Сила иллюзии

Не расставайтесь с иллюзиями. Без них ваша жизнь превратится в тусклое существование.

Марк Твен

Лучший способ заслужить уважение других в этом мире — быть тем, кем хочешь казаться.

Сократ

С момента своего второго рождения Кейси Пиеретти приблизительно тридцать раз терял правую ногу.

«В “Универсальном солдате” был перелом; еще один — в “Пастыре”, — рассказывает Кейси. — В “Убивая мертвецов” мне ее отстрелили из крупнокалиберного пулемета. В “Геймере” — из гранатомета». Вальяжно развалившись в своем богато обставленном уютном доме в Санта-Барбаре, Кейси быстро проматывает оставшуюся часть презентационного ролика, вспоминая многочисленные триумфальные киноранения. Он хорош собой, уверенно держится в кадре, худощав, атлетического телосложения; короткие темные волосы тщательно зачесаны вперед; довершает образ киногероя открытая обаятельная улыбка. Вы вряд ли сразу узнаете его, но наверняка помните какое-нибудь из его увечий.

В «Говорящей с призраками» у него был перелом колена. В «Щите» его ногу разорвал в клочья питбуль. В «Шпионке» Дженнифер Гарнер прострелила ее насквозь из ружья для подводной охоты. В «Звездном десанте» ее целиком откусил гигантский жук. В свободное от нападений кровожадных собак и инопланетных насекомых время он занимается экстремальным вождением, подготовкой умопомрачительных прыжков, постановкой сложных сцен и серий эпизодов в боевиках. Каскадеры, особенно хорошие каскадеры, охотно участвуют в таких постановках, несмотря на огромный риск.

«По-моему, в этой профессии нет никаких границ. И я хочу все попробовать», — заявляет Кейси. Но сколько еще раз он сможет спрыгнуть с несущегося поезда или выпасть из мчащегося автомобиля, пока однажды удача не отвернется от него и он не получит серьезную травму или даже не распрощается с жизнью?

Взять хотя бы одну из сцен, где он прямо на глазах у зрителей теряет конечность. В фильме режиссера Джона Ву «Говорящие с ветром», повествующем о событиях времен Второй мировой войны, Кейси играет американского морпеха, участвующего в боях с японской Императорской армией во время вторжения на Сайпан. Захватив плацдарм на берегу, его взвод оказывается под огнем своих сослуживцев. Он бежит, уворачиваясь от артиллерийских снарядов и ярких вспышек рвущихся бомб, и вдруг его подбрасывает вверх ударной волной от мощнейшего взрыва, и зрители видят почерневшее лицо и руки в ожогах, а вместо кожи и костей под правым коленом — пустое место. В результате взрыва его правая нога превращается в обугленный кусок красно-черной плоти.

Специалисты из съемочной группы тщательно разметили маршрут движения Кейси, установили пиротехнику и разлили керосин и бензин так, чтобы их можно было поджечь в нужный момент. Когда Кейси добежал до первой точки, специальное приспособление подняло его тело в воздух, заставив приземлиться во второй. Причем вся сцена была снята за один дубль. Места для случайности просто не было. Впрочем, исполнение таких трюков — довольно-таки опасная работа. При каждой вспышке пламени Кейси оказывается в непосредственной близости от самого настоящего огня, контакт с которым может привести к тяжелой травме.

Как человек, ходивший по краю пропасти и на экране, и в жизни, он лучше, чем кто-либо другой, осознает всю степень риска. Подобно всем, кого мы называем «родившимися заново», он однажды, совершенно не ожидая этого, столкнулся с большой бедой и едва не попрощался с жизнью. Почему же он так легко подвергает себя колоссальному риску физического увечья ради денег? Что помогает ему бесстрашно выполнять трюки, при виде которых у людей стынет кровь в жилах?

Иногда самый сложный трюк — убедить себя, что ты ничем не рискуешь.

* * *

Риск — неотъемлемая часть жизни. Практически любая деятельность, даже та, которая кажется безопасной, сопряжена с некоторой долей риска. В вашу машину может ударить молния — сразу после того, как вы выедете на встречную полосу и попадете в аварию. И все это лишь через пару минут после того, как вы выйдете из ресторана, где подхватите сальмонеллез, отведав сэндвич с листьями салата. Но большинство из нас рассматривают такие сценарии развития событий как маловероятные. А потому мы спокойно садимся за руль даже в ливень и без всякого страха ужинаем в кафе за углом. Впрочем, когда речь идет о прыжках с парашютом, прыжках с тарзанкой или о работе каскадера, мы уже не так решительно настроены, полагая, что риск слишком высок.

Восприятие риска сказывается на поведении. Существует множество исследований, указывающих на связь между готовностью человека заниматься какой-либо деятельностью и его представлениями о рискованности этой деятельности. В большинстве случаев люди, считающие, что превышать скорость не совсем безопасно, ездят медленнее остальных, люди, видящие в курении угрозу для здоровья, не курят, а люди, находящие незащищенные половые контакты небезопасными, всегда пользуются презервативами. Разумеется, стремление к осторожности в ситуации, когда мы понимаем, что подвергаемся риску, является вполне рациональным. Но восприятие риска не всегда совпадает с реальностью.

В качестве примера можно рассмотреть обмен короткими сообщениями за рулем. Для определения объективной опасности, связанной с этим действием, исследователи часто используют реалистичные симуляторы вождения и сравнивают поведение за рулем в момент чтения или написания текстового сообщения с поведением водителя, внимание которого полностью сосредоточено на дороге. Результаты потрясают: в ряде исследований было показано, что те, кто читает или пишет сообщения, в четыре раза больше времени не смотрят на дорогу, а скорость реакции в опасной ситуации у них на 35% ниже. Более того, в ходе исследования, проведенного Министерством транспорта США в 2009 году и включавшего изучение манеры вождения 100 профессиональных водителей, а также сведений о совершенных ими нарушениях правил дорожного движения в течение последних 18 месяцев, выяснилось, что обмен сообщениями в 23 раза увеличивает вероятность аварии или опасной ситуации. Так что писать сообщения друзьям, когда вы за рулем, не стоит — это очень опасно. При этом мы подвергаем риску не только свою жизнь, но и жизнь других людей. Наверняка, если бы мы могли сами точно оценить степень риска, мы бы не стали этого делать. Но, как оказывается, в большинстве своем люди на это не способны.

Опросы показывают, что до 73% водителей в США по крайней мере иногда отправляют или получают текстовые сообщения находясь за рулем. То же самое верно в отношении 66% водителей в Австралии и 62% в Великобритании. Судя по всему, люди не думают, что это так уж рискованно. Не так давно новозеландский психолог Шарлин Халлетт из Оклендского университета и ее коллеги Энтони Ламберт и Майкл Риган провели исследование, в рамках которого обратились более чем к тысяче водителей по всей стране с вопросом о том, как они относятся к обмену сообщениями и как это влияет на их поведение за рулем. Лишь 41% опрошенных охарактеризовали обмен сообщениями за рулем как «очень небезопасное» занятие. При этом 30% респондентов заявили, что обмен сообщениями во время вождения — это «очень безопасно» или «умеренно безопасно», тогда как 29% полагали, что этот вид деятельности «умеренно небезопасен». Поэтому общий итог не вызывает удивления: 59% опрошенных признались, что регулярно отправляют и получают текстовые сообщения, находясь за рулем. Он вступает в противоречие с упомянутым выше выводом об увеличении риска в 23 раза.

К счастью, как показывают те же исследования, люди способны изменить отношение к риску под давлением фактов, хотя добиться этого очень трудно. Но большинство из нас в повседневной жизни не имеют доступа к достоверным данным, а в отсутствие таких данных риск превращается в исключительно субъективную категорию. Когда кто-то называет какой-либо вид деятельности «слишком рискованным», чаще всего оказывается, что это мнение отражает не столько реальную действительность, сколько ее восприятие этим человеком.

* * *

Первый трюк, выполненный Кейси на публике, не был связан с риском увечья, но запомнился он всем надолго.

Рослый, шустрый 16-летний парень, Кейси был одним из тех, кто первым отвечал на уроках математики и быстрее всех гонялся за мячом по баскетбольной площадке. С чувством юмора у него тоже все было в порядке, что он доказал, заявившись однажды утром на общешкольное мероприятие в женском платье.

Его трюк был не из разряда тех, которые сразу привлекают к себе внимание обилием пиротехнических эффектов, — так, обычная попытка как-то заявить о себе. Но когда Кейси оказался в переполненном зрителями зале, он понял — такого в его жизни еще не было. Все глаза были устремлены только на него. «Вряд ли кто-то из присутствующих догадывался о том, что творилось в моей голове, — вспоминает он. — Было весело, по крайней мере мне. Я рано осознал, что мне нравится быть на виду, вызывать восхищение или насмешку у сверстников, совершая какие-то поступки или пытаясь сделать что-то, далеко выходящее за рамки социальных условностей. Я с головой окунулся в мир нонконформизма. Мои выходки находили отклик, и поэтому я уже не мог остановиться. Например, играя в школьном спектакле, я произносил свою роль с забавным акцентом. Я делал то, чего никто просто не ожидал». Для кого-то появление на школьном мероприятии в женском платье — рискованный поступок, грозящий не самыми приятными последствиями для учебы и общения. Но Кейси это совсем не беспокоило.

Он никогда не думал, что эти глупые выходки в будущем приведут его в мир безрассудной удали, мир акробатических кинотрюков и телевизионных сцен смерти, и уж тем более никто бы тогда не поверил, что паренек из провинциального городишки так быстро превратится в одного из самых востребованных каскадеров Голливуда. Хотя Кейси никогда особенно не задумывался о будущем: по его словам, он был уверен, что его будущее зависит только от него самого. Он мог стать кем угодно, и делать это — что бы то ни было — лучше всех. «Я всегда к этому относился так: если я твердо решу заняться чем-то, у меня это обязательно получится, да еще и лучше, чем у остальных. Я буду стараться изо всех сил, чтобы доказать всем, что я это могу».

Может быть, дело в чувстве собственного достоинства или прямоте, но, разговаривая с Кейси, невольно заражаешься его напором и энтузиазмом. Его посыл предельно ясен: залог успеха — тяжелый труд и уверенность в собственных силах. Но работа каскадера — рискованная игра. Например, в 1998 году во время съемок сериала «Ворон: лестница в небо» в результате постановочного взрыва погиб каскадер Марк Акерстрим. Еще один пример — гибель Альберта Джона Бакунаса, который, выполняя трюк с падением с 90-метрового небоскреба «Кинкейд Тауэрс» в городе Лексингтон в штате Кентукки для фильма «Сталь» в 1979 году, пропорол надувную подушку. (Для тех, кого это интересует, можем сообщить, что при свободном падении на твердую поверхность шансы на выживание равны нулю уже при падении с высоты 27–30 метров.) Несмотря на все меры предосторожности, несчастные случаи в мире каскадерских трюков происходят ежегодно, приводя к тяжелым травмам или даже гибели актеров.

«Когда ты делаешь эту работу, твоя жизнь определенно находится в твоих собственных руках, — говорит Кейси. — Я не раз мог свернуть шею, переломать ноги и руки, получить ожоги или даже потерять конечность». Любопытно, что, ясно осознавая всю степень опасности своей работы, он почти уверен, что катастрофа такого рода ему не грозит, иначе бы он этим не занимался. Когда его спрашивают об этом, он с улыбкой отвечает: «Но ведь я же профессионал!»

* * *

Кейси явно занижает степень риска — многие люди на его месте думали бы иначе. Кто-то вообще может обвинить его в отрыве от реальности. Но он такой далеко не один. Научные исследования в этой области, которые проводятся уже более тридцати лет, показывают, что такие «иллюзии» широко распространены.

Когда вас в следующий раз пригласят на вечеринку, попробуйте провести небольшой эксперимент. Сначала попросите поднять руку тех, кто думает, что подвергается меньшему риску, чем среднестатистический человек. Потом тех, кто считает, что рискует в той же степени, что и обычный обыватель. Наконец, тех, кто верит, что рискует больше остальных. Под риском подразумевается все, что может угрожать жизни, — от сердечного приступа и рака до аварии и ограбления. Большинство присутствующих скажут, что они подвергаются меньшему риску, чем обычный человек. Именно к такому выводу пришел психолог Нил Вайнштайн из колледжа Кука Ратгерского университета в рамках фундаментального исследования, результаты которого были опубликованы в Journal of Personality and Social Psychology в 1980 году. Он задал простой вопрос более чем 250 студентам колледжа: «Если сравнить с другими студентами колледжа того же пола, какова вероятность, что с вами случится что-то из перечисленного ниже?» Потом он перечислял им 24 примера ситуаций, связанных с чем-то негативным, — от просто заставляющих понервничать (покупка подержанного автомобиля, который оказывается самой настоящей шихтой) до имеющих катастрофические последствия (развитие рака). В 19 случаях из 24 большинство студентов указали, что уровень риска ниже среднего. Более того, количество тех, кто думал, что он в большей безопасности, в четыре раза превышало количество студентов, полагавших, что им грозит большая опасность, чем среднему студенту! Разумеется, такое просто невозможно по законам статистики. Если исходить из определения среднего студента, то студенты должны были разделиться на две примерно равные группы, при этом большая часть из них должна была продемонстрировать результаты, близкие к средним.

Конечно, есть соблазн сделать допущение, что этот феномен характерен лишь для идеалистически настроенных студентов колледжа, которые еще не испытали на себе все тяготы взрослой жизни. Однако десятки исследований, проведенных после выхода в свет работы Вайнштайна, убеждают в обратном: этот феномен, который называют «сравнительным оптимизмом», характерен для взрослых и детей независимо от возраста.

Подобно Кейси, большинство людей уверены, что «это» — чем бы оно ни было — никогда с ними не случится.

* * *

После первого года обучения в Уэссак-колледже, где он получил полную стипендию и попал в состав баскетбольной команды, Кейси приехал на каникулы в родной Карсон-Сити. Тот вечер он провел в компании старых приятелей — выпускников 1984 года. Потом Кейси и его лучший друг Кенни отправились домой на сверкающем черном «олдсмобиле», на восстановление которого они свое время потратили немало времени и сил. Под оглушительный рев мощного мотора, работавшего на самых высоких оборотах, на какие только был способен заботливо починенный четырехкамерный карбюратор, машина неслась по петляющему шоссе. Приблизившись к очередном повороту, она резко повернула влево — сначала машину сильно занесло, потом она выровнялась и стала снова набирать скорость, устремляясь вперед.

Но на этот раз из-под капота показался дым. Едва ребята вырулили на обочину, машина заглохла и больше не завелась.

Кейси, который был за рулем, открыл дверь и вышел из машины, отмахиваясь от валившего из-под капота дыма. Сидевший рядом Кенни выскочил и начал кричать: «Я же просил тебя не лихачить с незакрепленным аккумулятором!» В этот вечер они неплохо провели время — безудержное веселье, танцы, флирт; Кейси даже чуть было не угодил в драку. Но он никогда не выпивал, если знал, что нужно будет сесть за руль. За несколько лет до того рокового дня его отец и брат попали в аварию и погибли по вине человека, севшего за руль пьяным. Эта потеря произвела неизгладимое впечатление на Кейси, вызвав затяжную депрессию, от которой он только-только начинал оправляться.

Кейси посмотрел на пустое шоссе и прикинул возможные варианты: ждать помощи, бросить машину и добраться до города пешком, попытаться найти телефонную будку в этой безлюдной местности и вызвать эвакуатор или самостоятельно дотолкать машину до дома. Кенни покачал головой и решительно заявил: «Я не оставлю машину черт знает где». Так что Кейси не осталось ничего другого, как дотолкать ее до гаража отца Кенни, который находился в двух милях от места поломки, то есть в часе ходьбы. Он взялся за задний бампер, а Кенни выжал сцепление. Металлическая громада содрогнулась и медленно покатилась вперед.

Наконец вдалеке показался гараж, суля долгожданный отдых. Света не было ни в окнах, ни под навесом. Под одиноким фонарем виднелся небольшой островок света, за которым раскинулись погруженные во тьму просторы Сьерра-Невады.

Внезапно Кейси услышал похожий на ворчанье шум старого мотора, неуклонно нараставший в темноте. Позади вырисовался силуэт «форда» — он пересек белую линию, и начал рыскать из стороны в сторону, набирая скорость. Одна из стен гаража на мгновение показалась из тьмы. Потом что-то с сокрушительной силой ударило Кейси сзади. Его тело как будто размазали по автомобилю Кенни. Сознание пронзила вспышка невыносимой боли. Прежде чем провалиться во тьму беспамятства, он еще пять метров проехал зажатый между двумя автомобилями, которые сцепились бамперами.

«Врезавшийся в нас водитель был пьян, — спокойно поясняет Кейси. — От моей правой ноги ниже колена ничего не осталось. Оба колена оказались вывернуты наизнанку. Левая большая берцовая кость полностью раздроблена. Я потерял треть икроножной мышцы. Левая ступня, хотя и была сломана, все-таки осталась на своем месте».

Разве мог кто-то представить, что два пьяных водителя с промежутком в шесть лет разрушат жизнь семьи Пиеретти? Разумеется, зная, как погибли отец и брат, Кейси понимал, насколько рискованно идти по плохо освещенному шоссе. Но, в полном соответствии с результатами исследования Нила Вайнштайна, в глубине души Кейси был уверен, что подвергает себя небольшому риску — во всяком случае ниже среднего.

Очнувшись в госпитале и осознав, какой длинный путь ему предстоит пройти до выздоровления, Кейси, как ни странно, почти сразу нашел в себе силы трезво оценить положение и смириться. «Я мог умереть, я должен был умереть, — рассуждает он. — Но я был жив, и я не собирался зря терять время. Сначала в моей жизни были отец и брат — я привык к ним. Потом мне пришлось учиться жить без них. С ногой было все то же самое. До девятнадцати лет у меня было две ноги, а теперь мне нужно было жить с одной. Мой внутренний мир остался прежним, но вот поведение и возможности изменились кардинально».

Спустя всего несколько дней после аварии Кейси твердо решил как можно быстрее пройти курс реабилитации и уже через год принять участие в соревнованиях по триатлону. Даже если на первый взгляд все это очень напоминает тот тип основанного на отрицании позитивного мышления, которого так старались избежать Алан Лок и Мартен ван дер Вейден, на самом деле это было не так. Кейси был реалистом и трезво оценивал ситуацию, в которую загнала его жизнь, — он не отрицал, не игнорировал и не искажал факт отсутствия ноги. Он полностью осознавал, какие трудности его ждут, и был готов ко всему. «Большинство людей сказали бы “никогда”, но я просто знал, что справлюсь и что ничего лучше мне не придумать. Я был готов идти напролом». И это не пустые слова — через год после аварии, практически день в день, Кейси надел протез из углеродного волокна и пробежал милю за семь минут. Не прошло и года, как он начал участвовать в соревнованиях — не самая простая задача даже для человека с двумя совершенно здоровыми ногами, не говоря уже о тех, кто пережил серьезную травму. В ком-то из друзей Кейси эта непоколебимая уверенность в собственных силах вызывала восхищение; другие думали, что он находится в плену иллюзии.

Правы были и те и другие.

* * *

На восприятие людьми риска влияет множество факторов, но самым важным из них, вероятнее всего, является уверенность в возможности самому решать, какой будет твоя жизнь, то есть то, чего Кейси не занимать. Люди, думающие, что сами определяют течение собственной жизни, ощущают себя менее уязвимыми, чем те, кто считает себя заложником обстоятельств. В упомянутом исследовании с участием студентов Нил Вайнштайн хотел не только ответить на вопрос о существовании сравнительного оптимизма, но и выяснить, какие факторы способствуют его формированию. Для этого он попросил участников исследования поделиться своим восприятием ряда явлений, которые, по его мнению, могли быть связаны с более высокой степенью сравнительного оптимизма, включая внутреннюю оценку вероятности наступления негативных событий, информацию об аналогичных событиях, имевших место в их жизни в прошлом, и то, насколько важно для них было, чтобы эти события никогда больше не повторялись. Оказалось, что представление людей о собственной способности контролировать события более тесно связано со степенью сравнительного оптимизма, чем любые другие факторы. Из множества факторов, изученных за три десятилетия с момента публикации работы Вайнштайна, пожалуй, лишь определяемая стереотипами вера в то, что «такое случается только с определенными людьми» — людьми с другим цветом кожи, людьми с избыточным весом, людьми преклонного возраста, — вызывает еще большую склонность к недооценке степени риска вопреки реальности.

Психолог из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Шелли Тейлор предложила термин «позитивная иллюзия» для обозначения завышенной оценки собственной способности контролировать ситуацию и не менее далекого от действительности образа «Я». Шелли и ее коллеги за 20 лет исследований сумели доказать наличие подобных иллюзий у подавляющего большинства людей. Поначалу кажется, что она почти всех нас считает безумцами, живущими в мире ложных представлений. На самом же деле это не совсем то, что Шелли имеет в виду. Бывают иллюзии, представляющие собой результат крайне искаженного восприятия реальности. Например, люди с тяжелыми формами шизофренического расстройства могут верить, что они новое воплощение Иисуса Христа, что они обладают способностью внушать мысли другим (например, ведущим новостей на телевидении), что они работают на спецслужбы или, наоборот, являются объектом слежки со стороны тайной полиции. Неспособность адекватно воспринимать реальность делает невозможной жизнь среди нормальных людей, часто приводя к потере работы, ухудшению отношений с окружающими и даже госпитализации. В то же время Тейлор и ее соавтор Дэвид Армор пишут в статье в Journal of Personality, что позитивные иллюзии — это «слегка завышенная самооценка (самовозвеличивание), переоценка собственной способности контролировать ситуацию и чрезмерно оптимистичные ожидания относительно будущего». То есть речь идет не об «умопомешательстве», а об уверенности в себе.

До сих пор мы утверждали, что наличие таких положительных иллюзий, в особенности завышенной оценки собственной способности контролировать ситуацию, связано со склонностью к рискованному поведению. И хотя готовность рискнуть помогла Кейси стать одним из самых востребованных каскадеров в Голливуде, он, безусловно, исключение. Остальным людям, то есть нам с вами, чрезмерная уверенность в своей способности контролировать ситуацию не сулит ничего хорошего. Не так ли? Как ни удивительно, сейчас появляются исследования, показывающие, что во многих случаях верно обратное.

* * *

В 1970-е годы, изучая организационное поведение в аспирантуре Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, Маршалл Голдсмит впервые обратил внимание на некоторые особенности и модели поведения, которые характерны для многих исключительно успешных людей. В течение следующих 35 лет Голдсмит посвятил тысячи часов беседам с топ-менеджерами крупнейших и влиятельнейших компаний в мире, пытаясь понять, из каких личностных качеств вырастает успех. Он обедал вместе с ними, присутствовал на совещаниях, наблюдал их в рабочих кабинетах и даже бывал у них дома. Уже в начале исследования он заметил одну необычную особенность.

«Все эти успешные люди одержимы идеями! — утверждает Голдсмит, но сразу же оговаривается: — Однако не следует толковать это в негативном ключе. На самом деле одержимость помогает нам действовать более эффективно. По определению одержимость и точный расчет несовместимы. Но если цель можно точно рассчитать, значит планка занижена».

Голдсмит заметил, что, хотя, поддаваясь иллюзии контроля, люди рискуют потерпеть неудачу, они тем самым добиваются иного результата, представляющего значительный интерес: иллюзии побуждают их повторять попытки, несмотря на неудачи. «Уверенность в собственной неординарности, даже если это иллюзия, побуждает нас к поискам нового, — настаивает Голдсмит. — Успешные люди много ошибаются, но они и пробуют много всего нового. Когда что-то не получается, они продолжают двигаться вперед, пока идея не заработает. Это относится и к пережившим травму, и к выдающимся предпринимателям».

Убежденность людей в своей способности творить собственную судьбу может показаться проявлением излишней самоуверенности. Однако Голдсмит предостерегает от поспешных выводов — это не нарциссизм, даже если на первый взгляд именно так и кажется. «На самом деле это — уверенность в себе. Если попытаться найти что-то общее у всех мегауспешных руководителей в мире бизнеса, на первом месте стоит уверенность в себе. Как показывает мой опыт, во главе компаний нет сомневающихся в своих силах людей, равно как нет их и среди топ-менджеров корпораций с многомиллиардными оборотами».

Пример родившихся заново также показывает, что иллюзия контроля делает людей способными на удивительные свершения. Внутреннее ощущение контроля толкает на самые безрассудные поступки. И оно даже определяет, что это будут за поступки. Когда она бросила все ради рискованной карьеры рок-звезды, Аша Мевлана просто не могла без таких иллюзий. Не мог без них и Алан Лок, когда решил стать первым незрячим человеком, который пересечет на веслах Атлантический океан. Это позволяет понять, почему большинство опрошенных нами рожденных заново твердо верили, что у них было и право, и возможность совершать поступки, которые они совершили. Как и в случае с умопомрачительно богатыми главами корпораций из работ Голдсмита, положительные иллюзии повышали шансы рожденных заново на успех. Без твердой веры в то, что, несмотря на множество фактов, говорящих об обратном, они являются хозяевами собственной судьбы, эти люди, вероятнее всего, никогда бы не пережили второе рождение.

Согласно Голдсмиту, успешные люди убеждены, что они смогут добиться всего, чего захотят. «Люди, верящие в свой успех, видят возможности там, где остальные видят угрозу, — поясняет он. — Попросту говоря, они не боятся пробовать себя в самых разных сферах».

Разумно задаться вопросом: не начинаем ли мы противоречить сами себе? Во второй главе мы утверждали, что позитивное мышление может приводить к опасным последствиям, а теперь мы, кажется, заявляем об обратном. По этой причине важно противопоставить иллюзию контроля, которая может быть продуктивной, основанному на отрицании позитивному мышлению, которое, как мы ранее утверждали, может быть разрушительным. Эта проблема стала предметом интереса Шелли Тейлор, посвятившей ей отдельную статью в Journal of Personality. «На поверхности позитивные иллюзии кажутся отключающим сознание снотворным, которое помогает людям переживать трудные ситуации, давая им возможность игнорировать объективные факты и поддерживать схожую с отрицанием и питаемую воображением веру в то, что все будет хорошо, если ничего не предпринимать и просто ждать, когда все само разрешится», — пишет она. Но если основанное на отрицании позитивное мышление дает искаженную картину происходящего, позитивные иллюзии являются проявлением слегка завышенной самооценки и не совсем адекватной оценки своей способности влиять на будущее. Отрицание или искаженное восприятие неприятной ситуации может помочь примириться с ней на короткий срок, но в долгосрочной перспективе это может привести к негативным последствиям, поскольку первый шаг к решению проблемы — признать ее наличие. Напротив, слишком большая уверенность в собственных силах, даже если она отчасти не соответствует действительности, судя по всему, помогает находить решение проблем. В тот вечер Кейси не думал, что его может сбить машина, но она его сбила. При этом он все равно продолжал верить, что является хозяином собственной судьбы: пускай он был не в силах контролировать обстоятельства, но только он решал, как к ним относиться и как подстраиваться под них.

Мы говорим здесь о той же обоснованной надежде, о пользе которой мы рассуждали во второй главе, но теперь наше рассмотрение будет более предметным. Наш основной тезис можно свести к удобной, пускай и несколько упрощенной, математической формуле: трезвая оценка ситуации + уверенность в своей способности влиять на течение жизни своими действиями = обоснованная надежда. В десятках исследований было показано, что надежда является определяющим фактором успеха в спорте, учебе, поддержании душевного и физического здоровья, поиске смысла существования и даже психотерапии.

В одном из своих исследований Дэвид Фельдман (один из авторов этой книги) вместе с коллегами Кевином Рэндом и Кристиной Кале-Вроблески в начале весеннего семестра опросили более ста пятидесяти студентов, чтобы узнать, чего они хотят добиться к концу учебного года. Как и ожидалось, исследователи столкнулись с широким спектром амбиций и устремлений, начиная с «получить высокий средний балл» и «сбросить вес» и заканчивая «заработать еще десять тысяч долларов для нашего отделения Американской ассоциации содействия ООН» и «посвящать больше времени Богу, чтобы найти свой путь на земле». Они хотели определить, можно ли предсказать, кто продвинется дальше других к своей цели к концу семестра, — не самая простая задача, если, конечно, у вас нет дара ясновидения. Три месяца спустя, когда семестр близился к концу, студентов снова пригласили, чтобы они рассказали о своих достижениях. В среднем студенты, которые надеялись на большее в начале семестра, продвинулись дальше тех, чьи ожидания были не так высоки, по всем семи направлениям.

Это может объясняться тем, что студенты с высокими ожиданиями прикладывали больше усилий для достижения своих целей и использовали больше возможностей, в особенности когда сталкивались с трудностями. Оптимистично настроенные люди демонстрируют большую готовность к решению проблем, подходя к ним комплексно: сначала они собирают информацию о проблеме, потом обращаются к другим за практической помощью и, наконец, предпринимают конкретные действия. Исследователи из Университета штата Аризона Нэтали Эггум, Джули Саллквист и Нэнси Айзенберг привели данные, доказывающие этот тезис. Воспользовавшись услугами местных переводчиков, они опросили 52 подростка из деревень вокруг города Тороро в Уганде с целью изучения связи между оптимистическим настроем и способностью находить выход из трудной ситуации. Трудностей в Уганде, где нищета, насилие, смерть родителей от СПИДа — обычное дело в жизни многих детей, более чем достаточно. Так, к 13 годам 21% подростков теряют одного родителя, 63% систематически недоедают и 56% сами становятся объектом насилия или являются свидетелями насилия. Многие дети сталкиваются с несколькими проблемами сразу. «Когда отец умер, было трудно. Я даже собирался уйти из школы, — рассказывает один из мальчиков. — Мы голодали. Работы у мамы не было, и получить ее не было никакой возможности». Опрос показал, что дети с более высоким уровнем позитивных ожиданий стремились задействовать больше разнообразных стратегий адаптации к трудным обстоятельствам, и, что важнее всего, они, судя по их рассказам, были более ориентированы на решение и предупреждение конкретных проблем. Опуская подробное описание своего заведомо тяжелого положения, они сосредотачивались на действиях, которые предпринимали, чтобы подбодрить себя и изменить ситуацию к лучшему. Вот как они сами объясняли мотивы своего поведения: «Вместо того чтобы раздражаться, я лучше сяду за книги и успокоюсь»; «Я учусь, и я радуюсь, когда получаю хорошие оценки»; «Если у меня есть что-то на грядках, то я иду и занимаюсь ими».

Как раз эта сосредоточенность на «делании» может помочь сохраняющим оптимизм людям изменить жизнь к лучшему. Если бы кому-нибудь другому пришлось иметь дело с травмами и трагедиями, ежедневно переживаемыми молодыми угандцами, наверняка он счел бы более разумным сдаться. Эта ситуация напоминает миф о Сизифе, которого боги обрекли день за днем вкатывать на высокую гору громадный камень лишь для того, чтобы увидеть, как он катится обратно к подножию. Какой смысл что-то делать?

Возможно, эти подростки из Уганды знают что-то такое, чего не знаем мы. Может быть, они могут преподать нам урок о пользе веры в возможность исправить положение, несмотря на все препятствующие этому обстоятельства. Более того, такая надежда, судя по всему, помогает компенсировать негативные последствия травмы. Когда психолог Керри Глас из Университета Южной Каролины и ее коллеги опросили 228 взрослых, переживших ураган «Катрина», выяснилось, что люди с более высоким уровнем оптимизма легче переживали горе и меньше страдали от симптомов посттравматического стрессового расстройства. Аналогичные результаты были получены Дэвидом Берендесом, Фрэнсисом Кифе и их коллегами из Медицинского центра Университета Дьюка. Опросив 51 пациента с диагнозом «рак легких», они обнаружили, что люди, которые сохраняли надежду, реже впадали в депрессию и, независимо от тяжести заболевания, меньше страдали от таких симптомов, как боль, усталость и кашель.

Истории родившихся заново совершенно не похожи одна на другую, но, знакомясь с ними, мы раз за разом видим в них проявления обоснованной надежды. Создается впечатление, что все они отправляются куда-то, где могут попробовать свои силы в разных областях, в том числе совершенно новых для себя. Травма выступает в роли катализатора, но не менее важен нестандартный подход к оценке риска, основанный на неизменной вере в возможность самому влиять на свою судьбу, предпринимая те или иные действия. Даже если сторонним наблюдателям их вера в собственную способность контролировать ситуацию может показаться не совсем оправданной, она, выступая в качестве своего рода пророчества, которое сбывается несмотря ни на что и создает условия для лучшего будущего.

* * *

Через четыре года после аварии, стоившей Кейси конечности и едва не стоившей ему жизни, он снова оказался на обочине загруженного шоссе. Дождь и тучи, нависшие над федеральной трассой № 101, забитой плотными рядами машин спешащих на работу жителей пригородов, делали перемещение по ней еще более опасным занятием. Кейси, одетый в костюм со светоотражателями, защелкнул замки на роликовых коньках и затянул крепления системы подвесов, на которой держалась его искусственная нога. Поставив правый конек на дорогу, он потопал им, чтобы проверить надежность крепления к протезу. Накапливавшаяся на бетонном покрытии шоссе дождевая вода делала его все более скользким. Кейси должен был учесть это, отправляясь в путь. Уже через милю он привык к ритму и перестал замечать звуки, издаваемые роликами при каждом движении. Он решил всех удивить, проделав путь от Сан-Диего до Вашингтона длиною 3000 миль на роликовых коньках. Но не только расстояние делало это путешествие сравнимым с опасным каскадерским трюком: он рисковал быть раздавленным машинами, ему предстояла постоянная борьба с обезвоживанием и палящим солнцем, он должен был пересечь всю страну без больших передышек.

Современные протезы конечностей — удивительные устройства на грани фантастики, которые часто позволяют людям полноценно жить, ничем не жертвуя и не идя на компромиссы. Состоя из материала, изготавливаемого из углеводородного волокна, и сложной системы накладок, ремней, рукавов и герметичных уплотнений, с помощью которой они крепятся к телу, с каждым годом протезы становятся все легче, практичнее и удобнее.

Свою первую искусственную ногу Кейси получил практически сразу после аварии. Всего за несколько месяцев до того он был подающим надежды амбициозным спортсменом, которого пригласили бесплатно учиться в Уэссак-колледже в Неваде и играть за местную баскетбольную команду. Из-за аварии ему пришлось распрощаться со стипендией и перевестись в Калифорнийский университет в Санта-Барбаре. Чтобы платить за обучение, он попытался устроиться вышибалой в ночной клуб: когда однажды верзила, который обычно выполнял эти функции, не вышел на работу, Кейси предложил хозяину заведения подменить его.

Большинство на месте Кейси не решились бы взяться за такую работу, справедливо полагая, что одноногий вышибала вряд ли сможет вселить страх в потенциальных дебоширов. Но Кейси не такой, как все. К несчастью, владелец клуба отказался принять его на работу. «[Он] усомнился в моей способности делать это. Как только я потерял ногу, все вокруг стали твердить, что я чего-то не могу, — вспоминает Кейси с нотками возмущения в голосе. — С другой стороны, забыть об аварии и попытаться жить, как прежде, было, конечно, невозможно. Но по сути своей я оставался все тем же человеком, и это была чистой воды дискриминация».

Что же мог сделать Кейси в этой ситуации? Движимый все той же чрезмерно оптимистичной верой в способность самостоятельно выстраивать свою жизнь, совершая те или иные поступки, Кейси не сомневался, что есть вещи, которые люди с двумя здоровыми ногами не смогут или просто не станут делать. Он решил: «Я совершу такой поступок, который покажет всем, что я на многое способен, и больше никто и никогда не будет говорить мне, что я могу и чего я не могу». Это должно было быть что-то заметное, впечатляющее и совершенно не похожее на все, что было раньше. Кейси весьма смутно представлял себе, каким именно будет этот потрясающе смелый поступок, пока в дело не вмешался случай и в жизни Кейси не произошла встреча, которую он мастерски использовал.

В 1987 году во время перелета в Майами рядом с Кейси оказался человек с ампутированной конечностью. «Я не мог поверить своим глазам. Он был точно такого же роста, как я, но только у него не было левой ноги, а не правой, как у меня», — рассказывает Кейси. Сосед оказался членом сборной США по лыжному спорту. У него был спонсорский контракт с компанией Rollerblade. Конечно, будучи одноногим, он пользовался только одним коньком, так что предложил ненужный второй конек Кейси. Впоследствии этот конек оказался весьма удобным средством передвижения по обширному кампусу Калифорнийского университета в Санта-Барбаре — каким бы красивым ни был пейзаж, тратить все свободное время на перемещения между зданиями было не совсем удобно.

Необычный одноногий студент, разъезжавший по территории университета на одном коньке, быстро привлек внимание девушки, входившей в состав университетской команды по трюкам на роликовых коньках. «Почему ты не катаешься на двух коньках?» — спросила она.

«Совместить конек с протезом оказалось не так просто, — вспоминает Кейси. — Эта милейшая девушка кому-то позвонила и раздобыла для меня второй конек в пару к тому, что у меня уже был. Первым делом я разобрал его и вынул утяжеления, чтобы сделать его легче. Ступня не совсем помещалась, так что мне пришлось немного поработать над протезом». Так, в возрасте 24 лет Кейси, приняв приглашение той отзывчивой девушки, стал членом Team Rollerblade — команды трюкачей, славящейся своей агрессивной ездой на роликовых коньках.

Именно тогда, почувствовав себя более уверенно, Кейси нашел способ раз и навсегда убедить остальных, что он не пустое место. «На одном благотворительном мероприятии я встретил парня по имени Джоэл Ботт. Он заразил меня безумной идеей пересечь страну на роликах, — продолжает Кейси свой рассказ. — Предполагалось, что по пути мы будем встречаться с людьми, рассказывать им о проблемах инвалидов и собирать деньги на банк протезов для детишек, потерявших конечность, — это должны были быть отремонтированные протезы других детей, которые из них выросли». Постепенно от идеи они перешли к действиям, и весной 1993 года Джоэл и Кейси отправились в турне под названием «Через всю Америку на роликовых коньках» (Blade Across America). «В тот момент я был уверен, что у меня все получится», — говорит он, и его вера в собственную способность влиять на ситуацию лишь крепла по мере того, как росли ряды компаний и частных лиц, которые были готовы спонсировать его путешествие по стране.

Участники Blade Across America стартовали с большой помпой с Мишн-бич в Сан-Диего в окружении толпы журналистов. Двое роллеров направились из Калифорнии по окруженному пустыней невзрачному шоссе в направлении невысоких бурых гор на юго-западе, проезжая по 50 миль в день — это достаточно много, чтобы не испытывать недостатка впечатлений. Пустыни сменяются городами, города распадаются на районы. У каждой местности свой неповторимый характер. Кейси катился мимо сливающихся в один бесконечный поток торговых центров, рекламных щитов, заправок, жилых районов, офисных зданий из стекла и бетона, фабрик, школ, кладбищ и церквей. То и дело асфальт сменялся гравием, песком, грязью, дегтем. Цвет неба из багряного переходил в серый, глубокий синий, насыщенный фиолетовый, свинцовый, черно-коричневый.

В Нью-Мексико двое путешественников впервые установили рампы и показали публике трюковое шоу, дав три представления за вечер. После этого они выступали у военных госпиталей, на школьных парковках и у магазинов роликовых коньков, выполняя трюки и прыгая через препятствия, в роли которых — к огромной радости присутствующих — выступали журналисты, машины и сами зрители. Под восторженные крики толпы Кейси выделывал всевозможные пируэты в воздухе, внезапно разворачивался, а потом стремительно набирал скорость, демонстрируя полный контроль над телом и необычайное мастерство.

Разумеется, блеснуть мастерством получалось не всегда.

Во время представления в Техасе, уже порядком подустав, Кейси решил сымпровизировать, но во время трюка один конек соскользнул с рампы, и Кейси задел зрителя, через которого хотел перепрыгнуть. Несколько дней спустя в Ричмонде, в штате Вирджиния, когда он попытался выполнить прыжок через «кадиллак», у него отстегнулся протез. Кейси упал на землю, вывихнув плечо и ободрав правый бок. Полученные травмы были настолько серьезными, что врач запретил ему вставать на ролики.

Не испугавшись предостережений врача, уже утром следующего дня Кейси схватил коньки и экипировку, проглотил энергетический батончик и снова пустился в путь. С подвязанной рукой он катился по дороге в Маунт-Вернон при 35-градусной жаре как ни в чем не бывало, хотя и чуть менее уверенно, чем накануне.

Применяя формулу обоснованной надежды, можно легко объяснить, почему Кейси не сдавался. Он прекрасно понимал, с какими испытаниями и невзгодами ему предстоит столкнуться во время путешествия и как трудно будет в дороге с протезом вместо ноги, однако он ни на секунду не усомнился в собственной способности довести дело до конца. В этом сочетании трезвого осознания всей серьезности ситуации и уверенности в том, что ты сможешь справиться с ней, и кроется секрет непреклонной решимости преодолеть любые препятствия, которых немало в человеческой жизни.

* * *

После тура Blade Across America за Кейси закрепилось прозвище, ставшее популярным среди коллег и поклонников. «Люди называли меня Суперкалека. Звучит забавно, но в этом что-то есть», — признается он. По мнению скептиков, проблема в том, что чрезмерный интерес к исключительным достижениям горстки выдающихся инвалидов, или «суперкалек», отвлекает внимание общественности от повседневных потребностей большинства других людей с ограниченными возможностями. «Но мне хотелось верить, что от моих трюков есть какая-то польза, — говорит Кейси. — Поначалу это был способ доказать, что я могу делать все с одной ногой так же, если не лучше, как люди с двумя ногами, но потом это вылилось в нечто большее». В июне 1993 года Кейси выступил перед конгрессом и встретился с сенатором Тедом Кеннеди, стремясь привлечь внимание средств массовой информации к нуждам детей с ампутированными конечностями, чьи семьи не могли позволить себе покупать новые протезы по мере взросления ребенка. Так путешествие длиною в 3000 миль и продолжительностью 89 дней, которое до сих пор, наверное, является самым впечатляющим из всех трюков, выполненных Кейси, положило начало созданию Национального банка протезов. Кроме того, Кейси помог собрать десятки тысячи долларов на инициативы в сфере образования, научных исследований и реабилитации.

Вернувшись домой в Санта-Барбару, он еще пару лет оставался профессиональным роллером. Потом начал брать уроки актерского мастерства, вступил в Гильдию киноактеров и стал участвовать в пробах на небольшие роли в кино и рекламе. В 1991 году начались звонки от агентов. У кого-то даже возникла мысль экранизировать историю Кейси. Хотя эта идея так и не была реализована, он полюбил Голливуд. От роллера-трюкача до каскадера — один шаг. Он научился падать с высоты, скатываться с лестниц и изображать драки и стрельбу на экране. Теперь он знал, как наносить удар кулаком так, чтобы это выглядело максимально реалистично, как обращаться с огнестрельным и холодным оружием. «Каждый раз, выполняя трюк, я понимаю, что моя жизнь только в моих руках, — поясняет он. — Но тут все дело в сноровке — либо ты умеешь, либо ты не умеешь. Большинству даже в голову бы не пришло, что они могут быть каскадерами, поэтому они и не пытаются. Я же просто знал, что могу это делать и могу стать лучшим. Я упорно шел к цели».

Мы уже слышали похожие слова от других переживших травму людей. Неожиданная трагедия настигает скромного парня, разрушает его жизнь, и вот он изо всех сил старается вернуться к привычному образу жизни, а вместо этого начинает заниматься тем, о чем прежде даже и не мечтал. Кейси уже снялся более чем в пятидесяти фильмах и телесериалах. Сейчас он работает с самыми знаменитыми режиссерами боевиков, включая Пола Верховена, Сэма Рэйми и Стивена Спилберга.

Но, глядя на историю Кейси Пиеретти сквозь призму позитивных иллюзий и надежды, которую они вселяют, мы понимаем, что в его рассказе заключено что-то большее, чем можно подумать после знакомства с подробностями его случайного преображения. Ведь Кейси обычный человек. Он не смог бы стать успешным каскадером, если бы не умел добиваться цели с учетом реально существующих ограничений. Но, как показывают научные исследования, процесс достижения цели пускай не всецело, но в значительной степени определяется ощущением контроля и уверенностью в себе. К сожалению, природа травмы такова, что она легко лишает человека всего этого. Она оставляет душу обессиленной и не дает нам чувствовать себя в безопасности, вселяя в нас страх. Судя по всему, сверхоптимистический настрой Кейси в отношении собственной способности контролировать обстоятельства уберег его от этого страха, позволив ему пережить две травмы и родиться заново.

Завышенная субъективная оценка своей способности контролировать ситуацию может толкать людей на риск. Если у человека цель в жизни — любой ценой избежать опасностей, такое отношение к риску не вызовет у него одобрения. Но существование, в котором совсем нет места для риска, также не заключает в себе никаких возможностей. Во многих случаях немного самонадеянности и слегка искаженное восприятие риска — это как раз то, что нужно, чтобы совершить прыжок в новую жизнь после травмы и начать делать что-то стоящее. Многие из нас слишком «умны», чтобы попытаться сделать что-то, хотя бы отдаленно напоминающее те безумные поступки, которые совершают родившиеся заново. Но мы никогда не добьемся столь же потрясающих успехов, что и они, даже если у нас все для этого есть.

В апреле 2009 года Кейси пришла еще одна хорошая идея. Продолжая работать каскадером, он основал собственную компанию под названием AMP’D Gear с целью создания устройств, которые бы помогали людям с ампутированными конечностями заниматься спортом. Намереваясь перейти в развитии этой бизнес-идеи на новый уровень, он разработал концепцию документального телешоу, посвященного созданию протезов для всех экстремальных видов спорта. Ему удалось заинтересовать одного продюсера, который попросил пленку для ознакомления. Кейси сделал небольшой ролик, и уже через восемь месяцев на экраны вышла пилотная серия шоу Bionic Builders. «Дальше дело не пошло, — говорит Кейси. — Мы не успевали сдавать серии в срок, мы превысили бюджет, а наш исполнительный продюсер и вовсе нас бросил. Шоу было снято с эфира». Однако, как выяснил Маршал Голдсмит, большинство успешных людей пробуют себя на разных поприщах. Сейчас Кейси пытается продать шоу в несколько обновленной версии каналу Spike TV. Он говорит, что оно стало интереснее, «с более сильным акцентом на мотивацию и трансформацию». Кейси прекрасно осознает, что первая попытка была провальной, но абсолютно уверен, что вторая будет успешной.

Можно подумать, что это всего лишь иллюзия, однако Кейси уже не раз доказывал, что непоколебимая уверенность в себе и упорство способны превратить мечту в реальность.

4