Тисдейл надула губы:
– В данный момент я не имею права развивать эту тему. У меня нет на это полномочий.
– Я так и знала, что вы нас нагреете, – с горечью заметила Ева.
– Приоритеты, лейтенант, приоритеты. И власть. Итак, мистер Коллуэй, выбор за вами.
– Я уже думал, вы меня поимели. – Коллуэй ухмыльнулся, глядя на Еву. – Вы даже не представляете, с кем имеете дело. Всю свою жизнь я знал, что я не такой, как все. Но они не давали мне развернуться.
– Они – это кто? – уточнила Ева.
– Предки. Я всегда добивался, чего хотел, умел заставить других делать то, что мне нужно. Иначе пусть платят. Я знал, что от предков большего мне не светит. Потому что они – ничтожество. Заурядные личности. А когда мне стало известно, откуда во мне этот дар, то я испытал счастье. Наконец-то! Хватит играть в игры, притворяться, прогибаться. Они все мне заплатят.
– Джо Кэттери, Карли Фишер?
Коллуэй улыбнулся и сложил на груди руки:
– Требую иммунитета.
– Не могу дать такого разрешения, – пискнула Рео. – Мой начальник…
– Предложение со стороны бюро отменяет все другие распоряжения, – с улыбкой заявила Тисдейл. – Как только мистер Коллуэй выдаст мне необходимую информацию, я, согласно данным мне полномочиям, сделаю ему официальное предложение. Итак, они все мне заплатят, – напомнила она Коллуэйю. – Тем более что теперь для этого имеется средство.
– Все верно, имелось. Кэттери, Фишер, согласитесь, они нажали не на те кнопки. Они перешли дорогу не тому человеку. Причем в последний раз. Именно это я и готов вам предложить, – добавил он, обращаясь к Тисдейл. – У меня есть средства и мозги, чтобы сделать бюро самой мощной силой, как в планетарном масштабе, так и за ее пределами.
– Я вас слушаю.
– А что предлагаете вы? Хотелось бы знать.
– Это зависит от того, что вы мне скажете, более того, что сумеете доказать. Признаюсь честно, бюро заинтересовано в вас. Я бы даже сказала, заинтриговано вашими талантами.
– Кабинетная сука, – пробормотала Ева, за что удостоилась от Тисдейл высокомерной улыбки.
– Боюсь, лейтенант, ваше слово больше ничего не решает. Разумеется, мистер Коллуэй готов сотрудничать с нами. Верно я говорю?
– Сначала я хотел бы знать, на каких условиях, – ответил ей Коллуэй.
– Разумеется, условия мы обсудим, но нам требуются доказательства того, что вы не просто располагали средствами, но и лично совершили два теракта.
– Они сделали то, что мне от них было нужно. То, что я заставил их сделать. Все до единого – и в баре, и в зачуханной кафешке, – все они плясали под мою дудку. Вот что вы получите, если я буду на вас работать, – заявил Коллуэй. – У вас будет тот, кто умеет добиваться своего.
– Скажите, что именно вы заставили их сделать, мистер Коллуэй? – уточнила Тисдейл.
– Убивать друг друга. Резать, как баранов. Выпустить на волю свои страхи и умереть, сражаясь. Как о том говорилось в тех дневниках, в бумагах моего деда. Говорите, он был религиозным фанатиком? Обо мне можете не беспокоиться. Я не псих и не верю ни в кого, кроме себя.
– А вот это важно. Думаю, мое начальство ждет от вас именно этого.
– Какой же он идиот, этот ваш Джо. Сидел и скулил по поводу жены и своей мелюзги. Давай-давай, подумал я тогда, недолго тебе осталось ныть, говнюк. Я бы с удовольствием прихлопнул бы тогда и Уивер, но она ушла, чтобы с кем-то потрахаться. Так что мне остался лишь Джо и вся остальная шатия-братия. Ублюдок бармен, стерва-официантка, дура за соседним столиком со своей придурочной компанией. Мне оставалось лишь подбросить ей в карман пузырек, когда она случайно задела меня. Кстати, я уже отвинтил крышку. Средство действует через несколько минут. Я рассчитал все вплоть до секунды. Да-да, я такой. Прежде чем все началось, я успел выйти на улицу. Разве что немного поболела голова, вот и все. Тем более что шел я быстро.
– Вы сами приготовили препарат? – уточнила Тисдейл.
– Да, – кивнул Коллуэй, – хотя это было не так-то просто. Нет, сами ингредиенты раздобыть было легко, особенно если ты никуда не торопишься. Но мне пришлось создать лабораторию. Правда, небольшую. Но если мне предоставят лабораторию побольше, я готов испробовать в ней и другие идеи. Думаю, у меня получится. – Он с гордостью ткнул себя в грудь большим пальцем. – Я весь в него, в деда.
– Я передам начальству, – пообещала Тисдейл.
– Еще я могу улучшить формулу, продлить действие, ускорить проникновение в кровь. Второй удар был бы гораздо эффективнее, действуй препарат быстрее. Как только туда подоспели копы и принялись выгонять людей, их действия значительно сократили количество жертв.
– Почему ваш выбор пал именно на это кафе?
– Из-за этой стервы Фишер. Она решила, что пролезет наверх по чужим спинам, в том числе и по моей. Она и Уивер, они только и делали, чтобы не дать мне продвинуться. – Коллуэй сделал жест, словно судья на футбольном поле. – С этим тоже покончено.
– Каковы были ваши действия во втором случае?
– Я не собирался входить внутрь. Я не настолько глуп, чтобы давать копам повод себя подозревать. В общем, я хорошенько все продумал и просчитал. И понял, что главное – дождаться разносчицы. Тем более что она тупа как пробка. Я ее остановил, попросил заказать для меня сэндвич и найти свободный столик. Потому что мне якобы нужно сбегать в аптеку, и через пару минут я вернусь. Я обнял ее и сунул ей в карман открытый флакон. Готово. Я купил себе питу и пошел назад в офис.
– Что значилось следующим в ваших планах? – поинтересовалась Ева. – Уж очень хочется знать.
– Что? Итальянский ресторан неподалеку от офиса – «Аппетито». Уивер часто ходит туда. Мне было достаточно заглянуть в ее записную книжку, узнать, кого она поведет туда, перед тем как с ним трахнуться. Я завел дружбу с одной из официанток, чтобы потом использовать в нужных целях. Убрав с пути всех троих, я мог рассчитывать на кресло Уивер. А теперь пусть они кусают локти. Потому что работать в бюро куда круче.
– Безусловно, – поддакнула Тисдейл.
– Рео, вам не кажется, что мы услышали достаточно? – поинтересовалась у помощника прокурора Ева.
– Более чем, – согласилась та.
– Пибоди, пригласите двоих полицейских, чтобы они помогли препроводить Лью в камеру. Мне почему-то кажется, что он окажет сопротивление.
– Слушаюсь, лейтенант, – ответила Пибоди и направилась к выходу.
– Да пошли вы! – Коллуэй запрокинул голову и с вызовом посмотрел на Еву: – Какая камера? Какой срок? Я теперь работаю на бюро.
– Боюсь, мистер Коллуэй, что вы заблуждаетесь.
– А ты, стерва, помалкивай, ибо вы в пролете. Агент, когда я могу встретиться с вашим начальником?
– Прошу меня извинить, мистер Коллуэй, если я ввела вас в заблуждение и вы решили, что мое предложение отменяет положенные тюремные сроки. В бюро действительно считают, что вы полезны – при условии, что врачи сотворят чудо и вы переживете положенные вам сто двадцать семь пожизненных сроков. Более того, мы полагаем, что вам предстоит сделать то же самое в одном из федеральных учреждений.
– Чушь! Ведь вы только что сами сказали…
– Думаю, запись покажет, что я не сделала вам никаких конкретных предложений. Более того, ложь во время допроса не только допускается, но даже поощряется. Боюсь, мистер Коллуэй, в пролете именно вы. И я счастлива, что сыграла в этом скромную роль.
Коллуэй вскочил на ноги.
– Давайте, рискните! – предостерегла его Ева и добавила, общаясь уже к агенту Тисдейл: – Теперь моя очередь.
Не успела она договорить, как в комнату для допросов вернулась Пибоди в сопровождении двух полицейских.
– Ну хорошо, как-нибудь в следующий раз.
– У меня есть предложение, – заявил Коллуэй, когда полицейские схватили его за руки.
– Я с удовольствием его выслушаю, – ответила Рео. – После того как вы отмотаете семьдесят из положенных вам сроков. Тогда и поговорим.
– Я требую адвоката!
– Пусть свяжется с адвокатом, как только мы отведем его в камеру, – сказала Ева Пибоди. – Отличная работа, агент.
– Могу сказать вам то же самое. Как он был горд собой! Вы были правы с самого начала.
– Да, и как честолюбив. И как тонко вы на этом сыграли.
– Я приготовлю для начальства рапорт и прочие необходимые документы, – сказала Тисдейл и громко вздохнула: – После чего я хотела бы выпить.
– Учтем ваше пожелание. Кстати, один вопрос: Мензини до сих пор жив?
– Насколько мне известно, он умер несколько месяцев назад.
– Понятно. – Ева повернулась к Шерил Рео: – Никаких уступок, я надеюсь?
– Какие уступки, после того как он во всем признался? Если ему повезет с адвокатом, самое большое, на что он может рассчитывать, – признание ненормальным.
– Он нормален. Ни о каком душевном расстройстве не может и быть речи, – подала голос доктор Мира. – Я провела с ним сессию. Запись имеется. У него нет документов, подтверждающих наличие душевного заболевания. Более того, он отдавал себе отчет в том, что делает. Знал, что совершает преступление. Думаю, срок в медицинском учреждении ему никак не светит. В данном случае если что и не так, то только с его моральными принципами, но не с рассудком.
– Приятно слышать. Вы получите полную запись в течение часа, – сказала Ева помощнику прокурора.
– Я подожду. Кстати, про туфли типа «трахни меня».
– Я всего лишь развивала тему.
– А по-моему, – Рио посмотрела вниз, – они просто потрясающе смотрятся.
– Еще как! – согласилась Мира.
– Я только что собиралась сказать то же самое про них. Какой чудный цвет!
– Может, мы перенесем наш разговор про туфли туда, где не пахнет убийцей?
– Вы начали первой, – напомнила ей Рео и снова повернулась к Мире: – У вас есть время пробежаться по вашим находкам? Я пока куплю чего-нибудь выпить.
– Отлично! Ева?
– Нет, я займусь бумажной работой.
Вслед за ними она вышла в коридор, где увидела Рорка в обществе коммандера.
– Сэр, – обратилась Ева к начальнику.
– Отличная работа, лейтенант. Высший пилотаж!
– Спасибо, сэр. У меня была отличная команда, которая прекрасно поработала.
– Согласен. Я выступлю с речью перед всеми. Мы сделаем публичное заявление, в течение часа проведем короткую пресс-конференцию. Вы будете мне нужны. – Уитни улыбнулся ей. Впервые за эти дни его глаза ожили радостным блеском. – Понимаю, это звучит как наказание, но ведь мы должны поставить в известность публику. Так что жду вас там.
– Слушаюсь, сэр.
– После чего предлагаю вам пойти домой и хорошо провести вечер. Лично я так и сделаю.
– Интересно, что он имел в виду? Неужели хороший секс? – прокомментировал Рорк, когда Уитни ушел.
– Прошу тебя, только не вкладывай мне в голову эту картинку. Для начала я предпочитаю увидеть, что ты принес от Коллуэйя.
– Все уже в твоем кабинете. Кроме электроники. Ее Фини передал компьютерщикам. Мне было любопытно взглянуть, как ты обрабатываешь этого субчика, и потому я решил заскочить лишь на минутку. Но я вернусь и устрою ему сладкую жизнь. Этот ублюдок все зашифровал. Не то чтобы шифр был чересчур сложным, но его расшифровка все равно отнимет какое-то время, чтобы нам этой информацией воспользоваться.
– Для нас ценна любая мелочь, но в спешке вряд ли есть необходимость. Но я все равно еще пару часов здесь пробуду.
– Сообщи мне, когда будешь готова ехать домой. Обещаю приятный вечер.
– Я разгадала шифр, – сказала она, прежде чем направиться к себе в кабинет.
