Глава 4. Месть не всегда находит нужного…
Возвращаться в клан не стала, хотя Крестный и настаивал. Но я-то его знаю: стоит согласиться — и меня ждет многочасовая изматывающая тренировка на пределе возможностей организма.
Организм активно сачковал от работы и показывать максимум не собирался. Ну а я, как выяснилось, сегодня на редкость покладистая девочка.
Сначала с Ру согласилась и в серию убийств блондинок любопытный нос совать не стала, теперь иду на уступки телу… Или правильнее сказать — лени?
Пока терзалась моральными аспектами, мысленно спорила с силой воли и огрызающейся ленью, ноги сами донесли до любимой комнаты в общаге. Натки дома не оказалось, зато на ее столе лежало зеленое яблоко и записка:
‘Ушла к своему Темному. И не надо так лыбиться! У нас любофф’.
Улыбаться я, естественно, не перестала.
— Га-у-у-ф! — неожиданно завыл щенок и принялся крутиться на месте, как юла, а потом резко остановился и отклячил попу.
— Не смей! — заорала я, но было поздно…
Свершив свое черное дело, засранец отбежал от разгневанной хозяйки и уселся на пятую точку.
— А почему ты этого на улице не сделал? — возмущенно прикрикнула я, зажимая рукавом свитера нос. — У тебя совесть есть?
— Гауф! — возмущенно тявкнул черный песик и скорчил обиженную рожицу.
Проклиная подарочек Конни и Ролли, я принялась за уборку, с унынием осознавая, что подобные конфузы щенка будут караулить нас с Наткой с завидным постоянством.
Расправившись с ароматной кучей, долго стояла в секции и отмывала руки под чуть теплой водой, гордо именуемой ‘горячей’, чтобы, вернувшись в комнату, застать маленького паразита за…
— Не-ет! — протестующе закричала я, наблюдая, как песик опять носится, подражая юле.
Бросившись вперед, подхватываю черного пакостника на руки и бегу на улицу.
— Это безобразие какое-то! — рыкнула я, ставя недоцербера на пожухлую травку. — Иди, делай свои дела — и возвращаемся!
Щенок послушно посмотрел в мои разгневанные очи, энергично повилял хвостиком, развернулся и… дал деру.
‘С ума сойти!’ — сердито заорали ноги, развивая невероятную скорость, чтобы догнать петляющего в траве проказника.
‘Это не пес — это монстр!’ — возмущались легкие.
‘Ту-у-тух’ — отбивало сердце.
— А ну стой, зараза! — орала я, преследуя питомца с единственным намерением: поймать и вернуть наглым боевикам это маленькое чудо обратно.
Уж лучше бы я с Крестным в клан вернулась!
Игнорируя гневные восклицания хозяйки, малыш устроил самую настоящую тренировку, умудрившись прогнать меня через половину магического городка.
Словно зайцы, попетляв между деревьями парка, мы пронеслись мимо всех полигонов, расположенных на территории, сделали почетный круг вокруг пруда и начали заходить на второй, как вдруг я неожиданно споткнулась и упала на холодный песочек пляжа.
— Что за…
Рассматривая мужской сапог гиппопотамского размера, я даже не сразу поняла, что сижу на куче чей-то одежды, а черненький пушистый песик весело тявкает на всю округу в паре десятков метров от того места, где восседала хозяйка.
От созерцания чужой обувки отвлек внезапный всплеск воды. В первый момент в голову пришла паническая мысль, что кто-то не выдержал жизненных нагрузок и пошел топиться, а тут, как на грех, я.
‘Не полезу спасать! Пусть тонет, идиот!’ — стало следующей мыслью.
Зато в тот момент, когда я все-таки повернула голову на звук и увидела пловца, по пояс стоящего в воде, внутри разлилась восхищенная тишина.
‘Вот это да-а-а, — прошептали глаза, жадно следя, как крупные капли скользят вниз по идеальному телу. — И как только не холодно?’
— Зазнайка, — язвительный тон моментально привел в чувства, — никогда бы не подумал, что ты станешь подсматривать за мной.
Я, почему-то, растерялась и, мысленно обругав себя распоследними словами, отвела взгляд.
От позора спас внезапно выпрыгнувший из камышей щенок. Бегая по кромке воды, воинственно подпрыгивая и скаля крохотные зубки, он принялся звонко облаивать стоящего в воде Хорста.
Воспользовавшись моментом, вскочила на ноги и одним четким движением сцапала неуемного песика.
— Попался, марафонец! — зло прошипела, прижимая к груди вырывающегося из рук проказника, и пригрозила:
— Еще раз сбежишь — верну тебя обратно! — На меня жалостливо посмотрели черными бусинками глаз и тихонько заскулили. — И не строй из себя несчастного! — возмутилась я, разворачиваясь, чтобы поскорее уйти отсюда подальше.
— Ангел!
Мне показалось, или голос Крысеныша раздался прямо за спиной? И точно! Повернувшись, вижу, как еще пару мгновений назад плескавшийся в холодной воде блондин оказался на берегу и теперь лениво повязывает полотенце в районе пояса.
— Ну? — очень вежливо спросила я, старательно глядя только в серые глаза.
И ни в коем случае не смотреть на то, что ниже!
А ниже были невероятно широкие плечи, мускулистые руки, рельефный торс, белое махровое полотенце…
Гребаный Скол, я сказала — не смотреть!
— Насладилась? — самодовольно улыбнулся Крысеныш.
— Неа, — мотаю головой, вспоминая, с кем имею дело, и тут же беру себя в руки:
— Покрутись, а то твоя противная рожа всю эстетику губит.
В этот раз блондин даже не скривился, просто как-то устрашающе сложил огромные руки на груди и сказал:
— Поговорить надо.
Я глянула в сторону призывно горящих невдалеке окон общежития, передернула плечами от крепчающего к вечеру холода и посильнее прижала рычащего песика к себе.
— Хорст, может, дойдем до…
— Это срочно, — перебил парень, не оставляя мне шанса.
Я тяжело вздохнула, понимая, что просто так отделаться от доставучего Темного не получится и, независимо пожав плечами, пошла к ближайшему дереву в надежде, что Крысеныш за время моего неспешного подъема успеет натянуть на себя одежду.
То ли я такая медленная, то ли блондин чересчур быстрый, но к дереву мы подошли вместе. И тут случилось неожиданное. Хорст сел, расстелил на траве рядом свою куртку и галантно предложил:
— Присаживайся…
Я с удивлением посмотрела на него сверху вниз, поймала взгляд непроницаемых серых глаз, которые (еще одно ‘о, чудо!’) не пылали привычной злостью.
— Что-то случилось? — спросила испуганным шепотом.
Хорст махнул головой, похлопал по куртке ладонью и повторил:
— Садись, — попросил он и опять как-то странно посмотрел снизу вверх:
— Давай хоть раз поговорим по-человечески…
Окончательно растерявшись, я по инерции продолжила вести себя как послушная девочка и спокойно села. Щенок тут же развернул мордашку к Темному и недовольно заурчал, напоминая всем присутствующим, что он бдит.
— Ангел, ты веришь в любовь с первого взгляда?
Неожиданный вопрос и, откровенно говоря, странное поведение парня окончательно и бесповоротно загнали меня в тупик.
— Что?! — выдохнула я, пытаясь собрать расползающиеся по углам мысли.
Парень резко повернулся, пару секунд вглядывался в мое возмущенно-потерянное лицо и кивнул.
— Вот и я не верю…
Хорст отвернулся и принялся задумчиво рассматривать тихую водную гладь. Его могучие плечи опустились, лицо разгладилось, а взгляд стал таким задумчиво-философским, словно со мной сидел не Крысеныш, а великий мыслитель.
А-а-а-а-а! Кто-нибудь! Что, нафиг, здесь происходит?!
Судорожно сглотнув, я глянула на подозрительно притихшего песика и осторожно спросила:
— А чего это ты о любви… — на секунду осекаюсь, но мужественно договариваю, что хотела. — У тебя проблемы с Роззи?
Блондин как-то подозрительно фыркнул и переплел длинные пальцы вместе.
— Почти, — продолжая сверлить серыми глазами пруд, сказал парень. — С Эми…
Я аж подпрыгнула от такого известия.
Да что же у него с головой? И потом у него есть Роззи: красивая, умная и явно влюбленная. А у Эми есть Шарги, и они-то, стопроцентно, созданы друг для друга!
Решительно отсадив щенка, крутанулась и села к парню вполоборота.
— Ты это, кобелина заморская, брось! — хватая его за край расстёгнутой рубашки, зашипела я. — Эми — малышка! Маленькая, трогательная, не испорченная злостью этого мира! Такие, как ты, даже мечтать о ней не должны! Слышишь?!
Блондин посмотрел в мое разгневанное лицо, нахмурился и неожиданно громко рассмеялся.
— Ты еще и ржешь? — возмутилась я пуще прежнего. — Предупреждаю, если не прекратишь…
— То что? — фыркнул Темный, продолжая язвительно ржать. — Поразишь меня искрометным юмором или проткнешь острым умом?
Не знаю, для чего парень так настойчиво провоцировал одну Светлую полунаемницу, но я в конечном итоге повелась. Зарычав так грозно, что даже сидящий рядом щенок испуганно прижал пузико к траве, я выхватила нож и… естественно, он его перехватил.
Моя ладошка попала в плен огромной руки, тонкое лезвие перекочевало к Крысенышу в карман, а затем взятую в плен ладонь осторожно погладили горячими пальцами.
— Нормально у нас не получается разговаривать, — как-то отстраненно, с печалью на лице, тихо констатировал Хорст, продолжая легкие поглаживания.
Я дернулась, вырывая руку, и Темный не стал удерживать, хотя был физически сильнее.
— Эми самое доброе существо из всех, — с неожиданной теплотой в голосе заговорил парень. — Она выросла у меня на глазах. Я водил ее на ярмарку, учил плавать, рассказывал на ночь истории… Возможно, поэтому никак не могу поверить в то, что девочка стала взрослой.
— Так ты… Вы… родственники? — поразилась я.
Темный улыбнулся, и от этого недовольные черты лица разгладились, а он сам весь стал каким-то непривычно-мягким.
— Она моя племянница.
Ну, конечно! Я чуть не треснула себя по лбу, внезапно осознав очевидное.
— Так вот почему ты хотел спихнуть Шарги домой. И вот почему Эми единственная, кто отважно пошел против тебя и не подписал ту дурацкую докладную на меня. И вот почему она не смущается тебя! — догадалась я и тут же нахмурилась:
— Доставала, а чем тебе Шарги не угодил?
— Всем, — безапелляционным тоном заявил он. — Слабый, молодой, без положения, без перспектив.
Я едва заметно улыбнулась. Ну, уж очень сильно сейчас Хорст начал напоминать мне Крестного. Вот точно с такой же интонацией тот отзывался о Руслане.
— Проблема в том, что Эмилии он очень нравится, — продолжил Темныый. — Она увидела его год назад, когда я привел ее на совет, и влюбилась в этого невзрачного мальчишку, а когда встал вопрос о нашей поездке, она отказалась ехать без него. И ни я, ни семья не смогли ее переубедить!
Старательно сдерживаю рвущуюся наружу улыбку. Ай, да скромняжка Эми! Так значит, вот как начались их отношения с Шарги. Но больше всего в этой ситуации меня веселила реакция Хорста. Он недовольно хмурил брови и нервно перебирал пальцами, словно обеспокоенный папашка.
— Ангел, — тихо позвал Темный, — посоветуй мне что-нибудь…
‘Я свой лимит на сегодня уже исчерпало’, - заявило удивление и скрылось в неизвестном направлении.
— Гауф-ф-ф, — согласно сообщил песик и, лизнув мою руку, умчался в ближайший кусты.
— А что тут посоветуешь? — вздохнула я и дружески похлопала растерянного дядюшку по плечу:
— Смирись и жди! В конечном итоге либо ты, либо Эми измените свое мнение о Шарги.
Хорст хмыкнул и отвернулся, в очередной раз доказывая, что узколобые бараны своих мнений не меняют.
Эх, бедные несчастные Шарги с Эми! Чувствую, обеспечит им дядя веселую жизнь.
— Доставала, ну, посуди сам, — принялась я сыпать доводами. — Эми влюбленная дурочка, и если ей запретить встречаться с Шарги, то она сделает все, чтобы быть с ним, просто из чувства противоречия.
— Стоять и смотреть я не буду, — твердо сказал Темный.
— Так не стой! — обрадовалась я, взволнованно сжимая пальцами мускулистое плечо парня. — Что тебе там не нравилось? Молод — ну, это быстро проходит. Слаб — сделай из него воина, — горячо продолжаю. — Без положения и будущего? Так научи его, как достигнуть этого, — на лице блондина мелькнуло нечто вроде понимания. — Шарги не дурак, и если ему действительно нравится Эми, то он сделает ради нее все и даже более!
— Мне не нравится Шарги, — честно признался он.
— А мне не нравится вставать по утрам! Но это неизбежное зло, с которым приходится бороться на пути к счастью.
Хорст молча смотрел на меня, обдумывая разговор, а потом по-мальчишески улыбнулся.
— Зазнайка! — дурашливо толкнул он меня в бок.
— Доставала! — широко улыбаясь ответила я и с удивлением обнаружила в кармане брюк зеленое яблоко, которое, вероятно, прихватила со стола Натки.
— Кстати, — вспоминаю, громко хрустя немного кисловатым фруктом. — Эми — твоя племянница. Шарги — брат профессора Дарона. Еще родственники в группе есть?
Крысеныш улыбнулся и покачал головой, а потом сделал то, что, по идее, должен был сделать в первый день нашего знакомства: он начал рассказывать о тех, кто был в группе Темных.
— Ты в курсе, что Кимми и Корк не совсем лекари?
— О-о, — насмешливо протянула я, непроизвольно поглаживая животик. — Поверь, о последствиях лечения Кимми я еще очень долго не забуду!
Хорст расхохотался и, немного успокоившись, наклонился близко-близко.
— А правда, что ты ему чуть горло не перерезала?
— Это я так кокетничала, — делаю смущенную моську.
Темный засмеялся еще громче, а я вдруг застыла. Потому что вот он — Хорст. Сидит рядом и смеется. Такой теплый, такой нормальный и какой-то весь свой в доску.
А еще он улыбался!
— Что? — настороженно глянул парень.
— Впервые вижу, как ты улыбаешься, — призналась я и придвинулась ближе.
Коснулась его руки, почувствовала, насколько горячая у Темного кожа, другой рукой смело провела по влажным волосам, убирая за ухо непослушные светлые пряди.
Мне дико хотелось коснуться его улыбки. Понять, что в ней такого магического, что она смогла так изменить Крысеныша. И я потянулась к нему губами, чем же еще?
‘А любопытство Линку сгубило’, - фыркнула кошка, живущая внутри.
Хорст просто смотрел на меня, продолжая улыбаться, то ли притворяясь, что не понимает, чего я хочу, то ли сознательно игнорируя. Не знаю, что было у Темного на уме, но когда до таких вожделенных губ оставалось всего пара сантиметров, парень неожиданно отпрянул и громко выдохнул.
— Ангел…
— Ммм?
Меня его демарш с поля боя нисколько не смутил: упрямо подвинувшись еще немного, потянулась к заветной цели. Я была готова на все, в том числе схватить и насильственно удержать Темного ради удовлетворения собственного любопытства.
Парень вновь шумно выдохнул и резко встал.
— Ангел, то, что ты пытаешь сделать…
— Ой, да ладно тебе! — возмущенно поднимаюсь на ноги. — Ты же хочешь этого, — уверенно глядя в серые глаза, сказала я роковую фразу, а потом еще больше ухудшила ситуацию, сделав шаг навстречу и прижавшись к невероятно горячему телу.
Чужие руки обожгли своим прикосновением, беззастенчиво начиная наглую исследовательскую деятельность моей спины и бедер. Тело откровенно кайфовало, а я продолжала смотреть в его глаза, ожидая, когда же этот упрямый осел, наконец, сдастся и поцелует.
Не дождалась…
Говорят, приличные девушки никогда не станут вешаться на шею парню. Ну, что сказать? Воспитание у меня, и впрямь, на редкость отвратительное.
Подняв руки, обхватываю сильную шею и тянусь к нему изо всех сил, но, даже встав на носочки, не могу достать до заветных, приглашающе-приоткрытых губ.
Отчаянно застонав, я потянула его к себе, и непоколебимая гора мускулов дрогнула и склонилась вниз. Словно усталый клещ, который нашел-таки долгожданную добычу, я присосалась к Темному, так до конца и не понимая, чего хочу больше: поцеловать или выпить.
Хорст улыбнулся, не отрывая губ и, видимо, посчитав меня неопытной неумехой, сам принялся за дело. А целовался он ой-ей-ей как!
Высоко запрокинув голову назад, я постепенно терялась в умелых, жадных прикосновениях мужчины. Голова кружилась, мышцы на ногах дрожали, но прекращать поцелуй я не хотела, все требуя и требуя у Хорста продолжения этих неожиданных ласк.
Вздрогнув, когда его рука скользнула под свитер и обожгла голый животик, я неожиданно опустилась на пятки, увлекая за собой Темного.
К счастью, парень понял все сам. На миг оторвавшись, он убрал с моего лица алую прядь и прошептал:
— Какая же ты малышка…
Я надулась, оскорбленно фыркнула и попыталась отстраниться.
‘Это он сейчас на что намекал — на рост или отсутствие опыта?’, - терялся в догадках внутренний голос.
Заметив обиженную реакцию на свои слова, Хорст негромко рассмеялся, озаряя мир своей потрясающей улыбкой, и притянул еще ближе.
Я так и не поняла, кто из нас двоих стал инициатором — наверное, все-таки Темный — но неожиданно парень прижал меня спиной к стволу дерева, а я каким-то образом оказалась удобно сидящей на его бедрах.
В таком положении целоваться стало значительно приятнее, хотя бы потому, что, помимо губ, Хорст начал ласкать мою шею, ушко и спускаться ниже.
Его руки продолжали ласкать живот, поднимаясь все выше и выше и незримо подтягивая за собой вверх край кофты. Я тоже не теряла времени даром, пуговицу за пуговицей расстёгивая на нем рубашку, чтобы коснуться накаченной груди парня.
От его прикосновений плавился мозг, отключалась соображалка и оставалось только настойчивое: ‘Да! Делай так еще’.
В какой-то момент я поймала его губы и начала целовать. Даже не так: я молила его не тормозить, намекала, что сейчас просто взорвусь, если кое-кто не перестанет канифолить му-му.
Хорст разорвал этот поцелуй и осторожно отстранился, освобождая немного места для маневра.
— Ангел…
Не знаю, чего хотел Темный. Может, послать меня куда подальше в парк, обозвать секс-маньячкой и уйти. Может, коварно пришпилить к дереву, но я дернула вверх кофту и прижалась голой грудью к его обнаженному телу.
— Светлая Богиня, — восторженно прошептала я, окончательно слетая с тормозов. Я целовала, кусала, гладила, царапала, как обезумевшая, и не могла остановиться ни на секунду, потому что слышала его учащенное дыхание и чувствовала кончиками пальцев бешено скачущее сердце в его груди.
И Хорст не сдержался.
До боли прижав меня к дереву, он принялся ласкать и целовать с таким напором, что я неожиданно осознала: до этого он был несерьезен, а вот сейчас действительно загорелся.
Я радостно застонала, с силой сжимая мокрые волосы на его затылке. И хрен с ним, что блондин, зато какой темпераментный!
— Идем ко мне в комнату, — прошептал он, до боли прижимая к себе.
— Да… — согласно шепнула я и потянулась за его губами. — Да… — прошептала еще более взволнованно, едва его руки коснулись моей груди, а потом резко опомнилась:
— Нет! — протестующий стон вырвался помимо воли.
Хорст моментально отстранился и даже руки вернул на талию.
— Нет? — хрипло повторил он, а я разочарованно застонала, чувствуя кончиками пальцев, как каменеет его прекрасное тело и как он снова закрывается от меня.
— Нет! — затараторила, нападая на такие заманчивые губы и все настойчивей лаская его грудь ладонями. — Нет! До комнаты слишком далеко. Не приведи Богиня, ты еще передумаешь. Или могут увидеть…. Или я очнусь от этого наваждения, — посильнее сжимаю ногами его бедра и нетерпеливо шепчу ему в губы:
— Хочу тебя здесь, сейчас и именно так!
И Хорст, победно улыбнувшись, принялся целовать, и это было что-то потрясающее.
Будто я провалилась в другой мир, где не было меня, Хорста, дерева, холода, жара…. Было только одно — нестерпимое желание.
Меня наполняла страсть, стоило ему мимолетно дотронуться моего перевозбужденного тела. Я выгибалась навстречу умопомрачительным, хотя и немного болезненным ласкам. Горела и боялась, что взорвусь на сотню малюсеньких Ангелинок, и никто в целом мире не сможет собрать меня заново.
И, что странно, в этом мире не существовало других голосов. Я продолжала слушать тело, как и учил Крестный, но почему-то сейчас оно предпочитало молчать и выражаться только на языке дикого, неутолимого желания.
Где-то на заднем плане отчаянно заплакал песик, но мое сердце сейчас могло испытывать только обжигающе-волнительную страсть и больше ничего.
А вот Хорста, почему-то, щенок заинтересовал.
Он прекратил целовать мое голое плечо и повернул голову. Пользуясь случаем, я легко поцеловала его шею, потом куснула и снова требовательно поцеловала. И начала увлекательное путешествие ладонями к низу живота.
— Ангел, — поймав мои руки на попытке расстегнуть мужские штаны, шумно выдохнул парень. — Ангел, кто дал тебе яблоко?
— Натка, — отмахнулась я, вновь ловя его губы в требовательном поцелуе и продолжая попытки дорваться руками до самого важного. — Я сейчас взорвусь от желания! — возмущенно рыкнула, едва парень вновь поймал мои руки.
Но и этого Темному показалось мало. Он схватил мои запястья одной рукой, поднял и прижал к шероховатому стволу дерева, в то время как вторая поймала мой подбородок.
— Ангел, ты любишь меня? — почему-то с надеждой шепнул Темный, удерживая между нами волнительное расстояние.
— Ни капельки, — честно призналась я, потому что врать Темному бессмысленно: он сразу поймет. Да и как можно сравнивать страсть и любовь?
И вообще, о чем он думает, когда я его так сильно хочу?!
Внезапно парень отпустил мой подбородок, грязно выругался и резко ударил по стволу дерева чуть выше моих прижатых ладоней. Я вздрогнула от неожиданности, но тут же, воспользовавшись свободой, вернулась к легким покусываниям накаченной груди.
Хотя нет! Это не просто накаченная грудь. Это целое произведение искусства!
Темный оторвал сексуально-озабоченную ценительницу прекрасного от увлекательнейшего занятия и начал со злостью терзать мои губы. Я не сопротивлялась, стараясь ответить ему той же монетой и находя подобное противостояние увлекательнейшей игрой, поэтому не сразу заметила, что парень перестал прижимать мое полураздетое тело к дереву и куда-то понес.
И даже не насторожилась, когда он остановился и, отстранившись, довольно мурлыкнул:
— Моя маленькая месть…
А потом такую разгоряченную и неудовлетворенную меня бросили в холодную воду.
* * *
Не буду рассказывать, сколько ‘удовольствия’ принесло незапланированное купание. И со стыдом умолчу, как медленно плыла к берегу под несмолкаемый смех довольного Крысеныша.
Подавив внезапное желание утопиться, я, стыдливо прикрывая голую грудь, выползла на берег, где вовсю скакал черный щенок. И пока мое тело мелко дрожало, покрываясь гусиной кожей, Хорст напялил на меня свитер, завернул в свою куртку и подхватил на руки.
— Д-д-д… — попыталась возмутиться посиневшими от холода губами.
Вреднючий Темный не стал дожидаться, пока я выбью зубами многочисленные проклятия, адресованные понятно, кому, и быстрым шагом понес в сторону общаги.
— Слушай и запоминай, — вжимая в свою горячую грудь, негромко начал Хорст. — Я очень хорошо себя контролирую, но у всего есть границы, и сейчас ты почти перешла их, — молча краснею и даже дрожать начинаю, как-то извиняясь. — Между нами могут быть только одни отношения — рабочие, — это слово он особенно подчеркнул. — Все остальное только мешает выполнять обязанности. Ты поняла?
Киваю, потому что выбивающие танец холода зубы не оставляют иного шанса на ответ. К счастью, Хорст передвигался очень быстро, поэтому у дверей в секцию Темных мы оказались всего через минуту.
Крысеныш пронес меня через гостиную, где с открытыми ртами сидели Кебил и Гафс, уверенно распахнул ногой дверь в комнату Эми и Роззи, которые растерянно проводили нас взглядом до дверей в ванную комнату.
Оказавшись внутри, парень молча поставил меня на кафельный пол и закрыл двери. Обреченно щелкнувший шпингалет ничего хорошего не обещал, впрочем, как и его потемневшие глаза. Не говоря ни слова, Хорст включил воду и принялся меня раздевать.
Я возмущенно пискнула и отступила на дрожащих ногах к бортику белоснежной ванны.
— Зазнайка, не беси меня! — недовольно рыкнул парень, легко ловя продрогшую до костей русалочку и стаскивая с нее куртку. — Я же вижу, что у тебя пальцы свело!
Мда… с этим не поспоришь! Пальцы не то что не подчинялись хозяйке — я вообще от холода их не чувствовала, поэтому позволила стянуть с себя мокрую обувь, штаны и свитер, а дальше…
— Та-а-ак… — хрипловато выдохнул Хорст, сидящий на корточках около полуголой меня.
Опустив голову вниз, оглядываю кожаные крепления, затянутые на голых ногах, и смущенно краснею. Четыре ножа и два кинжала — это около двенадцати пряжек, которые надо расстегнуть.
Светлая Богиня, стыдно-то как!
— Ангел, — горячие пальцы обожгли лодыжку и потянули кончик ремешка, — когда ты краснеешь, то становишься невероятно женственной…. И это мне не нравится, — парень криво улыбнулся. — И потом, — пальцы скользнули чуть выше и поднялись на уровень колена, — ты сама просила, чтобы мы поливали друг друга сарказмом и взаимными упреками, так что бери себя в руки!
Я решительно кивнула, набрала в грудь побольше теплого воздуха и последовала совету.
— Хорст, — страстно, с придыханием простонала на всю ванну, дождалась пока парень поднимет голову, посмотрит темно-серыми глазами, и возмущенно рявкнула:
— Свалил отсюда!
Темный ухмыльнулся и встал на ноги:
— Вижу, ты приходишь в себя, — нависая сверху, привычно рыкнул парень.
— Вопрос в том, почему я все еще вижу тебя! — сверкаю глазами и что есть сил ору:
— Эми!!
В дверь тут же заколотили маленькие кулачки блондинки. Как я угадала, что она там? Да потому, что ни капельки не сомневалась, что Эмилия меня на съедение дяде не отдаст.
Крысеныш, хмыкнув на прощание, развернулся и дернул дверь, впуская разозлено-перепуганную племянницу внутрь.
