В этом году традиционная пресс-конференция президента РФ Владимира Путина состоялась 31 января — в день рождения двух ключевых фигур из его ближайшего окружения: главы «Газпрома» Алексея Миллера и Сергея Иванова. Путин не воспользовался прямым эфиром для того, чтобы поздравить друзей-соратников (видимо, сделает это в более интимной обстановке), но в ходе пресс-конференции их присутствие ощущалось очень остро. Путин грозил воображаемым противникам «сверхсовременным оружием», призывал аудиторию «разделить вину» за трагедию Андрея Сычева и очень много говорил про газ. Одним словом, президент РФ добрую половину пресс-конференции посвятил темам, входящим в зону именно ивановско-миллеровской компетенции.

Впрочем, это неудивительно. Миллер и Иванов — Инь и Ян путинской системы, на сегодняшний день в общих чертах уже отстроенной и сданной «под ключ». Ее Сакко и Ванцетти, Белка и Стрелка, Бим и Бом.

Этими двумя персонажами она, в конечном счете, и исчерпывается. Кроме них и помимо них в ней нет ничего. Давайте вглядимся в них попристальнее…

Первое, что бросается в глаза, — полное отсутствие личностного начала. Оно не подавлено, не смазано. Его просто нет. Перед нами даже не люди-функционеры, а люди-функции.

Давайте мысленно пересадим Иванова в кресло главы «Газпрома», а Миллера сделаем военным министром. Получилось? Не знаю, как у вас, а у меня прекрасно получилось. И, уверяю вас, перемены никто не заметит. Иванов будет исправно таращить глаза и, выжимая из себя слово за словом, как пасту из тюбика, грозить карами небесными Украине и Грузии. Миллер не хуже Иванова может стоять в камуфляже на каком-нибудь полигоне и докладывать о том, что горные козлы в Армении ничего не знают о солдате Андрее Сычеве.

Какая разница?

Между тем даже в постылую ельцинщину такая подмена была бы невозможна. Вы можете себе представить министром обороны Черномырдина или Вяхирева? А главой «Газпрома» — Грачева, Родионова или Сергеева?

И «Газпром», и армия в 1990-е были объектами постоянных нападок и вполне обоснованной критики. О хитроумных схемах «отцов-основателей» «Газпрома», гарантировавших неуклонный рост их личного благосостояния, было известно довольно широко. Но… Это были люди, разбиравшиеся в своей отрасли. Выдергивая из-под курочки лукошко с золотыми яйцами, они не забывали курочку покормить и почистить ей перышки.

Попробуйте сравнить основные показатели «Газпрома» черномырдинско-вяхиревского периода и «миллеровской пятилетки». При этом учтите, что «отцы-основатели» имели газовые цены примерно втрое ниже нынешних. И железные обязательства по внутренним тарифам. И не менее железные обязательства по льготным тарифам для стран СНГ. И себя нельзя обидеть. И отрасль должна функционировать (люди — зарплату получать, трубы — газ доставлять, месторождения — разрабатываться).

Давайте зададим себе простой вопрос: когда «Газпром» реализовал свой последний успешный газотранспортный проект?

Ответ: в 1997 году была построена и запущена первая очередь газопровода «Ямал-Европа» (через территорию Беларуси).

— А как же «Голубой поток»? — Дело в том, что «Голубой поток» не может быть признан ни «газпромовским», ни успешным. Во-первых, его реализовывали вместе с итальянцами. Во-вторых, вложенные в него «Газпромом» деньги были взяты в долг и до сих пор не возвращены. В-третьих, он только сейчас выходит на проектную мощность, принеся за это время «Газпрому» уйму убытков.

…Но давайте вернемся к действительно очень эффективно работающему газопроводу «Ямал-Европа».

С момента запуска его первой очереди прошло уже почти 10 лет. Почему его не довели до проектной мощности при Вяхиреве, вроде бы понятно — в 1998-м грянул дефолт, вылившийся в масштабный политический кризис. Но почему он не достроен сейчас, когда «Газпром» лопается от нечаянно свалившихся на него денег?

Другой вопрос: почему лопающийся от денег «Газпром» недавно в очередной раз перенес сроки, на которые была запланирована разработка разведанных еще при советской власти месторождений? И это в условиях, когда налицо головокружительная ценовая конъюнктура и не менее головокружительные прогнозы (то есть в момент, когда разработка новых месторождений более чем оправдана).

И, наконец, последний вопрос: почему лопающийся от денег «Газпром» — крупнейший должник? Если бы при этом интенсивно велась разработка месторождений, строились заводы по производству сжиженного природного газа (СПГ), реализовывались крупные газотранспортные проекты, вопрос этот не возникал бы. Но ничего этого нет. Между тем долговые обязательства «Газпрома» уже соизмеримы с годовым бюджетом РФ.

Тем, кому придет в голову размахивать «балтийской трубой», хочу напомнить, что в это совместное предприятие «Газпром» пришел уже оформившимся «крупнейшим должником». Между тем совладение подразумевает соучастие в оплате издержек. Собственных средств для инвестиций у «Газпрома» нет, значит, придется опять занимать. Первый газ по СЕГ пойдет не раньше 2010 года. А до этого момента СЕГ для «Газпрома» — лишь еще один повод снова и снова брать в долг.

Между тем Кремль и значительная часть населения еще никогда не любили «Газпром» так трепетно и нежно, как сейчас. Понятное дело, любовь эта имеет разную природу. Населению удалось навязать чисто пропагандистское тождество Россия = «Газпром». После этого заставить его переживать за газового монополиста как за родного было уже делом техники. У Кремля же с «Газпромом» своя любовь — «любовь с интересом», как говаривал Глеб Жеглов…

Как известно, последний вопрос, заданный на путинской пресс-конференции, заканчивался следующими словами: «… Готовы ли вы стать крупным предпринимателем и по истечении срока ваших полномочий возглавить концерн «Газпром»?»

«Спасибо за предложение по трудоустройству, — съязвил в ответ президент РФ. — Я вряд ли смогу возглавить какую-нибудь бизнес-структуру. Ни по характеру, ни по предыдущему моему жизненному опыту бизнесменом себя не чувствую».

По-моему, «менеджер, нанятый населением для предоставления ему (населению) услуг по управлению страной», прибедняется. Даже не верится, что такой застенчивый человек еще в годы работы в Санкт-Петербургской мэрии мог защитить в Горном институте кандидатскую диссертацию на тему «Роль минерально-сырьевых ресурсов в стратегии развития российской экономики»…

На секунду оставим Путина в покое и вернемся к «Газпрому».

До сих пор мы рассуждали о нем с точки зрения национальных интересов России. Точка зрения, прямо скажем, устаревшая и в текущей ситуации ни на что не годная. Можно попробовать рассуждать с точки зрения собственных интересов «Газпрома»: мол, есть такая крупнейшая российская компания, имеющая собственные корпоративные интересы. Но и такие рассуждения — тоже дрянь. Вяхиревщина какая-то. Черномырдинщина. Лужковщина…

А теперь давайте посмотрим на «Газпром» глазами застенчивого Путина. С его точки зрения, «Газпром» — никакое не «естественное преимущество России» и не «крупнейшая компания». Это — прежде всего уникальный шанс прорваться в мировую элиту (для себя лично и своего «клана»). Сделать это можно одним-единственным способом — через ведение совместного бизнеса с сильными мира сего. А чтобы тебя не отправили на кухню (похлебать щей с кучером и садовником), а провели в гостиную и усадили на почетное место — идти к господам нужно не с пустыми руками.

Вам приходилось видеть лучистые путинские глазки в момент, когда он в очередной раз сообщает о росте капитализации «Газпрома» (мол, «достигла уровня крупнейших мировых нефтегазовых компаний»)? Когда он об этом сообщит в очередной раз, вглядитесь в них попристальней. Там все написано…

«Газпром» для России — это понятно что: газификация страны — главный приоритет, устойчиво низкие внутренние тарифы и т. д. (цель — «естественное преимущество» должно обеспечивать развитие страны).

«Газпром» сам для себя — тоже понятно что: акцент на увеличение объемов добычи и развитие экспортных возможностей за счет собственных средств и т. д.

«Газпром» для Путина — это прежде всего рост капитализации.

Заметьте, капитализация актуальна только в этом — третьем — случае. В первом и во втором случае «Газпром» — вообще не товар, а средство производства. Нужно иметь по-путински рыбьи глаза и холодную кровь, чтобы, глядя на «Газпром», страну вообще не увидеть. Это не удавалось ни Ельцину, ни Черномырдину, ни Вяхиреву. Путину это удалось.

Вообще, наблюдая за Путиным, можно констатировать, что на почве «капитализации» у него развился своего рода маниакально-депрессивный психоз. Возьмем путинскую пресс-конференцию. Вот он докладывает об основных итогах Российской Федерации за 2005 год:

— Мы значительно выросли по фондовому рынку — фондовый рынок России значительно вырос за 2005 год. Конечно, все так называемые развивающиеся рынки подросли. В Европе это и польский рынок, и венгерский, в Латинской Америке — Аргентина и Бразилия, в Азии это Южная Корея, которая является одним из лидеров роста капитализации рынков. Но даже по сравнению с лидером, одним из лидеров, — Южной Кореей, где рост составил где-то 54 %, у нас 88 % — абсолютный рекорд и для мира, и для нашей страны.

Именно так! С бухгалтерской дотошностью. Процентик туда, процентик сюда. И над всем царит «царица доказательств» — рост капитализации!

…А вот президент РФ добродушно подтрунивает над польской журналисткой, назвавшей свою страну «бедной»:

— Не прибедняйтесь, не прибедняйтесь. Польша развивается неплохими темпами, и рост капитализации рынка Польши в прошлом году составил более 30 %. Это очень хороший показатель.

Тут интересны не конкретные цифры, а сам стиль путинского мышления. Ведь на успехи страны можно смотреть по-разному. Можно, например, хвастаться улучшением качества жизни населения. Или ростом средней продолжительности жизни. Или снижением доли сырья в экспорте. Или невиданными темпами развития транспортной и информационной инфраструктуры. Да мало ли чем еще?! Рассматривать «капитализацию» как главный (если не единственный) критерий можно только в одном случае: если объект оценки в глазах оценщика является преимущественно товаром (а потом уже Родиной, Отчизной и пр.)…

Что же означает путинская установка на неуклонный «рост капитализации» на практике? Возьмем для примера «Газпром» — наиболее ликвидную часть путинской Родины-товара.

Как известно, кратчайшее расстояние между двумя точками — прямая. «Корпоративная политика» миллеровского «Газпрома» этот математический факт неустанно доказывает. Как увеличить капитализацию? Самое простое — иметь больше собственности. Это даже Миллеру понятно. А потому начиналась его деятельность на новом посту с «консолидации активов» (аппаратную войну с Вяхиревым мы выносим за скобки) — «Газпром» стал брутально грести под себя то, что ему не принадлежало или принадлежало только отчасти.

Развитие отрасли — дело хлопотное, затратное и, что самое неприятное, небыстрое. Между тем власть — дама капризная. Сегодня она твоя, а завтра помахала хвостом — и ищи-свищи. С другой стороны, пока она твоя, в твоих руках неотразимое оружие, способное решить любые «бизнес-задачи» — «административный ресурс». «Консолидируй» себе на здоровье: все препятствия легко снимаются с помощью самых отважных в мире «силовиков» и самых справедливых в мире судов (и вы еще спрашиваете, почему главой Арбитражного суда РФ назначили однокашника Дмитрия Медведева — упитанного весельчака Антона Иванова?).

Но это касается нелояльных собственников. К лояльным собственникам другой подход. Он весьма подробно описан в последнем докладе ИНС и предыдущих частях моей статьи «Вскрытие показало…». Этих замечательных людей делают губернаторами и членами Общественной палаты РФ. А за незаконно присвоенную в ходе «залоговых аукционов» госсобственность им выплачивают «рыночную цену» плюс солидный бонус. Собственных денег на это у «Газпрома» (и других госкомпаний), как известно, нет — приходится занимать.

По мере роста «газпромовских» долговых обязательств все острее становится вопрос об их дальнейшей судьбе. Тут существует много интересных предположений. Я, например, склоняюсь к тому, что действующая власть рассчитывает на то, что растущая капитализация все покроет. Но это пока «вилами на воде». Вот дождемся «момента истины» — узнаем точно. А пока давайте вернемся к фактам.

…Капитализация и кузен ее — Штокман

Другой важный для «Газпрома» вопрос — газотранспортный. Договор к Энергетической хартии (гарантирующий свободный доступ к газотранспортной системе страны-подписанта) — бумажка хорошая, но «неправильная». Сравнивая сегодня «рыночную» цену, по которой «Газпром» закупает газ в Туркмении и Узбекистане с не менее «рыночной» ценой того же самого газа для стран СНГ (про Европу деликатно промолчим), мы с вами в этом можем легко убедиться.

Вообще спекулировать газом — дело нехлопотное и интересное. Особенно когда твердо знаешь, что Счетную палату РФ в твою бухгалтерию если и пустят, то ненадолго. И что она там насчитает, кроме нее, никто никогда не узнает.

Но это так — мелкие радости (жене — на обновы, пацану — на новую иномарку, себе — на фарфоровые зубы). Главная радость впереди — компания, контролирующая все газораспределительные сети на немалой части евразийского континента, — это серьезная заявка на высокую капитализацию. Почему? Очень просто. Европе нужен надежный источник газа. Обеспечить его можно только одним способом — иметь в собственности и добычу, и транспортировку. СЕГ европейцам потому и интересен (несмотря на всю его «коррупционную грязь»), что трубу они сами строят и впоследствии будут ею владеть (наполовину или целиком — жизнь покажет). Газом, который по ней потечет, — тоже.

Путин ведь у нас прост, как правда, — все говорит открытым текстом: «Либерализация «Газпрома» позволит привлечь инвестиционные ресурсы для разработки газовых месторождений».

Расшифруем сказанное: «Мы тратиться на разработку сами не будем. Мы половину «Газпрома» продадим немцам и «разным прочим шведам». Газ из месторождений им нужен или мне? Вот пусть они их и разрабатывают. И потом сами свой добытый газ в свой же газопровод (СЕГ) закачивают».

Еще более откровенно президент РФ высказался на этот счет в ходе пресс-конференции. Вот как он описывает схему заполнения газом еще не построенного СЕГ:

«Что касается Штокманского месторождения — это огромное месторождение, я уже говорил о его возможностях, Южнорусское… 25, примерно 22–25 миллиардов кубических метров газа в год. Мы предполагаем оттуда запитать нитку Североевропейского газопровода. Штокман — это 90 миллиардов в год. На протяжении 50–70 лет. Огромное месторождение. «Газпром» выбрал четыре компании, с которыми намерен работать дальше. Две, четыре или пять — две норвежские, французскую, две американские… пять…»

Тема эта явно президента волнует. Он нервничает, сбивается. И потом вновь непроизвольно возвращается к ней, отвечая на совершенно «непрофильный» вопрос (про то, что «Россия должна прирастать Сибирью»):

«…В европейской части, вот мы в южнорусской будем задействовать для того, чтобы запитать североевропейский газопровод, там намечается 22–25 миллионов добычи газа… Миллиардов в год. А у нас есть Штокманское месторождение рядышком. Там 90 миллиардов добыча по году, лет на пятьдесят рассчитано вперед. Что же говорить про Восточную Сибирь, про Сибирь вообще?»

Действительно «что же»? До Сибири ли тут, когда такие радужные перспективы открываются «в европейской части»!

Давайте разберемся: вот эта путинская арифметика — «две, четыре или пять» — она что означает? Очень простые вещи. Разработка Штокманского месторождения, потрясшего воображение президента, потребует около 10 млрд. долларов. Для разработки создается СП, в котором у «Газпрома» 50 % (плюс одна акция). Стало быть, для того чтобы претендовать хотя бы на половину штокманского газа, ведомство г-на Миллера должно раскошелиться на 5 млрд. долларов. А у него долгов на сумму в 7–8 раз большую…

— Что делать? Отказаться от доли (и затрат, с нею связанных)?

— Ну, тогда Штокманское месторождение больше не принадлежит «Газпрому» (даже наполовину). Оно со всем его содержимым принадлежит «иностранным партнерам».

— Еще в долг брать? — Но ведь рано или поздно придется расплачиваться. — Чем? — За неимением денег в счет долга могут пойти или собственные акции «Газпрома», или его доли в различных СП (газопроводных, добывающих и пр.) или его доля газа в разрабатываемом месторождении на годы и годы вперед…

В ходе пресс-конференции Путин гордо заявил, что намерен превратить «Газпром» и «Роснефть» в «международные компании», и привел в качестве образца ТНК-ВР:

«Ну, возьмем ТНК-ВР, там, вы знаете, пятьдесят процентов у российской компании, пятьдесят — у «Бритиш Петролеум». Я регулярно встречаюсь с акционерами. Наши британские коллеги, как я от них слышал, удовлетворены работой на российском рынке. По-моему, уже одна треть добычи в мире BP осуществляется на российской территории. Одна треть или одна четверть, чтобы не преувеличить — одна четверть точно. Это огромный объем. Плюс к этому, что очень важно, растут запасы BP в России, и российское правительство идет на то, чтобы передавать под контроль совместной компании эти большие запасы энергоресурсов. И это тоже вклад в стабилизацию международной экономики и международной энергетики. Вот по такому пути мы и будем двигаться дальше».

Я почти полгода потратил на пикировки с добросовестными и недобросовестными оппонентами, пытаясь им доказать, что Путин реализует в российском нефтегазовом секторе именно такую схему. И вот нечаянная радость — я получаю подтверждение моих предположений и прогнозов, так сказать, из первых рук. Низкий Вам за это поклон, Владимир Владимирович!

Давайте разберемся, что именно он сказал.

1. Модель совладения («пятьдесят на пятьдесят») признается Путиным оптимальной формой сотрудничества с «иностранными партнерами».

2. Главный критерий для оценки работы такого СП, с точки зрения президента РФ, — мнение иностранных «акционеров». Главная цель — снискать их одобрение.

3. Президент РФ описывает чисто колониальный тип отношений — BP добывает свою нефть на российской территории. Президент РФ считает переход к такой — чисто колониальной — форме отношений с «иностранными партнерами» своим достижением.

4. Президент РФ с удовлетворением отмечает, что правительство РФ передает для такой чисто колониальной эксплуатации все новые и новые «запасы энергоресурсов» Российской Федерации.

5. Президент РФ озвучивает еще один критерий для оценки работы данного СП — «обеспечение стабилизации международной экономики и международной энергетики».

6. Президент РФ декларирует готовность расширять сферу применения такого чисто колониального типа отношений с «иностранными партнерами».

Как говорится: «Занавес!»

…Капитализация и деверь ее — Стабфонд

Давайте вернемся к нашим «баранам» — то есть к трубам… Как мы уже показали на примере СЕГ, особый интерес у Европы вызывает «пакетное предложение» — «газ плюс транспортировка». Тот же механизм определяет и динамику капитализации «Газпрома» в целом: потенциальные покупатели крупных пакетов ждут заветное сочетание — «месторождения — трубы». Только от такого предложения у них участится пульс и пересохнет в горле.

Рост курса газпромовских акций (несмотря на злобное шипение западных СМИ) сегодня обеспечивается только двумя факторами: самим фактом либерализации и ожиданием заветного сочетания «месторождения + труба»…

Не нужно быть не то что семи, но даже шести с половиной пядей во лбу для того, чтобы увидеть в «газовом прессинге» Украины и Закавказья «газотранспортную составляющую». Украинская труба — это около 70 % газового экспорта в Европу. Им же русским языком сказали: «Отдайте трубу и сосите дармовой газ сколько влезет (как хитрец Лукашенко, в очередной раз пообещавший отдать трубу)». Но у Украины, по меткому выражению язвительного «газпромовца» Александра Медведева, «цель — самостийность». «Не дала? Ну и сиди, как дура, без подарков». А кабы дала?..

Самое смешное во всем этом — наивная вера людей, облапошенных «Первым каналом», в то, что они к этому «празднику жизни» имеют хоть какое-то отношение. Обратите внимание, цель «Газпрома»— прозрачнее некуда: отнять у сопредельных государств трубы. Повышение тарифов для «Газпрома» здесь — инструмент и своего рода «утешительный приз». Не более того.

Сейчас неустанно рекламируется сговорчивость Беларуси с ее 47-долларовым газом (это ниже внутрироссийских тарифов!). Открыто заявляется, что Украина, Армения, Грузия и др. тоже могли бы стать «лучшими друзьями России», если бы согласились на «белорусский вариант». Что это означает? А вот что: счастье для России «по-газпромовски» — это продолжение (и усугубление) практики субсидирования иностранных государств за наш с вами счет. Именно этого «Газпром» добивался и добивается.

— Но ведь трубы в нашей собственности будут? — От труб как таковых нам с вами (гражданам России, прямо и косвенно уже платящим за газ гораздо больше, чем граждане соседней Беларуси) — ни тепло, ни холодно.

— Зато «Газпром» будет экономить на транспортировке! — И к этому мы с вами не имеем ни малейшего отношения — сэкономленные деньги пополнят «газпромовский» баланс, а не наши с вами карманы. Наше с вами дело маленькое — оплачивать из своего кармана эту самую «экономию».

— А отчисления в госбюджет? — Даже если предположить, что «Газпром» кинет в госбюджет лишнюю копейку, мы с вами этого не заметим.

— Почему? Есть такое чудесное слово: «Стабфонд». Путин в ходе пресс-конференции сказал в его адрес немало лестных слов. Попробую и я…

Дело вот в чем. Рост цен на энергоносители в свое время поставил действующую власть в крайне сложное положение. Как уберечь страну от шальных денег? Как спасти нас с вами от ожирения? От надежды получить сносное жилье и приемлемую пенсию? Как уберечь наше производство от вложений в основные фонды, а наши исполинские просторы от новых дорог и коммуникаций? Ответ нашли. Стране установили весьма нежирную пайку (чтоб с голоду сразу не сдохла, но подыхать не перестала) и решили: все, что сверх этого, — «от лукавого». В Таинстве Крещения мы, дабы попасть в Сатану, плюем на Запад. Туда нынче и уходит тот «лукавый излишек», от которого нас уберегла мудрая путинская власть…

Так вот, каждая лишняя «газпромовская» копейка (если предположить, что она могла бы капнуть в госбюджет) уйдет туда же. Это касается и гипотетической экономии за счет захвата трубы, и предполагаемых дополнительных доходов «Газпрома» от реализации газа по новым тарифам потребителям стран СНГ. Но и здесь у «Газпрома» далеко не все в порядке.

Если сопоставить все издержки и приобретения, то сегодня «газовую войну» можно без колебаний записать «Газпрому» в пассив. Слишком уж много ложек дегтя влито в бочку газпромовского меда. Слишком дорого приходится платить за «рыночную, среднеевропейскую цену». Но это если смотреть на ситуацию с точки зрения национальных интересов или хотя бы корпоративных интересов «Газпрома». Если же взглянуть на ситуацию путинскими глазами, получится очень даже ничего. Судите сами…

Сейчас в западных СМИ много говорится о том, что репутации «Газпрома» как надежного поставщика газа в Европу нанесен невосполнимый урон, что Европа лихорадочно ищет альтернативные пути транспортировки углеводородов. Россию и «Газпром» как самостоятельную корпорацию эта новость не может радовать. Но все меняется, если вспомнить, что «Газпром» — это всего лишь товар.

«Газовая лихорадка», которую подстегивает перманентный кризис на «украинском направлении», — лучший стимул для потенциальных покупателей крупных пакетов газпромовских акций. Более того, теперь они станут давить на Украину, вынуждая ее отказаться от своей газораспределительной системы в пользу «Газпрома», ибо только так они смогут получить заветное сочетание — «газ + трубы».

Другое громадное преимущество (с точки зрения Путина) — наконец-то появилась возможность «обналичить» российское влияние на непризнанные государства.

Приднестровье, можно сказать, уже «обналичили». Следующая на очереди — Южная Осетия. Последние события на «грузинском направлении» дают весьма веские основания для самых смелых предположений. Скажем, неожиданное согласие грузинского руководства «при определенных условиях» передать под контроль «Газпрома» свой магистральный газопровод трудно рассматривать в отрыве от не менее неожиданной уступчивости российской дипломатии, согласившейся с «грузинским вариантом» урегулирования в Южной Осетии (на фоне непрекращающихся провокаций и взаимных обвинений, идеально подходящих под определение «дымовая завеса»). В свою очередь, в диверсии, оставившей без газа и электричества всю Грузию, при желании можно легко увидеть «осетинский след» (осетины вовсе не обязаны мириться с предательством российского руководства). И так далее.

С другой стороны, неожиданная военная и дипломатическая активность Кремля вокруг Нагорного Карабаха тоже великолепно вписывается в «газовый сюжет». Как известно, с осени прошлого года Путин пытается получить армянские газораспределительные сети и пятый энергоблок Разданской ТЭС в обмен на «дешевый газ». Армения упорствует. Влияние российской дипломатии на процесс урегулирования «карабахской проблемы» — отличный повод для шантажа!

И так далее.

Неисчерпаемая, как электрон, газовая тема увела нас далеко в сторону от Алексея Миллера, о котором я изначально собирался говорить. Обратите внимание, я битый час обсуждаю «газпромовскую» тематику и за все это время ни разу не вспомнил о формальном главе газовой монополии! А ведь он здесь, действительно, ни при чем. Он — функция. Без собственной воли, ума, принципов, мировоззрения. Ему все это иметь не положено — вот он и не имеет.

В каком-то смысле Алексей Миллер — это «идеальный путинский человек», эталон. В нем с максимально возможной полнотой воплощена главная путинская добродетель — обезличенностъ.

Таких, как он, мало. Разве что родившийся с ним в один день Сергей Иванов да Дмитрий Медведев.

Даже… ммм… Грызлов (вы будете смеяться, но я действительно забыл его имя) — уже не совсем то. Не говоря уже о зверообразном Козаке и луноликом Фрадкове. У каждого проскальзывает что-то иррациональное. У каждого есть хоть какая-то червоточинка жизни на никелированной заднице. Крошки мела на рукаве. Длинный женский волос на штанине.

Думаю, что никто из них не смог бы на вопрос об Андрее Сычеве ответить: «ничего очень страшного». Не потому что добрые, а потому что осторожные. И о жизни за окошком персонального автомобиля имеют хотя бы приблизительное представление. Ровно по этой причине их карьерная траектория извилиста, а будущее туманно (даже у Козака). То ли дело наши очаровательные именинники…