6
Допускать сомнения

Всецело верить и в то же время сомневаться — это не парадокс, а, напротив, глубочайшее уважение к истине и сознание, что истина всегда выходит за пределы того, что мы способны сказать или сделать в данный момент.

Ролло Мэй, американский психолог-экзистенциалист

Дайана: На сессиях коучинга мои клиенты часто бьются над вопросом «Как понять, прав ли я?». Это самый трудный вопрос, с ним особенно сложно работать. У многих моих клиентов ответственная работа, им приходится принимать решения, от которых многое зависит. Люди привыкли видеть свою жизнь в черно-белых тонах: это правильно, а то — неправильно. И мы ищем знака, любой подсказки, которая подтвердила бы, что мы идем в верном направлении. Можем ли мы позволить себе колебаться?

Чарльз Хэнди (81 год), автор многих книг о бизнесе, предпочитает называть себя социальным философом. Когда Чарльз и его жена Лиз беседовали со Стивеном, Чарльз припомнил заседание в Лондонской школе бизнеса, на котором решалось, кого из доцентов повысят до профессора. Один кандидат многих не устраивал, но никто не мог толком сформулировать, что с ним не так. И наконец-то сообразили: «Он не умеет сомневаться».

«Сомневаться — это нормально, — говорит Чарльз. — Не верьте тем, кто ратует за определенность во всем. Такова природа веры: мы даже в неопределенности цепляемся за какие-то посулы, что все будет хорошо». Чарльз приводит слова средневековой английской монахини и духовной писательницы Юлианы Норвичской: «Все будет хорошо, и все вещи будут хороши». Это любимое многими высказывание дает нам надежду: пусть пока мы ничего не понимаем и запутались в неопределенности, в итоге все будет хорошо.

Надежда на свои знания может сбить с толку, особенно когда появляются новые знания. Лучшие ученые и лидеры культивируют в себе сомнение в собственных знаниях: это помогает им сохранить готовность к новым открытиям, держать наготове «карманы» Незнания.

Способность постоянно задавать вопросы, помнить, что призмы, сквозь которые мы глядим на мир, субъективны и несовершенны, — важнейший для лидера навык. Он способствует принятию лучших решений. Усомнившись в результатах проекта, например, мы освобождаемся от привычного способа работать, обращаемся к другим людям, выслушиваем разные точки зрения и по-новому начинаем видеть комплексную задачу.

Карстен Зюдхофф, бывший руководитель кадровой службы Всемирного экономического форума, основатель «Кругового общества» (Circular Society), вспоминает ночь в Дубае, когда для него все навсегда изменилось. Он приехал в этот город в Арабских Эмиратах за день до ежегодного саммита Всемирного экономического форума.

«Видимо, общая непривычная обстановка, жара, интенсивные переговоры привели меня в состояние глубокого вопрошания. В самом ли деле единственная причина многих масштабных проблем общества заключается только в руководстве или отсутствии такового? Или изъяны руководства — это лишь производная от глубокого неравенства в обществе? В мире, где господствует сложность и амбивалентность, где так тесно переплетаются общественная жизнь и экономика, можно ли и дальше сосредотачивать мысль исключительно на личном успехе?»

Карстен предположил, что многие из этих жгучих вопросов удастся разрешить, если люди начнут вдумываться в эти взаимосвязи. Он понятия не имел, верна ли его гипотеза, но у него появилось сильное желание увязать эту «реальность взаимосвязей» с разговором о лидерстве и общественном развитии.

«В ту ночь я не мог уснуть. В мозгу пульсировало множество вопросов. Если эта гипотеза верна, как тогда осуществлять социальные реформы? С чего начать? Или я наивен?»

Вернувшись в Швейцарию, Карстен начал набрасывать свои идеи на листе чистой бумаги. Он, опытный руководитель, хорошо умел составлять стратегические документы, но на этот раз пытался выплеснуть на бумагу свои мечты, видение лучшего мира, в котором люди и организации смогут добиться успеха и удовлетворения, улучшая при этом жизнь других людей. «С каждой строкой я отчетливее видел открывавшееся передо мной безбрежное пространство неведомого. Каждая законченная глава порождала больше вопросов, чем ответов. Сомнение пустило корни. Удивительное это было пространство — пугающее и вместе и с тем морозно бодрящее».

Карстен понимал, что не просто набрасывает очередной проект, а прописывает свою мечту, свое призвание. Весьма вероятно, что ему предстояло отказаться от работы во Всемирном экономическом форуме, чтобы воплотить эту мечту. Сомнение вонзало когти все глубже. «Есть ли у меня качества, необходимые предпринимателю? Свою изобретательность и настойчивость я неоднократно подтверждал на деле. Но разве этого достаточно? Я добивался успеха внутри организованных не мной структур. Смогу ли я выжить без корпоративной поддержки, совсем один? Смогу ли заработать на жизнь?»

Когда Карстен решил откровенно поделиться своими сомнениями со своими друзьями-предпринимателями, он понял, что его тревога, его сомнения в собственных силах абсолютно естественны и нормальны для любого человека, оказавшегося в подобной ситуации. «Не на все мои вопросы у них находился готовый ответ, но в таких разговорах я сумел отчетливее выявить стоявшие передо мной проблемы. Я понял, что идеального сценария действий нет и быть не может».

Карстен ушел с работы во Всемирном экономическом форуме и создал «Круговое общество», социальную компанию, задача которой — пролагать новые пути мысли и действия, чтобы улучшить перспективы отдельных людей и общества в целом.

Сомнение — дверь, через которую в нашу жизнь входят новые возможности. Открыться сомнению — значит проявить гибкость ума; приняв свои сомнения, человек начинает учиться, обретает творческие способности. Но не нужно путать сомнение и неуверенность в себе. Именно потому, что мы считаем сомнение проявлением слабости, мы не решаемся вступить в область Незнания. Боимся показать людям эту сторону своей личности: нам кажется, что, заметив наши сомнения, знакомые перестанут нам доверять — и каково нам тогда будет? В биографии Джорджа Буша-младшего72 я прочел, что, хотя публично он всегда выражал неколебимую веру в справедливость американских действий в Ираке, наедине с близкими даже он допускал сомнения. Но публично он не желал признаться в этом, потому что считал: лидер обязан всегда демонстрировать уверенность, иначе ему перестанут доверять, не будут воспринимать его всерьез.