Книга II

Стая ворон, громко каркая, кружила по небу. Птицы по одной опускались на ветки. Дул ветерок, наступал жаркий вечер. Под деревьями было прохладнее: листва на березах и дубах была такой плотной, что лишь кое-где вниз пробивался солнечный луч. Пятна тени дрожали на трех телах, распростертых на мягкой траве.

Могучий Херилак совсем выбился из сил: раны его открылись, кровь сочилась по телу, волосы на голове и борода слиплись. Закрыв глаза, он лежал на спине и неровно дышал.

Напротив него расположилась Инлену'. Не замечая того, она приняла ту же позу и пыхтела, раскрыв рот.

Керрик устал меньше и, в отличие от нее, прекрасно сознавал, что происходит и где они находятся. Они остановились у подножия горы, неподалеку от побережья. Они долго бежали, пока Инлену' не выдохлась, а когда она остановилась, рухнул наземь и Херилак. Во время бегства паника постепенно покинула Керрика, и ее сменил леденящий душу страх.

«Что я наделал?»

В вопросе крылся ответ. Что он наделал, было понятно. Он погубил себя. Он убил эйстаа. Теперь, когда эмоции улеглись, он и понять не мог, что заставило его совершить безумный поступок. Одним ударом копья он оборвал все, что связывало его с иилане, восстановил против себя всех. Кончилась привычная жизнь, она умерла, как Вейнте. Теперь уже никогда не вернуться ему в уютный Алпеасак. А впереди ждала неизвестность… Нельзя было сомневаться в том, что ему грозит смерть. Терзаясь тоской и раскаянием, он повернулся и, раздвинув кусты, поглядел вниз со склона. Ни малейшего движения. Не было даже признаков погони. Пока. Но его будут преследовать. Убийца эйстаа не уйдет от возмездия.

Вернуться он не мог. После случившегося все прошлое погибло. Он теперь обречен на изгнание, одинокий иилане среди устузоу, на куда большее одиночество, чем прежде.

Думы его нарушил голос, смысл сказанного он понял не сразу:

— Великолепно, Керрик, отличный удар! Убил главного марага.

— Не просто главного, — в глубоком унынии ответил Керрик. — Самую главную, предводительницу, саммадара города мургу.

— Тем лучше.

— Лучше? За ее смерть мне придется заплатить жизнью.

— Ее? Этот уродливый мараг — самка? Трудно поверить.

— Они все самки. Самцы сидят под замком.

Херилак приподнялся на локтях и холодно взглянул на Инлену'.

— И это самка? — спросил он.

— Как и все.

— Передай мне копье. Будет на одну меньше.

— Нет!

Керрик отодвинул копье, прежде чем Херилак успел до него дотянуться.

— Зачем убивать Инлену'? Она совершенно безобидна. Такая же пленница, как и я. Не убивай ее.

— Почему? Разве это не ее родня вырезала мой саммад… всех, всех до единого! Давай копье! Я убью ее, и ты освободишься. Как ты думаешь, далеко мы уйдем, если ты будешь к ней привязан?

— Не смей! Я не разрешаю убивать ее, понял?

Неожиданно теплые чувства к Инлену' удивили самого Керрика. До сих пор она ничего не значила для него. Прежде он замечал ее только тогда, когда она мешала ему. Но сейчас присутствие ее почему-то вселяло уверенность.

— Если не хочешь убивать — отрежь ремень краем наконечника.

— Его нельзя перерезать. Смотри, камень не оставляет на ремешке даже царапины. — Он несколько раз без всякого результата провел острым наконечником по гладкой твердой поверхности. — Из твоего саммада уцелел еще кто-то. — Керрик сменил тему разговора, чтобы отвлечь внимание Херилака от Инлену'. — Я слышал это от мургу. Они говорили, что преследуют убегающих тану.

— А ты не слыхал, кто? И сколько их было?

— Нет. Знаю лишь, что они бежали.

— Надо подумать. Кто бы это ни был, на юг не пойдет никто. Даже думать нечего. Они пойдут назад, по собственным следам. Да, так они и поступят. К ближайшей воде, до ручья, возле которого мы ночевали сегодня. Придется и нам идти туда же. — Он поглядел на Керрика. — Нас преследуют?

— По-моему, никто не видел, как мы бежали. Но они придут сюда. Мургу — хорошие следопыты. После всего, что я натворил, мне не дадут скрыться.

— Не беспокойся. Они еще далеко. Но и мы окажемся в безопасности только тогда, когда уйдем подальше от берега. В этих холмах они могут выследить нас, если хоть что-нибудь понимают в следах, как ты уверяешь. — Он попытался подняться на ноги. Керрик поддержал его. Стирая с лица запекшуюся кровь, охотник огляделся. — Пойдем туда по этой долине, наша стоянка была возле ручья, на севере за перевалом… Пошли.

После полудня они шли уже не так быстро: приходилось приноравливаться к прихрамывающему Херилаку, не желавшему останавливаться, несмотря на то что за ними как будто никто не гнался. Вдруг Херилак замер и принюхался.

— Олени, — сказал он. — Нужна еда. Не думаю, что нас преследуют, но следует принять все меры предосторожности. Керрик, возьми взрослого бычка.

Керрик поглядел на копье, взвесил его в руке.

— Я не метал копье с самого детства, я отвык.

— Умение вернется.

— Позже, не сегодня. Херилак, ты умеешь. Хватит ли у тебя сил?

Он протянул копье, и Херилак стиснул древко.

— Когда у меня не будет хватать сил, чтобы охотиться, я умру. Иди к ручью и жди меня под деревьями. Будь внимателен.

Распрямившись, Херилак взвесил копье в руке, а потом быстро и решительно пошел прочь. Керрик направился вниз к ручью, напился вволю, а потом, черпая пригоршнями, омыл грязное тело. Инлену' наклонилась вперед и шумно втягивала воду, чуть приоткрыв зубастую пасть, а затем уселась на берегу, свесив хвост в ручей.

Керрик позавидовал спокойствию и невозмутимости, никогда не изменявшим ей. Должно быть, приятно быть глупым. Ее не волновало, зачем она здесь, не интересовала даже собственная участь.

Керрик помнил, что исчезло в прошлом, но будущее оставалось для него совершенно неясным. Когда-нибудь все уляжется само собой, но пока об этом рано мечтать. Разве можно жить вне города? О грязном и голодном быте устузоу он ничего уже не помнил. Скудных мальчишеских воспоминаний мало, чтобы заново стать тану. Вот даже и копье не умеет бросить как следует.

— Иилане идут… — вдруг проговорила Инлену', и он в ужасе вскочил на ноги.

Сталлан вместе со своими охотницами! Это смерть. В кустах хрустнула ветка, он подался назад — и облегченно вздохнул: это был Херилак с рогатым оленем на плечах. Он сбросил тушу с плеч и повалился на землю.

Керрик рассерженно обернулся к Инлену', чтобы обругать ее, но понял, что она не виновата. Для Инлену' все умевшие разговаривать были иилане. Она просто хотела сказать, что подходит некто, разумный и говорящий, но не могла выразиться иначе.

— Я видел мургу, — произнес Херилак, и страх немедленно возвратился к Керрику. — Они в соседней долине, спускались к морю. Похоже, что они потеряли наш след… Поедим.

Наконечником копья Херилак вспорол и выпотрошил еще теплую тушу. Раз огня не было, первым делом он извлек печень и разделил ее пополам. Один кусок он протянул Керрику.

— Я не голоден, — пробормотал Керрик, глядя на окровавленный кусок мяса.

— Проголодаешься. Не брезгуй.

Инлену' сидела, отвернувшись от них, но краем глаза следила за каждым движением Херилака. Он заметил это и, съев свою долю, ткнул в ее сторону окровавленным пальцем:

— Эта тварь тоже ест мясо?

Услышав вопрос, Керрик улыбнулся и приказал Инлену' открыть пасть. Она подчинилась. Херилак поглядел на два ряда острых блестящих зубов и буркнул:

— Ест мясо. Покормить?

— Да. Если можно.

Отрезав переднюю ногу оленя и ободрав с нее часть шкуры, Херилак подал ее Керрику.

— Корми сам. Мне не нравятся эти зубы.

— Инлену' безобидна. Всего лишь глупая фарги.

Схватив оленью ногу, Инлену' отгрызла кусок жесткого мяса и принялась жевать, тупо уставясь в пространство.

— Как ты ее назвал? — спросил Херилак.

— Фарги. Это… ну я не могу сказать, что значит это слово. Что-то вроде марага, обучающегося разговаривать, но еще не научившегося.

— И ты тоже — фарги?

— Нет!

Керрик почувствовал себя оскорбленным.

— Я иилане! Ну, то есть я тану, но говорю, как иилане, и поэтому они считают меня иилане… Считали.

— Но как это все случилось? Ты не помнишь?

— Теперь вспомнил, а раньше не помнил, долго-долго.

Запинаясь и с трудом выговаривая слова, он впервые рассказал, что случилось с саммадом Амагаста. Обо всем, что было: о нападении, плене, ожидании смерти и неожиданном спасении. Наконец он умолк, потому что не мог еще на языке тану подробно описать свою жизнь у иилане.

Херилак тоже молчал, с трудом представляя себе, что случилось с мальчиком по имени Керрик, сумевшим выжить, когда все погибли. Не только уцелевшим, но и сумевшим договориться с мургу. Сумевшим выучиться их языку и жить среди них. Он и сам во многом стал похож на мургу, хотя и не подозревал об этом. Разговаривая, он шевелил всем телом, а умолкнув, замирал. Мургу с ним что-то сделали: на теле юноши не было ни волоска. И еще этот укрывавший мужские органы мешочек, похожий на человеческую кожу, — словно и это им мешало.

Думы Херилака нарушил внезапный плеск воды. Услыхал его и Керрик, кровь отхлынула от его лица.

— Нас нашли. Я погиб.

Херилак жестом велел ему умолкнуть, подобрал копье и обернулся. Плеск повторился, зашуршали кусты. Херилак занес копье, но оказалось, что это человек.

— Ортнар! — окликнул Херилак.

Человек в кустах вздрогнул, выпрямился и замахал в ответ. Он едва не падал от усталости и шел, опираясь на копье. Подойдя ближе, он увидел Инлену' и сразу замахнулся копьем, но Херилак остановил его:

— Стой! Мараг наш пленник. Ты один?

— Да, теперь один. — Ортнар тяжело опустился на землю. Положив лук и пустой колчан, он крепко стиснул копье и с ненавистью поглядел на Инлену'. — Со мной был Теллгес, мы охотились. Мы возвращались в саммад, когда мургу напали на нас. Мы бились, пока хватило стрел. А они шли на нас со своими смертоносными палками. Мы ничего не могли сделать. Я велел ему уходить, а он, промедлив, побежал, но недостаточно быстро. Они увязались следом, он стал отбиваться, потом упал. Дальше я пошел один. А теперь скажи мне, что это за тварь?

— Я не тварь, я тану, — сердито сказал Керрик.

— Ты не похож на тану, таких я не видел. Нет волос, нет копья, привязан к марагу…

— Замолчи! — велел Херилак. — Это Керрик, сын Амагаста. Мать его была моей сестрой. Он жил в плену у мургу.

Ортнар провел по губам кулаком.

— Я сказал, не подумав. Сегодня был день смерти. Я — Ортнар, приветствую тебя. — Мрачная ухмылка пробежала по его лицу. — Приветствую тебя в Херилак-саммаде, увы, поубавившемся в числе. — Он взглянул на темнеющее небо. — Этой ночью на нем будет много новых звезд.

Солнце опустилось к горизонту, стало прохладно. Инлену' отложила в сторону дочиста обглоданную кость и поглядела в сторону Керрика.

— Смиренно спрашиваю, низкая высокую, где плащи?

— Плащей нет, Инлену'.

— Мне холодно.

Керрик тоже дрожал, но не от холода.

— Я ничего не могу сделать, Инлену'. Понимаешь, совсем ничего.