Глава 19
Первым в себя приходит Маркус. Как правило, у врачей и мерзавцев крепкие нервы, а тут два в одном. Маркус подходит к стиральной машине и выключает её. Гул смолкает. Жуткая голова перестаёт вращаться.
– Напрасно вы выключили, мсье, – с досадой произносит своим звучным голосом Франсуа. – Стиральная машина – это символично. Женщина – сосуд греховный. Пусть Луиза отмоется.
– А где всё остальное? – задаёт вопрос Маркус будничным тоном.
– В мусорном баке за домом.
– Почему именно там?
Франсуа сдвигает кустистые брови и поворачивает свой угрожающий нос к Маркусу:
– Сосуд греховный. Ему самое место среди мусора.
– Это сделали вы, мсье Камбрэ?
– Нет.
– А кто же?
– Адольф. Он убил Луизу сегодня на рассвете, когда она ещё спала, как обычно, приняв накануне вечером снотворное.
– Кто такой Адольф?
– Наш сын.
– Почему он отрезал голову собственной матери?
– Потому что Господь водил его руками.
Франсуа неожиданно хихикает. Маркус скептически усмехается:
– Господь? Вы в этом уверены, мсье Камбрэ?
– Да что ты с ним разговариваешь? Они тут все чокнутые! – кричит Изабель, в страхе переводя взгляд с хихикающего Франсуа на голову Луизы и обратно. (Сейчас Изабель мне уже не кажется девочкой-эльфом.) – Нужно вызвать полицию!
– В полицию нельзя, – робко сообщает Анибаль.
– Почему?
– Мама’ будет ругаться.
Неожиданно Анибаль начинает рыдать. Слёзы текут по его круглому лицу. Убогий трёт глаза грязными руками, оставляя на щеках серые следы.
– Не плачь, Анибаль, – говорю я бедному парню и обращаюсь к Франсуа, медленно подбирая французские слова: – А Пауля Гутентага в ту субботу тоже Адольф прикончил?
– Нет. Немца убила Луиза.
Вот здорово! Луизу-то я и не подозревал. Я думал, что это орудуют Франсуа с Адольфом.
– Как же Гутентаг позволил мадам Луизе себя укокошить?
– Этот проклятый немец весь день крутился возле «Галльского петуха». Его заметил Адольф и рассказал Луизе: мол, трётся здесь какой-то подозрительный тип. А немец взял да и припёрся в отель поздно ночью. Приехал на такси.
– В «Галльский петух» Гутентага впустили вы, мсье Камбрэ?
– Да. Луиза уже ушла в спальню.
– И что сказал Гутентаг?
– Я, как мы всегда поступаем с приехавшими гостями, пригласил немца в офис. Он последовал за мной, но в офисе вытащил фото этой особы и начал мне угрожать. Этот немец был сердит и уродлив, как демон из ада.
– Что он говорил?
– Он заявил, что мы укрываем у себя опасную шантажистку, которую давно разыскивает полиция нескольких европейских стран.
– И что случилось потом?
Франсуа кивает в сторону кошмарной оскаленной головы, лежащей на боку в стиральной машине.
– Потом в офис бесшумно вошла Луиза. Оказывается, она ещё не легла. Услышала звонок у входной двери и вернулась узнать, кто это к нам приехал так поздно. Сначала Луиза подслушивала наш разговор, а потом сходила в спальню за моим электрошокером.
– И что она сделала?
– Прижала электрошокер к затылку немца и включила. Тот упал как подкошенный. Знаете, мсье, это было забавно! Затем Луиза задушила немца нейлоновым шнуром.
Старикан снова отвратительно хихикает. Анибаль, разинув рот, глядит на отца. Видимо, таким он его ещё не видел.
– А вы что делали, мсье Камбрэ?
– Я смотрел и молился.
– Вы не вмешивались?
Франсуа пожимает плечами:
– Я не мог помешать Луизе, да и зачем?
– Как же тело Гутентага оказалось в сарайчике за отелем?
– На меня-то уже нельзя положиться, поэтому Луиза просидела вместе с трупом в офисе до утра. Когда мальчики вернулись с рыбалки, она сразу отправила Анибаля спать, рассказала всё без утайки Адольфу и попросила помочь ей спрятать тело. Они потащили немца к реке, но у них не хватило сил сразу донести тяжёлого покойника до воды, поэтому они спрятали его в гостевом домике. Луиза вернулась в «Галльский петух» готовить завтрак. Пока её не было, Адольф решил завернуть немца в рыболовную сеть – рыба будет его жрать, но он всё равно не всплывёт.
– Я подходил к сарайчику после завтрака. Адольф прогнал меня.
– Мальчик говорил мне, что услышал чьи-то шаги, поскорее прикрыл немца брезентом и выскочил из домика навстречу.
– Адольф обругал меня, я ушёл из сада, но через полчаса вернулся. В сарайчике уже никого не было.
– Адольф побежал к Луизе сообщить о вашей встрече.
– Что было потом?
– Луиза пошла с Адольфом в сад, они всё-таки дотащили тело до реки и сбросили с помоста в воду. Думали, что течение унесёт немца далеко от наших мест, но он застрял в камышах. Вы знаете, мсье, немцы всегда были зловредными подонками.
– А как зонт Гутентага оказался в вашем гараже?
– Зонт понравился Адольфу, и он оставил его себе. У мальчика не было зонта, а это хороший зонт, почти новый.
– Почему же Луиза убила Гутентага?
– Она просто защищала Адольфа.
– От кого защищала? От Гутентага?
Франсуа показывает пальцем на Изабель:
– Вот от неё!
– От Кассандры? – удивляюсь я.
– Это вовсе не наша маленькая Кассандра, мсье!
– Это фантом, правда ведь, папа’? – вставляет заплаканный Анибаль.
– Между прочим, она – моя падчерица Изабель, – сообщает Маркус, внимательно слушающий мой диалог со сбрендившим хозяином отеля.
– Но вы же признали эту девушку своей пропавшей дочерью, – настаиваю я.
– Мы не могли поступить иначе.
– Почему?
Опять «почему»! Сколько раз за последнюю четверть часа прозвучало это слово?
– Полиция так и не поверила, что Кассандра сбежала из дома. Они уже пять лет всё ходят вокруг и вынюхивают. Из-за этого нам даже пришлось покинуть Сет.
– И что?
– Поэтому, когда поп из детского приюта сообщил, что Кассандра нашлась, мы с Луизой решили признать самозванку. Чтобы полиция от нас отстала. Понимаете, мсье?
– Почему же мадам Луиза боялась Кассандры, то есть Изабель?
– Луиза считала, что немец и эта особа заодно, что они хотят узнать правду про нашу маленькую Кассандру.
– А чем это грозило Адольфу?
Франсуа замолкает. Потом говорит, понизив голос почти до шёпота:
– Луиза подумала, что эта парочка ищет улики против Адольфа.
– Почему против Адольфа?
– Потому что Адольф убил Кассандру.
– Как же это произошло?
– Бедный мальчик принял наркотик, у него начались галлюцинации, и в припадке безумия он задушил подушкой свою сестру. Представляете, мсье?
– Сколько лет им тогда было?
– Кассандре тринадцать, Адольфу девятнадцать, а дурой Луиза была всегда!
Франсуа начинает хохотать, как душевнобольной. Впрочем, он такой и есть. Но это моё субъективное мнение.
– Почему мадам Луиза была дурой?
– Она до самого конца думала, что это Адольф убил Кассандру. Чтобы спасти нашего мальчика, Луиза расправилась с немцем, нашла у него фотографию вашей падчерицы, мсье Тотлебен, и поняла, что ошиблась. Немец искал не нашу Кассандру, а самозванку. Потом старая калоша решила, что это вы, мсье, ищете вместе с этой особой нашу маленькую Кассандру. Пользуясь старым школьным словарём Адольфа, Луиза напечатала записку на немецком языке и подложила её в ваш номер, чтобы выманить на берег. Там она столкнула вас в реку, а Адольф в это время забрал записку и на всякий случай удалил все фото в вашем фотоаппарате.
Франсуа мерзко кривит рот, прячущийся в густой бороде:
– Забавно! Сначала сюда приехал мсье Гутентаг, потом вы, мсье Росс, и, наконец, вы, мсье Тотлебен. Только представьте себе: Луиза яростно уничтожает немцев, а их в «Галльском петухе» становится всё больше. Настоящее германское нашествие. Забавно!
– Значит, это Луиза закрыла меня в сауне? – спрашивает Изабель.
– Кто же ещё? Луиза подпёрла дверь сауны стулом, а Адольф, отправив Анибаля на рыбалку, залез на крышу и заткнул подушкой дымоход. По приказу Луизы Адольф следил за вами, мадемуазель, и за вами, мсье Росс. Постоянно ездил следом на пикапе, благо что вы везде ходили вместе.
– Ловушку на лестнице тоже мадам Луиза подстроила? – задаю я новый вопрос.
Франсуа отвратительно хихикает:
– Она, старая калоша! Натянула проволоку поперёк ступеней, а когда вместо вас брякнулась эта жирная корова Шарлотта, Адольф проволоку убрал. Отправить в больницу собственную тётку! Грех, конечно. Ну, действительно, не дура ли ты, Луиза?
Франсуа шутливо грозит пальцем тому ужасу, что лежит в стиральной машине.
– В общем, теперь эта мрачная история ясна, – говорит Маркус. – Ваша покойная супруга строила козни, а помогал ей в этом Адольф. Вы следите за моей мыслью?
– Верно, мсье Тотлебен. Мальчик до смерти боится тюрьмы, но он слабак. Луиза так и не заставила его задавить пикапом эту парочку в тихом месте. А может, в его добродушии рыбалка виновата? Её ему врачи рекомендовали. Сказали, что рыбная ловля успокаивает нервы и восстанавливает душевное равновесие. А по-моему, лучше бы Адольф вместо своей глупой рыбалки и бесполезных лекарств читал Библию.
Франсуа заходится лающим смехом, от которого у меня по спине бегут мурашки величиной со снежок.
– А вот мне эта история ясна ещё не полностью, – перебиваю я не к добру развеселившегося безумца. – Так кто же на самом деле пять лет назад умертвил вашу маленькую Кассандру, мсье Камбрэ?
– Это секрет, мсье, – испуганно произносит Анибаль.
– Молчи, болван! – замахивается Библией Франсуа на сына. – Ты мне обещал всё забыть!
Анибаль отшатывается от разгневанного бородача.
– Какой секрет, Анибаль? Что ты обещал забыть? – нервно спрашивает Изабель, но бедолага, не отвечая, пятится к двери под грозным взглядом отца.
– Я теперь знаю этот секрет, – злобно ворчит обезжиренный Адольф, внезапно входя в прачечную. Его бледная костлявая физиономия перекошена от ярости. В руке долговязый держит здоровенный топор для колки дров. Лезвие этой опасной штуки покрыто кровью. Я надеюсь, что Адольф не забыл принять таблетку от агрессии, но скорее всего напрасно надеюсь.
Адольф с ходу набрасывается на Анибаля:
– Скажи-ка, Анибаль, зачем во вторник ты отправился на рыбалку без меня?
– Тебя не было дома, – всхлипывает Анибаль.
– Я поехал в авторемонт, потому что проклятый дрозд разбил фару моего «Форда»! В мастерской такой фары не нашли, и мне пришлось ждать, когда её привезут из Тарба. А в это время ты, с упорством кретина, выуживал из реки покойника!
– Не сердись. Я хотел поймать Очень Большую Рыбу и подарить тебе.
– Почему мне?! – рявкает Адольф.
– Потому, что ты мой брат, и я тебя люблю.
– А для чего мне твоя дурацкая рыба?
– Не знаю. Я же глупый.
Анибаль показывает язык.
– Этот юноша, конечно, среди нас не самый умный, но с памятью у него должно быть всё в порядке, – косясь на топор Адольфа, замечает Маркус и обращается к Анибалю: – Раскройте секрет, юноша: так куда же всё-таки делась настоящая Кассандра Камбрэ?
– Ну, говори, Анибаль! Твоя мама’ уже не будет ругаться, – присоединяется к отчиму Изабель. Зря она упомянула про Луизу. Анибаль машинально бросает взгляд на стиральную машину и снова заливается слезами.
– А ты что притих? – поворачивается Адольф к Франсуа. – Это ведь ты задушил Кассандру подушкой! Ты, а не я!
– А вот и неправда! – возмущается старикан. – Кто тебе такое сказал, мой мальчик? Я плюну этому лжецу в глаза!
– Это я узнал от матери!
– От Луизы? Когда?
– Вчера вечером! Я не спал всю ночь, а утром решил, что должен замкнуть этот ужасный круг. Взял топор, отрубил матери голову и бросил в стиральную машину, чтобы очистить. А что? Не надо было?
– Значит, это старая дура сказала тебе? – недобро усмехается Франсуа. Его багровое заросшее лицо становится страшным. Теперь перед нами настоящий дьявол в шкуре богобоязненного старого психа.
– Я и сам всё время подозревал, что ты лжёшь, – тяжело роняет слова Адольф, – а вчера мать мне всё рассказала. Ты следующий, отец. Твою голову тоже нужно очистить!
Адольф крепче сжимает топор, но Франсуа лишь опять отвратительно хихикает:
– Откуда Луиза-то может знать правду? Она прибежала, когда Кассандра уже была мертва!
– Зато Анибаль видел, как ты накрыл подушкой лицо Кассандры, навалился и держал, пока сестрёнка не перестала шевелиться!
– Что?! Анибаль видел? – пронзительно вопит Франсуа. – И вы поверили этому болвану?!
Анибаль закрывает лицо руками и садится на корточки. Стремится стать как можно меньше или вообще исчезнуть. Он больше не в силах смотреть на разгневанное лицо отца. Размахивая топором, Адольф горланит громче папаши:
– Я помню, как ты приставал к Кассандре! Постоянно норовил потрогать её. Подглядывал, когда она купалась. Думаешь, никто ничего не замечал?!
– И что с того? Это был совершенно невинный интерес папочки к единственной дочери!
– Я знаю, чем закончился твой невинный интерес, папочка! – ревёт Адольф.
– Чем же?
– Ты изнасиловал свою единственную дочь и, чтобы она не пожаловалась, убил её! Когда мать прибежала на твой лицемерный вой, ты наплёл ей, что это я задушил Кассандру.
– Как ты можешь быть уверен, мой мальчик? Ты тогда принял дозу и ничего не соображал!
– И что с того? Я и сейчас под кайфом, но всё отлично соображаю! Всю ту ночь я пролежал в своей постели! Анибаль это знает. И он видел, что ты сделал с Кассандрой!
Франсуа свирепо окликает Анибаля:
– Эй, болван! Что ты видел?
Сидя на корточках у двери и не отрывая рук от лица, Анибаль лишь издаёт жалобные звуки.
– Не разговаривай с этим чудовищем, Анибаль! – кричит Адольф. – Ты так его запугал, отец, что он пять лет скрывал правду! Постарался забыть, но вчера Анибаль всё рассказал матери, а она мне!
– И ты в знак благодарности отрубил мамочке голову! – насмешливо гримасничает Франсуа. – Я тебе скажу прямо, мой мальчик: ты – настоящий психопат!
– А почему мадам Луиза сразу же не сообщила в полицию, что мсье Адольф убил мадемуазель Кассандру? – интересуется Маркус. – Вы следите за моей мыслью?
– Просто жалко стало этого бездельника Адольфа, – недовольно ворчит Франсуа. – Мы с Луизой рассудили так: Кассандру всё одно не вернуть. На Анибаля надежды нет – безмозглый болван. Кто о нас позаботится в старости? Остаётся только Адольф. Он хоть и наркоман, но его ещё можно вылечить. Вот и решили объявить, что Кассандра сбежала из дома. Покривили, так сказать, душой.
– А куда вы спрятали тело Кассандры? – задаю вопрос я.
Старый дьявол хохочет:
– Никто никогда не найдёт рыжую бестию! На дне моря места всем хватит!
Ну и ладно. Теперь действительно с семейством Камбрэ всё ясно. Пять лет назад испорченный до мозга костей Франсуа изнасиловал и задушил Кассандру. Затем он свалил своё преступление на буйного наркомана Адольфа. Луиза ради спасения сына по ошибке отправила Пауля Гутентага в Страну вечной охоты. И, наконец, Адольф, окончательно слетев с катушек сегодня утром, замкнул этот ужасный круг: взял да и отрубил голову своей матери, чтобы отмыть её от грехов. Легко постукиваю пальцами по гладильной доске. На моём тайном языке это означает: «Ну и наворотили вы тут делов, ребята: мама не горюй!»
– Вот что значит – не дружить с рассудком. Как-то у вас всё косо получилось, мсье Камбрэ, – с сожалением говорит Маркус, доставая из кармана пистолет. – Сочувствую, но у каждого свои трудности. Вообще-то я тут исключительно по поводу фотографий, которые вы нашли у Изабель. Верните их мне.
– Я не знаю никакой Изабель, мсье, – бормочет, вытирая выступившие от смеха слёзы, Франсуа.
– Это – моя падчерица. Она стоит перед вами уже двадцать минут, – терпеливо объясняет Маркус. – Отдайте фото, и тогда мне не придётся в вас стрелять. Вы следите за моей мыслью?
Маркус наводит пистолет на Франсуа, но Адольф испускает оглушительный вопль:
– Не смей! Я сам прикончу его!
Долговязый неожиданным ударом топора выбивает пистолет из руки Маркуса. Оружие падает на пол. Маркус вскрикивает от боли. Рукав его респектабельного светло-коричневого костюма окрашивается в винный цвет. Франсуа швыряет Библию в искажённое злобой лицо Адольфа, потом одним рывком подкатывает к сыну и прижимает к его животу электрошокер, который старый псих прятал сзади за поясом. Мощный разряд поражает тощего Адольфа. Сложившись пополам, он валится на Франсуа, опрокинув того вместе с инвалидной коляской прямо на пистолет. Маркус бросается в эту кучу-малу. Начинается эпическая битва педофилов. Вцепившись друг в друга, все трое отчаянно борются за пистолет. Они хрипят, стонут, воют и бешено ругаются.
Несколько долгих мгновений я неподвижно стою, изумлённо глядя на эту дикую свалку возле моих ног. Вдруг кто-то дёргает меня сзади за плечо. Оглядываюсь – это Анибаль.
– Ты что?
– Скорее, мсье! Бегите отсюда!
Дурачок выталкивает меня из прачечной. Следом выскакивает Изабель и захлопывает дверь. Напрягая все силы, Анибаль придвигает к двери шкаф, праздно стоящий в коридоре.
– Анибаль, помоги Вадиму выбраться из отеля! Он плохо ходит, – просит Изабель. – Ждите меня возле крыльца. Я заберу Стичи со щенками и заведу пикап!
Девушка скрывается в глубине коридора, ведущего к гаражу. Анибаль недоумённо смотрит на меня:
– Скажите, мсье, кто такой Вадим?
– Это же моё имя, Анибаль, а ты не знал?
– Нет. Я же глупый.
Анибаль показывает язык. Я вздыхаю:
– О’кей. Тогда пошли?
Анибаль добросовестно выполняет просьбу Изабель. Парень с такой силой тянет меня за собой, что я оказываюсь на крыльце «Галльского петуха» в два раза быстрее, чем смог бы один.
«А вот интересно, если три преступника вырывают друг у друга один и тот же пистолет, можно ли их всех троих считать вооружёнными?» Эта дурацкая мысль не даёт мне покоя, пока я при мощной поддержке Анибаля покидаю проклятый отель. Торопясь за блаженным, оступаюсь и кубарем качусь по ступенькам крыльца на землю. Это Анибаль переборщил со своей помощью. Я ведь могу передвигаться только с дозвуковой скоростью.
– Как вы себя чувствуете, мсье? – с тревогой спрашивает дефективный, наклонившись надо мной.
– Спасибо, Анибаль. Это очень любезно с твоей стороны, поинтересоваться моим самочувствием.
Всё равно мой сарказм Анибалю недоступен, поэтому, без дальнейших слов, я протягиваю ему руку, и он ставит меня обратно на ноги. Осторожно прислушиваюсь к организму – многое болит, но вроде ничего не сломано. Фотоаппарат, висящий через плечо, тоже вроде цел.
– Почему ты вытащил меня из прачечной, Анибаль?
– Они плохие, а вы хороший, мсье. Вы давали мне печенье.
Из отеля доносится резкий звук, приглушённый стенами. Анибаль недоумённо смотрит на меня.
– Что это было, мсье?
– Похоже на выстрел.
– Это ведь опасно, мсье?
– Бывает, что из-за выстрела люди умирают, – бурчу я.
Анибаль торопливо карабкается на крыльцо.
– Куда ты?
– Там Адольф! Он же мой брат. Он может умереть! Я должен его спасти.
– Остановись, дуралей! Не делай этого! – предупреждаю я Анибаля, но он, не обращая внимания на мои слова, исчезает за дверью. Ну и ладно. Отвожу себя на несколько метров от крыльца. Нетерпеливо поглядываю на дорогу. Ну, где же Изабель?
В «Галльском петухе» слышится ещё один выстрел и сразу же вслед за ним оглушительный раскат грома. Содрогнувшись, длинное здание на секунду приподнимается над фундаментом. Из всех окон вырываются красные языки пламени, и отель с грохотом оседает передо мной грудой камня, досок, шифера и стекла. Над холмом вздымается громадное облако пыли. Руины окутывает густой дым. Сквозь клубы этого дыма в пасмурное небо с треском взлетают разноцветные цепочки. Это взрываются фейерверки из запасов Анибаля. Просто праздник какой-то! Или апокалипсис. Пещь огненная. Инфернальное великолепие.
Упругая волна горячего воздуха валит меня на спину. Я второй раз за пять минут беспомощно валяюсь на асфальте. Это уже перебор! Выругавшись от всей души и собравшись с силами, поднимаю себя. Ошеломлённо щурюсь на пылающие развалины. Ветер всё сильнее раздувает огонь. Как траурные бабочки, порхают хлопья пепла. Зловещего «Галльского петуха» с его жуткими тайнами больше нет. Взрыв и пожар уничтожили всё и всех: Франсуа, Адольфа, Маркуса, Анибаля. И мои канистры с чудотворной водой пропали. Впрочем, чёрт с ними, с канистрами! Неужели Изабель тоже погибла в этом пекле? На глаза наворачиваются слёзы. После инсульта я стал такой чувствительный!
Впрочем, через минуту понимаю, что зря оплакиваю девушку-эльфа. Из-за чудовищного костра, в который превратился «Галльский петух», с торжествующим рёвом вылетает красный «Форд». За рулём – Изабель. На остреньком личике решительно сверкают зелёные глаза. Между прочим, сейчас она не выглядит такой уж молоденькой.
Изабель тормозит пикап рядом со мной. Я кричу, перекрывая работу мотора:
– Что случилось с отелем, Изабель?! Почему он взорвался?
– В подвале Франсуа хранил баллоны с газом. Я думаю, когда началась стрельба, пуля попала в один из них, и весь гадюшник взлетел на воздух.
– А ты в порядке?
Изабель улыбается мне своей неповторимой лучезарной улыбкой:
– Как видишь, мой герой. Я едва успела схватить Стичи со щенками, спуститься в гараж и выехать оттуда на пикапе. Через мгновение за спиной рвануло так, что машину подбросило!
Услышав своё имя, Стичи жалобно скулит. Я заглядываю в кабину. Бульдожка приветственно виляет мне обрубком хвоста, сидя на пассажирском сиденье. Рядом лежит корзина, наполненная собачьим потомством. Потомство тоненько тявкает.
– Признайтесь, хитрющий мсье Вадим, это ведь вы стащили мои фотографии? – строго спрашивает Изабель.
– Я их просто перепрятал, мадемуазель шантажистка.
– Зачем?
– Чтобы остановить тебя. Я надеялся, что если этих фотографий не будет, то больше никто не умрёт.
– И где они теперь?
Показываю на горящие развалины.
– Да где же их тут найдёшь?
– А как ты попал в мою комнату?
– Не только в твою. Ты ведь спрятала фотографии у тётки Шарлотты. Пришлось проверить и там. Я взял запасные ключи от обеих комнат в офисе. Потом незаметно вернул.
– Супер! Откуда ты узнал, что в офисе хранились ключи от всех помещений отеля?
Пожимаю плечами:
– Ты же сама брала там ключи от гостевого домика.
– Супер! – повторяет Изабель.
– Ты должна быть довольна, старушка Изабель. Досье Пауля Гутентага и фотографии Маркуса сгорели. После смерти твоего отчима эти документы могли бы причинить вред только тебе самой. Зато теперь у тебя есть возможность начать жизнь с чистого листа.
Изабель просит меня:
– Забери собак, мой герой. Стичи и щенков нужно вернуть тётке Шарлотте.
Я вытаскиваю корзину из кабины и кладу её на дорогу. Стичи выпрыгивает следом за своим потомством.
– Куда ты теперь отправишься? Что будешь делать? – спрашиваю я златовласку.
– Это моё дело, но тебе, Вадим, я скажу по секрету. Во-первых, оформлю на себя всё, что мне причитается как Кассандре Камбрэ. «Галльский петух» погиб, но остался холм, на котором он стоял. Земля в Лурде стоит дорого. Во-вторых – наследство Маркуса Тотлебена. Мерзавец далеко не бедняк. Раньше Маркус был в шоколаде, а я в другом шоколаде. Сегодня мы поменялись местами. В общем, разбогатею и начну искать своего настоящего отца.
– Ты меня больше не любишь? – задаю я совсем уж глупый вопрос. Наверное, это общение с Анибалем на меня так дурно повлияло.
– Нет, мой герой, не люблю, – ласково говорит Изабель. – А ты поверил, что я действительно тобой увлеклась? Вот глупый! Посмотри на себя. Ну, что ты можешь мне дать? Мне же нужны деньги. Много денег. Я не хочу всю жизнь просидеть за кассой в «Карфуре», а потом лечь и подохнуть со скуки в доме для престарелых.
Что ж, скорее всего она права. Тем не менее мне становится обидно. Я опускаю глаза и разглядываю Стичи, которая, наклонив голову набок, с умильной мордой разглядывает меня. Обмениваемся сочувственными взглядами. Внезапно чувствую на своей щеке лёгкий поцелуй. Это Изабель высунувшись из кабины, целует меня, нежно проводит ручкой по моим волосам, хлопает дверцей, красный «форд» рокочет громче и пропадает в солнечной дымке. Оказывается, солнце стоит в зените.
Бросив последний взгляд на жалкие останки «Галльского петуха», поднимаю корзину со щенками и, в сопровождении Стичи, медленно спускаю себя с холма. Иду и повторяю про себя слова Маркуса: «Вот кому нужно давать Оскара за лучшую женскую роль». Девочка-хамелеон. Ей перешагнуть через человека всё равно что через лужу. Хорошо ещё, что она не оказалась мужиком! Останавливаю себя, опускаю корзину на землю, снимаю с руки кожаный браслет, швыряю его далеко в кусты. Барабаню пальцами по фотоаппарату. На моём тайном языке это означает: «Ну вот, папик, и нет больше у тебя девочки-эльфа Кассандры!» Сердце подсказывает мне, что я больше никогда не встречу Изабель, но я ему не верю. Просто не хочу. Да и как это можно знать наверняка? Вдруг однажды мы всё же столкнёмся? Пусть и не в этой жизни, а в следующей.
Взвалив на плечо корзину, потихонечку ковыляю с холма. Стичи, весело гавкая, путается у меня под ногами. Ветер стихает. За моей спиной в поголубевшее небо упирается высокий столб угольно-чёрного дыма. В вышине гаснут звёзды последних фейерверков. Где-то завывают сирены.
Эта паршивая история для меня закончилась. Паршивая история, в которую сплелись две другие паршивые истории. Пять лет назад несчастная Кассандра Камбрэ стала жертвой отца-педофила. Мать предала дочь, старший брат Адольф наплевал на неё, дядя Жискар остался равнодушен к её судьбе. Один лишь дурачок Анибаль жалел сестрёнку и, как мог, помогал ей. Не найдя помощи у родных, девочка погибла. С тех пор Франсуа и Луиза жили в постоянном страхе перед разоблачением.
Прошло пять лет, и старшие Камбрэ с ужасом узнали, что Кассандра, навечно спрятанная на дне моря, вернулась с того света. Явилась к ним из Нави. Добряк отец Гранмер привез к ним человека с ангельской внешностью и исковерканной душой – Изабель Тотлебен. Камбрэ не могли не признать Изабель своей дочерью, так как убеждали всех, что Кассандра сбежала из дома. Изабель быстро заподозрила, что Кассандру Камбрэ убили близкие. Иначе она не могла объяснить странное поведение Франсуа, Луизы и Адольфа. Кстати, Франсуа не страдал от астмы. Я заметил, что он вообще не кашляет. Вероятнее всего, астма была придумана для того, чтобы тётка Шарлотта лишний раз не выходила из своей комнаты. Воистину, не место красит человека, а человек место. Пропащим душам Камбрэ даже Лурд не помог.
Впереди из-за поворота показываются тревожно сигналящие автомобили. Поставив корзину на траву, стою в сторонке, отдыхаю. Оживляю обочину. Пусть Стичи пока пообщается со своими детками. Мимо меня проносятся полицейские машины, пожарные и кареты «Скорой помощи».
Изабель решила узнать, куда исчезла Кассандра, но она не могла расспросить Анибаля, потому что тот боялся её. У аферистки появился рискованный план стать хозяйкой «Галльского петуха». Но для этого ей понадобился я. Изабель рассчитывала, что с моей помощью она раскроет убийство Кассандры и сможет шантажировать Камбрэ. Таким образом, она превратится в хозяйку отеля, сможет продать его. Ловкая мошенница сделала меня своим любовником, что, как я подозреваю, всегда делала с нужными ей мужчинами.
Пропустив вереницу машин, снова поднимаю корзину и топаю дальше.
Изабель совершила ошибку, отправив Маркусу письмо с угрозами и фотографиями. Я просмотрел эти фотографии перед тем, как сжечь. Ничего омерзительнее я не видел. Оральный, вагинальный и анальный секс с ребёнком. Искажённое мукой личико Изабель. Сладострастно осклабившийся Маркус… Страшные фотографии. После такого Изабель смогла сохранить чистый взгляд, но не душу.
Маркус Тотлебен, напуганный письмом падчерицы, нанял Пауля Гутентага – частного детектива, не гнушавшегося тёмными делишками. Гутентаг своё дело знал и быстро вышел на след шантажистки. В Лурде он увидел Изабель, сообщил об этом Маркусу и решил поселиться в «Галльском петухе», чтобы найти фотографии. Детектив не подозревал о том, что Адольф рассказал о нём Луизе. Та подумала, что им угрожает опасность, и завертела колесо смерти. Оно совершило полный оборот и закончило крутиться только в море огня.
От грустных мыслей меня отвлекает мобильник. Поганец настойчиво трясёт карман. Аккуратно ставлю на асфальт корзину с уснувшей стаей, вынимаю телефон. Это Марина.
– Халло!
– Халло, родной! Я совсем скоро буду у тебя. Минут через десять. Надеюсь, ты уже собрался? Учти, мне тебя ждать некогда!
Я вздыхаю. Вот командирка! Оглядываю небо с дымным столбом, корзину, полную мелюзги, сидящую возле моей ноги Стичи.
– Собрался. Жду тебя на дороге.
– Ты по мне хоть скучал?
Понятно. Командирки тоже хотят, чтобы по ним скучали. Ну и ладно.
– Скучал. Приезжай скорее.
– А снимки сделал?
– Ты меня недооцениваешь, золотко.
– Молодец! А как твои тараканы? Пропали?
– Знаешь, сегодня тот самый день, когда пропали тараканы. Все до единого. Ни одного не осталось.
Марина довольно хихикает:
– Я рада.
Потом она меняет тон:
– Ты помнишь нашу соседку фрау Краус? Бедняжка умерла в альтерсхайме.
– Пусть земля ей будет пухом.
Жаль, конечно, старушку, но у нас тут тоже многие умерли. Впрочем, зачем об этом знать Марине?
Супруга прощается:
– В общем, никуда не уходи, милый, я сейчас буду. Чюсс!
– Чюсс!
Выключаю мобильник, подмигиваю Стичи. Всё, мамзель. Скоро я поеду домой в Наш Городок. А интересно, это случайность или закономерность, что Изабель из грязных лап одного педофила попала в грязные лапы другого? И почему я остановился именно в «Галльском петухе»? Это глупое стечение обстоятельств или предопределённость? «Кисмет», – сказал бы, наверное, мой афганский приятель Харун.
Противостояние мрачной скрипучей халупы на отшибе и величественного светлого санктуария завершилось. Завершилось противостояние жестокости и человеколюбия, дьявольского и божественного. И хотя Черчилль однажды заметил, что «если ты убиваешь убийцу, количество убийц в мире не меняется», всё же, когда я через четверть часа в последний раз смотрю на белые башни, гордо пронзающие чёрную гарь, плывущую от холма, они мне кажутся чуточку чище.
notes
