Гроза проходит мимо
Чернобуров вернулся из Москвы раньше ожидаемого срока. Причины тому были: первая – Рыбин доложил о «самоуправстве» генерала, о задержании верных помощников гендиректора Вихлянцева, об активизации полиции по борьбе с криминальными структурами, с налогонеплательщиками; вторая – в центральных и местных газетах широко печатались материалы о награждении губернатора Ставропольского края орденом «Знак почета» за выдающиеся успехи края в промышленном и сельском производстве. Приближались выборы в Государственную думу и Президента страны. То, что Олег Павлович навострил лыжи на самую верхнюю точку, у Николая Васильевича не вызывало сомнений. Вероника права – его сверстник и школьный соперник не только тщеславен, но и коварен, мстителен. Крутой поворот в наведении законности и правопорядка в крае он без внимания не оставит.
И Николай Васильевич не ошибся. Час спустя после прилета Чернобуров позвонил Дубровину и попросил прибыть к нему.
– Давай встретимся вечером, – поставил свои условия генерал, давая понять, что он не солдат-первогодок, который обязан бежать по первому звонку. – Я собрал тут начальников отделов, надо многое обсудить.
– Что, они не могут подождать?
– Не могут – прибыли из разных городов и районов. Зачем же попусту тратить драгоценное время.
Губернатор помолчал, видимо желая еще что-то сказать, вздохнул огорченно и согласился.
– Хорошо, давай перенесем встречу на вечер. У меня дома. Не возражаешь?
Теперь помолчал Дубровин: на квартиру губернатора ехать не хотелось – в гостях труднее будет возражать хозяину. И отказаться – может истолковать превратно.
– А удобно Веронику беспокоить?
– Ничего, потерпит…
Встреча предстояла непредсказуемая: Чернобуров горяч и самоуверен, тем более после награды и стольких хвалебных публикаций. С Шепиловым и Воробьевым он не стал церемониться, может и с ним поступить так же, тем более если ему доложили, что Вероника ночевала у Николая Васильевича.
А что доложили, сомневаться не приходилось: еще прежняя партийная работа научила Олега Павловича иметь всюду «своих» людей – информаторов, провокаторов… И так непредсказуемо получилось с Вероникой у Николая Васильевича. Он попросил ее помочь выбрать мебель для новой квартиры. Вероника с радостью согласилась и приехала в магазин, как договорились, к семнадцати. Указала на роскошный диван фирмы «Ванга» и широкую двуспальную кровать.
Николай Васильевич отрицательно помотал головой:
– Кровать не подойдет. Надо односпальную.
Вероника непонимающе глянула ему в глаза и, сообразив, усмехнулась.
– Значит, Татьяну задворки не устраивают.
– Значит, – подтвердил Николай Васильевич.
Директор магазина пообещал в этот же вечер доставить мебель на квартиру. Вероника напросилась помочь и с интерьером. А когда мебель расставили по местам, сказала весело:
– По русскому обычаю надо обмыть. Чтобы моль и прочая нечисть не заводилась.
– Принимается, – согласился Николай Васильевич. – Только придется немного подождать, пока я в магазин спущусь.
– Подожду, – улыбнулась Вероника. – Тем более дома меня никто не ждет – Олег Павлович в столице развлекается…
За непредвиденным и непредсказуемым ужином и за интересным разговором они засиделись до полуночи, и… по обоюдному согласию Вероника осталась до утра…
Прежде чем идти к губернатору, Николай Васильевич продумал всевозможные варианты. Разговор о Веронике Олег Павлович вряд ли будет заводить, даже ее измена не так расстроит его, как крушение авторитета. Тут он костьми ляжет, чтобы отстоять свое реноме, и главная тема будет Вихлянцев, Швендик, Рыбин.
Николай Васильевич взял папку с выписками из бухгалтерских отчетов строительной компании и справок о взятых кредитах в банках, покупках импортного оборудования для завода «Красный двигатель», данных о подставных лицах, на которых оформлялись кредиты и которые возглавляли фиктивные дочерние фирмы. Данные у него весомые, и все равно разговор предстоит трудный, нелицеприятный. Не хотелось, чтобы его слушала Вероника. Как она воспримет их конфликт, не посчитает ли себя главной виновницей? Этого ему крайне не хотелось. После того, что с ними случилось, он полюбил ее еще больше и переживал больше чем за себя. А как она себя чувствует после той ночи? Она ушла от него в шесть утра, уехала на такси. Он собирался ей позвонить, но дела так закрутили, что не смог.
Пока ехал к дому губернатора, думал о встрече с Вероникой: как она его встретит, как вести себя с ней. Чувствовал смущение и неуверенность – такого с ним никогда не бывало, даже после перевода в Москву, когда вызвали на заседание Совета Федерации, чтобы отчитаться за растущую преступность в столице не по дням, а по часам.
То приглашение «на ковер» запомнилось надолго…
Едва он появился со своими заместителями в зале, как внимание всех присутствующих приковалось к ним, и взгляды были явно не доброжелательные. А председательствующий, сделав странный выпад рукой в сторону полицейских, сказал с ехидцей:
– Вот они, стражи порядка. Сейчас мы спросим, почему в столице люди с наступлением темноты боятся выйти на улицу.
Упрек председательствующего будто подхлестнул. Дубровин ответил с вызовом:
– А почему вы, господа депутаты, думаете, что только в столице люди с наступлением темноты боятся выйти на улицу? А поезжайте в Питер, в Краснодар, в Хабаровск или во Владивосток. Вы не бывали там и не получаете данных? Жаль. Они еще более удручающие. Почему такое происходит? – Николай Васильевич сделал паузу, чтобы каждый подумал над его вопросом. И ответил: – Потому что люди хотят есть и хотят работать. А господа предприниматели сократили производство до минимума, лишь бы свой карман набить. И вам, господам депутатам, надо принять такие законы, чтобы наши суды действовали более эффективно, чтобы в тюрьмы сажали не мелких воришек, а в первую очередь тех, кто ворует миллионы…
Да, тогда он выступил смело, ожидал крутых последствий; вышло наоборот – многие его поддержали и выступление одобрили громом аплодисментов. А вот теперь чувствовал себя неуверенно. Видно, стареет.
Вопреки ожиданиям, Олег Павлович встретил его один, и настроен был вроде бы довольно оптимистично: протянул руку, крепко пожал.
– Заходи, заходи, товарищ генерал, – сказал весело. – Я большой привет привез тебе из столицы. И от твоей благоверной, и от твоих начальников. Снимай свой плащ – и за стол. Извини, ухаживать я буду один, отпустил Веронику к Ольге по своим то ли учительским, то ли женским делам. Да и пусть, негоже нашим супружницам знать все мужские тайны.
Николай Васильевич облегченно вздохнул и мысленно поблагодарил Веронику за понимание и находчивость. Повесил плащ на вешалку в прихожей и прошел за Олегом Павловичем на кухню, где был накрыт стол.
Губернатор сразу взялся за бутылку с коньяком. Налил в рюмки.
– Надеюсь, ты слушал радио, читал газеты. Как видишь, дела в нашем крае оценены неплохо, и это ко многому обязывает, на многое нацеливает. И нам, единомышленникам и старым друзьям, есть о чем поговорить.
Не ожидал Николай Васильевич таких сладких слов: «единомышленники, старые друзья». Мягко, очень мягко стелет Олег Павлович, только спать будет жестко, как гласит народная поговорка и как предчувствует Николай Васильевич. Однако сам не собирался обострять отношения. Выждав, когда губернатор закончил свой монолог, сказал искренне:
– От души рад за тебя и поздравляю с наградой. С удовольствием выпью за твои успехи, за то, что большие начальники в столице знают губернатора Ставропольского края Чернобурова, знают и высоко ценят его организаторские способности.
Они выпили. Олег Павлович пососал дольку лимона, а Николай Васильевич навалился на заливное – с утра ничего не ел.
Губернатор выждал, когда он утолит голод, снова наполнил рюмки и приступил к главному:
– Ну, доложи, что тут нового, какие дела на криминальном фронте.
Николай Васильевич отхлебнул коньяку.
– Тебе, наверное, уже доложили, что задержаны подручные Вихлянцева за крупные махинации. То, что мы с тобой слышали на банкете, оказалось словоблудием, успехи «Ставропольспецстроя» – мыльный пузырь…
– Подожди, – прервал его Олег Павлович. – А дом, в котором ты живешь, другие дома на Коминтерна, особняки, коттеджи?
– Они, разумеется, фасад строительной фирмы, которым гендиректор Вихлянцев попытался прикрыть, – Николай Васильевич искал фразу помягче и не находил, произнес ту, которая вертелась на языке, – свои махинации. На деле оказалось, что строительство домов в Благодарном, Нефтекумске, Изобильном брошено на половине, дороги между этими городами даже не начинали строиться.
Олег Павлович залпом осушил рюмку.
– Что значит «брошено», «не начали»? – уставился на генерала проломным взглядом.
– А то, что деньги «ушли», а новые кредиты банк не дает, – о подставных лицах Николай Васильевич пока умалчивал.
– А как ты думаешь, можно было уложиться в смету на строительство элитного дома, который пришлось достраивать, перестраивать, менять лифты, двери, не говоря уже о покраске и оклеивании каждой квартиры другими, более качественными, обоями?
– Разве это было обязательным?
– Ну, Николай Васильевич, ты будто живешь в прошлом веке. Ты же видел в Москве, какие нынче строят дома. А чем мы хуже? И то, что было вчера, ныне уже не устраивает современное общество. И то, что не достроили сегодня, достроим завтра. Вихлянцев не такой человек, чтобы бросить все незавершенное на полпути. И насчет денег зря ты беспокоишься – найдем. Главное в нашем деле, чтобы мы понимали друг друга и шли в ногу, одной шеренгой; только так можем добиться общей цели. Успехи в крае – не только мой авторитет, но и твой. Займись ворами, бандитами, угонщиками автомашин – посмотри, сколько их, – а экономическими проблемами разреши мне самому заниматься.
– Но разве Вихлянцев и его подручные не воры? Они на подставных людей создали строительные фирмы, и те, получив денежки, скрылись в неизвестном направлении.
– Вот и ищите их. А тех, кто обустраивает наши города и села, не надо трогать, и дай команду освободить, – твердо констатировал Олег Павлович, будто поставил точку. Разлил по рюмкам остаток коньяка.
– Не могу, дорогой мой школьный товарищ, – подсластил пилюлю Николай Васильевич. – Дело уже заведено, и пока не разберемся, кто из них прав, а кто виноват, придется подержать их в СИЗО.
– Значит, мое слово для тебя ничего не значит? – набычился Олег Павлович.
– Значит. Но слово закона весомее, и давай придерживаться его.
– Зря ты. – Губернатор допил коньяк. – Я думал, мы сработаемся. Открою секрет: мне намекнули, что собираются предложить высокий пост в первопрестольной. И о тебе, разумеется, я позаботился бы. Был бы повод вернуться к Татьяне. Кстати, она мне очень понравилась – умна, красива, талантлива. И ждет тебя.
– Разорванную веревку не связать, не склеить, следы все равно останутся.
Губернатор долго думал:
– Это и меня касается?
– С тобой мы работаем.
– Ну, ну. – Олег Павлович глубоко вздохнул и тяжело поднялся.
Встал и Николай Васильевич. Вышел в прихожую, набросил плащ.
– До свидания.
Губернатор не ответил.
