Джеймс Босуэлл (1740–1795)
«Едва проснувшись, я вспоминаю о своем долге и, словно бодрый моряк, отгоняю лень и вскакиваю так резво, словно меня поджидает прелестная девица», – похвалялся Босуэлл в дневнике в 1763 г. На самом деле великий английский биограф и автор дневников с большим трудом выбирался по утрам из постели и нередко оказывался жертвой «дурной привычки растрачивать драгоценные утренние часы в дремоте». Одно время он подумывал даже установить антидремотный механизм: «Я подумывал, не устроить ли мне свою кровать особым образом, так, чтобы потянув за ремень, я приподнимал середину кровати, а затем она плавно опускалась бы вместе со мной на пол. Так негрубой силой я был бы принужден к собственной пользе».
Но порой Босуэлл особо и не стыдился манеры нежиться в постели, прежде чем начать новый день. Самое полное описание его дня обнаружено в дневнике за февраль 1763 г. «Я упорядочил жизнь с величайшей размеренностью и точностью», – пишет он.
«Я живу по часам. В восемь утра Молли [служанка] растапливает камин, подметает и накрывает в столовой. Затем она окликает меня и сообщает, который час. Я еще некоторое время лежу в кровати, наслаждаясь бездельем, которое весьма приятно в такую пору, когда разум празден и радостен. Затем я кое-как, быстро и без труда, натягиваю одежду и направляюсь в столовую. Я звоню в колокольчик, служанка расстилает снежно-белую скатерть и накрывает на стол. Я беру какую-нибудь занимательную книгу и провожу за едой с час, теша одновременно и свой разум, и свою глотку. После этого я чувствую себя веселым и бодрым. Я подхожу к окну и развлекаюсь, глядя на прохожих, которые все спешат по своим делам. Было бы чересчур скучно описывать в дневнике весь мой день подряд, к тому же дни редко похожи друг на друга. В основном я провожу день в чтении и игре на скрипке, работе, общении с друзьями. Даже прием лекарств способствует интересному времяпрепровождению. Я всегда имел склонность к врачебной науке, и мне любопытно наблюдать, какие перемены производят в человеческом теле работа и отдых, смена питания, физическое воздействие…
Поскольку ныне здоровье мое сносно, я не жалуюсь на аппетит и свой необильный ужин съедаю охотно. Я пью много чая. Между одиннадцатью часами и полночью мне согревают постель, и я спокойно укладываюсь спать. Я вполне удовлетворен таким существованием».
Так проходит у Босуэлла хороший день. Когда же он просыпается в дурном настроении, то с утра «угрюмится верблюдом» и все ему кажется «глупым или мрачным». Или же депрессия может ни с того ни с сего обрушиться посреди ясного дня. Босуэлл, по-видимому, не был властен над подобными настроениями. Для успокоения он мыл ноги в теплой воде («это возвращает спокойствие») или же пил зеленый чай, который, по его словам, «бодрит и оживляет, но не вызывает опасных последствий, в отличие от спиртных напитков». И к тому же у него имелся Нерушимый План, который он изложил в сложном, несколько претенциозном заявлении, написанном в свой собственный адрес в октябре 1763 г. Этот план состоит из данных самому себе обещаний, больших и малых: избегать праздности, «помнить о достоинстве человека», регулярно упражняться, – но в том же «манифесте» присутствует и ряд интересных прозрений. «В жизни много неприятностей, – пишет Босуэлл. – Осознайте это, и она больше не застигнет вас врасплох».
