Глава 13
Второе признание Кассандры
Подвал наполняется дымом. Едкий чад режет глаза и перехватывает дыхание.
– Бежим отсюда! – кричит мне Кассандра, содрогаясь от кашля. Она вся мелко дрожит, но это нервное. Я не вижу на ней серьёзных ран – только пятна сажи, синяки и ссадины.
– Постой! Нужно же потушить пожар.
– Нет никакого пожара! Какой-то мерзавец перекрыл трубу, и дым пошёл в сауну. Мы сейчас угорим! Скорее на воздух!
Дышать действительно нечем. Я срываю с себя рубашку, закутываю в неё голую девчонку, и мы, поддерживая друг друга, отважно устремляемся по коридору к лестнице. Оказывается, угроза жизни прекрасно оперяет, поэтому почти мгновенно мы взлетаем на второй этаж. Кассандра намеревается бежать дальше, но здесь силы меня покидают.
– Стоп! Я больше не могу. Давай укроемся в моей комнате, – задыхаясь, хриплю я.
Кассандра не возражает. Торопливо отпираю свой номер. Мы вваливаемся внутрь, я закрываю дверь на ключ и роняю себя на диван. Кассандра падает рядом со мной. Она закрывает личико руками, начинает всхлипывать. Ну, вот. Начинается! Обычная девчачья реакция на стресс.
– Опасность миновала. Не реви! Растаешь. Лучше скажи толком, что случилось?
Но Кассандра меня не слышит. Она горько плачет. Я обнимаю её трепещущее тельце, прижимаю мокрую растрёпанную головёнку к своей груди.
– Успокойся, девочка. Всё хорошо. Тебя никто не обидит.
Кассандра тоже изо всех сил обнимает меня. Я чувствую, как её бьёт дрожь. Хорошо, что хоть кашель уже не мучает. Мне на глаза попадается бутылка вина из «Карфура», так и не допитая во время неудачного соблазнения. Мягко освобождаюсь из судорожных объятий Кассандры, поднимаю себя с дивана, беру бутылку, наливаю полную чашку.
– Пей!
Девочка-эльф послушно берёт чашку обеими руками.
– До дна!
Выпивает. Я выливаю в чашку остатки вина.
– Допивай!
Допивает. Алкоголь приводит Кассандру в чувство. Она больше не прячет зарёванное личико, вытирает глаза рукавом рубашки. Я повторяю вопрос:
– Так что же произошло в подвале?
– Я хотела прийти к тебе сегодня вечером, – дрожащим голоском начинает рассказывать девчушка. – Я соскучилась, Вадим.
– Про соскучилась пропусти. Что было дальше?
– Пошла в сауну, разделась, разожгла печку. Вдруг сауну заволокло дымом. Я стала задыхаться, кинулась к двери, а она не открывается. Тогда я начала кричать. Вот был ужас!
– Кто-то подпёр дверную ручку стулом. Как ты думаешь, кто это сделал?
– Не знаю.
– В последние дни ты заметила что-нибудь подозрительное?
Кассандра пьяно хихикает:
– Заметила, что красавчик-испанец на меня заглядывается. Даже подмигнул сегодня. Это подозрительно?
Я хмурюсь. Значит, этот жалкий подкаблучник дон Пидро-с-длинным-предлинным-именем положил глаз на мою подружку?
– А кто из гостей уже ходил в сауну?
– Только один болгарин.
– Когда?
– В среду после ужина.
Пападопулосов, единственный из приезжих, был в сауне и мог узнать, как тут всё устроено. С другой стороны, вчера в гостиной Жан де Миньон при всех предлагал мне сегодня прокатиться в Сет. Даже мсье Франсуа слышал слова бельгийца. Кто-то из этих славных людей попробовал прикончить Кассандру, пока меня не будет в отеле.
Мне становится зябко. Не от страха. Я ведь в одних джинсах. Достаю из шкафа футболку и, натягивая её на себя, рассуждаю вслух:
– Заткнуть трубу не так просто. Не каждый может в темноте под дождём лазить по скользкой крыше, а вот подставить стул под дверную ручку в состоянии даже женщина.
Вдруг слышу с дивана:
– А может, это был ты, мой герой?
Удивленно смотрю на Кассандру. Она сидит на диване, поджав ноги, как факир, и с непонятной усмешкой глядит на меня.
– Как тебя понимать?
– Я давно заметила, что ты ведёшь себя очень странно, Вадим.
– Например?
– Ты уговариваешь меня отвезти тебя в Сет, посмотреть на русские парусники, а сам обманываешь и пропадаешь на полдня. Где ты был? С кем напился?
– Я не уговаривал тебя отвезти меня в Сет. Ты сама предложила.
– Допустим. И куда же ты делся в Сете, любитель парусников?
– Я тебе говорил, что задремал на лавочке.
– А я не верю! Враньё! – выкрикивает Кассандра.
Я с укоризной качаю головой. И почему эта малышка мне не верит? Теряю квалификацию?
– Потом ты ни с того ни с сего падаешь в воду. Затем задаёшь мне вопрос про какого-то Гутентага из Пирмазенса, снова едешь в Сет, любоваться этими проклятыми парусниками и в завершение всех своих странностей очень вовремя оказываешься в подвале, чтобы спасти меня от смерти! Ты думаешь, я полная дура?
Кассандра с вызовом смотрит на меня своими неправдоподобно голубыми глазами. Я примирительно улыбаюсь:
– Хорошо ещё, что ты не задаёшь мне сакраментальный вопрос о таблетках.
– При чём здесь таблетки? Кто вы такой, мсье Вадим? Скажи честно, чего ты добиваешься?
– Кто я такой и чего добиваюсь – не так уж важно. Гораздо важнее узнать, кто ты такая, – произношу я с нажимом.
– А в чём проблема? – высокомерным тоном задаёт вопрос Кассандра.
– Удивительно, но в семейном альбоме Камбрэ нет ни одной твоей фотографии. Я держу пари на что угодно, что и у тётки Шарлотты нет фотографий Кассандры Камбрэ.
– И о чём это говорит?
– Что кто-то их удалил.
– Кто?
– Ну, разумеется, ты.
– Зачем бы мне это понадобилось?
– Потому что ты не настоящая Кассандра Камбрэ. Ты обманщица и самозванка. Лже-Кассандра!
Лже-Кассандра лучезарно улыбается мне с дивана.
– Супер! Ну, ты и зануда! У меня даже хмель прошёл.
Я не слушаю девочку-эльфа, продолжаю говорить:
– Однако снимки настоящей Кассандры Камбрэ остались в Сете у её дяди Жискара, а в детском приюте отец Гранмер мне показал твоё истинное лицо, моя милая беспризорница. Тебе не тяжело носить голубые линзы весь день?
Лже-Кассандра молчит, как статуя. Бравады больше нет. Я подвожу себя к окну, раздвигаю розовые гардины, поворачиваю розовые жалюзи, разглядываю ночь. За окном моросит дождь, по стеклу дробью колотят тяжёлые капли. С крыши «Галльского петуха», наверное, сейчас виден крестный ход. Там, на горе, светятся сотни свечей, словно заблудившиеся во мраке человеческие души. Почему Анибаль боится этой девчушки и называет её мертвецом?
– Дорогая, зачем ты присвоила чужую жизнь?
Девочка-хамелеон опять молчит. Она о чём-то напряжённо размышляет.
– Впрочем, можешь ничего не говорить. Я думаю, ты присвоила чужую жизнь, потому что она была не занята. Тело настоящей Кассандры через месяц после её побега из дома было найдено в море.
Лже-Кассандра резко вскидывает голову.
– Это неправда!
Я пожимаю плечами.
– Сообщение об этой страшной находке есть в местной прессе. Если хочешь, сама посмотри. Пойми, наконец, что ты в полном дерьме, как говорят в американских боевиках.
Лже-Кассандра приводит последний довод:
– Меня узнали родители! Всё остальное – лишь твои бредовые фантазии.
– Мне самому очень интересно, почему Луиза и Франсуа признали тебя Кассандрой. Лурд действительно удивительный город. В этом месте происходят невероятные вещи. Умирает и бесследно исчезает человек. Тоскующие по пропавшему ребёнку родители в трезвом уме и твёрдой памяти путают аферистку с крашеными волосами и голубыми линзами со своей дочерью. Пожилой малоизвестный писатель, который ничего плохого никому не сделал, оказывается в холодной воде, а невинная юная дева – закрытой в сауне.
– Так ты не случайно свалился с помоста?
– Меня толкнули. Очевидно, рассчитывали, что я утону. А тебя заперли в сауне в надежде, что ты задохнёшься. Каждый раз подстроено так, словно произошёл несчастный случай. Именно таков почерк убийцы.
– Убийцы?
Я вздыхаю.
– Девочка, когда же до тебя дойдёт, что мы оба в опасности?
Несколько минут проходят в тишине. Даю возможность кудрявой златовласке хорошенько подумать над услышанным.
– Есть ещё вино? – неожиданно спрашивает лже-Кассандра.
– Больше нет. Ты всё выдула. Скажи, Кассандра, или как там тебя, почему тебя искал Пауль Гутентаг? И при чём здесь Пирмазенс?
Девушка неохотно выдавливает из себя:
– Потому что я родом из Пирмазенса.
Я непроизвольно улыбаюсь. Ну, наконец-то! Статуя заговорила!
– А Гутентаг?
– Я его не знаю. Кто он вообще такой?
– Частный детектив. Как выясняется, твой земляк. Это его зонт ты нашла в гараже.
– Твой таинственный пропавший покойник? Наверное, Гутентага нанял мой отец. Я не хочу об этом говорить. Противно.
– Как твоё настоящее имя?
– Моё имя не имеет значения. Пусть для тебя я останусь Кассандрой.
– Как же ты стала Кассандрой?
Вместо ответа девушка капризно говорит:
– Я хочу курить.
– Ты же знаешь, я не курю.
– Тогда пошли ко мне. У меня есть курево и выпивка. Да и одеться надо. Мне холодно в одной рубашке.
Вглядываюсь в невинные голубые глаза.
– А кофе у тебя найдётся?
– Растворимый подойдёт?
Хотя это не ответ, а ещё один вопрос, я согласно киваю:
– Ладно, уговорила. Пошли к тебе.
Комната Лже-Кассандры не сильно отличается от моей: стол, пара стульев, платяной шкаф, широкая кровать под клетчатым пледом, небольшой телевизор. На окне висят такие же розовые гардины с кистями, как в моём номере, на подоконнике – шеренга разнокалиберных горшков с флорой. К моему огромному сожалению, дивана здесь нет, зато есть прикроватная тумбочка. На тумбочке стоит стакан. Так я и думал. На ночь контактные линзы необходимо снимать и хранить в специальном растворе.
– А где ты держишь раствор для линз? В тумбочке?
– Дались тебе эти линзы! – ворчит лже-Кассандра. – Зная твою нездоровую тягу к диванам, разрешаю прилечь на кровать. Кофе будешь?
– Буду.
– Или лучше вино? Себе я вина налью.
– А мне, пожалуйста, кофе.
Пока хозяйка комнаты включает электрочайник, я укладываю себя на клетчатый плед. Ну, что же, вполне удобно.
– Отвернись, мне нужно переодеться.
– О’кей. Чувствуй себя как дома. Я не смотрю.
Пару минут спустя пью горячий кофе. Устроившись рядом со мной, лже-Кассандра курит. Она держит в одной руке сигарету, в другой – бокал с лимонно-жёлтым вином и чередует затяжки с короткими глотками.
– Так как же ты стала Кассандрой? – задаю я тот же вопрос.
– Как-как! Совершенно случайно.
– Значит, история о твоей великой любви с самым красивым мальчиком Сета – выдумка?
– Почему выдумка? Чистая правда за исключением того, что эта история случилась не в Сете, а в Пирмазенсе.
– А откуда ты так хорошо знаешь французский язык?
– Моя мамочка была француженкой. Как говорили у нас в Пирмазенсе: с той стороны границы, то есть теперь с этой стороны границы.
– А мамочка знает, что ты растёшь преступницей?
– Нет, она давно умерла.
– Сочувствую. Значит, вы сбежали из дома, а потом в Мюнхене Али тебя бросил?
Лже-Кассандра криво усмехается.
– Ещё хуже. Этот подонок продал меня одному мюнхенскому сутенёру. Здоровому жирному козлу.
– Тебе же было всего тринадцать?!
– Ну и что? Такой товар ценится дороже.
– Что было потом?
– Жирный козёл бил меня два дня. Заставлял работать на него. На мне живого места не было. Тогда у меня и появились эти шрамы под волосами. Да и не только там. Козёл пощадил лишь лицо, чтобы не портить товарный вид и не снижать на меня цену.
– Ты согласилась заниматься проституцией?
– А что было делать? Разве сдохнуть в подвале у жирного козла лучше?
– И как же ты выпуталась из этого бизнеса?
– Сбежала с одним клиентом в Париж.
– А потом?
– Зачем тебе знать о «потом»? Прошлое уже не изменить.
– Ты права. Давай о твоём настоящем проекте. Так как же ты стала Кассандрой? – в третий раз задаю я один и тот же вопрос.
– Два месяца назад знакомые мальчики из Марселя пригласили меня покататься с ними на яхте. Я, глупая, согласилась. Сначала всё шло отлично. Мы развлекались, как могли. Заходили в порты, гуляли там в ресторанах и ночных клубах. А в Сете они меня бросили. Днём послали в магазин кое-что купить и, пока я была в городе, отплыли, оставив без денег и вещей. Что было делать?
– И что ты сделала?
– Постаралась попасться на глаза первым же полицейским в порту. Я шла и плакала от обиды. Полицейские стали меня расспрашивать, кто я такая, что случилось. Я прикинулась потерявшей память, и меня отправили в приют к отцу Гранмеру.
– А откуда ты узнала про Кассандру Камбрэ?
– В Интернете мне попалось старое сообщение о розыске тринадцатилетней девочки, ушедшей из дома в Сете. Там была её фотография. Внешне мы были похожи, одного возраста. Я решила загримироваться под Кассандру и немного отдохнуть в обычной семье от вечного праздника жизни. Я так делала уже не раз.
– Что ж. Тебе это удалось. Ты же врёшь, как дышишь.
Лже-Кассандра не спорит.
– Я собрала всю, какую смогла найти, информацию о Камбрэ. Узнала о Франсуа, Луизе, Адольфе и Анибале. Про тётку Шарлотту и Жискара Камбрэ в Интернете ничего не было. Подстриглась, завилась, покрасила волосы в золотисто-рыжий цвет. Стала носить голубые линзы. Спасибо отцу Гранмеру. Это самый добрый человек, которого я встретила в своей жизни.
– Это он привёз тебя в Лурд?
– Да. Когда у меня было всё готово, я сказала отцу Гранмеру, что вспомнила, кто я такая. Мол, я Кассандра Камбрэ, которая пять лет назад сбежала из дома. Из-за автоаварии страдаю провалами памяти. Теперь хочу вернуться домой к родителям и братьям. Отец Гранмер очень обрадовался. С помощью полиции он узнал, что семья Камбрэ переехала в Лурд, позвонил Франсуа и рассказал ему про меня.
– Я не понимаю, как отец и мать перепутали тебя со своей дочерью. Их охватило внезапное помешательство?
– Сначала я считала, что мне удалось их одурачить, потому что я так ловко притворилась Кассандрой. Даже гордилась про себя своим талантом перевоплощения.
– А сейчас тебя гордость больше не распирает?
– Сейчас я думаю, что они с самого начала знали правду.
– Тогда почему они молчат?
– Не знаю. Луиза и Франсуа не проявляют враждебности, но относятся ко мне как к работнице отеля, а не как к дочери. Адольф вообще со мной не общается. Анибаль откровенно боится.
– Анибаль считает тебя фантомом, мертвецом.
Лже-Кассандра от удивления распахивает глазищи.
– Настоящий дурачок! Я же живая.
Задаю следующий вопрос:
– А зачем ты стащила все снимки Кассандры из семейного альбома Камбрэ?
– Так, на всякий случай. Фото Кассандры из семейного альбома и из альбома тётки Шарлотты я на время спрятала в надёжном месте. Потом верну. Я же не чудовище. Про Жискара я услышала только в Лурде, но мне невозможно было стянуть фотографии ещё и у него.
– А при чём здесь детектив из Пирмазенса Пауль Гутентаг?
– Ни при чём. Это совершенно другая история, и к моему жульничеству с Камбрэ она не имеет никакого отношения.
– А я думаю, что имеет. Ведь Гутентаг умер в «Галльском петухе». И меня, и тебя пытались убить тоже в отеле.
– Для меня самой загадка, кто и почему это делает. Честное слово.
Пытливо заглядываю в чистые, невероятно голубые глаза. Вернее линзы. Вот уж точно – врёт, как дышит.
Лже-Кассандра тушит сигарету, допивает вино, гибким кошачьим движением придвигается ко мне ближе и вкрадчиво мурлычет:
– Что вы собираетесь теперь делать, мой недоверчивый мсье Вадим?
– А по-твоему, что я должен делать? Сообщить об одной маленькой, но очень хитрой мошеннице в полицию?
– По-моему, мой герой, ты должен узнать, что случилось с Кассандрой Камбрэ пять лет назад.
– Я тебе уже говорил, что скорее всего она утонула в море.
– Тогда почему её родители прикидываются, будто их дочь жива? Узнай, в чём тут дело, и ты найдёшь разгадки всех остальных загадок.
Чуть заметно киваю. Мне лениво. Уютная постель лишила последних сил.
– Ну, хорошо, гений перевоплощения. Повинную голову меч не сечёт, но позже напомни мне тебя арестовать.
Девочка-эльф с недовольной гримаской тычет меня кулачком в плечо.
– Вот же зануда! Я ведь на твоей стороне, Вадим! Ты должен мне верить!
– Я верю.
Глядя на обиженное личико Кассандры (ладно, буду пока называть самозванку по-прежнему), напоминаю себе, что о доверии обычно очень много говорят люди, доверия совершенно не заслуживающие. Но это моё субъективное мнение.
– Как нам завтра себя вести? – интересуется Кассандра, нежно поглаживая моё измученное тело. Впрочем, тело не возражает, только джинсы вдруг становятся слишком тесными.
– Как обычно, небрежно. Будем делать вид, что ничего не случилось, – успеваю я пробормотать, прежде чем Кассандра закрывает мне рот поцелуем. Что-то она совсем пьяная.
По крыше громко стучит дождь. Мы с Кассандрой отчаянно дружим на измятой постели. Страсть этой девчонки способна расплавить даже молибден, а я не такой тугоплавкий, как молибден. «Люби меня! Возьми меня! Не жалей меня! Я твоя, а ты мой! Мой!» Надеюсь, тётка Шарлотта так и не надела слуховой аппарат.
В полночь возвращаю себя с олимпа на второй этаж, напрасно стараясь не скрипеть ступенями лестницы. Оказавшись в номере, опускаю себя на диван. Тело тает в блаженной истоме, а вот ноги больше не держат – трясутся и отказываются от работы. Сегодня я явно злоупотребил их добротой. Виновато трогаю ноющие ступни. Хотите, подержу вас в чудотворной воде?
Я и Кассандра. Старый больной мужик с тараканами в голове и молоденькая красотка. Девочка-эльф. Для чего всё это: нежность слов, ласка рук, безумие тел, рычание в ответ на стоны, стоны в ответ на рычание и одновременный сладкий венец? Меня тревожит какая-то космическая бессмысленность наших отношений. Любопытно, секс с девушкой, перемазанной в саже, – это такое извращение? Просто интересуюсь.
Я отдаю себе отчёт в том, что Кассандра – коварная змея, полная нераскрытых тайн природы. Значит, я сплю с ней в научно-познавательных целях? Наверное, нет. Точно нет. Для меня Кассандра – это маленькая испуганная девочка, заблудившаяся в страшном лесу, который посадили взрослые. Никто не узнает, сколько ею было пролито слёз. Неведомых. Невидимых. Горько-солёных. Дети же доверяют взрослым, а взрослые их предают, и земля покрывается осколками разбитых детских иллюзий. А я ведь мужчина. Мы, мужчины, должны заботиться о наших девочках. Такое правило.
Постукиваю кончиками пальцев по дивану. На моём тайном языке это означает: «Ложись спать, чудик. После инсульта ты стал такой чувствительный!»
Неожиданно гудит мой неугомонный мобильник. Он-то никогда не отдыхает. Первый час ночи. Кто это так поздно даже по всемирному счёту? Смотрю на номер телефона звонящего: Харун. Я просил афганца звонить мне в любое время. Вот он и звонит.
– Халло!
– Халло, уважаемый герр Росс!
– Есть новости?
– Есть. Из-за этого я и решил побеспокоить. Вы помните заметку о рыжеволосой девочке десяти-двенадцати лет, найденной в море недалеко от Сета?
– Да.
– Я только что нашёл ещё одну заметку.
– Да?
– Экспертиза ДНК показала, что это была не Кассандра Камбрэ.
Машалла!
