Глава 3
Стас Костров
— И все-таки, куда я могу, наконец, бросить свои кости? — Александр спросил об этом у дневального намеренно громко, так, чтобы этот его вопрос слышали как можно больше заключенных. Торос уже коснулся горизонта, а "проблема кровати" все еще была не решена….
— Иди вот туда, в дальний угол! — приказал ему осужденный, уловив некий знак, данный ему кем-то из заключенных. — К Старшим! Они определят тебе твое место!
"В каком смысле — моё место"? — хотелось спросить "отмороженному", однако обстановка была такова, что любое слово, сказанное невпопад, могло сильно навредить его будущему бытованию в этой "банке".
Сашка поискал глазами того, кто подавал тайные знаки дневальному; не нашел. Он двинул плечами, словно раздвигая невидимые заросли, шагнул вперед, примерно придерживаясь направления, подсказанного ему заключенным.
Идти пришлось довольно долго — до противоположного края барака.
Старшими оказались шестеро крепких "разнокалиберных" мужиков, в обычной "арестантской" хламиде, которая ничем их не выделяла среди прочих осужденных.
Единственное, что у старших было общего — это их взор. Если здесь, в Годо, существовало такое понятие, как "волчий взгляд", то оно вполне соответствовало выражению лиц "Старших".
Старшие сидели на длинной лавке, поодаль от длинного же стола. Сидели, пристально смотрели на Заречнева, и молчали.
Сашка не дошел до "теневого правительства" барака номер двенадцать шагов шесть или семь, остановился. Он без страха посмотрел поочередно в глаза всем шестерым, спросил:
— Так это вы меня от смерти спасли?
— В каком смысле? — голос у спросившего был низкий, с хрипотцой.
— В лагерном лазарете меня кормили очень хорошо, можно сказать — как на убой. Санитар сказал, что это приказ Старших…
— Может быть — и на убой! — задумчиво ответил другой заключенный с "волчьим" взглядом. — Все будет зависеть от того, как ты себя здесь поставишь, и как будешь себя вести!
Старший замолчал, очевидно, ожидая расспросов. Однако Сашка не издал ни звука, тщательно всматриваясь в непроницаемые лица главарей сообщества осужденных. Он почему-то решил для себя, что любой его вопрос может только навредить ему. Человек, который спрашивает о чем-то, тем самым частично признает свою некомпетентность; показывает, публично признает свою уязвимость….
— Молчишь! — процедил один из старших. — Ни о чем не спрашиваешь! Ты или полный идиот, или очень умный!
— Не знаю! — ответил "второгодник". — Не мне судить о моих умственных способностях. Со стороны, как говориться, виднее. А молчу я…. Молчу я потому, что мне от вас ничего не нужно! Я хочу только знать, где именно находится кровать, на которой я могу расположить свое бренное тело!
Барак взорвался от смеха.
Луженые глотки заключенных грохотали так, что казалось — еще секунда, и металлические стены барака сложатся, как карточный домик, погребут под собой всю тысячу заключенных.
— А ты с юморком, как я погляжу! — чуть более доброжелательнее, чем минуту назад, сказал один из старших. — Юмор — это хорошо! Юмор помогает всем нам выжить!
— А я думаю, что он не шутил! — подал голос другой из старших. В "банке" мгновенно повисла мертвая тишина. — Ему действительно ничего от нас не нужно! Я думаю, этот человек не понимает, куда он попал, кто — вы, и кто — мы!
В помещении стало еще тише, хотя Сашке показалось, что тише не может быть уже после первой фразы старшего.
— За такие фразы, как только что ты сказал, мы обычно убиваем сразу, без дополнительных вопросов! — продолжал мужчина. — И если бы ты не был тем человеком, который уничтожил тех троих вертухаев, до завтрашнего утра ты не дожил бы точно!
Мы видим, что в тюрьме ты в первый раз, иначе никогда не позволил бы себе тех глупостей, которых ты тут только что наворотил! Поэтому…. Поэтому мы тебе один раз объясним те правила, по которым мы все здесь живем! Но только один раз! Понял?
— Понял! И что это за правила?
— Наши правила — это некий кодекс поведения, понятия, которых мы все придерживаемся. Как правило — добровольно.
Во-первых, кровать.
В этом бараке — тысяча человек. У каждого — своя жизнь, свой характер, свой срок. Мы все оказались здесь не по своей воле. Нас сюда привезли и удерживают здесь насильно.
"Охраняют", с оружием.
При такой скученности не самых мягких людей конфликты неизбежны. Мы, в меру своих скромных возможностей, стараемся отрегулировать процессы, происходящие в этом бараке, но, увы… Наши возможности ограничены.
По нашим понятиям, кровать — это то место, где человек чувствует себя в относительной безопасности, пока он отдыхает. Люди, работающие вместе, как правило, вместе и живут! Их кровати находятся рядом! Это удобно…. И это относительно безопасно. Если ты работаешь в какой-то бригаде на добыче минералов, ты ценный кадр, твоя бригада в обиду тебя не даст. Если же ты одиночка — злой, колючий человек, обозленный на весь мир, тебе здесь долго не выжить!
— Как попасть в бригаду? Вы направляете?
— Нет! В бригаду можно попасть только одним способом — тебя должны в неё пригласить!
— И как это происходит?
— Так же, как и везде. Тебе будет назначено что-то вроде испытательного срока. За это время ты должен себя как-то проявить, показать свою истинную сущность…. Ребята оценят тебя….
— Это — долго?
— Когда — как! Все будет зависеть только от тебя самого! Впрочем…. Для ускорения процесса адаптации к новым условиям ты пройдешь через несколько испытаний.
— Каких?
— Это пока секрет! Иногда нужно, чтобы человек не знал, что его экзаменуют. А пока…. Расскажи нам о себе! Кто ты такой, откуда, за что осужден, на какой срок! Только коротко!
— Меня зовут Александр Заречнев. Я родился и вырос на Земле — это один из Карантинных Миров. В возрасте двадцати лет был кем-то изъят с планеты, с неизвестной мне целью. Служил в Звездной Академии… Когда у меня закончился срок службы, я ушел из Академии. Меня повязали в какой-то ферме, впаяли срок за дезертирство! Мужик в коричнево мундире сказал, что — пожизненное! Я не знаю, за что меня осудили! Я не совершал никаких преступлений! Я ни в чём не виноват!
Брак снова взорвался смехом, еще более громким, чем в первый раз.
Старший поднял руку. Смех прекратился.
— Вот что, клоун! — сказал один из старших, вытирая слезы. — На сегодня, пожалуй, достаточно! Ну, ты рассмешил, так рассмешил! Мы тут все ни в чем не виноватые!
Заключенные снова захохотали.
— Ну, кто возьмет на стажировку к себе этого юмориста?
— Я! — раздался откуда-то из-за спин молодой голос.
— Ты? Красавчик, зачем тебе это надо?
— Не знаю! Но сдается мне, что мы с ним — земляки! Как там Дита? — спросил у Сашки из-за спин заключенных все тот же голос.
— Да как Дита? — пробурчал Заречнев. — Как всегда! Зверствует!
— Правильный ответ! — повеселел парень. Он вышел вперед, Сашка смог его, наконец, увидеть. Старший не покривил душой, назвав молодого человека красавчиком. Заключенный — обитатель самой страшной тюрьмы Тороса был хорош собой; он был сложен, как Бог.
"Рост — сто восемьдесят пять"! — прикинул Александр. — "Загорелый, значит, постоянно работает на воздухе. Тело и лицо без шрамов, но с хорошей мускулатурой. Значит, умеет за себя постоять…. Такие парни определенно нравятся девушкам в любом уголке Вселенной. Где-нибудь на Земле этот мачо работал бы стриптизером, или снимался бы в фильмах. В глазах — живой огонек. По взгляду видно — точно не дурак! Интересно, как он попал сюда"?
— Будем знакомиться? — парень улыбнулся, первым подал руку.
— Александр! — представился Сашка. — Заречнев! Из Новосибирска!
— Стас Костров! — ответил красавчик. — Пермь!
— Вот что! — перебил их диалог один из главарей. — Красавчик, я надеюсь, ты понимаешь, во что ты ввязываешься? Ты не забыл, что тебе придется с ним выйти…. кое-куда? А ты его видишь в первый раз!
— Я ничего и никогда не забываю! — спокойно ответил Стас, опустив голову. — Мое решение обдуманное и взвешенное, я от него не откажусь!
— Ну, хорошо, коли так! — тон "члена теневого правительства" только глухой не назвал бы зловещим. — "Будет очень жаль, если этот твой новый напарник разочарует нас всех, но больше всех — тебя, разумеется"!
"Не разочарует"! — такой ответ Стаса Кострова надеялся услышать Александр, однако землянин промолчал.
— Иди за мной! — тихо приказал он Заречневу. — Не останавливайся, ни на что не отвлекайся, и вообще сделай вид, что нас с тобой здесь нет!
Он первым двинулся обратно к входу; "Второгодник" немедленно последовал за ним.
— Вот твоя кровать! — тон красавчика заметно изменился, он стал суше, строже. — А это — моя! Спать первые дни будешь вполглаза, мало ли что…. Все расспросы — завтра, после разнарядки на работу. Будем надеяться, тебя не отправят чистить туалеты!
— Почему ты встрял, ввязался, поручился за меня?
— Русские на войне своих не бросают! — по-русски же ответил Стас. — И потом….. А слышал о тебе! Там, в Академии, когда обучался. Это же у тебя был друг — зеленый ящер, с огромными зубами и большим луком, со стрелами?
— Да, у меня! Но… Я тебя почему-то не помню!
— А ты и не можешь помнить! Меня… К-хм… Меня украли примерно в то время, когда вы с Дитой улетели куда-то по очень секретному делу! Нас обучал Николай Платонович! Видимо, к тому моменту, когда вы вернулись, меня в Академии уже не было!
— Расскажи, что случилось? Как ты попал сюда?
— Расскажу! Обязательно расскажу! Но…. Не сегодня! Тебе сначала нужно выжить!
— А что за испытания, о которых говорили эти…. Старшие?
— Ты поосторожнее с эпитетами, хорошо? В следующий раз, если что-то спрашиваешь, или говоришь, без слова "эти", договорились?
— Договорились! Так что за испытания?
— Не знаю! Экзамены всегда разные и всегда очень неожиданные! Не знаю! Сам смотри, анализируй…. Короче — думай! Думай!
— А куда тебе предстоит выйти со мной?
— А…. Это…. Местные сидельцы по выходным развлекаются боями без правил. Все новички, без исключения проходят через "чистилище" — так здесь называют место для боев.
— А где оно находится?
— Да здесь же, прямо в казарме! Расчищают центр "банки", окружают кроватями….
— А куда смотрит охрана?
— Туда же, куда и все! С развлечениями здесь не густо, сам понимаешь…. Охранники сами не только с удовольствием смотрят, но частенько даже участвуют в боях.
— Очень интересно! А если кто-то из зеков их… того?
— Не-ет! Это невозможно! Все бои Дня Крови заканчиваются до того, как кого-то покалечат или изувечат. За этим здесь следят строго. Лишние проблемы не нужны никому! В том числе и нам! А убить…. Захотят — есть сотни способов сделать это не на глазах тысячи человек.
— И тебе придется выйти со мной в ринг, так?
— Так!
— Но зачем это тебе?
— Потом объясню! А сейчас — спать! Видишь — на нас уже поглядывают неободрительно? Завтра — рабочий день, нужно успеть выспаться, отдохнуть! Поблажек не даст никто!
Стас завалился на свою кровать, почти сразу уснул.
Заречнев, помня о пожелании своего нового друга, спал "вполглаза", однако до утра так ничего странного или опасного для себя не заметил.
Утро началось с громкого крика "Предподъем!" дневального. Заключенные просыпались, продирали глаза, осматривались…. Сашка обратил внимание, что кое-кто с тревогой посматривает на соседние кровати.
— Подъем! — снова завопил дневальный минут через пять-семь после первого выкрика. Заключенные вставали, небольшими группками потянулись в сторону умывален…
— Держи! — Сашка обернулся на возглас Стаса, успел поймать какой-то пакет; развернул его. В пакетике было мыло, зубная паста, чистая тряпочка….
— Извини, запасной бритвы нет! — по тону Красавчика невозможно было понять: шутит он, или нет. — Полотенца — тоже! Политика тюремного начальства проста — они хотят, чтобы ты сам для себя на всё заработал.
— Что именно — на всё?
— На всё — значит, на всё! Например, на средства для личной гигиены! На одежду, на обувь, на инструменты, на продукты…. Единственное, чего здесь нельзя купить за деньги — это здоровье! И свободу, конечно….
— Зарплату налим выдают?
— Ну, ты сказанул! — улыбнулся Стас. — Нет, разумеется! Все деньги, которых ты заработаешь, переводят на твой счет! Ладно! Хорошо трындеть! А то мы с тобой на завтрак опоздаем!
Тюремная "столовая" Годо сильно отличалась от других бараков для осужденных — этот бокс был шире других раз в пять-шесть; а его периметр точно превышал половину километра.
Сашка "прицепился" за Стасом, вместе с ним проник в пищераздаточную. Вместе со всеми земляне заняли очередь к одному из больших коричневых автоповаров, в длинном ряду точно таких же "агрегатов".
— Завтракаем здесь! — пояснил землянин, взглядом показывая Александру, чтобы он тоже захватил плоскую металлическую пластину из высокой стопки блестящих аннуитетных "подносов". — Обедаем по месту работы. Ужинаем после работы, здесь же!
— Ставь сюда! — распорядился он, первых стукнул своим подносом об узкие "рельсы" горизонтальных направляющих. Сашка приземлил свой поднос рядом с пластиной Красавчика.
Откуда-то снизу возникли две металлические "руки", надежно зафиксировали светлые прямоугольники под аппаратом.
Костров наклонился к небольшому черному отверстию в "теле" прищераздаточной машины, в утробе массивного коричневого "кока" что-то пискнуло, на поднос Стаса вывалились четыре пакета.
— Это мои завтрак и обед! — пояснил Стас. — А это — твои! — он снова наклонился к черному "глазку"….
— Что, я теперь твой должник? — поинтересовался Заречнев, уплетая за обе щеки вкуснейшую пшеничную кашу, с маслом.
— Ну, да! Типа того! — не очень охотно ответил Красавчик. — Да ты не переживай! Стоимость завтрака и обеда — примерно одна десятая дневного заработка заключенного, занятого на тяжелой работе!
— То есть такой, как у тебя?
— Ну, да! Типа того!
— А если работа не очень тяжелая?
— Тогда стоимость еды составляет примерно одну треть от дневного заработка!
— А если легкая?
— На легкой работе заключенный едва-едва зарабатывает себе на еду и на мыло! А почему ты об этом спрашиваешь? — кольнул Сашку взглядом Красавчик. — Ищешь легкий труд?
— Нет! — Быстро ответил Сашка. — Просто хочу понять логику начальства Годо!
— Да с логикой у начальства как раз все в порядке! Им надо, чтобы заключенные много работали, много зарабатывали, при этом уставали, как черти, и вечерами думали только о том, чтобы поскорее добраться до своих кроватей!
— А чем тогда не в порядке?
— Тяжелой работы, а значит — хороших заработков, на всех не хватает!
— И что делают те, кому не досталось высокооплачиваемой работы?
— Что…. Что…. Сам скоро увидишь — что!
— Скоро?
— Да…. Думаю, в ближайшие же выходные! Вместе с тобой привезли много "свежего мяса"….
— Кого — кого?
— Новых заключенных! Которые ничего не понимают в здешней жизни и ничего не знают о нравах, здесь царящих!
— Выходи строиться! — завопил кто-то почти над ухом Заречнева, заставив его даже вздрогнуть от неожиданности.
Сашка поймал колючий взгляд, брошенный Стасом в сторону "крикуна", хотел уже что-то ответить излишне горластому зеку, но вовремя поймал предостерегающий жест землянина, успел сдержаться.
— Тебя мне в напарники не дадут! — как о чем-то само собой разумеющемся пояснил Костров. — Твоя задача сегодня — постараться попасть на какую-нибудь разгрузку. Потаскаешь ящики и мешки, ничего страшного. Хорошая разминка тебе не повредит!
— А если…. А если — туалеты?
— Вопрос, на самом деле — дурацкий! Ты скажи мне, кто захочет спать рядом с человеком, от которого постоянно прет говном?
— Думаю, никто!
— А раз думаешь, то больше таких вопросов не задавай, договорились?!
— Да, собственно, вопрос был не об этом! Могу я…. Могу я драться, если мне предложат такую работу?
— Ты не просто можешь, ты обязан это делать! Запомни: здесь за все приходится драться, в том числе и за хорошую работу! Всё, Я пошел! Надеюсь, сегодня ночью мы снова будем спать рядом!
Стас кивнул кому-то головой, бегом двинулся в сторону небольшой группки заключенных, дожидавшихся, как оказалось, именно Красавчика. Но что это за группа, и какой работой она занималось, Сашка понять не смог.
— Эй, ты! — грубо окликнул его кто-то из-за спины. Заречнев обернулся.
— Да, ты, новенький! Я к тебе обращаюсь! Иди-ка сюда!
Сашка сделал было шаг в сторону того, кто так настойчиво "приглашал" его подойти, неожиданно поймал осторожные заинтересованные взгляды окружающих его осужденных, остановился.
— А ты кто такой? — спокойно ответил он. — Я тебя не знаю! Почему я должен идти к тебе?
— Потому что я заведую нарядами на работу! Иди к нам! Ты получишь очень хороший заработок!
Заречнев мгновенно насторожился. Слова этого незнакомца шли вразрез с тем, что он слышал только что от Стаса.
— А иди-ка ты в жопу! — намеренно громко ответил ему "отмороженный" открыто "нарываясь" на конфликт. Ему очень важно было посмотреть и понять, как себя поведет "завработами". — Я ни разу не видел, чтобы ты кого-то назначал на работу!
И это была чистая правда — сегодняшний день был первым рабочим днем Заречнева в Годо.
Заключенный пробурчал что-то, недовольно поморщился, отвернулся.
Огонек интереса в глазах окружающих его осужденных погас.
Сашка вдруг понял, что только что прошел одно из "секретных" испытаний.
— Ты новенький? — к Сашке направлялся конвоир. — Иди в барак номер один, найдешь там заключенного с именем Говр, он скажет, где ты сегодня будешь работать! Или тебе уже предлагали сегодня работу?
— Нет! — буркнул Заречнев, опуская голову. — Мне сегодня никто еще и ничего не предлагал!
Говр оказался крепким шустрым мужиком, с живым огоньком в глазах. Он мельком глянул на Сашку, тонким стилусом сделал пометку в планшете перед собой.
— Можешь идти! — сказал он, почему-то пряча глаза. — Твоя бригада — на объекте номер шесть. Твой бригадир….
— Ты не сказал, что это за работа! — напомнил ему Сашка.
— Ты направляешься на очистку канализации! — Говр поднял на Александра свои бесцветные глаза, посмотрел куда-то сквозь него. — Эту работу тоже должен кто-то делать! Почему — не ты?
— Туалеты я чистить не пойду! — твердо заявил "второгодник". — Дайте мне другую работу!
— Эй! Кто сегодня там…. Дежурный! — вяло отозвался Говр. — Покажите парню его рабочее место! — он вальяжно махнул кому-то за спиной Александра.
Сашка обернулся.
"Дежурных" было трое.
Крепкие парни в серой тюремной робе с бесстрастными, ничего не выражающими лицами.
Типичные "быки", или как сказали бы на Земле — "пехота".
"Быки" гурьбой бросились на землянина.
Заключенные, с большим интересом наблюдавшие за происходящим, были разочарованы. Ни браки, ни крови, ни тем паче — выбитых зубов они не увидели. Все произошло слишком быстро.
Три могучих тела метнулись к сухопарому новичку, послышались три глухих удара, причем все три — практически одновременно, "быки" серыми мешками свалились под ноги того, кто не пожелал работать на очистке тюремной канализации.
"Отмороженный" из-под полуопущенных век быстро осмотрелся по сторонам. К нему с ножом, или огнестрельным оружием никто не мчался.
Он шагнул к Говру, пристально посмотрел ему в глаза.
— Да мне нормальную работу! — шипящим голосом произнес он, спокойно глядя в бесцветные и бессовестные глаза тюремного нарядчика.
— А нету! — по голосу Говра несложно было понять, что слишком скоротечная схватка его не впечатлила.
— А ты поищи!
— Я же сказал — нету! — повысил голос мужчина.
Сашка положил свою ладонь на предплечье Говра, начал медленно сжимать его. Нарядчику же показалось, что его рука угодила в тиски. Александр с каждой секундой усиливал давление…
Лицо нарядчика сначала покраснело, потом — побелело; через минуту оно стало серым от боли.
— Я сейчас сломаю тебе руку! — констатировал неизбежное "второгодник". — У тебя есть только одна возможность не получить увечье — дать мне нормальную работу; тяжелую, и без говна!
— Хорошо…. Хорошо! — Сдался нарядчик. — Сегодня пришел "пузатик" с продуктами. На разгрузку уйдет не меньше недели! Пойдешь туда! А за неделю я для тебя что-нибудь придумаю! Да отпусти ты меня, наконец!
Сашка ослабил хватку. Лицо Говра порозовело.
— Вот тебе карточка на временные и разовые работы! — нарядчик жестом фокусника вынул из-под планшета серенький прямоугольник. — Передашь его охране! Она отведет тебя туда, куда нужно!
— А если ты все ещё врешь? — Заречнев пытливо глянул в глаза Говра. — Кто-то может, кроме тебя, подтвердить, что эта карточка — не на очистку канализации?
— Я могу! — раздался из-за его спины чей-то незнакомый голос. Сашка обернулся. Перед ним стоял мужчина, немолодой уже, в серой арестантской одежде. — Я могу! — повторил он, блеснув глазами. — Карточки для канализации голубого цвета. А эти, серые — на временные работы!
— Зачем ты вмешиваешься? Зачем помогаешь мне? Тебе от этого какой прок?
— Я помогаю не тебе, а вот ему и самому себе! Если ты будешь и дальше стоять и препираться с Говром, я не попаду на свою работу и не заработаю себе сегодня никаких денег! Иди, не бойся! Говр в таких вопросах никого и никогда не обманывает!
— Почему?
— Не смеет! — старик кольнул взглядом нарядчика. Тот поежился….
"Пузатиком", как скоро выяснилось, "народонаселение" Годо именовало грузовой шатл; и не просто грузовой, а — продуктовый.
Сашка след за дюжиной таких же, как он, "временщиков" проник внутрь грузового отсека, от удивления даже присвистнул — так его поразили, казалось, бесконечные ряды мешков и ящиков с мукой, крупой, сахаром, солью и еще черт знает с чем.
— М-да! — протянул один из заключенных. — Видывал я "пузатиков", но чтоб таких! — он смачно выругался. — Здесь работы не на неделю, а как минимум на две, две с половиной!
— Отставить разговоры! — перебил его конвойный, вооруженный укороченной автоматической винтовкой. — Норму выработки на смену вы знаете! Пока бригада норму не сделает, в барак никто не возвращается!
— А если? — заикнулся кто-то из осужденных.
— Никаких если! — перебил его охранник. — Работать будете до тех пор, пока не сделаете то, что положено! Если не хватит дня, прихватите вечер! Не уложитесь за вечер, ночевать останетесь прямо здесь! Всё! Приступайте! Старшим назначаешься ты! — ствол винтовки посмотрел точно на Сашку.
— Я?!
— Да, ты!
— Я не смогу! Сегодня — мой второй день в этой тюрьме! Я же ничего не знаю! Я не справлюсь! Подведу себя, товарищей…. Я вас подведу! Вам это надо?!
— Хорошо! — после некоторого раздумья произнес солдат. — Считай, что ты выдержал еще одно испытание! Старшим назначаю тебя! — охранник качнул стволом оружия в сторону заключенного — любителя смачных выражений. — Надеюсь, ты-то не откажешься? Справишься?
— А то! — заметно повеселел осужденный. — Вот что робяты! — бригадир, не мешка, взял "быка за рога". — Времени у нас мало, а план — большой. Поэтому мой приказ такой….
…В "банку" Сашка вернулся за полчаса до ужина, безумно уставший, но очень довольный, почти счастливый — бригада выполнила-таки дневной план разгрузки, хотя "раскачивались" "робяты" почти до полудня.
— Завтра и послезавтра будет тяжелее! — предупредил всех своих подопечных зек-матершинник. — А потом втянитесь…. Да и выходные придутся очень кстати!
— Ну, как прошел первый рабочий день? — Сашка ждал этого вопроса Стаса, и потому ответил охотно, по-русски:
— Да класс! Таскали мешки с продуктами!
— А чё там за конфликт у тебя приключился с нарядчиком?
— А… Этот…. Он пытался поставить меня в канализацию, даже трех своих "быков" припрёг….
— Насчет, как ты говоришь, "быков", я в курсе! Это мелочь! Я про другое — ты зачем руку нарядчику сломал?
— Сломал? Но хруста, вроде, не было!
— Вот именно — вроде! У мужика трещина обеих костей! Тебе это аукнется!
— В смысле?
— Нарядчик — среди заключенных одна из самых влиятельных фигур на Годо! В его руках все — работа, деньги, а часто — жизнь осужденных!
— А я эти руки сломал…
— Не язви! Здешние зеки очень не любят, когда вновь прибывшие ломают руки, дарующие им некоторые поблажки! Нарядчика трогать нельзя! Это аксиома!
— Да кто ж знал….
— А башка тебе зачем? Только пожрать в неё, да?
— Я исправлюсь!
— Не знаю…. Не знаю…. Боюсь, может уже и не получиться! Ты дерешься хорошо?
— Ну…. Вроде как…. А что?
— Думаю, спокойных выходных ни у тебя, ни у меня не будет! Даю гарантию сто процентов, что нас обоих, с учетом твоего ерепенистого характера, дернут в чистилище.
— Не дрейфь! Прорвемся!
— Может, и прорвемся! Но до Дня Крови нужно еще дожить!
— Поясни!
— Здесь, в "банке" тебя не тронут, но на работе держи ухо востро! Бдительность не теряй ни на секунду! Лады?
— Лады! А что теперь?
— Теперь? Теперь ты мне кое-что расскажешь о себе, хорошо? А то я же почти ничего не знаю о тебе. Так, слухи, обрывки какие-то…. Надо же знать, что ты за человек, в конце концов!
— Да нет проблем! С чего начинать?
— Начни с того, как ты оказался в Звездной Академии! Где ты нашел своего зубастого зеленого друга, и вообще, чем ты занимался. Пока я куковал на Годо!
— О, это долгий разговор!
— Я никуда не спешу! У нас впереди с тобой целая вечность! — криво улыбнулся Стас.
— Вечность — так вечность! — пробормотал Александр, укладываясь на свою кровать и закладывая руки за голову. — Начну я пожалуй с того момента, когда я очнулся на Дракии…
— А это где? Или — что?
— Дракия — это планета моего друга Ар" рахха! Ну, того, с большими зубами и хвостом…
— А! Понял! Продолжай!
Заречнев начал рассказывать Стасу Кострову о том, как очнулся в незнакомой деревне, в клетке, как испугался двух теней от одного дерева, как долго и мучительно пытался понять, куда и зачем он угодил.
Потом перевел рассказ на "пионерский костер", на то, как на жителей деревни напал Ужас Неба….
— У тебя жилетка и шорты из шкуры того гада летучего, часом, не сохранились где-нибудь? — Стаса почему-то зацепил именно этот эпизод.
— Нет!
— А жаль! Классный был бы сувенир!
— Да их и носить хорошо! — осторожно добавил Александр, продолжил свой рассказ о своих приключениях на Драконе.
— А этот, К" нарр, он, что, реальный работорговец? — Стас все время норовил вмешаться в Сашкино повествование.
— Ну, да! Но только он потом лекарем стал, причем очень и очень хорошим!
— А ты откуда знаешь?
— Мы потом с ним подружились! Как оказалось, дядька очень даже хороший! Он нам много раз помогал потом!
— Не понимаю — как это так — хороший работорговец! Это типа как ледяной кипяток, да?
— Не совсем! — осторожно ответил Заречнев. — Но если ты позволишь, я расскажу тебе, как мы стали друзьями….
— Нет уж! И так информации слишком много! Надо все обдумать, переварить! Завтра продолжишь! Если доживешь! — в тоне Стаса не было и намека на шутку.
Сашка вздохнул, отвернулся от землянина, о чем-то надолго задумался….
…Утро прошло без приключений.
Заречнев и Стас наскоро позавтракали, причем за Александра вновь расплатился Костров.
— Э-э…. Протянул Сашка. — Я не могу так….
— Как так?
— Ну, так — на халяву! Я же работаю! У меня должны быть свои деньги!
— Чтобы у тебя появился свой счет, тебе нужно зарегистрироваться в банковской системе!
— А как это сделать?
— Подойди к начальству, скажи, что хочешь открыть счет! Это занимает пару минут, не больше!
— Что, можно сделать это хоть когда?
— Да, в любое время!
— А сейчас?
— Нет, сейчас не нужно! Лучше вечером, после ужина! Народу поменьше!
На разнарядке, как выяснилось — обязательной ежедневной процедуре в бригаду зека — любителя сквернословить к двенадцати грузчикам добавили еще столько же. Несомненно, охрана еще вечером доложила своему начальству, что выделенными силами разгрузка "пузатика" может затянуться намного дольше запланированного.
"Ого"! — подумал Сашка, с уважением разглядывая мощную мускулатуру "добавленных". — "Эти парни, в отличие от меня, могут таскать не по одному, а по два, или даже — три мешка сразу"!
Однако его восхищение новыми "коллегами" прошло очень быстро.
Мужики, со всех сторон заросшие могучими мышцами, как заброшенный огород — чертополохом, не особо рьяно впряглись в перемещение грузов из брюха шатла в огромный продуктовый склад, почему-то скрытый в скале. Насколько можно было судить по следам на "стенах" и "потолке" грота, под склад с продовольствием использовалась одна из заброшенных выработок.
Мешки я ящики силами заключенных доставлялись в пещеру, где с помощью обычных автоподъемников складировались в высокие штабеля…
Зеки-богатыри некоторое время поработали вместе со всеми, а потом один за другим уселись на ящики в отдаленном отсеке "пузатика".
— Слышь, бригадир! — спросил Сашка у зека-матершинника во время очередного короткого "перекура". — А нам норму оставили прежнюю, или на этих парней "накинули"?
Зек-бригадир осторожно стрельнул глазами в сторону богатырей, тихо ответил:
— Ну а ты сам-то как думаешь?
— Думаю, что должны были добавить!
— Правильно думаешь!
— Но…. Если эти ребята не работают, то, выходит, нам нужно выполнять норму и за себя, и за них?
— Выходит, так! — опытный бригадир был очень осторожен в своих оценках.
— Тогда почему они не работают?
— Не знаю! Может, устали?
— Их кто-то может заставить работать, как все? Например, бригадир?
— Кто-то, может быть, и сможет! Только не я! У меня лишнего здоровья нет! Если у тебя оно есть, можешь попытаться!
— А я имею право?
— Да! Такое же, как и любой из нашей бригады! Ты же слышал, что сказало начальство — норма выдается на всю бригаду! Значит, если кто-то не работает, другому придется работать за него!
— А деньги все равно — поровну?
Зек-матершинник ничего не ответил, отвернулся, шагнул в другой отсек, сделав вид, что у него там срочные и неотложные дела.
Сашка обернулся.
К нему направлялись трое из шести "богатырей".
— Слышь, сучара! — услышал Заречнев голос низкий голос одного из них. — Это ты, что ли, здесь барагозишь? Заткни свое ебло! Не лезь туда, куда не нужно лезть! Иди, работай! План вы сегодня все равно выполните!
— А вы? Вы не хотите работать вместе со всеми? План-то на всех! Почему я должен работать за тебя?
— Щас я тебе объясню, почему…..
Его плоть показалось Сашке твердой как камень.
"Второгодник" нанес нападавшему сильнейший удар в область солнечного сплетения, однако для зека-богатыря его удар означал примерно то же, что для слона — дробина. Закачанное тело "качка" просто не почувствовало удара.
Зато Сашка…. Он едва увернулся от мощнейшего хука слева — богатырь, вдобавок ко всему, оказался левшой.
"Если бы попал — точно убил бы! — Подумал "второгодник". — В "лоб" такую махину не свалить! Надо срочно менять тактику"!
Землянин на долю секунды разорвал дистанцию, мельком глянул на "коллег" богатыря. Они никак не отреагировали на промах своего товарища. Кажется, они были абсолютно уверены в исходе схватки.
И это настораживало…
Сашка с уважением посмотрел на клешнеобразные верхние конечности своего противника.
"Если он сможет схватить меня своими руками, то поломает мой хребет, как гнилую палку"! — думал он, легко уворачиваясь от энергичных атак могучего тела. — "А интересно, эти бросятся ему на помощь, если я его…? Впрочем, надо эту бодягу заканчивать поскорее! Нам столько еще мешков нужно перетаскать"!
"Отмороженный" скользнул за спину своего противника, двумя пальцами кольнул богатыря пониже мочки его левого уха.
Зек обмяк, мешком свалился на пол.
— У меня есть предложение! — Заречнев направился прямо к "коллегам" поверженного противника. — Если вы сейчас начнете работать вместе со всеми, с вами ничего не случиться!
— А мы устали! — пятерка могучих заключенных синхронно двинулась на землянина. — Мы хотим отдохнуть! А ты, вошь, нам мешаешь! Ломай его, паскуду!
В обычной, реальной жизни у Сашки не было бы никаких шансов.
Понимал это он; понимали это и "быки".
Если бы не одно "но", о котором заключенным-богатырям ничего известно не было…
Заречнев "скользнул" в "чупа-чупсовое" время, сокращая дистанцию между собой и нападавшими.
Могучие противники были опытными бойцами.
Но что они могли поделать против человека, который жил в совершенно в другом измерении времени?
Покрутившись между "быками", Сашка уложил их одного за другим, стараясь сильно не калечить могучие организмы" "коллег" по несчастью.
Когда все было кончено, словно ниоткуда появился бригадир.
— Это ты их? — настороженно спросил он, озираясь по сторонам.
— Да…. А что? Что-то не так?
— Всё не так! Всё! — рассердился зек-матершинник. — Тебе твой друг, Красавчик, не говорил, что нельзя ссорится с теми, кто занимает верхние ступени иерархии Годо?
— Говорил! Но на этих же не написано, что они — именно оттуда!
— Ты клоун, или только притворяешься? Ты знаешь, что теперь с нами будет?
— Нет! И даже не догадываюсь! И что же?
— Нас всех из-за тебя закатают в консервные банки! Ты, что, не понимаешь, что железо — оно и быков валит?
— Понимаю…. Но я-то не бык!
— А жаль! Будь ты быком, всем нам жилось бы намного спокойнее!
— Я не бык! — продолжал Сашка. — Я — волк!
— Что за волк такой?
— Волк — это небольшое серое хищное животное, которое питается
быками! Водится на той планете, откуда я родом!
— Ну, это-то я понял! И что теперь прикажешь делать с этой горой мяса?
— Ничего! Они все живы, как видишь! Сейчас очнутся и начнут таскать мешки, как все остальные осужденные!
— Что-то я в этом очень сильно сомневаюсь!
— А я — нет!
Заречнев подошел к одному из противников (он начал приходить в себя), присел возле него на корточки, энергично нахлестал его по щекам.
Через пару-тройку минут к "быку" окончательно вернулось его зрение, он поднял голову, посмотрела сначала на Сашку, потом — на своих товарищей…
— Зря ты это! — пробурчал парень, поднимаясь. — Зря ерепенишься! Годо и не таких, как ты, обламывала! Ну, побили бы тебя маленько, и всё! Жил бы себе спокойно дальше! Никто бы тебя больше не тронул! А теперь проблем огребешь — выше крыши!
— Значит, вас прислали сюда с конкретной целью — навалять мне кренделей, так?
— Так! А то, что ты нас смог победить, по сути, ничего не меняет! Я повторяю — в Годо попадали спецназовцы посильнее, чем ты! И где они сейчас?
— И где же?
— Их нет!
— А что с ними случилось?
— Они….ммм… Они умерли!
— Надо полагать — не от старости?
— Ты угадал!
— Ну, и что ты предлагаешь?
— Теперь предлагать уже что-либо поздно! Ты свой выбор сделал! Я смотрю, ребята, скоро очнутся…. Нам придется доложить, как тут все произошло!
— Вы собираетесь сделать это немедленно?
— Да! А что тянуть-то?
— Ага….. Ага…. А как же план?
— План? Какой план? А…. Этот! План — это не наша проблема! План — это ваша задача!
— Э-э, нет! Тут-то ты, парень, ошибаешься! Вы сейчас все встанете и будете таскать мешки и ящики, как и все остальные!
— Нет!
— А я сказал — да! Иначе….
— Что — иначе?
— Иначе я вас всех убью!
"Бык" улыбнулся.
— Не посмеешь! Тебе тогда точно — конец!
— А мне все равно! Срок у меня — пожизненный! Я подохнуть, судя по тому, что ты только что сказал мне, мне все равно придется! Рано, или поздно! Мне терять нечего! Так не лучше ли, если я прихвачу с собой полдюжины таких тупых ублюдков, как вы! Как ты думаешь, на том свете мне это зачтется?
Осужденный повернул голову, заглянул в глаза чужака…. Неожиданно он понял, что тот не шутит — ни про смерть, ни про "тот" свет…. Однако "бык" тоже был не робкого десятка.
— А ты смертью нас не пугай! Мы тоже пуганные! И сроки у нас тоже…. О-го-го! Я сказал, что не будем работать грузчиками, значит — не будем!
— А я сказал…. Погоди! А давай у ребят спросим; вон, видишь — половина из них уже очухалась, и с интересом наблюдают за нашей дискуссией!
"Быки" медленно поднимались с пола, переглядывались, о чем-то тихо перешептывались…
— Мы не будем работать! — подытожил один из них. — И ты нам не начальник! Убивать ты нас не станешь — повод не тот! Так что мы пошли! Адью!
— Убивать я не стану…. - уже в спину произнес Заречнев. — Но, может, кто-то хочет проверить меня на прочность еще раз?
— Не…. Никто не хочет! Здесь, и сейчас — никто! Но мы еще встретимся! Через два дня, на Дне Крови! Так что готовься, дрищ!
Осужденные тяжеловесно затопали к выходу из "пузатика"….
Ночевать Заречневу и его коллегам пришлось прямо на мешках. Норму им, как и ожидалось, никто не скостил, и чтобы выполнить план, шестерым заключенным пришлось горбатиться и за себя и "за того парня"; таскать мешки и ящики "до упора". А после полуночи возвращаться в "банку" уже не имело смысла — по принятым здесь правилам после захода Тороса ни один из бараков своих дверей ни для кого не открывал.
— Прямо чертовщина какая-то! — так прокомментировал эту особенность местного уклада жизни Сашка, когда о ней ему рассказал один их осужденных.
— Никакой чертовщины! Ночью, из кроватей, и днем, в карьере и в штольнях, постоянно пропадают люди!
— Как пропадают? Куда?
— Никто не знает! Исчезают — и всё!
— И никто не пробовал выяснить…
— Кое-кто пробовал…. Ходили потом слухи и каком-то "крысином короле". Но кто это, или что — никто не знает и в глаза его никогда не видел! Те, кто узнавал о нем хоть что-то, потом исчезали…. Навсегда….
— А "быки"?
— А что "быки"? Ну, побьют тебя пару раз в чистилище, и успокоятся! Не ты первый, не ты последний! Ладно! Давай спать! Завтра снова тяжелый день!
— А как же "крысиный король"?
— А никак! Из "пузатиков" никто и никогда не пропадал! Считай, что мы с тобой сейчас в самом безопасном месте Годо!
….Утром, во время завтрака Стас с удивлением обнаружил рядом с собой Заречнева; не пытаясь даже скрыть своего изумления, спросил:
— Так ты жив?
— Нет! Я покойник! — попытался отшутиться Сашка, подставляя поднос под пищераздаточную машину и нажимая нужные кнопки. Из машины вывалился пакет с едой; следом — еще один.
Красавчик помрачнел.
— Боюсь, твои слова очень скоро станут пророческими!
— Я тебя не совсем понимаю…
— Ты не сможешь вечно прятаться в шатле. Рано или поздно тебе придется вернуться в барак…. А здесь…. Ты знаешь, что нам с тобой завтра придется выйти в чистилище?
— Да, я помню…. Ты уже говорил!
— Нет! Я не мог тебе этого сказать!
— Нет, ты говорил!
— Я не мог сказать, так как узнал об этом только что!
— О чем именно?
— Их будет шестеро!
— Ну и что?
— Как что? Но нас-то — только двое!
— Стас! Давай не будем расстраиваться раньше времени, хорошо? Если это те шестеро, которые были вчера…
— Что?! Их было шесть?
— Да!
— И ты их всех, того? Уделал?
— Ну….. В общем….
— Ты прямо монстр какой-то! Я думаю, теперь у тебя вообще никаких шансов нет!
— Серьезно?
— Да! Старшие никогда не простят того, кто смог дать им отпор, пусть даже временный!
— Тогда почему я до сих пор жив?
— Не переживай! Твоя жизнь — это явление временное! Зачем убивать тебя просто так, если от твоей смерти можно получить удовольствие? Или деньги!
— Деньги?
— Да! Тут, как и во всех тюрьмах Империи Тороса, работает подпольный тотализатор! Можно хорошо подняться, если поставишь так, как надо!
— А как надо?
— Надо ставить на того, кто…. А почему ты спрашиваешь? У тебя же все равно денег нет! Ты вчера счет открыл, как мы договаривались?
— Нет! Мы же работали допоздна!
— Тогда открой его прямо сейчас, после того, как получишь продукты!
— А к кому обращаться?
— Можно — к любому охраннику, но лучше — во-он к тому! Он — старший в этой смене!
— Как ты понял, что — старший?
— Ты точно, клоун, Санек! Он же единственный, кто следит не за заключенными, а за охранниками! Это его работа, понимаешь?
— Ага… Теперь понимаю…. Так я пошел?
— Иди! Надеюсь, до следующего завтрака ты также доживешь!
Заречнев сгреб с подноса пакеты с едой, осмотрелся. Он поймал на себе несколько заинтересованных взглядов, устремился к начальнику смены охраны.
Ему преградил путь один из заключенных.
Каким-то шестым или седьмым чувством, на грани сознания и интуиции Сашка почувствовал, что этот зек хочет убить его. Он молниеносно прянул в сторону, уходя с линии возможной атаки заточкой или ножом, перехватил мелькнувшую руку, заломил кисть, роняя на пол пакеты с едой…
Что-то металлическое звякнуло у него под ногами.
Заречнев злым апперкотом лишил дыхания нападавшего, собрал с пола пакеты с завтраком и обедом, продолжил свое движение в сторону охранника.
— Ты что-то хотел? — руководитель смены ненадолго оторвал свой взгляд от одного из своих подчиненных, быстро глянул на Сашку.
— Да! — ответил землянин. — Я хотел бы открыть себе счет! Для зарплаты.
— Ты здесь недавно?
— Да! Работаю третий день! А в тюрьме — дней двадцать…
— А…. Я знаю, кто ты! Мне говорили! Это же тебя богомол вынес из-под шатла?
— Да…. Наверное…. Это, что, помешает открыть мне счет?
— Нет, не помешает! — командир "вертухаев" недовольно поморщился. Он кивнул кому-то из своих подчиненных. Тот подбежал.
— Проводи заключенного к терминалу и откройте для него счет! Временный! — многозначительно добавил он, усмехнувшись в лицо землянину. Сашка не стал оспаривать решение стража порядка Годо. Он кивнул головой в знак того, что все понял, спокойно пошел вслед за охранником.
В спину ему смотрели несколько пар десятков ненавидящих глаз….
