Петал наконец дал своё согласие — но и то лишь после того, как Кумико предложила позвонить отцу и спросить его разрешения. Эта идея отправила Петала с несчастным видом шаркать в поисках Суэйна, а когда он вернулся, вид у него не стал счастливее — ответом было «да». Закутанная в несколько слоёв самой тёплой своей одежды, она стояла в белом фойе, изучая литографии с охотничьими сценками, пока Петал за закрытыми дверьми инструктировал красномордого, которого, как выяснилось, звали Дик. Девочка не могла расслышать отдельных слов, до неё доносился лишь водопад предостережений вполголоса. Модуль «Маас-Неотек» лежал у неё в кармане, но она не спешила его касаться. Колин уже дважды принимался её отговаривать.

Ну вот лекция Петала закончилась, появился Дик. Его маленький жёсткий рот был растянут в улыбке. Под тесный чёрный костюм он надел розовую кашемировую водолазку и тонкий овечьей шерсти жилет. Чёрные волосы плотно прилипали к черепу охранника, а бледные щёки затеняла успевшая отрасти щетина. Кумико легонько сжала в кармане модуль.

— Привет, — сказал Дик, оглядывая её с ног до головы. — Так куда мы пойдём на прогулку?

— На Портобелло-роуд, — подсказал Колин, прислонившийся к стене возле загромождённой пальто вешалки. Дик снял с плечиков пальто, протянув для этого руку сквозь Колина, надел его и застегнул. Затем натянул пару солидных чёрных кожаных перчаток.

— По антикварным на Портобелло-роуд, — сказала Кумико, отпуская модуль.

— И давно вы работаете на мистера Суэйна? — спросила девочка, когда они шли по обледенелой подъездной аллее.

— Довольно давно, — ответил краснолицый. — Смотри не поскользнись. У твоих сапог ненадёжные каблуки…

Кумико семенила на модных французских шпильках. Как она и предполагала, в этих сапогах было почти невозможно передвигаться по стеклянистой щербатой наледи тротуаров. Для равновесия она взяла охранника за руку, почувствовав под пальцами полосу металла через всю ладонь.

Перчатки были утяжелёнными, пальцы усилены полиуглеродными кольцами.

Дик всю дорогу молчал, пока они не свернули на боковую улицу в конце подъездной аллеи, но когда они вышли на Портобелло-роуд, внезапно остановился.

— Простите, мисс, — сказал он с некоторой заминкой в голосе, — это правда, что говорят ребята?

— Ребята? Прошу прощения?

— Ну мальчики Суэйна. Те, кто постоянно на него работают. Они говорят, что вы дочь большого человека, токийского бонзы.

— Простите, — сказала она, — я вас не понимаю.

— Янака. Ваша фамилия Янака?

— Да, Кумико Янака…

Дик уставился на неё с откровенным любопытством. Потом по его лицу прошла тень тревоги, и он осторожно и очень внимательно огляделся по сторонам.

— Господи, — вырвалось у него, — так, значит, это правда…

Всё его приземистое тело напряглось под туго застёгнутым пальто.

— Шеф сказал, вы хотите пойти за покупками?

— Да, спасибо.

— Куда мне вас отвести?

— Сюда, — сказала она, уводя его в узкую галерею, основательно захламлённую британским гоми.

Как выяснилось, экспедиции за покупками в Синдзюку сослужили ей хорошую службу и здесь. Приёмы, которые она выдумывала, чтобы помучить секретарей отца, оказались вполне эффективными и в этой прогулке с Диком, когда она заставляла бедолагу охранника принимать участие в десятке бессмысленных дискуссий при выборе какого-нибудь медальона эпохи Эдуарда или фрагмента «старинного» витража. И каждый раз выходило так, что она покупала только вещи хрупкие, или тяжёлые, или неудобные для переноски — и обязательно дорогие. Весело болтающая на двух языках продавщица запросила за очередную покупку восемьдесят тысяч фунтов, которые пришлось снять с чипа «Мицу-банка». Кумико потихоньку опустила руку в карман, где лежал модуль «Маас-Неотек».

— Очень изысканно, — сказала по-японски продавщица-англичанка, заворачивая покупку Кумико, вазу из позолоченной бронзы, инкрустированную грифонами.

— Полный кошмар, — прокомментировал по-японски Колин. — К тому же подделка. — Он растянулся на очень викторианской с виду софе, набитой конским волосом, закинув ноги на коктейльную стойку в стиле «арт-деко», поддерживаемую двумя несущимися в полёте алюминиевыми ангелами.

Продавщица добавила вазу к поклаже Дика. Это был одиннадцатый по счёту антикварный магазин и восьмая покупка японки.

— Думаю, тебе пора делать свой ход, — посоветовал Колин. — В любую минуту Дик может позвонить Суэйну и вызвать машину, чтобы отвезти вас домой.

— Думаю, это всё, не так ли? — с надеждой спросил Дик из-за горы свёртков.

— Ещё один магазин, пожалуйста, — улыбнулась девочка.

— Хорошо, — мрачно ответил он.

Охранник замешкался, протискиваясь в дверь, а она тем временем загнала каблук в трещину на мостовой, которую приметила при входе.

— С вами всё в порядке? — спросил он, увидев, что Кумико споткнулась.

— Я сломала каблук…

Проковыляв назад в магазин, девочка присела рядом с Колином на волосяную софу. Вокруг неё, желая помочь, засуетилась продавщица.

— Быстро снимай их, — посоветовал Колин, — пока Дик не положил покупки на мостовую.

Кумико расстегнула молнию на сапоге со сломанным каблуком, потом расстегнула на другом и сбросила оба. Вместо грубого китайского шёлка, какой она обычно носила зимой, её ноги защищали тонкие чёрные каучуковые гольфы с жёсткими пластиковыми подошвами. В дверях магазина она собиралась пригнуться и проскочить между ног Дика, но промахнулась и толкнула его локтем в бедро, опрокинув охранника на витрину с гранёными хрустальными графинами.

И наконец Кумико свободна, продирается сквозь толпу туристов на Портобелло-роуд.

У неё очень замёрзли ноги, но рубчатые пластиковые подмётки давали великолепное сцепление — кроме как на льду, напомнила она себе, отряхивая с рук мокрый песок после того, как поскользнулась во второй раз. Колин отправил её бегом по узкому проходу со стенами из закопчённого кирпича…

Кумико крепче стиснула модуль.

— Теперь куда?

— Сюда, — сказал призрак.

— Мне нужна «Роза и корона», — напомнила она ему.

— Прежде всего тебе нужно быть осторожной. На вызов Дикки сюда сейчас прибегут люди Суэйна, не говоря уже об охоте, какую способен объявить его дружок из Особого отдела, если его попросят. А я не вижу причины, почему бы его не попросить…

В «Розу и корону» девочка вошла через боковую дверь — с Колином у локтя, — оглянулась, испытывая благодарность за уютный полумрак паба и окутавшее её тепло, которые, казалось, составляли суть этих питейных нор. Её поразило обилие обивки повсюду — на стенах, на сиденьях — и глушащих звуки занавесей. Будь ткани и краски хоть чуть-чуть менее выцветшими, сам эффект был бы наверняка не столь тёплым. Маленькая японка решила, что пабы, пожалуй, наиболее полно отражают британское отношение к гоми.

Подгоняемая Колином, она протолкалась через толпу подвыпивших клиентов у стойки бара в надежде отыскать Тика.

— Что тебе, дорогуша?

Подняв глаза, девочка увидела над собой широкое лицо блондинки за стойкой — пятно яркой помады, нарумяненные щёки.

— Прошу прощения, — начала Кумико, — мне бы хотелось поговорить с мистером Биваном…

— Мне пинту, Элис, — сказал кто-то справа, швыряя на стойку три десятифунтовые монеты, — светлого.

Элис нажала на белый керамический рычаг, наполняя кружку прозрачным пивом. Она поставила кружку на поцарапанную стойку и смахнула монеты в кассу.

— Тебя тут хотят на два слова, Биван, — сказала она, когда мужчина взялся за свою пинту.

Кумико взглянула вверх на плоское раскрасневшееся лицо. Верхняя губа у мужчины была слишком короткой, и Кумико почему-то вспомнились кролики, хотя Биван был очень большим, почти с Петала ростом. И глаза у него были кроличьи: круглые, коричневые, с очень узеньким ободком белка.

— Меня?

Акцент бармена заставил её вспомнить о Тике.

— Скажи ему «да», — прошептал Колин. — Ему невдомёк, почему маленькая японская девочка в гольфах явилась к нему в пивную.

— Я хочу найти Тика.

Биван равнодушно разглядывал её поверх кружки.

— Извини, — сказал он, — боюсь, я не знаю никого с таким именем. Он выпил.

— Салли сказала мне, что, если Тика здесь не будет, я должна разыскать вас. Салли Ширс…

Биван подавился пивом, зрачки у него закатились. Закашлявшись, он поставил кружку на стойку и вытащил из кармана пальто носовой платок. Высморкался и вытер рот.

— Моя смена в пять, — сказал он. — Лучше пройдём в подсобку.

Элис подняла откидную стойку, и Биван, быстро глянув через плечо, махнул Кумико похожей на лопату ладонью, чтобы она проходила. Узкий проход вёл в небольшое помещение за баром. Неровные кирпичные стены подсобки покрывал толстый слой грязно-зелёной краски. Биван остановился возле помятой стальной корзины с махровыми полотенцами, от которых воняло пивом.

— Если ты хочешь подставить меня, девочка, ты об этом сильно пожалеешь, — процедил он. — Скажи мне, почему ты ищешь этого Тика?

— Салли в опасности. Мне нужно найти Тика. Я должна ему кое-что рассказать.

— Чёрт побери, — буркнул бармен: — Поставь себя на моё место…

Колин сморщил нос, посмотрев на сырые полотенца в корзине.

— Да? — спросила Кумико.

— Если ты нарк, а я отправлю тебя искать этого Тика — при условии, что я его знаю, — а он под колпаком или на какой-нибудь дряни, тогда он обрушится на меня, так? А если нет, то есть ещё эта Салли, тогда, промолчав, я получу от неё, понимаешь?

Кумико кивнула:

— Между молотом и наковальней.

Эту идиому однажды употребила Салли, и Кумико находила её очень поэтичной.

— Вот именно, — отозвался Биван, как-то странно посмотрев на девочку.

Он запустил руку в редеющие рыжеватые волосы.

— И всё же ты мне поможешь, — услышала она свой голос, чувствуя, как с щелчком встаёт на место холодная маска матери. — Скажи мне, где найти Тика.

Бармен поёжился, хотя в подсобке было тепло, даже слишком. К запаху пива примешивался едкий дух дезинфекции.

— Ты знаешь Лондон?

Колин подмигнул.

— Я найду дорогу, — ответила девочка.

— Биван, — окликнула Элис, высовываясь из-за угла, — грязь.

— Полиция, — перевёл Колин.

— Маргейт-роуд, СВ-2, — быстро проговорил Биван, — не знаю ни номера квартиры, ни номера телефона.

— Скажи ему, чтобы он вывел тебя через чёрный ход, — сказал Колин. — Это не простые полицейские.

Кумико всегда будет помнить это бесконечное путешествие по станциям городской подземки. Как Колин повёл её от «Розы и короны» к Холленд-парку и дальше вниз, объясняя по пути, что её чип «Мицу-банка» теперь не просто бесполезен — опасен. Если она воспользуется им, чтобы заплатить в такси или за любую покупку, сказал призрак-гид, денежный перевод магниевой вспышкой полыхнёт в решётке киберпространства, где её тотчас увидит рыщущий там оператор из Особого отдела. Но ей надо отыскать Тика, настаивала девочка, ей нужно на Маргейт-роуд. Колин нахмурился. Не сейчас, сказал он, подумав, подожди до темноты. До Брикстона недалеко, но улицы для тебя слишком опасны при дневном свете, учитывая то, что вся полиция на стороне Суэйна. Но где ей спрятаться, спросила она. У неё очень мало наличных; сама идея валюты — монет и клочков бумаги — казалась маленькой японке эксцентричной и непостижимо чужой.

— Здесь, — сказал он, когда эскалатор вёз её вниз на станцию «Холленд-парк». — И всего за стоимость одного билета.

Выпуклые серебристые силуэты поездов. Мягкие старые сиденья в серо-зелёных тонах. Тепло, восхитительное тепло. Ещё одна нора, здесь, в стране непрестанного движения…