Глава 27
— Пришло время отправляться, — сказала Сталлан. — Здесь, на картинках, есть все, что нам следует знать.
— Покажи! — велела Вейнте.
Помощницы и фарги, толкаясь, приблизились, чтобы посмотреть, но она жестом отогнала их. Сталлан передавала изображения по одному, сопровождая их подробными пояснениями:
— Вот это самые ранние… Это высокие долины, где обычно зимуют устузоу. Но последней зимой тепло не пришло туда. И поэтому устузоу пойдут на юг в поисках пищи.
На юг, подальше от собственных морозных зим, подумала Вейнте, так и мы бежим из холода Инегбана. Она выбросила из головы непристойное сравнение, едва оно появилось. Между двумя фактами не было никакого сходства, ничего общего не может быть у иилане с устузоу. Простое совпадение. Ну и что, пусть эти твари отправляются на юг за пищей.
— …На юг, где они окажутся у нас в руках, — громко произнесла Вейнте.
— Будущее открыто для тебя, эйстаа. Если они останутся в горах, то умрут от голода. Если же нет — мы сумеем встретить их.
— Когда выступаем?
— Очень скоро. Смотри сюда… вот. Большие звери, тянущие шесты и шкуры. Они спускаются с гор. Вот трава — еще серая и мертвая после зимы. Белое во впадинах — твердая вода. Они пойдут дальше на юг.
— Пойдут. Подготовка окончена?
— Окончена. Припасы собраны. Лодки накормлены. Вооруженные фарги готовы.
— Проследи, чтобы все так и оставалось.
Отпустив Сталлан, Вейнте мгновенно забыла о ней, обратившись к мыслям о грядущей кампании. На этот раз придется углубиться на сушу, пробыть в походе все лето. Взять с собой мяса на весь этот срок они не могли… Значит, следует предусмотреть снабжение из города? Или лучше опустошать землю? Это легче, к тому же каждый убитый зверь не достанется устузоу. Но нужно взять с собой и какие-то запасы, чтобы продвижение не замедлялось. Следует учесть все. Придется брать пленников. Раптор не мог пролететь над всеми стоянками устузоу. Допрашивая пленников, иилане будут обнаруживать племя за племенем и перебьют всех.
Повинуясь жесту, к Вейнте подошла фарги.
— Прикажи Керрику явиться ко мне.
Она долго не могла отрешиться от мыслей о походе и не сразу заметила вошедшего.
— Расскажи о своем здоровье, — приказала Вейнте, — ты очень похудел.
— Да, но слабость исчезла, шрамы от нарывов зажили. Каждый день я заставляю жирную Инлену' бегать со мною в полях. Она теряет вес — я набираю.
— Скоро выступим на север. Ты отправишься с нами.
— Эйстаа говорит — я повинуюсь.
Он выразил это самым официальным образом, не проявив никаких других эмоций. Но за внешним спокойствием мысли были совершенно иными.
Он стремился в путь… и боялся его.
Большая часть подробностей минувшего похода забылась во время болезни. Когда Керрик был без сознания, он просто ничего не помнил, но когда он пришел в себя, появились боли в груди, язвы покрыли все тело. Он знал, что надо есть… и не мог. Смутно он ощущал, как тает его тело, как приближается смерть, но был слишком слаб, чтобы бороться с болезнью. И лишь во время долгого, трудного выздоровления он начала думать о пище.
Но все это было — и должно остаться в прошлом. Он все еще уставал к вечеру, но с каждым днем становился чуть сильнее. Все будет отлично.
Он пойдет вместе со всеми, там будут устузоу, ему придется разговаривать с ними. Давно не позволял он себе подобных мыслей, но странное возбуждение охватило его, и Керрик с нетерпением ждал похода. Он снова будет разговаривать с тану и на этот раз припомнит больше слов. И едва он об этом подумал, внезапное возбуждение овладело им, и он зашагал быстрее, Инлену' покорно плелась следом.
…Они выступили на несколько дней раньше, чем планировалось; решено было двигаться медленнее. Вейнте желала проверить, удастся ли им раздобыть по дороге мясо.
Весь первый день они плыли и только утром остановились на скалистом берегу. Сталлан сразу же отправилась на охоту с группой своих лучших охотниц, резвые фарги торопились следом.
Они возвратились задолго до темноты, фарги были нагружены тушами оленей. Они подходили и складывали туши перед эйстаа.
— Хорошо, очень хорошо, — сказала она с удовольствием. — Верно твое имя, Сталлан — охотница, что не промахивается.
Охотница… Керрик не понимал еще смысла этого слова. Охотница. Входящая в лес, крадущаяся по равнине, убивающая.
— Сталлан, я тоже хочу поохотиться, — произнес он вслух то, о чем долго думал. И склонился за хесотсаном, лежавшим неподалеку, но Сталлан пинком отбросила оружие. Ее поступок был грубым и неожиданным.
— Устузоу умирают от хесотсана, другого отношения к оружию они не имеют!
Керрик отступил. Он думал не об оружии, он хотел только на охоту. И пока он обдумывал ответ, заговорила Вейнте:
— Разве у тебя совсем нет памяти, Сталлан? Ты забыла, что приказы отдаю только я? Отдай Керрику свое оружие! Объясни устузоу, как оно действует.
Тон приказа был так резок, что Сталлан оцепенела. Вейнте не изменила повелительной позы. Важно, чтобы все иилане, даже ранга Сталлан, не забывали, кто здесь эйстаа. А еще ей хотелось натравить эту пару друг на друга, их взаимная ненависть была очевидной.
Сталлан оставалось только повиноваться. Фарги подвинулись ближе, как всегда, когда кому-то что-нибудь объясняли. Сталлан нерешительно протянула оружие Керрику.
— Это создание называется хесотсан; оно выращено, чтобы служить оружием.
Керрик решительно взял в руку прохладную темную трость, не отводя глаз от указующего большого пальца.
— Молодые хесотсаны подвижны, а когда вырастают, то меняют форму. Ноги становятся короткими, позвоночник деревенеет, и существо принимает такой вид. Его приходится кормить, иначе оно умрет. Вот рот. — Она показала на дырочку с темными губами. — Не перепутай с отверстием, куда вставляются иглы. Иглы мы снимаем с кустов и сушим… Не двигай рукой!
Сталлан выхватила у Керрика оружие и попыталась овладеть собой. Лишь присутствие эйстаа за спиной сделало это возможным. Не будь ее — она втоптала бы этого устузоу в землю. Помолчав, она заговорила более хриплым голосом, чем прежде:
— Это оружие убивает. Для этого надо надавить одной рукой на тело, а потом нажать здесь большим пальцем.
Раздался громкий треск — и игла со свистом улетела в воду.
— Иглы мы вставляем сюда. Получая импульс, хесотсан выделяет некоторое количество жидкости, она испаряется со взрывом и выталкивает иглу наружу. Не заряженные в хесотсан иглы безвредны. Но пока игла двигается по метательной трубе, она трется о железу, которая выделяет такой сильный яд, что невидимая взору капля мгновенно убивает такого гиганта, как ненитеск.
— Ты превосходно объясняешь, — произнесла Вейнте. Легкое удовольствие в ее тоне делало слова двусмысленными. — Можешь перестать.
Бросив хесотсан Керрику, Сталлан резко обернулась. Но все же не настолько быстро, чтобы скрыть от Керрика жгучую ненависть. Он ответил ей тем же. Но, разглядывая оружие, быстро забыл о случившемся. Он думал только о предстоящей охоте, о том, как воспользуется хесотсаном. И все же он был не настолько легкомыслен, чтобы впредь позволять Сталлан находиться рядом с ним без свидетелей. Лучше было держаться от охотницы подальше и уж во время охоты особенно. Ядовитая игла мгновенно уложит его так же, как и любое животное.
…Когда на следующий день пришло время выходить на охоту, Керрик не стал высовываться со своим оружием, пока не убедился, что Сталлан удалилась. Тогда он направился в противоположную сторону. Никакого желания пасть жертвой несчастного случая он не испытывал.
Охотиться, волоча на поводке неповоротливую Инлену', оказалось делом нелегким, но он старался, как только мог. Иногда ему везло — и Инлену' пришлось тащить на пляж не одного оленя. Но куда важнее, чем сама добыча, оказалось то чувство, которое он испытал, выслеживая зверей в густой траве. Удовольствию его не было предела. Керрик не замечал усталости: у него появился волчий аппетит, он спал как убитый. Охота продолжалась, они медленно продвигались на север, и с каждым днем он оказывался способным на большее. Когда от побережья океана они направились вдоль огромной реки, он чувствовал себя столь же сильным, как прежде.
Первая битва состоялась через несколько дней…
Когда все ушли, Керрик остался в лагере на своем обычном месте. Полученные с помощью раптора снимки свидетельствовали, что устузоу движутся вдоль берега реки, поэтому тщательно продумана была и засада. Но Керрику было не до этого. Скрестив ноги, он сидел на земле и пальцем дразнил хесотсан. Прикасаясь к его пасти, он отправлял в нее очередную мясную кроху и мечтал о новой охоте. Инлену' такая шумная. Но она научилась замирать на месте по его приказу. Он описывал большой круг около очередного обнаруженного стада, а затем прятался с подветренной стороны. Олени, спасаясь от охотниц, бежали прямо на него. План срабатывал.
Мысли его нарушил далекий вопль. Даже Инлену' вздрогнула и огляделась. Крик прозвучал снова, громче и ближе. Керрик вскочил на ноги, вскинув оружие. Крик повторился, послышался тяжелый топот.
Впереди над откосом раздался пронзительный вопль, в ветвях показалась огромная голова. Длинные белые клыки, задранный хобот, вновь оглушительный визг.
— Убей устузоу! — завопила Инлену'. — Убей, убей!
Керрик вскинул хесотсан, целя прямо в черный глаз огромного зверя.
— Кару… — сказал он и не выстрелил.
Инлену' в страхе застонала.
Хадрав хобот, мастодонт вновь затрубил. А потом повернулся и исчез из виду.
Кару… Почему он произнес это слово? Что оно значило? Он ведь только удивился огромному зверю, но не испугался. Странное слово «кару». Оно будило смутные воспоминания. Теплые, мирные… Вздрогнув, он постарался все забыть. Наверное, схватка совсем рядом. Огромный волосатый зверь испугался, удрал. Керрик был рад, что не убил его.
— Эйстаа посылает за устузоу по имени Керрик, — раздался голос медленно тащившейся по берегу фарги.
Она была ранена — нижняя часть руки была закрыта повязкой. Кровь струилась по ноге…
— Умойся! — приказал Керрик, потянув за поводок. Инлену' с трудом поднялась на ноги.
Хесотсан справился с последним куском мяса. Керрик погладил пальцем его рот: если не закрыть его вовремя, оружие может укусить мелкими зубками.
Они пошли вдоль берега, потом повернули в сторону, на утоптанную тропу. По пути им то и дело встречались раненые фарги, шедшие назад. Некоторые стонали, другие валились на землю, не в силах пошевелиться. Они прошли мимо трупа — одна фарги умерла на дороге, глаза и рот были широко раскрыты. Битва была суровой.
Потом Керрик увидел мертвых тану. Фарги сваливали трупы в кучи — мужчины и женщины, детские тельца отбрасывали в сторону. Рядом лежал мастодонт, рухнувший на пожитки племени и изломавший их.
Керрик был потрясен, он молча шел дальше. Это были устузоу, их следовало убивать. Но это же тану — почему они убиты? Это те самые мерзкие устузоу, перебившие самцов иилане и молодняк на пляже. Но что ему до этого? Он и близко не подходил к этим пляжам.
Пронзенная копьем фарги лежала на теле охотника, так и не выпустившего древко из рук. Фарги была иилане, и он, Керрик, тоже иилане.
Но нет, он тану. Он еще и тану?
На вопрос нельзя было ответить, но его нельзя было и забыть. Нет, надо забыть все и вспомнить себя мальчиком… Но тот мальчик давно мертв. Чтобы выжить, ему пришлось стать иилане. И он иилане, а не грязный устузоу.
Тут его за руку потянула какая-то фарги, он вздрогнул. Трупы, кругом трупы… тану, иилане, мастодонты. Он уже не мог смотреть на трупы. Керрик подошел к группе вооруженных фарги, расступившихся перед ним. Там стояла Вейнте, каждое движение ее тела выдавало неприкрытый гнев. Увидев Керрика, она молча указала на лежавший перед нею предмет. Это была шкура какого-то животного, плохо выделанная и подгнившая, совершенно бесформенная, с головой.
Керрик в ужасе отшатнулся. Это было не животное, а иилане, ее еще можно было узнать.
— Видишь это? — спросила Вейнте. Каждый жест ее передавал жгучую ненависть. — Видишь, что сделали эти животные с ней, такой интеллектуальной, такой красивой? Я хочу поподробнее разузнать об этом: кто это сделал, сколько их было, где их искать. Ты допросишь захваченного устузоу. Нам пришлось вбить в него покорность. Возможно, это предводитель своры. Пусть покапает кровью — но прежде все расскажет тебе, а потом я убью его. Быстро! Я должна знать все. Несколько устузоу избежали смерти, но Сталлан со своими охотницами идет по следу и схватит их.
Лужайку окружали высокие деревья. Тану лежал на земле со связанными руками и ногами, а фарги била его копьем.
— Пусть он страдает, не убивай! — приказала Вейнте.
Керрик приближался медленно, почти против собственной воли. Охотник был рослым, куда выше его. Густая борода и волосы были испачканы кровью. Избиение продолжалось, но мужчина молчал.
— Прекрати! — велел Керрик, ткнув оружием в спину фарги. — Назад!
— Кто ты? — хрипло спросил мужчина, закашлявшись и сплюнув кровь, перемешанную с осколками зубов. — Ты пленник, раз на поводке? И ты разговариваешь с ними? Где твои волосы? Кто ты? Говорить умеешь?
— Я… я — Керрик.
— Это имя ребенка, а не охотника. Но ты уже взрослый…
— Это я задаю вопросы. Назови свое имя.
— Я Херилак. Саммад мой. Был. Убиты все, все погибли… Да?
— Некоторые бежали. За ними погоня.
— Детское имя… — Голос его стал мягче. — Подойди ближе, мальчик, ставший мужчиной. Дай мне поглядеть на тебя. Они подбили мне оба глаза… Подойди ближе… Вижу. Пусть на лице нет ни волоска, но твое лицо — лицо тану.
Херилак поморгал, стараясь стряхнуть кровь с век. Керрик протянул руку и мягким движением смахнул ее. Он словно прикоснулся к собственной теплой коже. К собственной коже, собственному телу. Он вздрогнул — подобное ощущение было таким непривычным.
— Ты произносишь звуки и вихляешься, как они. Значит, ты умеешь говорить с ними?
— Отвечай на мои вопросы. Не тебе задавать их.
Херилак понимающе кивнул.
— Делаешь их работу. Давно ты с ними?
— Не знаю… Много лет… зим.
— Все это время они убивали тану, Керрик. Мы тоже убиваем их, но всегда мало. Однажды я видел малыша в плену у мургу. Они держат пленных?
— Пленных нет. Только один я… — Керрик умолк, что-то забытое шевельнулось в его памяти: бородатое лицо среди ветвей.
— Значит, они поймали и воспитали тебя, — почти шепотом произнес Херилак. — Ты умеешь говорить с ними. Нам нужна твоя помощь, тану нуждаются в тебе… — Он умолк, заметив нож на шее Керрика. И произнес сдавленным голосом: — Повернись-ка к свету, мальчик. Что это у тебя на шее? Это твоя вещь?
— Моя? — переспросил Керрик, прикасаясь к холодному металлу. — Должно быть, да. Они сказали, что меня поймали с этой штукой на шее.
Голос Херилака дрогнул: охотник что-то вспомнил.
— Небесный металл… Я видел, как он свалился с неба, а потом искал и нашел его. Эти ножи делали при мне, их каменными ножами откалывали от куска металла, потом расплющивали. Ну прикоснись к моей груди… Там под шкурой… спереди… Нащупал? Вытаскивай! Один охотник сделал большой для себя, второй поменьше — для сына. У сына было детское имя, может, его и звали Керрик. Я не помню. Но отца звали Амагаст. Он был близок мне. Потом, через много лет, я нашел этот нож из небесного металла среди его костей. Костей Амагаста.
Застыв в ужасе, Керрик слушал. Имя… Оно снилось ему по ночам, он забывал его, просыпаясь.
Амагаст…
Амагаст. Одно слово словно ключом отомкнуло поток воспоминаний, захлестнувших его. Кару, его мастодонт, убитый с ним рядом. Отец его Амагаст. Он погиб. Вместе со всем саммадом. Воспоминания путались. Тогда тоже вокруг лежали погибшие. Резня… И долгие, долгие годы… Медленно доходили до него слова охотника.
— Убивай их, Керрик, убивай, как они убивают нас.
Повернувшись, Керрик побежал. Инлену' заковыляла следом. Подальше от охотника, от этого голоса и воспоминаний! Но от них уже негде было скрыться. Оттолкнув вооруженную фарги, он поднялся на вершину заросшего травою склона, тянувшегося в сторону моря, и тяжело сел на землю, обхватив колени, лицом к океану… и не видя его.
Перед ним был Амагаст, отец его, и погибший саммад. Робко и невнятно с ним заговорила память. Она была при нем: все забытое, все похороненное. Глаза его наполнили детские слезы, те, что он не выплакал ребенком. Теперь они текли по щекам… Саммад его вновь был перед ним… Убитые лежали, как сегодня родные Херилака. Оба побоища слились в его воображении воедино. И он еще жил столько лет среди иилане, позабыв обо всем. Он выжил, потому что забыл.
Но теперь он вспомнил и в памяти своей был сразу двумя существами — устузоу, которого научили говорить на языке иилане, и мальчиком тану.
Мальчиком? Он смотрел на свои руки, на пальцы. Он больше не мальчик. Тело его выросло за долгие годы. Он стал мужчиной, но не знал, как им становятся. Он вспомнил отца, других охотников… Должно быть, теперь он с них ростом.
Вскочив на ноги, Керрик закричал от негодования и гнева. Кто он? Что он? Что с ним происходит?
Вдруг сквозь бурный порыв чувств он почувствовал, что его дергают за шею. Он обернулся и, моргая, увидел, что Инлену' тихонько тянет его за поводок, выражая при этом беспокойство и страх.
Керрику захотелось убить ее, и он занес оружие у нее над головой.
— Мараг! — крикнул он. — Мараг!
Но гнев улегся так же быстро, как и пришел, и, устыдясь, он опустил оружие. Простодушное создание было не опасно, она была пленницей куда в большей степени, чем он.
— Спокойствие, Инлену', — произнес он. — Ничего плохого. Успокойся.
Приободрившись, Инлену' вновь уселась на толстый хвост и кротко заморгала, глядя на заходившее солнце.
Керрик сразу забыл о ней. Там, на лужайке за деревьями, ждал Херилак. Чего ждал? Ответа, конечно, ответа на вопрос, на который сам Керрик не мог ответить, хотя вопрос был предельно ясен.
Кто он? Физически — тану, мужчина с мыслями мальчика, так и не ставшего настоящим тану. Это было ясно и очевидно. Чтобы выжить, мальчик превратился в иилане. Это было понятно. Иилане мыслями, тану с виду.
Неясно было только, что с ним будет. Если он не предпримет ничего, существование его будет продолжаться так, как и раньше. Положение его останется высоким, он будет ближайшим подручным эйстаа, живущим в спокойствии и безопасности. Но в качестве иилане.
Но этого ли он хотел? Это ли его будущее? Раньше он не думал об этом, даже не представлял себе такое. Он передернул плечами, пытаясь сбросить невидимую тяжесть. Слишком много приходилось решать прямо сейчас. Ему так требовалось время на раздумье. Он выполнит приказание Вейнте и допросит устузоу. Потом будет время все обдумать. Голова его была тяжелой…
Когда Керрик вернулся, ничего не переменилось. Херилак лежал связанным на земле. Три фарги молча стояли на страже. Керрик поглядел на охотника, попытался заговорить, но не находил слов. Молчание нарушил Херилак.
— Делай, как говорю, — зашептал он. — Убей мургу, режь путы, бежим вместе в горы, в зимние снега, к доброй охоте, к костру в шатре. Вернешься к своим.
И хотя охотник шептал эти слова, громом отдавались они в голове Керрика.
— Нет! — громко выкрикнул он. — Молчи! Ты будешь отвечать на мои вопросы. Ты будешь только отвечать…
— Мальчик, ты потерялся, но тебя не забыли. Они попытались сделать тебя своим, но ты не из них. Ты — тану. Керрик, возвращайся в саммад.
Керрик гневно велел Херилаку замолчать, но голос охотника все звучал в его ушах. Он еще не сдавался. Все решила фарги, которая держала копье. Она ничего не понимала, но чувствовала неладное. Припомнив прежний приказ эйстаа, она шагнула вперед и принялась тупым концом копья охаживать Херилака.
— Нет! — рявкнул Керрик. — Нельзя, перестань!
Оружие в его руке треснуло словно само собой — фарги рухнула мертвой. Все еще охваченный гневом, он повернулся и выстрелил во вторую, та упала — рот ее кривился. Он все нажимал и нажимал на хесотсан, и тело фарги ощетинилось иглами. Когда хесотсан опустел, Керрик отшвырнул его.
— Бери копье! — приказал Херилак. — Режь путы!
Инлену' дернулась следом за Керриком. Он нагнулся к фарги и вытащил копье из ее мертвой руки. Потом он разрезал путы на лодыжках Херилака, потом на запястьях.
— Что это?! Что случилось?! — раздался сердитый крик Вейнте.
Керрик обернулся — она стояла над ним, оскалив острые зубы. Тут он впервые вспомнил эти зубы впившимися в горло девушки, оскалившимися над ним, когда, оседлав его, она орала от блаженства. Общего блаженства. Ведь и он ощущал его.
Блаженство и ненависть — он разом ощутил их.
Она говорила что-то, но он не слышал. Приказывала, но он не собирался повиноваться. Она повернулась и потянулась к брошенному оружию.
То, что он сделал, было так естественно, что не потребовало никаких раздумий и усилий. Копье взметнулось и ударило в бок Вейнте, глубоко вонзившись в ее тело. Она схватилась за древко и вырвала его. Хлынула кровь. Иилане пошатнулась, повалилась на спину и покатилась с обрыва.
— Бежим! — крикнул Херилак, потянув Керрика за плечо. — За мной! Тебе нельзя теперь здесь оставаться! Ты должен идти со мной!
Схватив Керрика за руку, он потащил его за собой к темной стене леса, обступившего поляну. Керрик сопротивлялся, а потом, спотыкаясь, побежал следом, через подлесок, сжимая в руке позабытое копье. Инлену', протестуя, ковыляла следом.
Они исчезли среди деревьев, и шаги их утихли. На поляне вновь воцарилось безмолвие.
Безмолвие смерти.
