Выйдя из мастерской, Меченый немного прошелся перед тем, как взобраться на крыши. Он проверял, не проследили ли за ним до особняка Рагена и Элиссы.

Дом оказался меньше, чем ему помнилось. Когда одиннадцати лет от роду Арлен приехал в Форт Милн, то окруженные высокой стеной сад, домики слуг и хозяйский особняк казались целой деревней внутри города. Теперь Меченому было тесно даже во внутреннем дворе, казавшемся безбрежным, когда он учился ездить верхом и сражаться. Он привык свободно разгуливать по ночам, и стены его душили.

Слуги у ворот пропустили его без вопросов. Элисса отправила гонца в особняк и послала человека в трактир за Сумеречным Плясуном и сумками. Меченый пересек внутренний двор, вошел в дом и поднялся по мраморной лестнице в свою старую комнату.

Там все осталось по-прежнему. Арлен обзавелся множеством вещей, пока жил в Милне, – книгами, одеждой, инструментами, образцами меток. Вестник может взять с собой лишь столько, сколько увезет его лошадь. Большинство нажитого добра пришлось бросить. Время в комнате словно замерло. Кровать сверкала свежим бельем, и нигде не было видно ни пылинки, но все вещи лежали на своих местах. Сохранился даже беспорядок на столе. Меченый долго сидел, наслаждаясь привычным покоем. Казалось, ему снова семнадцать.

В дверь резко постучали, и Меченый очнулся от грез. Он открыл дверь и увидел мать Маргрит. Она сердито смотрела на него, скрестив могучие руки на груди. Маргрит заботилась об Арлене с тех пор, как он приехал в Милн, лечила его раны, помогала разобраться в городском укладе. Меченого позабавило, что он до сих пор ее побаивается.

– Ну-с, посмотрим, – сказала Маргрит.

Можно было не спрашивать, что она имеет в виду. Меченый собрался с духом и откинул капюшон.

Маргрит долго разглядывала его, не выказывая ни удивления, ни страха. Наконец она хмыкнула и кивнула своим мыслям.

Затем врезала ему по лицу:

– Это за то, что разбил сердце миледи!

Удар оказался неожиданно сильным, и Меченый не успел толком прийти в себя, как Маргрит ударила снова.

– А это за то, что разбил мое! – всхлипнула она, вцепилась в него, прижала к груди и зарыдала. – Слава Создателю, ты жив.

Вскорости вернулся Раген, хлопнул Меченого по плечу, посмотрел ему в глаза и не сказал ни слова о татуировках.

– Рад, что ты вернулся.

Зато Меченого вид Рагена потряс. На груди бывшего вестника была приколота тяжелая золотая краеугольная метка – символ гильдии метчиков.

– Ты стал цеховым мастером метчиков?

Раген кивнул:

– Мы с Кобом стали партнерами после твоего отъезда. Наша компания – самая крупная в Милне благодаря обмену метками, который ты затеял. Коб три года был цеховым мастером, пока рак не лишил его сил. Вполне естественно, что преемником выбрали его наследника.

– Решение, которым в Милне довольны все, – с гордостью и любовью добавила Элисса, взглянув на мужа.

Раген пожал плечами:

– Я делаю, что могу. Конечно, – он посмотрел на Меченого, – на моем месте должен быть ты. Еще не поздно. Коб ясно дал понять, что контрольная доля должна перейти тебе, если ты когда-нибудь вернешься.

– Мастерская? – Меченый был потрясен, что старый учитель включил его в завещание, хотя прошло столько времени.

– Мастерская, биржа меток, склады и стеклодувни, – ответил Раген. – Вплоть до контрактов подмастерьев.

– Ты станешь одним из самых богатых и могущественных людей в Милне, – добавила Элисса.

Меченый представил, как идет по коридорам цитадели герцога Юкора, как дает его светлости политические советы и приказывает десяткам, если не сотням метчиков. Торгует влиянием… заключает альянсы…

Читает отчеты.

Делегирует полномочия.

Предоставляет толпам слуг исполнять его прихоти.

Задыхается в городских стенах.

Он покачал головой:

– Я не хочу. Ничего этого. Арлен Тюк мертв.

– Арлен! – воскликнула Элисса. – Как ты можешь так говорить, стоя перед нами?

– Элисса, я не могу вернуться к прежней жизни с того места, где остановился. – Он снял капюшон и перчатки. – Я выбрал свой путь. Стены не для меня. Даже сейчас воздух кажется гуще, мне трудно дышать…

Раген положил руку ему на плечо.

– Я тоже был вестником, – напомнил он. – Мне знаком вкус свежего воздуха, знакома жажда в городских стенах. Но эта жажда со временем проходит.

Меченый посмотрел на него потемневшими глазами:

– Зачем это мне? И тебе? Зачем сидеть в тюрьме, если у тебя есть ключи?

– Ради Марьи, – ответил Раген. – И ради Арлена.

– Арлена? – озадаченно спросил Меченый.

– Да не тебя. – Раген тоже озлился. – Моего пятилетнего сына, Арлена. Отец нужен ему больше, чем его отцу – свежий воздух!

Удар оказался не слабее, чем отвесила Маргрит, и Меченый знал, что заслужил его. На мгновение он забылся и заговорил с Рагеном, как со своим родным отцом. Как с Джефом Тюком из Тиббетс-Брука, трусом, который беспомощно смотрел, как демоны рвут на части его жену.

Но Раген не был трусом. Он доказал это тысячу раз. Меченый своими глазами видел, как он выходит против демонов лишь с копьем и щитом. Раген отказался от ночи не потому, что боялся, а с целью преодолеть страх.

– Прости, – сказал Меченый. – Ты прав. Я не должен был…

Раген выдохнул:

– Все в порядке, сынок.

Меченый подошел к веренице портретов на стене приемной Рагена и Элиссы. Они заказывали по портрету каждый год, чтобы следить за течением времени. На первом были только Раген и Элисса, поразительно молодые. Следующий был сделан через несколько лет, и Меченый обнаружил свое собственное лицо без меток, которого не видел давным-давно. Двенадцатилетний Арлен Тюк сидел в кресле перед стоящими Рагеном и Элиссой.

С каждым портретом он становился все старше и наконец встал между Рагеном и Элиссой с малышкой Марьей на руках.

На следующем его не было, но вскоре появился новый Арлен. Меченый ласково коснулся холста:

– Жаль, меня не было рядом, когда он родился. Жаль, я не могу с ним остаться.

– Можешь, – решительно сказала Элисса. – Мы одна семья, Арлен. Ни к чему тебе вести жизнь нищего. Твой дом здесь.

Меченый кивнул:

– Теперь я это понимаю. Раньше не понимал и глубоко раскаиваюсь. Вы заслуживаете большего, чем я дал, чем могу дать. Я уеду из Милна сразу после аудиенции у герцога.

– Что?! – воскликнула Элисса. – Ты же только что приехал!

Меченый покачал головой:

– Я выбрал свой путь и пройду его до конца.

– И куда ты отправишься? – спросила Элисса.

– Для начала в Тиббетс-Брук. Давно пора вернуть им боевые метки. А затем в Энджирс и Лактон, если вы сможете распространить метки по всему Милну и его деревушкам.

– Ты хочешь, чтобы на бой поднялись даже мелкие села? – спросила Элисса.

Меченый покачал головой:

– Я никого не прошу воевать. Но будь у отца колчан с мечеными стрелами, мать могла бы остаться в живых. Я должен предоставить каждому шанс, которого она была лишена. Когда метки разлетятся по городам и весям, когда можно будет не бояться утратить их вновь, люди сами решат, что с ними делать.

– А потом? – В голосе Элиссы еще звучала надежда, что он когда-нибудь вернется навсегда.

– Потом я буду воевать, – ответил Меченый. – Я раскрою объятия всем, кто встанет рядом со мной, и мы будем убивать демонов, пока не погибнем или пока Марья и Арлен не будут без страха смотреть на закат.

Было поздно, и слуги давно отправились спать. Раген, Элисса и Меченый сидели в кабинете. Мужчины пили бренди. В воздухе висел сладковатый табачный дым.

– Меня позвали на завтрашнюю аудиенцию Меченого у герцога, – сообщил Раген, – хотя я в жизни бы не подумал, что речь о тебе. – Он усмехнулся. – Я должен переодеть метчиков в слуг, чтобы они скопировали твои татуировки, пока ты будешь занят разговором с его светлостью.

Меченый кивнул:

– Я не сниму капюшон.

– Почему? – спросил Раген. – Зачем хранить метки в секрете, если ты хочешь поделиться ими со всеми?

– Потому что они нужны Юкору, – ответил Меченый, – и это мне на руку. Я хочу, чтобы он думал, будто покупает их у меня, а ты тем временем потихоньку раздай их метчикам. Пусть метки разнесутся по городам и весям, чтобы Юкор их не присвоил.

Раген хмыкнул.

– Умно, – признал он, – но Юкор будет вне себя, когда узнает, что ты его обманул.

Меченый пожал плечами:

– Я уеду задолго до этого, а он заслуживает куда большего наказания за то, что запер знания старого мира в библиотеке, где их видит лишь горстка избранных.

Раген кивнул:

– В таком случае притворюсь, будто мы незнакомы. Если тебя вдруг узнают, сделаю вид, что потрясен не меньше других.

– Мудро, – согласился Меченый. – Как ты думаешь, кто еще будет на аудиенции?

– Хотелось бы, чтобы было как можно меньше людей. Юкор даже рад, что ты придешь на рассвете. Так он успеет принять и выпроводить тебя до того, как рачители и вельможи пронюхают о встрече. Кроме герцога и Джоун, буду я, цеховой мастер вестников Малькум, дочери Юкора и мои метчики, переодетые слугами.

– Расскажи о дочерях Юкора.

– Гипатия, Элия и Лорейн. Такие же скудоумные, как их отец, и ничуть не симпатичнее. Все матери сыновей. Если Юкор не произведет на свет сына, Совет матерей выберет следующего герцога из этой банды невоспитанных щенков.

– Значит, если Юкор умрет, герцогом станет мальчик?

– Формально. В действительности мать мальчика станет герцогиней во всех отношениях, кроме титула, и будет править от имени сына, пока он не возмужает… а то и дольше. Не стоит их недооценивать.

– Не буду, – пообещал Меченый.

– И еще тебе надо знать, что у герцога новый герольд.

Меченый пожал плечами:

– Какая разница? Я и старого-то не знал.

– Разница есть, – не согласился Раген. – Новый герольд – Кирин.

Меченый вскинул взгляд. Кирин странствовал вместе с Рагеном, когда они нашли на дороге юного Арлена. Мальчик был без сознания – умирал от подземной лихорадки после того, как изувечил Однорукого. Жонглер был трусом, прятался под одеялом и хныкал, пока демоны испытывали метки на прочность. Несколько лет спустя Арлен оказался на представлении, где Кирин утверждал, будто сам искалечил демона, который каждую ночь пытался прорваться в город, чтобы отомстить Арлену, и однажды даже сумел пробить брешь в стене. Арлен публично назвал Кирина лжецом, и подмастерья Кирина избили Арлена и Джайка.

– Как он может быть герцогским герольдом, если боится странствовать?

– Юкор собирает не только знания, но и людей. Глупая песенка Кирина об Одноруком принесла ему популярность среди вельмож, и это привлекло внимание Юкора. Вскоре герцог назначил его своим герольдом, и теперь Кирин выступает только перед ним.

– Так он не настоящий герольд…

– Ну почему же? В большинство деревушек можно добраться без ночевки под открытым небом. Юкор даже построил для слизняка несколько путевых станций.

Ворота герцогской цитадели отворились на рассвете, и навстречу Меченому вышел не кто иной, как Кирин.

Кирин не сильно переменился за прошедшие годы. Высокий даже для милнца, с морковными волосами и ярко-зелеными глазами, он слегка располнел – несомненно, благодаря щедрости нового покровителя. Пушок на верхней губе по-прежнему рос отдельно от клочка волос на подбородке, хотя в морщины набилась пудра – попытка задержать уходящую молодость.

В последний раз Меченый видел Кирина в лоскутном наряде жонглера, но сейчас на нем было куда более приличествующее королевскому герольду одеяние. Табард в цветах Юкора – сером, белом и зеленом – выглядел строго и сдержанно. Впрочем, штаны Кирин оставил широкие на случай, если придется крутить кренделя. Изнанка черного плаща пестрела разноцветьем шелковых лоскутов.

– Для меня честь познакомиться с вами, сударь! – чопорно поклонился Кирин. – Его светлость ожидает прибытия ближайших советников. Позвольте проводить вас в приемную.

Меченый шел за Кирином по дворцу. В его прошлый визит повсюду сновали слуги и матери, выполняя поручения герцога. Но в такой ранний час в коридорах никого не было, не считая редких слуг – вышколенных и почти невидимых.

Гудящие лампы заливали путь мерцающим светом. Они не нуждались ни в масле, ни в фитилях, ни в химикатах травниц. Лампы работали на лектричестве – очередном осколке древней науки, которым Юкор не желал делиться. Это казалось волшебством, но Меченый много времени провел в герцогской библиотеке и знал, что лектричество – всего лишь укрощенный магнетизм, не более загадочный, чем ветер или ручей, движущий мельничный жернов.

Кирин отвел его в натопленную роскошную комнату с бархатной мебелью. Вдоль стен тянулись книжные полки, в углу стоял письменный стол из красного дерева. Прекрасное место, чтобы немного подождать… в одиночестве.

Но Кирин явно не собирался уходить. Он налил вина с пряностями в серебряные кубки и поднес один Меченому.

– Я тоже довольно известный охотник на демонов. Возможно, вы слышали песню, которую я сочинил? Называется «Однорукий».

Юный Арлен непременно вскипел бы. Кирин по-прежнему приписывает себе его заслуги! Но Меченый был выше этого.

– Разумеется, слышал. – Он хлопнул долговязого жонглера по плечу. – Рад познакомиться с таким храбрецом! Идем со мной сегодня ночью – найдем толпу скальных демонов и покажем им солнце!

Кирин побледнел, его кожа приняла нездоровый оттенок. Меченый улыбнулся в тени капюшона. Напрасно он считал себя выше мести.

– Я… э… спасибо за предложение, – выдавил Кирин. – Весьма польщен, но это совершенно исключено ввиду моего долга перед герцогом.

– Понимаю, – протянул Меченый. – Хорошо, что вы не были столь связаны долгом, когда спасли жизнь мальчику из песни. Как там бишь его звали?

– Арлен Вьюк.

Кирин привычно растянул губы в улыбке и успокоился. Он подошел ближе, приобнял Меченого за плечи и понизил голос:

– Между нами, охотниками на демонов… Я был бы счастлив увековечить ваши подвиги в песне. Вы не против побеседовать со мной после аудиенции у его светлости?

Меченый повернулся к нему и подставил лицо лектрическому свету. Кирин ахнул, убрал руку и отшатнулся.

– Я убиваю демонов не ради славы, жонглер, – прорычал он, наступая на несчастного герольда, который налетел на книжный шкаф и едва его не свалил. – Я убиваю демонов, потому что они того заслуживают.

У Кирина задрожали руки, вино расплескалось. Меченый сделал шаг назад и улыбнулся.

– Не хочешь сочинить песню об этом?

Кирин так и не ушел, но больше не проронил ни слова, чему Меченый был весьма рад.

Чертог Юкора был меньше, чем помнилось Меченому, но все же производил глубокое впечатление. Потолок парил в недостижимой вышине, опираясь на величественные колонны, и был выкрашен в небесно-голубой цвет с бело-желтым кругом солнца посередине. Пол украшали мозаики, стены – гобелены. Места было предостаточно. Герцог устраивал в чертоге балы и приемы, наблюдая за празднествами с высокого трона в глубине зала.

Герцог Юкор ждал Меченого на троне. За его спиной на возвышении для вельмож стояли три некрасивые женщины в расшитых драгоценностями платьях. Их явное сходство с герцогом не оставляло места для сомнений – то были его дочери. У подножия лестницы, ведущей на возвышение, стояла мать Джоун с дощечкой для записей и пером. Напротив нее расположились цеховые мастера Раген и Малькум. Оба в прошлом были вестниками и держались накоротке. Раген что-то прошептал Малькуму. Малькум фыркнул. Джоун сверкнула глазами.

Рядом с Джоун стоял рачитель Роннелл, королевский библиотекарь. Отец Мери.

Меченый выругался про себя. Мог бы предусмотреть, что встретит Роннелла. Если Мери рассказала отцу…

Роннелл смотрел на него с интересом, но без узнавания, а значит, тайна Меченого в безопасности – по крайней мере, пока.

Два стражника закрыли дверь в зал и скрестили поперек нее копья. «Слуги» с дощечками для письма отошли за колонны, стараясь скрыться от внимательного взгляда Меченого.

Вблизи выяснилось, что за минувшие годы Юкор изрядно растолстел и постарел. Его пухлые пальцы по-прежнему были унизаны кольцами с драгоценными камнями, на груди висело целое состояние в золотых цепях, но волосы под золотой же короной поредели. Прежде он выглядел внушительно; теперь обнаружилось, что он не способен встать с трона без посторонней помощи.

– Герцог Юкор, Светоч гор и лорд Милна! Имею честь представить вам Меченого, вестника герцога Райнбека, Хранителя лесной крепости и лорда Энджирса, – провозгласил Кирин.

В ушах Меченого прозвучал голос Рагена, как бывало всегда при встрече с герцогами: «Не давай купцам и вельможам воли, иначе растопчут. Веди себя с ними как король и никогда не забывай, кто из вас рискует собственной шкурой».

С этой мыслью он расправил плечи и шагнул вперед.

– Счастлив познакомиться, ваша светлость, – произнес он, не дожидаясь, пока к нему обратятся. Меченый небрежно поклонился, и полы его одеяния распахнулись. При виде подобной дерзости раздались шепотки, но Юкор притворился, будто ничего не заметил.

– Добро пожаловать в Милн, – произнес герцог. – Мы много о вас слышали. Признаться, я и сам считал вас мифом. Прошу меня извинить.

Он изобразил, будто снимает капюшон.

Меченый кивнул и повиновался. Все дружно ахнули. Даже Раген сумел изобразить подобающий трепет.

Меченый подождал, чтобы все его хорошенько рассмотрели.

– Впечатляет, – признал Юкор. – Слухи не отдают вам должного.

Пока он говорил, метчики Рагена скрипели перьями по доскам, стараясь незаметно скопировать все символы.

На этот раз в ушах Меченого прозвучал голос Коба: «Мальчик, в Милне все обстоит не так, как в Тиббетс-Бруке. Здесь ничего не достается даром». Он не думал, что у метчиков получится много скопировать – символы были слишком мелкие и располагались чересчур близко, – но небрежно натянул капюшон, глядя герцогу в глаза. Смысл был ясен. Он не отдаст свои секреты бесплатно.

Юкор посмотрел на метчиков и нахмурился, недовольный тем, что они себя выдали.

– Я привез послание от герцога Райнбека из Энджирса. – Меченый достал запечатанный пакет.

Герцог сделал вид, что не услышал.

– Кто ты? – спросил он напрямик. – Откуда родом?

– Я – Меченый. Родом из Тесы.

– Это название в Милне под запретом, – предостерег герцог.

– Тем не менее это так.

Юкор был явно озадачен подобной дерзостью и откинулся на спинку трона, размышляя. Он разительно отличался от других герцогов, которых Меченый встречал во время своих странствий. В Лактоне и Райзоне герцоги были всего лишь марионетками городского совета. В Энджирсе Райнбек правил, но его братья и Джансон, похоже, принимали не меньше решений, чем он. В Милне все решал Юкор. Его советники давали советы, а не диктовали свою волю. О проницательности Юкора свидетельствовало его на редкость долгое правление.

– Ты правда можешь убивать демонов голыми руками? – спросил герцог.

Меченый снова улыбнулся:

– Я уже предложил вашему жонглеру, ваша светлость, и повторю вам: выйдите со мной за стену после заката – и лично в этом убедитесь.

Юкор натянуто рассмеялся. Его красное одутловатое лицо побледнело.

– Как-нибудь в другой раз.

Меченый кивнул.

Юкор долго смотрел на него, как будто пытался что-то решить.

– Ну так что? – наконец спросил он. – Ты он или не он?

– Кто, ваша светлость?

– Избавитель, – уточнил герцог.

– Разумеется, нет, – фыркнул рачитель Роннелл, но герцог резким взмахом руки заставил его замолчать.

– Он? – повторил вопрос Юкор.

– Нет, – ответил Меченый. – Избавитель – просто легенда.

Роннелл открыл было рот, но посмотрел на герцога и промолчал.

– Я обычный человек, который нашел утраченные метки.

– Боевые метки! – с горящими глазами воскликнул Малькум. Он единственный среди собравшихся, не считая Рагена, противостоял подземникам в ночи. В его интересе к меткам не было ничего удивительного. Гильдия вестников заплатит любую цену, чтобы вооружить своих членов мечеными копьями и стрелами.

– И где же ты их нашел? – осведомился Юкор.

– В развалинах между городами сокрыто много интересного, – ответил Меченый.

– Где именно? – спросил Малькум.

Меченый лишь улыбнулся: наживка проглочена.

– Довольно, – сказал Юкор. – Сколько золота ты хочешь за метки?

– Я не продам их за золото, – покачал головой Меченый.

Юкор нахмурился:

– А если я прикажу стражникам тебя уговорить? – Он кивнул на стражников у дверей.

Меченый улыбнулся:

– Тогда у вас станет на два стражника меньше.

– Возможно, – согласился герцог, – но у меня есть еще. Пожалуй, они удержат даже тебя, пока мои метчики копируют узоры.

– Метки на моей плоти не годятся для копий и другого оружия, – солгал Меченый и постучал себя по виску. – Нужные метки здесь, и все стражники Милна не выбьют их из меня.

– Я бы не был так уверен, – предостерег Юкор, – но вижу, у тебя есть цена на уме, так назови ее – и ударим по рукам.

– Сначала о главном. – Меченый протянул Джоун послание Райнбека. – Герцог Райнбек предлагает заключить союз и вместе изгнать армию красийцев, которые захватили Райзон.

– Ну конечно, Райнбек хочет заключить союз, – фыркнул Юкор. – Он сидит за деревянными стенами на пахотных землях, которых домогаются пустынные крысы. Но мне-то зачем воевать?

– Он напоминает о пакте.

Юкор выхватил письмо у Джоун, быстро прочел, нахмурился и скомкал бумагу.

– Райнбек уже нарушил пакт, – прорычал он, – когда попытался возродить Ривербридж на своей стороне реки. Пусть вернет сборы за последние пятнадцать лет, тогда и поговорим.

– Ваша светлость. – Меченый еле сдерживался, чтобы не вскочить на возвышение и не схватить самодовольного болвана за горло. – Проблему Ривербриджа можно обсудить в другой раз. Вашим народам угрожает опасность намного более серьезная, чем этот пустячный спор.

– Пустячный?! – взвился герцог.

Раген покачал головой, и Меченый прикусил язык. Он никогда не умел обходиться с вельможами так же ловко, как его наставник.

– Красийцы явились не за налогами, ваша светлость, – заметил он. – Можете не сомневаться, они будут убивать и насиловать, пока весь север не вольется в их армию.

– Я не боюсь пустынных крыс, – отрезал Юкор. – Пусть расшибают лбы о мои горы! Пусть разбивают лагерь на промерзлой земле и подыхают от голода под стенами города! Поглядим, хороши ли песчаные метки против снежных демонов!

– А как же веси? – спросил Меченый. – Принесете их в жертву?

– Мне не нужна посторонняя помощь, чтобы защитить герцогство. В моей библиотеке есть книги по военным искусствам, чертежи оружия и механизмов, с помощью которых мы одолеем дикарей почти без потерь.

– Позвольте на пару слов, ваша светлость? – произнес рачитель Роннелл, и все уставились на него. Он низко поклонился, дождался кивка Юкора, взбежал по лестнице на возвышение, склонился и зашептал.

От острого слуха Меченого не ускользнуло ни единое слово.

– Ваша светлость, вы уверены, что допустимо возвращать подобные тайны в мир? – спросил рачитель. – Не что иное, как войны между людьми навлекли Напасть.

– Предпочитаешь напасть красийскую? – прошипел в ответ Юкор. – Что ждет рачителей Создателя, если явятся приверженцы Эведжана?

Роннелл помолчал.

– Я понял, ваша светлость.

Он еще раз поклонился и отошел.

– Допустим, вы удержите Рубежную, – сказал Меченый. – Но сколько Милн протянет без южного зерна, рыбы и дерева? Да, цитадель прокормят королевские сады, но когда город начнет голодать, недолго вам прятаться за высокими стенами.

Юкор оскалился, но ответил не сразу.

– Нет, – наконец сказал он. – Я не стану посылать милнских солдат умирать на юге за Райнбека, если не получу ничего взамен.

От подобной недальновидности Меченый вскипел. Впрочем, иного он и не ожидал. Теперь это просто предмет переговоров.

– Герцог Райнбек наделил меня властью пойти на определенные уступки, – сказал Меченый. – Он не станет отзывать людей из своей половины Ривербриджа, но готов вернуть пятьдесят процентов сборов за десять лет в обмен на вашу помощь.

– Всего половину и за десять лет? – хмыкнул Юкор. – Да на это даже солдат не прокормить!

– Мы можем еще немного уступить, ваша светлость.

Юкор покачал головой:

– Слишком мало. Никуда не годится. Если Райнбеку нужна моя помощь, пусть прибавит кое-что еще.

Меченый склонил голову набок:

– Что же, ваша светлость?

– Насколько я знаю, Райнбек до сих пор не произвел на свет наследника? – напрямик спросил Юкор. Мать Джоун ахнула, мужчины смущенно переступили с ноги на ногу.

– Как и ваша светлость, – дерзко парировал Меченый, но Юкор лишь отмахнулся.

– У меня есть внуки. Мой род не прервется.

– Прошу прощения, но при чем тут союз?

– При том, что, если Райнбек хочет его заключить, ему придется жениться на одной из моих дочерей. – Юкор оглянулся на страшилищ, которые стояли за его троном. – Сборы за мост она подарит жениху на помолвку.

– Разве ваши дочери не матери? – в замешательстве спросил Меченый.

– А как же! Отменные производительницы, матери сыновей, в самом цвете юности.

Меченый снова покосился на женщин. Они мало походили на цветущих красоток, но возражать он не стал.

– Я имел в виду другое, ваша светлость, – разве они не замужем?

Юкор пожал плечами:

– За мелкими вельможами. Я вмиг освобожу их от клятв, и любая будет рада сидеть на троне рядом с Райнбеком и рожать ему сыновей. Я даже позволю ему выбрать из трех.

«Да Райнбек скорее умрет, – подумал Меченый. – Союзу не бывать».

– Я не вправе обсуждать подобные вопросы, – ответил он.

– Разумеется, – согласился Юкор. – Я сегодня же изложу свое предложение письменно и отправлю с герольдом ко двору Райнбека.

– Ваша светлость, – пискнул побелевший Кирин, – разве я не нужен вам здесь, чтобы…

– Или ты отправишься в Энджирс, или я сброшу тебя с башни, – прорычал Юкор.

Кирин поклонился и попытался надеть маску жонглера, хотя скрыть тревогу не смог.

– Разумеется, это великая честь, и я с радостью отправлюсь, если вы освободите меня от местных обязанностей.

Юкор заворчал и снова повернулся к Меченому:

– Ты так и не назвал свою цену за боевые метки.

Меченый улыбнулся и достал из сумки сшитый вручную гримуар в кожаном переплете:

– За эти?

– Ты же сказал, что они у тебя в голове!

– Я солгал, – пожал плечами Меченый.

– Что ты хочешь за них? – повторил вопрос герцог.

– Я хочу, чтобы вы отправили в Ривербридж метчиков и припасы, а также издали королевский указ принимать всех беженцев из-за Рубежной, не взимая сбора, и обеспечивать их пищей, кровом и убежищем до конца зимы. Вашему герольду как раз по пути.

– И это за простую книгу меток? – возмутился Юкор. – Как бы не так!

Меченый пожал плечами:

– Если хотите перекупить метки у Райнбека, то лучше поторопитесь, пока красийцы не сожгли его город дотла.

– Разумеется, гильдия метчиков возместит затраты, ваша светлость, – вовремя вставил Раген.

– Как и гильдия вестников, – быстро добавил Малькум.

Юкор сощурился, и Меченый понял, что победил. Юкор знал, что, если он откажет, цеховые мастера купят метки сами и он утратит контроль над величайшим достижением в магии со времен Первой войны с демонами.

– Я никогда бы не потребовал такого от гильдий. Корона оплатит расходы. В конце концов, – обратился он к Меченому, – долг Милна – принимать уцелевших, которые проделали столь долгий путь на север. При условии, конечно, что они присягнут на верность.

Меченый нахмурился, но кивнул, и по сигналу Юкора рачитель Роннелл поспешно выступил вперед, чтобы забрать книгу. Малькум с жадностью глядел на нее.

– Вы примете защиту каравана на обратном пути в Энджирс? – спросил герцог, пытаясь скрыть, что ему не терпится избавиться от Меченого.

Меченый покачал головой:

– Благодарю, ваша светлость, но я сам себе защита.

Он поклонился и вышел из зала, не дожидаясь разрешения.

Избавиться от слежки оказалось легко. Город просыпался, и Меченый пробирался к герцогской библиотеке по запруженным улицам. Неотличимый от рачителей, он поднялся по мраморной лестнице величайшего здания Тесы.

Как обычно, в герцогской библиотеке Меченый испытывал равно восторг и скорбь. Юкор и его предки собрали почти все книги старого мира, которые уцелели в пожарах библиотек во времена Возвращения. Наука. Медицина. Магия. История. Все, что угодно. Герцоги Милна собрали бесценные знания и заперли в библиотеке, ограбив остальное человечество.

Будучи подмастерьем метчика, Меченый расписал защитными узорами книгохранилище и мебель, за что его навечно внесли в книгу доступа к архивам. Разумеется, он не хотел открывать свое имя даже служкам, но на этот раз его путь лежал не в книгохранилище. Войдя в здание, он незаметно скользнул в боковой коридор.

Он ждал в кабинете рачителя Роннелла, когда вернулся библиотекарь, прижимавший к груди гримуар с боевыми метками. Роннелл не сразу заметил гостя, спеша запереть дверь. Он с облегчением выдохнул и повернулся, держа книгу перед собой.

– Странно, что Юкор доверил книгу вам, а не главе гильдии метчиков, который сумел бы ее расшифровать, – обронил Меченый.

Роннелл вскрикнул и отшатнулся. Когда он понял, кто перед ним, его глаза распахнулись еще шире. Он торопливо начертил в воздухе метку, но, увидев, что Меченый не собирается нападать, расправил плечи и собрался с духом.

– Я вполне в состоянии расшифровать эту книгу. Служек учат разбираться в метках. Возможно, мир еще не готов узнать ее содержание. Его светлость велел мне сперва самому ознакомиться с ним.

– Это ваша обязанность, рачитель? Решать, к чему готово человечество? Как будто вы или Юкор вправе лишить людей возможности сражаться с подземниками!

Роннелл фыркнул:

– Можно подумать, сударь, что это не вы только что продали метки втридорога, вместо того чтобы отдать их даром.

Меченый подошел к столу Роннелла. На безупречно чистой столешнице стояли лампа, письменный прибор из полированного красного дерева и латунная подставка для личного Канона рачителя. Меченый небрежно взял книгу и услышал, как рачитель ревниво вздохнул. Тем не менее Роннелл ничего не сказал.

Кожаный переплет Канона был потерт, чернила выцвели. Рачитель, должно быть, часто размышлял над загадками книги, сверялся с нею во всех делах. Именно этот экземпляр Роннелл велел прочесть Арлену, когда юноша расписывал библиотеку, но Меченый не верил в силу книги подобно Роннеллу, поскольку в ее основе лежали два постулата, с которыми он не мог смириться: во-первых, существует всемогущий Создатель, а во-вторых, подземники – часть Его плана и наказание за грехи человечества.

С его точки зрения, Канон был одной из главных причин жалкого состояния человечества. Люди слабы и трусливы, не готовы сражаться. Они скованы страхом и не знают надежды. И все же многие сентенции Канона о братстве и товариществе всех людей запали Меченому в душу.

Он пролистал книгу, нашел нужный отрывок и прочел:

Меченый захлопнул книгу, и библиотекарь вздрогнул.

– Какую же цену я запросил за метки, рачитель? Не отказать нуждающимся в помощи? Какой мне в этом прок?

– Возможно, ты в сговоре с Райнбеком, – предположил Роннелл. – Он заплатил тебе, чтобы избавиться от нищих, которых стало слишком много к югу от Рубежной.

– Только послушай себя, рачитель! Ты ищешь отговорки, чтобы не следовать собственному Канону!

– Зачем ты пришел? – спросил Роннелл. – Ты мог бы дать метки всем в Милне, если бы захотел.

– Уже дал. Ни тебе, ни Юкору не утаить их от людей.

Глаза Роннелла округлились.

– Зачем ты мне это рассказываешь? Кирин уедет только завтра. Я еще успею посоветовать герцогу отказаться от обещания помочь беженцам.

– Ты этого не сделаешь. – Меченый демонстративно вернул Канон на подставку.

– Чего ты от меня хочешь? – нахмурился Роннелл.

– Я хочу знать о боевых машинах, которые упомянул Юкор, – ответил Меченый.

Роннелл глубоко вдохнул:

– А если я не расскажу?

Меченый пожал плечами.

– Схожу в книгохранилище и выясню сам.

– Без герцогской печати вход в архивы воспрещен, – возразил Роннелл.

– Даже мне? – Меченый откинул капюшон.

Роннелл изумленно уставился на его татуированную кожу. Он долго молчал, а затем произнес еще один стих из Канона:

– «Ты узнаешь Избавителя по узорам на его плоти…»

– «Демоны устрашатся его вида и в ужасе бросятся в бегство», – закончил Меченый. – Ты заставил меня выучить этот отрывок, когда я расписывал метками твое книгохранилище.

Роннелл долго смотрел на него, пытаясь заглянуть под метки и годы. Внезапно его глаза вспыхнули узнаванием.

– Арлен? – выдохнул он.

Меченый кивнул.

– Ты обещал мне пожизненный доступ в книгохранилище, – напомнил он библиотекарю.

– Конечно, конечно… – начал Роннелл, но умолк.

Рачитель встряхнул головой, как будто хотел, чтобы в ней прояснилось.

– Как же я раньше не понял? – пробормотал он.

– Не понял чего?

– Ты! – Роннелл упал на колени. – Ты – Избавитель, посланный, чтобы положить конец Напасти!

Меченый нахмурился:

– Ничего подобного я не говорил. Ты знаешь меня с детства! Я всегда был упрямым и вспыльчивым. Носу не показывал в Праведный дом. Ухаживал за твоей дочерью, а потом уехал и разорвал нашу помолвку.

Он наклонился к рачителю.

– И я скорее наемся дерьма демонов, чем поверю, что человечество заслужило Напасть.

– Конечно, – согласился Роннелл. – Избавитель и не должен в это верить.

– Никакой я не Избавитель! – взвился Меченый, но на сей раз библиотекарь даже не вздрогнул, глядя на него во все глаза.

– Ты – Избавитель. Это единственное объяснение чудес, которые ты творишь.

– Чудес? – скептически переспросил Меченый. – Ты накурился маревника, рачитель? Каких еще чудес?

– Кирин может сколько угодно петь, как нашел тебя на дороге, но я знаю правду от мастера Коба. Это ты отрубил руку скальному демону и заманил его в ловушку, когда он проломил стену.

Меченый пожал плечами:

– Подумаешь! Любой метчик на это способен.

– Только я о подобном не слыхивал. И тебе было всего одиннадцать, когда ты искалечил демона – один, ночью, под открытым небом!

– Я бы умер от ран, не найди меня Раген, – напомнил Меченый.

– Вестник явился только через несколько ночей. Должно быть, Создатель послал его, когда твое испытание было окончено.

– Какое испытание? – спросил Меченый, но Роннелл не ответил.

– Нищий мальчишка, подобранный на дороге, – продолжил библиотекарь, – принес в Милн новые метки и возродил полузабытое искусство, даже не завершив обучения!

Он перечислял одно деяние за другим, и они словно представали перед ним в новом свете, ложась на места в великой головоломке.

– Ты расписал метками священную библиотеку, – благоговейно произнес он. – Мальчишка, простой подмастерье, а я доверил тебе защищать самое важное здание в мире!

– Только мебель, – уточнил Меченый.

Роннелл кивнул, как будто еще один фрагмент головоломки встал на место.

– Создатель хотел привести тебя в библиотеку. Ее секреты собраны для тебя!

– Чепуха, – отмахнулся Меченый.

Роннелл встал:

– Пожалуйста, надень капюшон. – Он направился к двери.

Меченый мгновение смотрел на него, затем повиновался. Роннелл повел его в главный архив, уверенно шагая в лабиринте стеллажей, как будто шел по собственному дому на свист чайника.

Меченый не отставал. Расписав все полки, столы и скамьи в здании, он накрепко запомнил его план. Вскоре они подошли к арке, перегороженной веревкой. Вход охранял могучий служка. На краеугольном камне арки были вырезаны буквы «Д. В.».

За аркой под стеклом хранились самые ценные книги архива – оригиналы трудов, изданных до Возвращения. К ним редко прикасались, ибо копии давно были сняты. Также в отделе «Д. В.» тянулись бесконечные ряды руководств, философских трактатов и романов, которые библиотекари – непременно благочестивые рачители Создателя – считали неподходящими даже для ученых Милна.

Меченый с удовольствием разглядывал их в детстве тайком от служек, охранявших стеллажи, не раз таскал запрещенные романы и не подвергшиеся цензуре исторические книги домой, чтобы читать по ночам, и возвращал на место, пока никто не заметил.

Служка низко поклонился рачителю, и Роннелл подвел Меченого к одному из запретных стеллажей. На нем стояли тысячи книг, но герцогский библиотекарь знал их наизусть и не замедлил шага, чтобы посмотреть на полку или корешок. Он повернулся и протянул том Меченому. На обложке было написано от руки: «Оружие стараго мiра».

– В Эпоху науки существовало страшное оружие, – сказал Роннелл. – Оно убивало людей сотнями и даже тысячами. Неудивительно, что Создатель разгневался на нас.

Меченый пропустил замечание мимо ушей:

– Юкор попробует его воссоздать?

– Самое ужасное оружие нам воссоздать не под силу, для этого нужны огромные очистительные заводы и лектрическая энергия. Но для многого хватит простых химикатов и кузницы. В этой книге, – он указал на том в руках Меченого, – подробно описано, как создать такое оружие. Забери ее.

Меченый поднял бровь.

– Что сделает Юкор, когда узнает, что книга пропала?

– Разгневается и потребует, чтобы я написал ее заново по оригиналам. – Роннелл указал на ряды застекленных шкафов.

Меченый сам гравировал метки на этом стекле.

Рачитель Роннелл проследил за его взглядом:

– Когда гильдия метчиков начала заряжать стекло, я выставил свое в ночь. Благодаря твоим меткам эти шкафы несокрушимы. Еще одно чудо.

– Никому не говори, кто я такой, – предупредил Меченый, – иначе поставишь под удар всех, кого я знал.

Роннелл кивнул:

– Пока довольно и того, что мне известно.

Роннелл узнал бы правду если не от него, то от Мери, но Меченому и в голову не приходило, что суровый священник поверит, будто он, Арлен Тюк, – Избавитель. Меченый нахмурился и убрал книгу в сумку.

В последнюю ночь новолуния мозговой демон проследил за Меченым до Милна. Князь подземников мог выходить на поверхность лишь в три самые темные ночи лунного месяца, но быстро напал на след добычи. Запах держался в воздухе даже спустя несколько дней. Занятный запах – не вполне человеческий и теплый от краденой магии Недр.

Мозговой демон парил на крылатом хамелеоне и разглядывал сеть, укрывавшую питомник людей. Стены были надежно защищены метками, но в сети над крышами зияли немалые дыры. Крылатые трутни видели сеть лишь в миг активации и могли искать прореху до скончания века, но князь подземников отчетливо различил узор и безошибочно направил хамелеона в город.

Ставни окон были плотно закрыты, улицы темны и пустынны. Мозговой демон чувствовал тягу меток домов, которые пытались высосать его магию, но хамелеон скользил столь стремительно, что метки не успевали зацепиться. По всему городу были разбросаны неуклюжие защитные сети, но князь подземников огибал их так же ловко, как люди обходят лужи.

Они мчались через город по невидимому следу. Остановились у внутренней цитадели, принюхались у ворот и поняли, что надо лететь дальше. Следующим было высокое здание с такими мощными метками, что князь подземников зашипел, ощутив их притяжение даже издали. Как правило, такие дома имелись в центре каждого питомника, и лучше их избегать, тем более что добыча здесь не задержалась. Запах становился все сильнее и вел прочь от здания.

Наконец след привел к очередной меченой стене, расписанной плотно и без изъяна. Метки не были замкнуты на касту мозговых демонов, но князь подземников знал, что они все равно активируются и причинят ужасную боль, если он или его хамелеон пересечет сеть. Демону пришлось обезвредить часть меток, чтобы преодолеть препятствие.

Они медленно подплыли к жилищу, и мозговой демон наконец заметил добычу в окне. Другие создания были тусклыми и бесцветными, но этот кусок мяса расписал себя метками и ярко пылал краденой магией.

Слишком ярко. Князю подземников было много тысяч лет. Он привык действовать осторожно, вдумчиво и наверняка. Послать трутней в атаку в самом сердце питомника не выйдет, а рисковать хамелеоном ему не хотелось. Разумеется, человека нужно убить, но лучше в другой раз, когда он будет под менее надежной защитой. К тому же сначала нужно разобраться в природе его силы.

Демон подлетел к окну, прислушиваясь к немелодичному похрюкиванию и присматриваясь к жестам двуногого скота.

– «Тогда у вас станет на два стражника меньше»? – гулко засмеялся Раген. – Я думал, Юкора удар хватит! Я говорил тебе вести себя как король, а не как самоубийца-красиец!

– Я не ожидал, что он потребует заключить брак, – сказал Меченый.

– Юкор прекрасно понимает, что сына у него уже не будет, и спешит сбыть с рук хотя бы одну дочь, пока они не передрались за трон. Какую бы красотку Райнбек ни выбрал, она охотно уберется из Милна ради шанса посадить свое отродье на трон Энджирса.

– Райнбек ни за что не согласится.

Раген покачал головой:

– Зависит от того, велика ли угроза. Если хотя бы вполовину от того, что ты говоришь, то у Райнбека может не быть выбора. Ты покажешь ему книгу Юкора об оружии?

Меченый покачал головой:

– Меня не интересует политика, и я не собираюсь помогать жителям Тесы убивать друг друга, когда красийцы захватили наши земли, а подземники когтят ночами метки. Я хочу обратить это оружие против подземников, если возможно.

– Неудивительно, что Роннелл считает тебя Избавителем, – заметил Раген.

Меченый пронзил его взглядом.

– Не смотри на меня так! – сверкнул глазами тот. – Я в это верю не больше тебя. По крайней мере, в твое божественное происхождение. Но что, если в нужное время приходит человек достаточно сильный и волевой, чтобы возглавить остальных?

Меченый покачал головой:

– Я никого не собираюсь возглавлять. Я лишь хочу распространить боевые метки, чтобы они больше не потерялись. Пусть люди сами себя возглавляют.

Он подошел к окну и выглянул за занавеску.

– Уеду еще до рассвета, чтобы никто не…

Он смотрел на небо, не на землю, и чуть не пропустил смутный проблеск, который исчез, прежде чем он успел присмотреться. И все же его меченые глаза определенно заметили свечение.

Во дворе прятался демон.

Он развернулся и бросился к двери, сорвав на ходу одежду и швырнув ее на мраморный пол. При виде его Элисса ахнула:

– Арлен, что случилось?

Не обращая на нее внимания, Меченый поднял засов тяжелой дубовой двери и распахнул ее, как пушинку. Он выбежал во двор и лихорадочно огляделся.

Никого.

Через мгновение Раген подскочил к двери с копьем и меченым щитом.

– Что ты видел?

Меченый медленно повернулся вокруг, выискивая во дворе следы магии, напрягая все чувства.

– Во дворе демон, – сказал он. – Могучий демон. Не выходи за метки.

– Ты тоже! – взмолилась Элисса. – Вернись в дом, пока меня удар не хватил.

Меченый невозмутимо продолжал исследовать двор. За стеной поместья Рагена было несколько домов для слуг, сад и конюшни. Полно мест, чтобы спрятаться. Меченый скользил в темноте, но видел совершенно ясно, даже лучше, чем днем.

Воздух пованивал, но еле ощутимо, неуловимо. Меченый напряг мышцы, готовясь прыгнуть в любую секунду.

Но во дворе никого не было. Он обыскал поместье вдоль и поперек и никого не нашел. Неужели ему померещилось?

– Что-нибудь нашел? – спросил Раген, когда он вернулся. Цеховой мастер стоял в дверях под защитой меток, но готов был броситься на помощь в любой момент.

– От жилетки рукава, – пожал плечами Меченый. – Возможно, мне просто показалось.

Раген хмыкнул:

– Береженого Создатель бережет.

Вернувшись в дом, Меченый взял копье Рагена. Копье было верным спутником вестника, и Раген старательно смазывал и острил свое, хотя не доставлял письма уже почти десять лет.

– Я хотел бы перед уходом расписать его метками. – Меченый выглянул на улицу. – Проверь охранную сеть завтра утром.

Раген кивнул.

– Останься еще ненадолго, – попросила Элисса.

– Я привлекаю в городе слишком много внимания и не хочу навести на ваш след. Лучше мне уехать на рассвете, как только откроют ворота.

Элисса с недовольным видом крепко обняла его и поцеловала:

– Надеюсь, мы увидимся раньше, чем еще через десять лет.

– Увидимся, – пообещал Меченый. – Честное слово.

Покидая Рагена и Элиссу перед самым рассветом, Меченый чувствовал себя на редкость хорошо. Приемные родители не стали ложиться спать и всю ночь рассказывали, как обстояли дела в Милне после его отъезда, расспрашивали о его жизни. Он поведал им о своих приключениях в юности, но не сказал ни слова о пустыне, где умер Арлен Тюк и родился Меченый. Как и о последующих годах.

И все же историй с лихвой хватило до утра. Он уехал перед самым рассветным звоном, и ему пришлось скакать во весь опор, чтобы убраться подальше от особняка и не навлечь подозрений. Люди уже начинали отпирать меченые двери и ставни.

Меченый улыбнулся. Вероятно, Элисса так и задумала – задержать его до звона колокола, чтобы он остался еще на день, но ей никогда не поймать его в клетку.

Когда он подъехал к воротам, стражники еще потягивались, но путь был свободен.

– Смотрю, сегодня сплошные ранние пташки, – заметил стражник.

Меченый понял, что он имел в виду, только когда подъехал к холму, где познакомился с Джайком. Друг детства сидел на большом камне.

– Похоже, я как раз вовремя, – заметил Джайк. – Пришлось нарушить комендантский час.

Меченый соскочил с коня и подошел. Джайк не встал, не подал руки, и Меченый просто сел рядом.

– Джайк, с которым я познакомился на этом холме, никогда бы не нарушил комендантский час.

Тот пожал плечами:

– У меня не было выбора. Я знал, что ты попытаешься ускользнуть на рассвете.

– Разве человек Рагена не принес тебе мои письма?

Джайк достал связку писем и швырнул на землю.

– Я не умею читать, и ты прекрасно это знаешь.

Меченый вздохнул. По правде говоря, он забыл.

– Я заходил, – попробовал он еще раз. – Не ожидал встретить Мери, и она не пригласила меня остаться.

– Я знаю. Она в слезах прибежала на мельницу и все рассказала.

Меченый склонил голову:

– Сожалею.

– Еще бы не сожалеть.

Джайк помолчал, глядя вдаль.

– Я всегда был для нее запасным вариантом, – наконец сказал он. – Прошел год после твоего отъезда, прежде чем она разглядела во мне не только дружеское плечо. Два – прежде чем согласилась выйти замуж. Обвенчались мы еще через год. Даже в день венчания она ждала, что ты ворвешься и нарушишь церемонию. Ночь! Да я сам этого наполовину ожидал. – Джайк пожал плечами. – Разве ее можно винить? Она вышла замуж классом ниже себя. Я необразован и не слишком смазлив. Я ведь неспроста тоскался за тобой в детстве. Ты всегда был лучше во всем. Я тебе даже в жонглеры не годился.

– Джайк, я ничем не лучше тебя.

– Да, теперь я это понимаю, – сплюнул Джайк. – Муж из меня вышел лучше, чем мог бы получиться из тебя. Знаешь почему? Потому что в отличие от тебя я был рядом.

Меченый нахмурился, покаянные мысли вылетели у него из головы. Он принял бы от Джайка злость и ярость, но снисходительность оскорбляла.

– Узнаю прежнего Джайка. Только бахвалиться умеешь. Говорят, отцу Мери пришлось похлопотать на мельнице, чтобы дочери не пришлось ютиться на полу у твоих родителей.

Но Джайка было не так просто пронять.

– Она жила у меня здесь и здесь! – вспылил он, указав на висок и на сердце. – А твои сердце и разум всегда были там. – Он обвел рукой горизонт. – Вот и отправляйся туда. Нам не нужно твое избавление.

Меченый кивнул и вскочил на Сумеречного Плясуна:

– Береги себя, Джайк.

Он ускакал.