1
Добравшись до Финистерры

Мыс Финистерре — конечная точка знаменитого Пути святого Иакова, по которому паломники идут поклониться мощам апостола Иакова Старшего, покоящимся в соборе испанского города Сантьяго-де-Компостела. Отсюда пилигримам остается пройти 90 км до мыса, где скалы отвесно обрываются в Атлантический океан, Mare Tenebrosum, «море тьмы», как называли его в Средние века. А дивной красоты мыс получил на той же латыни название Finis Terrae, «край Земли», Финистерра.

Финистерра — граница между известным, знакомым, и таинственным. Она отделяет реальность, в которой мы так комфортно себя чувствуем, от странного, необъяснимого, неоткрытого, а быть может, и недоступного знанию. Впереди — неведомый, таинственный океан, непредсказуемый и неконтролируемый. Туман сгущается, вокруг ничего не видно, нет больше знакомого пейзажа, дорожных знаков или карт, по которым сверяют свой путь.

При римлянах карта мира еще не была заполнена, по ее краям оставались белые пятна, обозначавшие неизведанные пространства, и в предостережение отважным путешественникам красовалась надпись: «Здесь обитают драконы». Древнегреческий философ и биограф Плутарх (I в.) выразительно описывает это пространство в «Сравнительных жизнеописаниях»: «Подобно тому, как ученые мужи, трудясь над описанием земель, все ускользающие от их знания оттесняют к самым краям карты, помечая на полях: “Далее безводные пески и дикие звери”, или: “Болота Мрака”, или: “Скифские морозы”, или: “Ледовитое море”, точно так же и мне… можно было бы о поре более древней сказать: “Далее чудеса и трагедии, раздолье для поэтов и мифографов, где нет места достоверности и точности”».

По ту сторону границы нас ждет то, что еще предстоит открыть. Одним выпадет песчаная пустыня, другим болото или же ледяной океан. Метафора, мысленный образ у каждого свой, в зависимости от предыстории, от того, каким путем мы приходим к границе. Кто-то боится столкнуться с дикой и страшной местностью, неведомое вызывает сильные эмоции и реакции, а кто-то ждет этого с восторгом.

Финистерра — это не однократный опыт. Мы пересекаем множество границ в динамическом процессе, который вплотную подводит нас к пределу наших возможностей. Есть много ситуаций, приводящих нас к самому краю: от смертельного диагноза, поставленного близкому человеку, или нежданной любви до новой работы, трудной задачи, выхода на новые рынки. Пересечение границы переживается как кризис, разрыв с прошлым, как внезапная перемена или серьезное упущение.

Мы много раз попадали в такую ситуацию, но никогда не бываем к ней полностью готовы. Каждая граница — новый опыт. Покинув зону комфорта, мы переживаем весь спектр сложных и противоречивых эмоций — от растерянности, отрицания, желания спастись бегством до восторга, от страха и ужаса до дерзновения, от стыда до осознания своей ранимости. Мы далеко не всегда правильно реагируем, оказавшись на краю. Изобретательный человеческий ум пускает в ход все трюки, чтобы удержать хозяина в пределах безопасной территории. Мы тратим кучу времени и сил, пытаясь выбраться обратно на тропу, и — ничему не учимся, потому что научиться можно только тут, на границе.

Устоим ли мы на границе неведомого или развернемся и обратимся в бегство — вот что определит наши отношения с неведомым: будет ли в них господствовать страх или же раскроется новый потенциал. Граница — переломный момент, когда будущее наших отношений с неведомым еще не определено.

Элица Дерменджиская, молодой экономист и социальный предприниматель из Болгарии, прошла по Пути святого Иакова из Франции в Испанию летом 2012 г. Путешествие заняло почти месяц. Элица не взяла с собой ничего, кроме рюкзака.

«На этот путь я ступила в начале июня во искупление греха — греха знания. Будучи по образованию математиком и экономистом, я охотно соглашалась с представлением об исчислимой, предсказуемой и контролируемой вселенной. Это представление было изящным, элегантным и к тому же укрепляло во мне ложное чувство безопасности: главное — отыскать верную теорию, и овладеешь истиной.

К сожалению, я до такой степени уверовала в научную теорию, что стала применять ее и к личной жизни, подменяя интуицию анализом плюсов и минусов, губя всякую радость, импровизацию этим прагматизмом. Моя жизнь превратилась в стерильную, механистическую, идеально спланированную рутину, и я не осознавала, до какой степени все это наивно, пока не окончила университет. Но со временем этот научный фасад обветшал, и я осознала, что абсолютной Истины нет, что жить придется в соответствии со своей личной истиной.

Чтобы Путь святого Иакова стал подлинным паломничеством, я отказалась от всего туристического — ни путеводителя, ни карт GPS, ничего “про запас”. По утренней прохладе и под палящим солнцем, под дождем, а порой и под жестоким ливнем я брела в шортах и футболке. Были дни, когда я проходила по 50 км по голой земле, сбивая ноги до крови, несмотря на шерстяные носки.

Помимо буквального пути в неведомое — пешком по этой дороге, нечто подобное происходило и на более глубинном уровне. Спутники рассказывали о видениях и божественном откровении, о том, как обретали себя, — раньше я бы только ежилась от таких историй. Мне и сейчас трудно себе представить, как небеса вдруг разверзнутся передо мной, но полное молчание и этот путь — шаг за шагом — помогают сосредоточиться, и сознание обостряется. Я ждала чего-то — и с любопытством, и со страхом. В глубине души я опасалась, что на поверку окажусь не очень-то пригодной для такого испытания

Примерно на полпути, в страшную июльскую жару, я свернула в деревушку Молинасека. В дальнем ее конце стояли две маленькие гостинички. Мы — нас набралось человек десять — подошли ближе, и сразу стало понятно, где мы предпочли бы остановиться. Одна гостиница была новая, чистенькая, полированное дерево так и сверкало, а вторая ей в подметки не годилась, обветшавшая, а хозяин — точно из фильма ужасов, волосы всклокочены, глаза безумные, одной ноги нет, пропитанный спиртным. Даже его кошка зловеще мяукала, предвещая беду. И все же какое-то предчувствие поманило меня в эту гостиницу.

Я доверилась чувству, а не разуму, и поселилась там — единственный турист на всю гостиницу, испуганная до смерти, но я вошла туда без колебаний. Хозяин, видимо, обрадовавшись моему решению, сходил в свою комнату и принес бутылку оливкового масла, которую вручил мне со словами: “Для особых гостей”. Мы сидели за шатким столиком, и он рассказывал мне историю своей жизни: любовь, счастливый брак, потом в 20 с чем-то лет несчастный случай оставил его калекой, жена бросила, он был в отчаянии, лишился веры — пока не прошел по Пути святого Иакова и вновь не обрел Бога. Звали этого человека Элисанд. Под его монолог я едва ли произнесла хоть слово, но он, закончив, сказал мне: “Ты хороший человек, Элли”.

И теперь, когда меня спрашивают, что я нашла на этом пути, мне хочется ответить: стала хорошим человеком. Конечно, я не решаюсь это произнести. Я отправилась на поиски личной истины, и этот страшный на вид человек помог мне ее найти».