Эпилог. Волшебный автобус
Свежие печальные воспоминания все еще витают в воздухе и иногда туманным облаком проплывают мимо, заслоняя солнечный свет и затмевая воспоминания о более счастливых временах. Были в моей жизни моменты такого счастья, которое я не смогу выразить словами, но были и мгновения горечи, о которых не хочется даже думать. Помня обо всем этом, я говорю вам: покоряйте горы, если есть желание, но не забывайте, что отвага и сила ничего не стоят без благоразумия, что счастье длиной в целую жизнь может быть уничтожено секундной небрежностью. Ничего не делайте второпях, просчитывайте каждый шаг и с самого начала думайте о том, каким может быть конец.
Эдвард Уимпер
«Карабкаясь в Альпы»
Нет других событий, кроме мыслей и тяжелых для сердца решений, медленного понимания, где и кого любить этим сердцем. А все остальное – просто сплетни и сказки для других времен.
Энни Диллард
«Святая твердыня»
«Чоп-чоп-чоп», – хлопает над склоном горы Хили лопастями винта вертолет, взбираясь все выше в небо. Стрелка альтиметра касается отметки в полторы тысячи метров, мы проходим над землистого цвета хребтом, земля стремительно убегает вниз и плексигласовое лобовое стекло заполняет захватывающая дух таежная панорама. Вдалеке я с трудом различаю протянувшуюся с востока на запад еле заметную извилистую ленточку Стэмпид-Трейл.
Билли Маккэндлесс занимает переднее пассажирское кресло, мы с Уолтом сидим сзади. С того момента, когда Сэм Маккэндлесс переступил порог их дома в Чесапик-Бич, чтобы сообщить о смерти Криса, прошло десять очень тяжелых месяцев, и они решили, что наступило время посетить места, где встретил свой конец их сын, чтобы увидеть все собственными глазами.
Последние десять дней Уолт работал по контракту с NASA в Фэрбенксе, занимаясь разработкой радарной системы для воздушных судов служб спасения, при помощи которой можно будет находить обломки разбившихся самолетов даже среди тысяч гектаров дремучих лесов. Вот уже несколько дней он не мог ни на чем сосредоточиться, по любому поводу раздражался и сильно нервничал. Билли, прилетевшая на Аляску пару дней назад, по секрету рассказала мне, что его очень беспокоит перспектива поездки к автобусу. Сама же она, по ее словам, уже давно ждала возможности совершить это путешествие и теперь чувствует себя на удивление спокойной и сосредоточенной.
Изначально мы не думали лететь вертолетом, но планы пришлось поменять в самый последний момент. Билли очень хотелось проделать весь путь по земле и пройти по Стэмпид-Трейл точно так же, как это когда-то сделал Крис. За помощью в этом деле она обратилась к Батчу Киллиану, тому самому шахтеру из Хили, который присутствовал в момент обнаружения тела Криса. Батч согласился отвезти Уолта с Билли к автобусу на своем внедорожнике, но вчера позвонил им в гостиницу, чтобы сказать, что уровень воды в Текланике еще остается слишком высоким и переправляться через реку будет небезопасно даже на его восьмиколесном плавающем «Арго». В результате пришлось нанять вертолет.
В полукилометре под салазками вертолета по холмам стелется пестрое зеленое одеяло из торфяных болот и хвойного леса. Текланика кажется длинной коричневой лентой, небрежно брошенной на землю. В глаза бросается неестественно яркий объект, расположенный у слияния двух небольших речек. Это фэрбенксский автобус номер 142. Расстояние, которое Крис четверо суток преодолевал на своих двоих, мы пролетели за пятнадцать минут.
Вертолет с шумом опускается на землю, пилот глушит двигатель, и мы спрыгиваем на песчаную почву. Через несколько мгновений машина, поднимая ураган винтами, вновь поднимается в воздух, а мы остаемся в окружении грандиозной тишины. Только троица соек щебечет в ветвях соседней осины, пока Уолт с Билли с расстояния нескольких метров молча рассматривают чужеродный для этих мест остов автобуса.
«Он меньше, чем я думала, – наконец, произносит Билли. – Я автобус имею в виду». А потом добавляет, поворачиваясь, чтобы окинуть взглядом окрестности: «Как здесь чудесно. Даже не верится, насколько здесь все похоже на места, где я выросла. Ой, Уолт, тут все прямо как в Верхнем Мичигане! Крису, наверно, здесь очень нравилось».
«У меня куча причин ненавидеть Аляску, сама понимаешь, – нахмурившись, отвечает Уолт. – Но я вынужден признать, что место не лишено определенной привлекательности. Я понимаю, что здесь могло нравиться Крису».
Следующие полчаса Уолт с Билли молча гуляют вокруг ржавого автобуса, спускаются на берег Сушаны, забредают в близлежащий лес.
В автобус первой заходит Билли. Когда Уолт возвращается с реки, она сидит на матрасе, где встретил свою смерть Крис, и осматривает обшарпанный салон машины. Она долго не отрывает взгляда от стоящих у печки ботинок сына, молча разглядывает сделанные им надписи на стенках, его зубную щетку. Но сегодня в ее глазах нет слез. Перебирая лежащие на столе вещи, она наклоняется, чтобы рассмотреть поближе ложку с характерным цветочным орнаментом. «Уолт, ты только посмотри, – говорит она, – это же из того столового набора, что был у нас в аннандейлском доме».
Пройдя в переднюю часть салона, она берет в руки драные, много раз заплатанные джинсы Криса и прижимает их к лицу. «Понюхай, – предлагает она мужу с полной боли улыбкой, – они до сих пор пахнут Крисом». После долгой паузы она вдруг заявляет, наверно, больше себе, чем кому-то еще: «Должно быть, в последние дни ему нужно было быть очень смелым и сильным, чтобы не наложить на себя руки».
Билли с Уолтом остаются в автобусе и его окрестностях еще два часа. Уолт устанавливает в салоне рядом с дверями скромную медную мемориальную табличку. Билли кладет под нее букет из кипрея, дикого аконита, тысячелистника и еловых веток. Под установленной в задней части автобуса кроватью она оставляет чемодан с аптечкой, консервами и прочими необходимыми для выживания вещами. Туда же она кладет записку с просьбой ко всем, кто ее прочтет, «как можно быстрее позвонить родителям». Кроме того, она оставляет в чемоданчике Библию, принадлежавшую Крису, когда тот был еще ребенком, но при этом признается мне: «Я не молилась с тех пор, как мы его потеряли».
Погрузившийся в размышления Уолт говорит мало, но впервые за последние несколько дней в нем чувствуется какая-то успокоенность. «Я не знал, как буду на все это реагировать, – признается он, махнув рукой в сторону автобуса, – но теперь рад, что мы приехали». Этот короткий визит, говорит он, позволил ему лучше понять, зачем его сын пришел в эти края. Многое в Крисе для него до сих пор остается и останется навсегда непонятным, но теперь загадочного стало чуть меньше. Ему стало спокойнее, и он благодарен за это.
«Становится легче, когда понимаешь, что Крис действительно был здесь, – объясняет Билли, – когда осознаешь, что он действительно жил рядом с этой речкой, стоял на том же самом клочке земли, что и я. За последние три года мы объездили так много мест, и в каждом гадали, бывал здесь Крис или нет. Нет ничего страшнее неведения… полного неведения.
Люди часто говорили мне, что восхищаются Крисом за то, что он пытался сделать. Я бы согласилась с ними, если бы он остался в живых. Но он погиб, и его не вернуть. И теперь ничего не исправишь. Многое в жизни можно исправить, но не это. Я даже не представляю себе, как можно оправиться от такой потери. Тот факт, что Криса больше нет, каждый день напоминает мне о себе острой болью. И это очень тяжело. В иной день становится немного полегче, но я понимаю, что эта каждодневная боль будет преследовать меня до конца жизни».
Тишину внезапно разрывает оглушительный рев вертолета. Машина по спирали спускается из облачных высот и приземляется среди зарослей кипрея. Мы забираемся в кабину, вертолет набирает высоту, на мгновение зависает на месте, а потом, заложив крутой вираж, уносит нас на юго-восток. Несколько минут крыша автобуса еще светится в зеленом океане низкорослых деревьев крошечным белым зайчиком, становится все меньше и меньше, а потом исчезает вообще.
