КУДА БЕЖИМ?
Если оглянуться на политическую жизнь страны в последние двадцать лет, можно разглядеть некую интригу в драме, именуе-
мой «Власть и народ». Итак, выборы 1990 года самые свободные и самые неуправляемые. Каждый депутат в своем лице представляет некую несуществующую партию. КПСС уходит с политической арены, а других партий попросту нет, или они появятся спустя год-два. Вольница беспартийным избирателям. «Опорная» фигура — вышедший из КПСС один из членов Политбюро ее ЦК КПСС Б. Н. Ельцин.
Итог парламентских выборов 1990 года: треть состава первого съезда народных депутатов РСФСР — люди с демократическими настроениями. Треть — «упертые» коммунисты. Остальные — «колеблющиеся». По общему признанию, «болото».
В зале присутствует не столько дух единения, сколько дух амбиций. И все не так просто. Председателем Верховного Совета РСФСР Борис Ельцин избирается только с третьей попытки. Я в то время был делегирован для работы по кандидатуре Ельцина в стане коммунистов. Обстановка сложная. В ходе полемики постоянно в качестве альтернативы Ельцину всплывает Иван Кузьмич Полозков, тогдашний лидер российских коммунистов, член Политбюро и секретарь ЦК КПСС. Я, оказывается, среди коммунистов — фигура известная. В мой адрес верные ленинцы ругаются, но, однако же, и прислушиваются к доводам «засланного казачка». Дискутируем. Наконец спрашиваю: мы хотим обновления или нет? Общее настроение в стане коммунистов: обновление необходимо. Вроде смог «поколебать» коммунистический «фронт». Но в зале две попытки водворить Б. Н. Ельцина в кресло председателя Верховного Совета РСФСР депутаты успешно «прокатили». Идем на «третий заход». Снова голосование. Ельцин побеждает. Затем, кто не знает, Россия, несомая демократической волной, 12 июня 1991 года избирает его президентом страны. В первом же туре.
Затем август. ГКЧП. Белый дом в кольце защитников демократической независимой России. Идейного единства среди депутатов нет. Объединяет дух сопротивления. Ну, а затем, все встает на свои места. История политической власти в демократической России обретает рисунок нескончаемых конфликтов и интриг.
Реформы идут удручающе трудно, желаемых перемен не происходит. Парламент утрачивает демократический дух и уже спустя полгода противостоит президенту. Начинается изнурительный поединок между президентом и парламентом. Все заканчивается 21 сентября 1993 года, когда Ельцин издает Указ № 1400 о роспуске Верховного Совета РСФСР. Шаг антипро-дуктивный, но вынужденный. Противостояние исполнительной и законодательной властей практически парализовало управление страной. 27 сентября вооруженные отряды, ведомые генерал-полковником-антисемитом Альбертом Макашовым, милиционером-экстремистом Александром Баркашовым и несколькими криминальными «авторитетами», начали вооруженные действия. 3 октября произошел захват здания мэрии на Арбате, затем попытка штурма телецентра в Останкине. Пролившаяся кровь на улицах столицы и даже оскверненное Ваганьковское кладбище, через которое эта бандитствующая смесь пыталась уйти от преследования группой спецназа. 3 октября организуется подвоз боеприпасов к Белому дому. Вице-президент РСФСР, самозвано объявивший себя президентом страны, Александр Руцкой призывает летчиков атаковать с воздуха «воинские части, окружившие Белый дом». 4 октября министр обороны России Павел Грачев, выполняя письменный под роспись приказ Верховного главнокомандующего Бориса Ельцина, отдает танкам команду начать артобстрел Белого дома. Танкисты, как оказалось, точны. Не промахнулись с трехсот метров. Снаряды попадают точечно — в окна кабинетов штаба по организации вооруженного противостояния. Главари мятежа арестованы. Депутаты, которые отказались покинуть здание парламента после Указа № 1400 за компенсационные выплаты и после сделанного за час до штурма предупреждения, просто распускаются по своим квартирам. Выплаты им не полагаются. А потом — новые выборы. Вместо Верховного Совета — Государственная Дума. И, в общем-то, не лишенный абсурда результат. По принципу: «чума на оба ваши дома». Демократы в первой ГД большинства не набирают. Но не выигрывают и коммунисты, которые последние два года олицетворяли противоборство с Ельциным. Когда главные соперники конфликтуют и отслеживают друг друга, между ними проскакивает некто третий, и первым приходит к финишу. Победу на выборах после локальной гражданской войны, которая дальше отдельных, преимущественно центральных районов российской столицы не пошла, одержала ЛДПР. Партия, не имеющая ни идеологической программы, ни управленческого ресурса, однако умело использующая имидж наглого популизма и «неучастия в схватке». После своей победы ЛДПР обрушила на головы ошарашенного происходящими событиями избирателя водопад абсурдных обещаний вроде немедленного увеличения пенсий, возвращения вкладов, абсолютной свободы пред-принимательства, полного изжития безработицы. И, разумеется, «каждой одинокой женщине по процветающему на ниве бизнеса мужчине».
Первая после революции 1905–1907 годов в царской России Государственная Дума России новой, демократической избиралась в качестве эксперимента всего на два года.
Созданная 13 декабря 1989 года при попечительстве главы 5-го управления КГБ СССР Филиппа Денисовича Бобкова в качестве «регулятора» демократических метаний в стране, ЛДПР и к 1993 году не имела опыта оппозиции. Не было у нее и профессионального кадрового ресурса. Но неожиданная депутатская значимость пришлась по сердцу, и она сразу стала послушной пропрезидентской силой в парламенте.
Впервые за все время правления в конце 1993 года Ельцин обрел вменяемый по отношению к себе парламент. И этот опыт «своей» Думы в начале XXI века с успехом повторил преемник Ельцина В. В. Путин и все, с кем он шел и кто его вел к власти.
А вот на парламентских выборах 1995 года коммунисты взяли внушительный реванш. Их большинство в Думе обеспечило нелегкую жизнь и президенту, и правительству. Позиционировавшая себя как партия власти «Наш дом Россия», возглавляемая тогдашним премьером В. С. Черномырдиным, набрала 9 % голосов избирателей. «Блок Ивана Рыбкина», организованный на деньги, «сброшенные» по указанию президентской Администрации, вообще не прошел в парламент. Не преодолела «пятипроцентного» барьера и партия «Демократический выбор России», лидером которой был Егор Гайдар, который стал своеобразным символом и демократии, и экономических реформ в России. Предполагаемая накануне выборов коалиция ДВР с НДР стала невозможной, по определению. Уверен: именно тогда, в 1995 году, произошел обвал самой идеи парламентской коалиции власти, обрушение радужных надежд на возможность иметь при Ельцине в Госдуме твердое большинство, способное защитить законодательные инициативы президента и правительства.
И все же, несмотря на удручающую ситуацию (а рейтинги Ельцина, согласно опросу, заказанному администрацией президента, к январю 1996 года упали до 9,3 процента), он принимает решение избираться на второй срок. Ни его самого, ни Семью, не пугает даже медицинская карта первого лица в государстве, составленная в ЦКБ, где черным по белому — удручающая, на грани жизни и смерти, диагностика. И Ельцин побеждает. Пусть не в первом туре, как в 1991 году, а лишь во втором, набрав 53,2 процента голосов избирателей. Это почти 40 с половиной миллионов жителей страны. Его основной соперник — лидер КПРФ Г. А. Зюганов получил 40,31 процента избирательских симпатий. А это 30 млн. 106 тыс. человек. Следует отметить, что в тех выборах активно проявился Mr. Protivvseh. За него проголосовали 4,82 процента или 3 млн. 603 тыс. 760 россиян. А теперь представьте: Борис Ельцин не приближает к себе отставного генерала А. И. Лебедя, не дает ему поста секретаря Совета безопасности РФ. Куда во втором туре могли бы уйти 10, 7 миллиона голосов (а это 14,52 процента) избирателей, которые получил Лебедь, ставший третьим в первом туре президентской «гонки»? Принято считать, что голосовали не «за Ельцина», а «против коммунистов». Выбирали меньшее зло. Но главным было не это, мы отказываем народу в мудрости, а она есть, как и чувство самосохранения. Позади были думские выборы 1995-го, на которых коммунисты одержали победу, и избрать плюс к тому коммуниста президента народ не рискнул. И все разговоры о подтасовке результатов выборов — пропагандистский миф. Это правда, как верно и другое, что в избирательную кампанию Ельцина были вложены немыслимые деньги. И олигархи-банкиры пошли ва-банк в страхе перед опасностью пересмотра итогов приватизации, которую обещали коммунисты. Все так. А потом — инфаркт, инаугурация на уколах из последних сил, госпитализация в ЦКБ, операция. Итак три года. До 31 декабря 1999-го, когда в качестве главного новогоднего подарка россиянам и новому тысячелетию Ельцин объявляет о своей отставке и называет фамилию: Путин.
У преемника Ельцина — нелегкое наследство. Путин обеспокоен отсутствием у себя «запасной» команды. Почти все — «бывшие». К тому же резко падают рейтинги его партии «Единство». Волевой и энергичный Путин устраивает олигархов меньше, нежели легко убеждаемый Ельцин. Новый президент Путин декларирует тезис «равноудаленности» олигархов от федеральной власти. Их надежды — на Михаила Касьянова, председателя правительства. И для них крайне важно, чтобы он, за глаза прозванный «Мишей — два процента» как можно дольше удержался на своем посту во власти. Олигархи уверены, что Касьянов воспринимает их как свою опору, говорит с ними на одном языке. К этому следует добавить, что Касьянов и ментально «их человек». Он одного с ними возраста, а это не так мало. Черномырдин тоже их неплохо понимал, но он был человеком из другого поколения. Еще из памяти тех лет.
В 2002 году, за десять месяцев до парламентских выборов новая власть не устает создавать запасные аэродромы. Появляется политическая организация с трогательным, чуть ли не библейским названием: «Российская партия жизни». Создана она «питерской колонной» непосредственно в Московском Кремле. «Просуществовала» в политической жизни год, и вдруг заявление главы Совета Федерации Сергея Миронова о вступлении в эту самую «Партию жизни». Я присутствовал на каком-то совещании, на котором неизвестный мне функционер новоиспеченной партии, сделав паузу, потер руки и философски заметил: «Рассмотрим заявление спикера Совета Федерации через два месяца, если, конечно, Миронов за это время не передумает и не отзовет его».
Кремль, возможно, считает Сергея Миронова фигурой более привлекательной, нежели руководителя думской фракции «Народный депутат» Геннадия Райкова, который тоже рвется в умеренные оппозиционеры, чтобы в нужное время «целиком и полностью» подержать администрацию президента. Но, если говорить о противовесе внутри пропрезидентской коалиции, то и Миронов, и Райков — фигуры в то время малоизвестные.
А, может быть, мы напрасно умствуем, надувая значимостью не существующие замыслы и действия? И никаких особых замыслов Кремля тут нет и в помине, а все дело в политической ревности, которая присуща каждой общественно известной личности.
