Глава 6
ПОДРОБНЕЕ О ПРЕДЛОЖЕНИЯХ ПО РЕФОРМЕ КОПИРАЙТА
Вновь о предложениях
Предложения о реформе копирайта, представленные депутатом Европарламента Кристианом Энгстрёмом.
26 января в 18:55. Копирайт: Dura Lex
Кристиан Энгстрём — шведский программист, активист и политический деятель. В апреле 2012 года вместе с Рикардом Фальквинге он представил Европарламенту книгу, в которой они рассматривают основные проблемы современного копирайта, вносят предложения по изменению текущего законодательства, и анализируют влияние, которое могут оказать эти изменения на культурный сектор.
На хабре уже были опубликованы некоторые главы из этой книги, об истории копирайта, цензуре и наказаниях. В обсуждении этих статей хабрапользователи часто задавали вопросы о том, какие выводы делают авторы и что они предлагают. Поэтому я решил опубликовать перевод главы, где подробно рассматривается этот вопрос.
Моральные (неимущественные) права неизменны.
Мы предлагаем никак не менять моральное право автора называться автором. Если вы создали что-то, вы имеете право быть известны, как автор своего творения.
Эта часть копирайта совершенно бесспорна. Фактически, сетевой этикет часто более строг в этом вопросе, чем законы о копирайте.
Блоггеры ссылаются на источники и авторов гораздо тщательнее, чем того требует закон. Для этого есть несколько причин. Если вы поместите ссылки на источники, ваш блог будет заслуживать больше доверия, так как люди смогут проверить информацию, если захотят. Это порадует людей, на которых вы ссылаетесь, поэтому возможно они тоже захотят поместить ссылку на наш блог и в итоге увеличить трафик. Это хорошие практические причины тому, что блоггер заинтересован в указании авторов больше, чем того требует какой-либо закон.
Но существует также простое человеческое чувство, когда вы нашли нечто для вас интересное, вы хотите узнать, кому за это сказать спасибо. Это человеческая природа, и очень положительная её сторона.
Праву называться автором интернет никак не угрожает, и мы предлагаем ничего не менять в этой части законов о копирайте.
Свободный некоммерческий обмен
Попытки остановить файлообмен с помощью ужесточения законов не работают. Файлообмен продолжает экспоненциально расти, независимо от того, какие репрессивные меры вводят правительства.
Если вы думаете, что было бы лучше, если бы нелегальный файлообмен был уничтожен, пожалуйста думайте так. Но это не изменит факта: ограничение файлообмена законами и наказаниями не работает. Ужесточение этой практики тоже не сработает. Файлообмен будет, нравится это кому-то или нет.
Копирайт надо сохранить, но он должен действовать только там, где есть коммерческий интерес. Любое некоммерческое копирование и использование, такое как файлообмен, должно быть легализовано. Мы можем добавить это как ограничение в закон о копирайте, в полном соответствии с международными договорами, такими как Бернская конвенция и договор WIPO (WCT).
В главе 3 мы показали, как попытки осуществить сегодня запрет на файлообмен угрожают фундаментальным правам человека в Европе и во всём мире, что было бы неприемлемым решением, даже если бы оно работало, но оно не работает, или если бы культурный сектор на самом деле умирал, а он не умирает.
В главе 5 мы показали, что артисты и культурный сектор в целом чувствует себя прекрасно, несмотря на файлообмен (а возможно и благодаря ему), поэтому никакой реальной проблемы нет.
Ключевым вопросом для Европы является: как отделить коммерческое использование от некоммерческого.
Если копирайт вернуть на место, к регулированию только коммерческой деятельности, это не будет представлять большой проблемы для общества. Придётся сделать некоторые изменения (в частности, скорректировать неразумно большие сроки), но в принципе нет никаких проблем с защитой копирайта в коммерческих областях.
Причина очень проста. Принципа «следуй за деньгами» достаточно, чтобы власти смогли отслеживать коммерческую деятельность. Если предприниматель хочет заработать деньги, первая вещь, которую он сделает, это расскажет как можно большему числу людей, что он хочет им предложить. Если он будет предлагать что-то нелегальное, полиция узнает об этом задолго до того, как он успеет охватить значительное число покупателей. Никаких дополнительных ограничений фундаментальных прав не потребуется. Существующих систем надзора вполне достаточно, чтобы отслеживать коммерческую деятельность.
Но где же проходит черта между коммерческим и некоммерческим?
Действительно, есть серая зона между коммерческой и некоммерческой деятельностью, но это проблему суды уже решали много раз в разных областях.
У нас уже есть несколько законов, которые устанавливают различия между коммерческими и некоммерческими целями, включая копирайт в том виде, в каком он существует сегодня. Это хорошо, так как это означает, что суды уже имеют практику определения, что коммерческое, а что нет.
Если хотите точно узнать, где проходит черта, спросите копирайт-юриста (это стоит 300 евро в час). Он скажет вам, как суды интерпретируют текущие законы, а в этом деле они эксперты.
Но проще говоря, черта между коммерческими и некоммерческими целями проходит именно там, где можно ожидать. Если у вас как частного лица есть блог, без рекламы, это некоммерческий проект. Если вы получаете несколько евро в месяц от Google Ads, ваш блог скорее всё ещё некоммерческий, так как это небольшие деньги и основное назначение блога не зарабатывать на нем деньги. Но если это крупный блог, который генерирует постоянный доход от рекламы, это, вероятно, переходит черту и становится коммерческим проектом.
Есть ряд лицензий, в том числе Creative Commons Attribution — NonCommercial, которые основаны на существующем определении.
Хотя проведение черты иногда может составлять проблему, она уже была успешно решена.
20 лет коммерческой монополии
Значительная часть современной индустрии развлечений держится на коммерческой эксклюзивности работ, защищенных копирайтом. Мы хотим сохранить это положение. Но теперешние сроки защиты — 70 лет после смерти — это абсурд. Никакой инвестор даже не будет рассматривать бизнес-проект, который бы окупался за такой долгий срок.
Мы хотим сократить срок защиты до значений, справедливых и с точки зрения общества, и с точки зрения инвесторов. Мы предлагаем 20 лет со времени публикации. И мы хотим, чтобы условия защиты были одинаковы для всех видов произведений.
Но разве не логично было бы иметь разные сроки для разных видов работ? 20 лет защиты для компьютерных программ наверно не то же самое, что 20 лет для фильма или песни. Не лучше было бы установить сроки в соответствии с разными категориями работ?
Именно так я (Кристиан Энгстрём) думал и сам, пока не обсудил это с другом, который полностью со мной согласился. Когда мы начали разговор, мы оба согласились, что было бы разумно иметь разные сроки защиты, как так рынки очень сильно отличаются.
Я, программист в прошлом, думал, что было бы разумно иметь больший срок защиты для компьютерных программ, так как очень часто они бывают полезны и через много лет, после того, как написаны. Код, который я писал в 1984-86 годах, до сих пор используется, и продолжает приносить доход компании. Совсем другое дело — популярная песня, которая в лучшем случае на слуху год или вроде того, потом её все забудут и другие песни придут ей на смену. Так думал я.
Но у моего друга, который раньше был музыкантом (а сейчас он копирайт-юрист, потому что им платят больше), оказалось совершенно противоположное мнение. Ему казалось, что все программы обновляются каждые 2–3 года, а более старые программы не имеют коммерческой ценности, поэтому для программ достаточно совсем небольшого срока защиты. Музыка, наоборот, зачастую может жить вечно, и поэтому сроки защиты для музыки должны быть гораздо больше. Так думал он.
И так оно обычно и бывает, сказал мне мой друг, который обсуждал это с другими людьми. Для тех вещей, которые вам близки, вы обычно считаете разумным иметь долгие сроки защиты, а для всего остального — короткие. Похоже так думает большинство людей.
По этой причине мы наверно не сможем найти решения, какие виды работ должны иметь большие, а какие — меньшие сроки защиты. В таких дискуссиях, когда пытаешься договориться об ограничении в X лет, естественно, что все предложения о значениях этого X имеют тенденцию быть случайными, взятыми с потолка. Если задаться целью выбрать разные полуслучайные значения для каждой категории работ, это только усложнит задачу, и уменьшит шансы найти решение, которое можно подкрепить объективными аргументами.
Но если посмотреть на проблему с точки зрения инвестора, всё изменяется. Может музыкальная индустрия и сильно отличается от сектора компьютерных программ, но у них есть одна общая вещь. Деньги есть деньги, независимо от того, куда ты решишь их инвестировать.
Когда инвестор принимает решение выбрать проект — будь то музыка, фильм, или программа, или что-нибудь ещё — он будет рассчитывать вернуть инвестиции за определённое время. Если всё пойдёт по плану, предполагается, что проект окупится и принесёт прибыль за X лет. Если нет, проект провалился.
В таких расчётах X это всегда очень небольшое число. Почти никогда не бывает, чтобы в культурном секторе кто-то всерьёз занимался бизнес-проектом, который должен окупиться больше чем за 3 года. Люди, которые строят мосты, ядерные реакторы или что-то подобное, конечно имеют более далекие горизонты инвестиций, но вне этих сфер, вообще в бизнесе, проекты более чем на 3 года очень редки.
И конечно для культурного сектора это еще более справедливо. Кто может предсказать, что будет круто и стильно через 2 или 3 года, в таком быстро меняющемся ландшафте, как культура. От большинства таких проектов ждут, что они должны окупиться и принести прибыль в течение года.
Рассматривая сроки защиты с точки зрения инвестора, мы можем оправдать наличие одинакового срока для любых работ, хотя они очень разные. Назначение экономической эксклюзивности, как части копирайта, в том, чтобы привлекать инвесторов в культурный сектор. А инвесторы думают одинаково, независимо от того, куда они инвестируют.
Проект должен окупиться и принести прибыль в течение нескольких лет, иначе это провал. Небольшой теоретический шанс, что работа, которую вы финансировали, станет вечной классикой, которая будет приносить прибыль десятилетия, это приятный бонус для инвестора, но таким мыслям нет места в серьезных бизнес-расчетах.
Так почему 20 лет, а не 5 или 3?
Наше предложение о сроках защиты — это прагматичный компромисс. Несмотря на то, что есть сильные аргументы, почему 5 лет или даже меньше было бы достаточно с точки зрения общества, многие люди инстинктивно чувствуют, что 5 лет это слишком мало, по крайней мере в некоторых случаях.
И вместо того, чтобы увязать в бесполезных ссорах о том, что всегда останется хотя бы частично случайными числами, мы решили выбрать 20 лет.
Главное, это отойти от сегодняшних цифр, превышающих срок жизни человека. Такие сроки очевидно вредны для общества, так как они фактически держат большую часть общего культурного наследия под замком, хотя подавляющая часть работ уже полностью потеряла коммерческую ценность для правообладателей. Это тяжелая потеря с экономической точки зрения, и грубый произвол с культурной.
Если уменьшить сроки защиты до 20 лет, это решило бы большую часть проблемы «черной дыры 20 века», и позволило бы библиотекарям и коллекционерам начать необходимую работу по спасению гниющих в архивах произведений 20 века, оцифровывая их. С их точки зрения, 5 или 10 лет было бы лучше, но и 20 будет неплохо.
В то же время, 20 лет достаточно, чтобы поддержать приятную (но весьма маловероятную) мечту создать суперхит, который станет вечным, и будет приносить прибыль десятилетиями. Если очередной ваш проект выстрелит и неожиданно принесет вам такую же неувядающую славу, какой пользуются Пол Маккартни или АББА, 20 лет будет более чем достаточно для вас, чтобы стать очень богатым, и никогда больше не беспокоиться о деньгах.
Регистрация после 5 лет
Произведения-сироты — это работы, которые всё ещё защищены копирайтом, но для которых сложно или невозможно определить владельца прав. Это может быть книга, песня, фильм, фотография, или любое другое произведение, которое попадает под защиту копирайта.
Произведения-сироты представляют большую проблему для любого, кто хотел бы их использовать. Если сделать это без разрешения, есть риск, что правообладатель неожиданно появится и подаст на вас в суд на большую сумму. Как мы все знаем, суды уже готовы к заявлениям об убытках даже за незначительные нарушения в виде астрономических цифр. Во многих случаях это просто неприемлемый риск.
Но так как правообладатель, у которого вы могли бы спросить разрешения, неизвестен, вы ничего с этим не можете поделать. Независимо от того, что вы считаете, насколько было бы ценно поделиться этим произведением с людьми, вы не сможете этого сделать, не нарушая закон, и не подвергая себя серьёзному финансовому риску. Произведения-сироты фактически законсервированы системой копирайта.
Это не мелкая или малозначительная проблема. Огромная часть нашего общего культурного наследия из 20 века попадает в эту категорию. Около 75 % книг, которые google хотел бы оцифровать в рамках своей инициативы «Google Books», больше не издаются, но по-прежнему защищены копирайтом.
Хотя теоретически для многих из этих книг можно найти правообладателя путем тщательного расследования каждого конкретного случая, это становится практически нереальным, если вы хотите провести массовую оцифровку.
Google Books — не единственный проект по оцифровке работ, чтобы сделать их доступными, хотя именно он в последнее время привлек внимание. Есть европейский проект Europeana со схожей целью, и открытая инициатива Project Gutenberg. Все они столкнулись с проблемой произведений-сирот.
Если мы что-нибудь не предпримем, огромная часть нашего общего культурного наследия 20 века рискует пропасть в чёрной дыре до того, как законом станет разрешено сохранить его для потомков.
Сокращение сроков копирайта до 20 лет решило бы эту проблему по большей части, но из-за технических законодательных проблем это вряд ли случится скоро. Чтобы уменьшить сроки, надо пересмотреть несколько международных соглашений, таких как Бернская Конвенция. И хотя Европа, несомненно, имеет политические и экономические силы это сделать, если будет политическая воля, даже в лучшем случае это займет много времени. Нам нужно что-то, что можно осуществить быстрее.
Мы предлагаем, чтобы копирайт (в том числе монополия на коммерческое использование и распространение) давался без регистрации, автоматически при публикации работы, как это происходит сейчас. Но если владелец прав хочет продолжать пользоваться коммерческой монополией более 5 лет, он должен будет зарегистрировать работу после того, как пройдет 5 лет.
Правообладатели, которые решат не регистрировать своих прав на работу, опубликованную более 5 лет назад, всё равно сохранят копирайт как таковой, но будут рассматриваться как отказавшиеся от своей коммерческой монополии, не регистрируя работу.
С технической точки зрения закона это полностью совместимо с Бернской Конвенцией, так как не меняет существования права, а всего лишь добавляет разумное и оправданное условие для применения этого права.
Всё, что требуется, это если вы хотите получать деньги за использование работы, которой больше 5 лет, вам придётся указать в публичной базе данных, как с вами связаться и куда перечислять деньги. Это требование никак нельзя назвать обременительным или неразумным.
В то же время, существование публичной базы данных, в которой любой заинтересованный в коммерческом использовании работы сможет легко найти соответствующего правообладателя, конечно, будет выгодно самим правообладателям. Если вы хотите что-то продать, сообщение ваших данных потенциальным покупателям совершенно очевидно в ваших собственных интересах.
Регистрация после 5 лет — это предложение, выгодное для всех, которое можно осуществить легко и быстро.
Свободное сэмплирование (цитирование)
В описании документального фильма «Copyright Criminals», американский broadcaster PBS пишет:
Задолго до того, как люди начали публиковать домашнее видео в интернете, хип-хопперы совершенствовались в искусстве аудиомонтажа через сэмплирование. Сэмплирование так же старо, как сама музыка, но новые технологии, появившиеся в 80х и 90х облегчили использование существующих записей. Такие группы, как Public Enemy, De La Soul и Beastie Boys создали сложные ритмы, переходы и нюансы из оригинальных и понравившихся им звуков. Но в начале 90х сэмплирование столкнулось с законом. Когда в дело включились юристы звукозаписывающих компаний, то, что когда-то называлось «заимствованной мелодией», стало «нарушением копирайта».
Фильм «Copyright Criminals» («Копирайтные преступники») рассматривает творческое и коммерческое значение сэмплирования в музыке, в том числе связанные с этим споры о художественном выражении, копирайте и деньгах. В фильме показаны как родоначальники хип-хопа, такие как Public Enemy, De La Soul и Digital Underground, так и новые артисты, например, аудиовизуальные ремиксеры Eclectic Method. Также он содержит личные интервью с артистами, которых сэмплируют, такими как Clyde Stubblefield — ударник Джеймса Брауна, самый сэмплируемый музыкант в мире, и комментарии другого часто сэмплируемого музыканта, фанк-легенды Джорджа Клинтона.
Компьютеры, мобильные телефоны и другие интерактивные технологии изменяют наши отношения с медиа, размывая грань между производителем и потребителем и радикально меняя смысл понятия творчества. Так как артисты находят всё более изобретательные способы использовать старые материалы в новых произведениях, «Copyright Criminals» ставит вопрос: «Можно ли владеть звуком»?
Сейчас ответ на этот вопрос, к сожалению, «да». Крупные звукозаписывающие компании действительно заявляют, что им принадлежат отдельные звуки и очень короткие сэмплы. Если вы музыкант, приготовьтесь предварительно заплатить тысячи евро за лицензирование сэмплов, которые вам нужны, если собираетесь опубликовать свою музыку.
Это очевидно неоправданное ограничение права создавать новые произведения культуры.
Кинематографисты и другие артисты, которые хотят создавать новые работы, частично используя существующие, сталкиваются с той же проблемой.
Мы хотим это изменить введением четких исключений и ограничений, разрешающих делать ремиксы и пародии, а также ввести права цитирования аудио-видео материалов, по образу и подобию прав цитирования, которые сейчас существуют для текстов.
Запрет DRM
Назначение этих предложений о реформе копирайта — получить сбалансированный закон, который выгоден для общества в целом, в том числе и для потребителей. Но наличие права что-то делать согласно закону не имеет особой ценности, если у вас нет практической возможности это сделать.
DRM это сокращение от «Управление Цифровыми Правами» или «Управление Цифровыми Ограничениями». Этот термин используется для обозначения различных технологий, цель которых — ограничить возможности людей (потребителей) использовать и копировать произведения, даже если у них есть законное право это сделать.
В своей книге «Свободная культура» профессор юстиции Лоуренс Лессиг приводит пример электронной книги, изданной компанией Adobe. Это книга «Алиса в стране чудес», опубликованная впервые в 1865 г, срок копирайта на которую давно истёк. И поэтому любой желающий имеет законное право делать что угодно с текстом Льюиса Кэррола.
Но в этом случае Adobe решили установить «права» DRM на эту электронную книгу таким образом, что мы не можете ни копировать отрывки из неё, ни печатать, ни даже одолжить или подарить её другу.
Людям слепым и с ослабленным зрением нужно конвертировать книги в специальный формат, чтобы они могли их прочитать, но часто DRM это запрещает. Хотя у них есть законное право конвертировать книги, которые они купили, на практике DRM не даёт этого сделать.
Другой пример — это региональное кодирование DVD, которое не даёт вам смотреть фильмы, которые вы легально купили, если вы купили их не в той части мира, в которой вы купили свой DVD плейер.
Это вещи, делать которые вы имеете полное законное право. Но это вам никак не поможет, если компания решит установить DRM-ограничения на свой продукт, которые не дадут вам технической возможности это сделать. Но такие ограничения не просто усложняют пользование своими законными правами на работу, копию которой вы купили. В том виде, в каком сегодня написаны законы, они запрещают вам даже пытаться это сделать.
Это совершенно неразумно. Обходить DRM не должно быть нелегальным, и мы должны задуматься над введением запрета на DRM-технологии, которые ограничивают легальное использование.
Делая это, мы должны определять «DRM» как «любую техническую систему, которая ограничивает потребителя в действиях, на которые он имеет законное право.» Так как в законах о копирайте всех стран есть исключения и ограничения для некоторых видов использования (таких как право на личные копии), это определение включает все системы, которые вы обычно посчитаете за DRM.
Нет смысла продвигать в парламентах сбалансированный и справедливый копирайт, если в то же самое время крупные мультинациональные корпорации будут писать свои собственные законы, и добиваться их исполнения техническими средствами.
