Глава 4 Мыслеформы и мотивация
— А ведь я про медальон ничего не говорил! — взводный остро глянул на ратника, стрельнул глазами в сторону Ведуньи. — Откуда ты знаешь, что у неё был медальон, если ты у неё, как ты утверждаешь, ничего не брал?
— Догадался! — пробурчал Гвардеец, поворачиваясь спиной к Ташше и командиру блок-поста. — Все равно никто не посмеет копаться в моих вещах! Что мое — то мое! — заученно повторил он, крепкой ладонью отворяя наружу входную дверь.
— Я посмею! — пискнула женщина-змея, слегка ошалев от собственной смелости (а точнее — от смелости симбиота).
— Что-о?! Что ты сказала, старая вонючка? — рывком к ней обернулся Гвардеец.
— Я сказала, что посмею забрать из твоего мешка принадлежащий мне значок, без которого мне не добраться до замка Правителя! — уже чуть более спокойно ответила Ташша. поочередно глядя на взводного и на ратника-жулика.
— Ну, тогда тебе придется сначала убить меня! — хыхыкнул Гвардеец. — На поединке, по правилам, принятым у Гвардейцев.
— Что это за правила? — немедленно спросила Ташша, всем телом обернувшись к взводному, который взирал на все происходящее с живейшим интересом. Чувствовалась в нем какая-то внутренняя заинтересованность в том, чтобы такая схватка состоялась.
Интересно — какая?
— Правила — простые! — с заметной неприязнью глядя в лицо "проштрафившегося" Ратника, ответил Гвардеец. — Поединок ведется до первой крови, либо до смерти одного из вас. Оружие — по выбору, холодное, и только одно. Если кто-то нарушает правила поединка, гвардейское братство его немедленно карает! — его губы дрогнули в едва заметной ухмылке.
"Ба! — подумала Ведунья. — А этот взводный — уж не родич ли того воина, которого "мой" конвоир "нечаянно" царапнул ядовитым зубом? Очень может быть! Очень…"
— Чем будешь сражаться, Мошш? — раздвоенный язычок взводного пару раз нервно выскочил наружу из его рта, быстро спрятался обратно.
— Чем… Чем… Мечом!
— А ты, уважаемая?
Ташша на мгновение замешкалась.
— Можно, я сначала подумаю? — ответила она, просяще глядя на взводного.
— Можно! — недоуменно ответил он. — Только недолго! У тебя времени на раздумья — до того момента, когда все Гвардейцы моего подразделения соберутся на площадке перед домиком. Думаю, это будет скоро! — он вышел за дверь, ударил чем-то тяжелым в металлический обруч, подвешенный на кожаном ремне рядом с домиком.
Ташша встретилась глазами с ратником. В них было все — ярость, презрение, недоумение, жажда расправы…. Ведунья, к радости Гвардейца, отвела взгляд.
"Что ты хотел; зачем тебе нужна эта пауза"? — спросила она у симбиота.
— Есть несколько моментов; важных моментов в такого рода событиях, поединках. Очень важно знать и соблюдать все правила — гласные и негласные. Иначе… Любой промах может стоить жизни — вне зависимости от результата самой схватки. Что тебе известно о поединках Гвардейцев?
— Да, в общем-то — ничего! — честно ответила Ташша.
— Хмм…. Ну хорошо…. Будем исходить из самого худшего сценария. У тебя какое-нибудь оружие есть?
— Нет! А зачем оно нам? Ведуньи не убивают змей! Они дают им информацию!
— Ну, да… Это — понятно! Значит, оружия у тебя нет! Та-ак! А яд? Про который вы говорили в этим парнем. Он у тебя есть?
— Тот, который у меня в убивающих зубах?
— Ну, да! Так есть, или — нет?
— Да есть! Куда ж ему деться-то?
— Ну…. Все только и говорят кругом — старуха, старуха….
— Да не такая я уж и старая! Выгляжу плохо — это да! В общем — яд у меня есть! Тебе это зачем? Ты думаешь, что я как-нибудь смогу укусить этого бугая в его загривок?
— Чтобы убить этого ратника ядом, его для этого нужно обязательно кусать в шею? Или можно в другое место?
— Ну…. Вообще-то можно в любое. Но тогда смерть будет не быстрой. А в шею… Мгновенно и наверняка!
— Ага…. Ага…. Погоди, дай сообразить!
— Соображай! Только быстрее! А то уже все собрались! Сейчас и нас позовут!
Александра "кольнуло" слово "нас" (это было и приятно и тревожно одновременно), он мысленно попросил женщину-змею осмотреть помещение вокруг себя.
Что Ташша и сделала.
— Подбери во-он ту длинную тонкую щепу! — быстро сказал Сашка, едва не перехватив "управление" Ташшиным телом.
— Зачем?
— Подними и возьми с собой! Потом объясню!
Ведунья шагнула к камельку, наклонилась, вытянула из вороха сухих щепок длинный и острый кусочек дерева. Кажется, она уже начала догадываться, зачем симбиоту могла понадобиться эта тонкая деревяшка.
— Выходите! — раздался за спиной властный голос взводного. Ташша вздрогнула всем телом, ужом выскользнула наружу.
Полянка возле домика была небольшой — квадратов восемьдесят — сто — так "на глаз" определил Ташшин симбиот. Женщина-змея хотела было уточнить, что такое "квадрат", но вовремя поняла, что сейчас — не самое подходяще время для таких вопросов.
— Покажите ваше оружие! — раздельно произнес командир горного подразделения Гвардейцев, почему-то глядя только на своего "коллегу".
Ратник откинул плащ, вытянул из ножен средних размеров меч, несколько раз мощно взмахнул им, рассекая воздух перед собой.
— Теперь — ты! — известил Гвардеец, поворачиваясь к Ведунье. Ели у тебя нет оружия для поединка, ты можешь одолжить его у кого-нибудь из нас!
Лицо Ташшаного обидчика удивленно поползло вверх (предложение командира блок-поста явно выходило за рамки принятых здесь правил), однако он сдержался, промолчал, только с ненавистью глянул в сторону Ведуньи.
Ташша, судя по всему, стала неким катализатором в давно тлеющем конфликте. И если бы не было её, этот нарыв рано или поздно обязательно прорвался бы — но уже по другому поводу. Ведунья с благодарностью кивнула взводному, отрицательно покачала головой.
— Я знаю, что я права! — ответила она. — И потому на моей стороне Божественный Змей, Сат! Я думаю, что мне будет достаточно вот этого! — она вытянула вперед руку. В руке находилась только длинная, крепкая сухая щепа.
Гвардейцы не выдержали, захохотали.
— Ну, что же! Ты свой выбор сделала! — довольно хыхыкнул Ташшин обидчик. — Ты, старая, глупая и вонючая старуха! И ты посмела вызвать на поединок меня — одного из лучших воинов Правителя! Однако я — добрый! Я не буду тебя убивать долго! Ты умрешь быстро! Мне хватит одного удара, чтобы прикончить тебя! — он захохотал, отступил в дальний край поляны, сбросил с себя тяжелый кожаный плащ…
— Мне тоже хватит одного удара! — тихо ответила Ведунья. Гвардейцы (все, кроме взводного) захохотали громче. Ташша открыла рот, обнажила свои ядовитые зубы. поднесла к ним кончик щепы, напрягла мышцы, выталкивающие яд из желез…. На деревяшку толстой струей полилась серая тягучая субстанция….
Хохот прекратился.
"Ну, вот! — обратилась Ташша к своему симбиоту. — Я сделала все, как ты просил! Теперь можешь занимать мое тело! Вопросы есть"?
— "Есть"! — ответил Сашка. — Один! Куда именно нужно колоть в шею этому бугаю"?
Ведунья немного подумала, ответила:
— Сзади, точно посредине, под основание головы! Или сбоку, там, где у него на шее проходят сосуды! Сосуды видишь?
— Вижу! — ответил Александр. — Все?! Теперь я могу — сам?
Ташшин противник заметил легкое замешательство Ведуньи, истолковал его, разумеется, в свою пользу, уверенно двинулся навстречу женщине-змее, загоняя её в дальний, самый неудобный для обороны угол, одновременно отрезая ей доступ к другим точкам ристалища.
Однако невысокая старуха, одетая только в грязные и, как справедливо заметили все присутствующие — вонючие лохмотья, никуда не побежала…
Ташша с ужасом своими-чужими глазами наблюдала, как неотвратимо приближается ней её смерть, как высокий и могучий воин замахивается на неё мечом, чтобы одним (не обманул!) отработанным ударом отсечь её голову.
А потом….
Вдруг куда-то пропали все звуки, а движения ратника стали медленными, вялыми, ленивыми, беспомощными… С таким Гвардейцем Ведунья справилась бы одна — без посторонней помощи.
Симбиот каким-то непостижимым образом почувствовал желание Ташши, в это же мгновение вернул ей её тело.
Ведунья со змеиной ловкостью уклонилась от размашистого, неторопливого движения Гвардейца, шагнула ему за спину, быстро и точно кольнула его щепой с ядом в ту точку на его могучем загривке, которая находится ближе всего к шейному скоплению нервных узлов….
В памяти Гвардейцев поединок запечатлелся одним непрерывным слитым движением: замах мечом ратника, нырок старухи под бьющую руку воина, её неуловимо быстрый укол острой деревяшкой куда-то в шею.
Медленное падение могучего тела Гвардейца на бок и его остекленевшие глаза, говорящие о том, что он умер еще до того, как его тело соприкоснулось с мелким гравием ристалища.
Ташша выпрямилась, встретилась с глазами взводного.
— Я хочу забрать свой значок! — сказала она, отбрасывая далеко в сторону колючую деревяшку. — Где мешок этого воина?
Гвардейцы переглянулись, один из ратников куда-то убежал. Он вернулся обратно довольно скоро. Однако близко не подошел, наотмашь бросил мешок к ногам Ташши.
— Все, что внутри — теперь твое! — пояснил его действия взводный. — Здесь есть мыло и чистая одежда. Когда дойдешь до теплой воды — там, дальше, есть теплое озеро — вымойся и обязательно переоденься! А то рядом с тобой очень сложно… дышать! — закончил он.
Ведунья ничего не ответила, подняла мешок, забросила его на плечо.
У неё впервые за сегодняшний день появилась уверенность, что до цели — Замка Правителя — они с симбиотом все-таки дойдут.
"Интересно! — мелькнула у неё мысль — А эта, как её, Маяла, действительно так хороша собой, что ради неё можно было забраться в душу чужого существа"?
Симбиот ничего не ответил, хотя Ташша готова была поклясться — он "слышал" эти её мысли.
До теплого озера женщина-змея добралась только к середине следующего дня.
Немыслимое нервное напряжение смертельной схватки начало сказываться сразу, как только за спиной Ведуньи скрылся невысокий домик горного блок-поста. У Ташши задрожали, начали подламываться ноги, потом перестали слушаться руки….
На ночевку пришлось устраиваться задолго до захода Сата, что, впрочем, обеспечило женщине-змее ночь спокойную и теплую — передохнув, Ташша тщательно собрала в округе все сухие сучья, а так как привалов в этом месте тропы давно никто не устраивал, весь сушняк достался только ей. Сухих дров хватило надолго.
Весь вечер Ведунья, у которой от пережитого стресса, и от слишком быстрого перемещения вниз разболелись суставы и позвоночник, подбрасывала и подбрасывала сучья в костер, который она устроила под очень удачно расположенным скальным гребнем. Сначала она сожгла мелкие куски дерева, потом — средние. Самые крупные сучья она положила в огонь после полуночи, когда, наконец, у неё поутихли ломящие, разрывающие боли во всех суставах.
Ворох углей грел ровно и сильно, его тепла хватило на остаток ночи и даже на все утро, что для Ташши, "привыкшей" к изнуряющим холодам, было даже как-то непривычно.
К полудню Ведунья достигла северной оконечности большого теплого озера, расположенного, как она хорошо знала, в северной же части нижнего мира — так она обычно мысленно называла долину, из которой была когда-то изгнана её обитателями.
Растительность на берегах озера значительно отличалась от флоры, расположенной всего лишь в тысяче шагов вверх по тропе, по которой спустилась Ташша.
Женщина-змея, прежде чем спуститься к урезу воды, тщательно осмотрела все окрестности на предмет наличия в них опасных животных или не менее опасных местных жителей.
На Шаа — Ташша это знала с раннего детства — давно уже не было крупных хищников. Мелкие — падальщики и те, кто выполняли "санитарные" функции, уничтожая больных и слабых лесных животных, были. Но для змеелюдей они были неопасны, поскольку когда-то давно, когда еще работала программа по оптимизации фауны Шаа, из генома всех хищников планеты были удалены любые "упоминания" о том, что их добычей может стать змеечеловек.
Другими словами, мелкие хищники и падальщики просто не могли увидеть в разумном обитателе Шаа свою потенциальную жертву.
К большому удивлению змеелюдей, изменения, заложенные в геном хищников древними обитателями Шаа в незапамятные времена, все еще работали.
Многократно было отмечено, что раненного, увечного, истекающего кровью змеечеловека стая хищников не заметит, обойдет стороной, даже если преследует при этом намного более "сложную" добычу.
Опасными для змеечеловека животными на Шаа были не хищники. Опасными были… травоядные.
Напуганные внезапным появлением змеечеловека, они могли в порыве ярости его опрокинуть, затоптать, изувечить…. Особенно — когда в стаде или в семейной группе травоядных появлялся приплод — один, очень редко — два теленка. (Слово "теленок" пришло в "голову" Александру; у Ташши были совсем иные определения для того мелкого "жевуна", который рождался от мощного, рогатого, покрытого прочной толстой кожей (именно из этой кожи делали "бронеплащи" для Гвардейцев) животного).
Змеиный мир, скукожившися до крохотной полоски в несколько сот миль по обе стороны экватора, не мог себе позволить больше одного вида травоядных.
В далеком детстве Ташша неоднократно слышала от своих родичей, что так было не всегда.
Предания утверждали, что когда-то, очень давно, на Шаа была очень мощная цивилизация. На всех континентах, ныне скрытых под толстой коркой снега и льда, обитали змеелюди, которые достигли небывалого расцвета своей культуры. Те, древние змеелюди могли свободно перемещаться не только по воздуху, но и даже в космосе. Ташша не очень-то верила в такое, вся её жизнь убеждала её в обратном. Однако события последних дней заставили её по-иному отнестись к той информации, которую она случайно получила в самом раннем детстве.
Теперь, когда в её душе поселился симбиот, женщина-змея начинала понимать, что окружающий её мир сложнее, чем он представлялся ей до этого.
Причем — намного!
Ведунья усилием воли остановила поток мыслей, захлестнувших её сознание, медленно и осторожно двинулась в сторону уютной бухточки, высмотренной ею с гребня одной из складок склона.
На берегу Ташша в последний раз осмотрелась, скинула с себя полусгнившие лохмотья, с наслаждением погрузилась в теплую воду озера.
Ощущения были восхитительными…. Ведунья закрыла глаза от удовольствия, легла на спину, раскинула руки в сторону….
Очень далеко отсюда, где-то в центре озера, на невообразимой глубине один из горячих гейзеров, за многие тысячелетия превратившихся в горячие же ключи на дне озера, ими же созданного, в очередной, стомиллионный уже раз толкнул кипяток в толщу воды над собой. Во все стороны от него пошла упругая волна. Наконец, волна — ослабшая, обессиленная временем и расстоянием — торкнула женщину-змею, будя её и возвращая её из грез блаженства и забытия в "реал".
Ташша лениво пошевелила пальцами руки ног, направляя свое расслабленное тело к берегу….
Она села на дно в нескольких шагах от уреза воды, зацепила со дня ил, перемешанный с мелким песком, тщательно натерла им все тело, начиная с макушки головы и заканчивая кончиком короткого хвоста.
Кожу защипало, впрочем — не очень сильно. Ведунья потерпела немного, а потом быстро смыла с себя раздражающую кожу субстанцию.
Вместе с песком, грязью и илом от тела большими кусками начала отделятся… кожа.
Ташша осторожно зацепила краешек оторвавшегося кожного покрова, потянула его вниз. Кожа отделилась от тела практически безболезненно. Ведунья зацепила когтями следующий отделившийся от тела кожный лоскут…. Затем — еще один.
Отдирая от тела куски своей плоти, женщина-змея вспомнила, что несколько лет назад она "пропустила" очередную линьку. То есть все признаки того, что её старая кожа вот-вот должна сойти — были, но сам процесс почему-то никак не начинался. В итоге Ташша ушла в зимнюю спячку, так и дождавшись обновления покровов своего тела. А весной дела и заботы так закрутили её, что она до очередной зимы так ни разу даже и не вспомнила, что у неё начиналась смена кожи.
В результате старая кожа так и не сошла с её тела, вместе с грязью она прикипела, приросла к новой. И если бы не теплое озеро и его лечебный ил….
Очистив все тело от ошметьев старой плоти, она вновь отплыла от берега, закрыла глаза, погрузилась глубоко в озеро…. Женщина-змея скользила в воде просто великолепно; намного лучше, чем любой из людей, включая человека-дельфина по имени Фелпс — это Сашка вынужден был признать, по достоинству оценив гибкость и природную — змеиную — ловкость Ташши.
— Значит, плаваешь ты не очень? — удовлетворенно констатировала Ведунья, выбираясь на берег. — Ну, хоть что-то я делаю лучше тебя — ратника из далекой звездной системы! — она улыбнулась.
— А подслушивать мысли — нехорошо! — насмешливо-назидательно отозвался Заречнев. — Ты скажи еще, что у меня и ядовитых зубов тоже нет, и хвоста…
— Хвоста? Ах, да! — снова засмеялась Ташша. — Действительно, про хвост я как-то упустила! Не обратила сразу внимания! Действительно, вы — существа бесхвостые!
Женщина-змея подошла к мешку погибшего ратника, вытряхнула его содержимое на песок.
Покойный Гвардеец оказался запасливым.
На песок вывалился полный комплект запасной одежды, куски мяса, хлебные лепешки, что-то еще… Последними на берег озера выпали значок, подаренный Ташше и увесистый кожаный кошель, полный тяжелых медных и серебряных монет. Женщина-змея наклонилась, подняла медальон, отряхнула его от налипшего песка, осторожно надела на шею, заглянула в кошель….
Теперь она постарается с медальоном не расстаться никогда. А деньги…. Спешить не стоит, у неё еще будет время подумать над тем, как наилучшим образом распорядится столь внушительной суммой!
Ташша быстро облачилась в просторную рубашку (волна холодного воздуха, стекающая с гор, ощутимо приморозила её обнаженное и мокрое тело), натянула слишком широкие для неё брюки — ратник был намного крупнее, чем она.
И прежнего своего "гардероба" женщина-змея оставила себе только обувь. "Боты" Гвардейца она затолкала обратно в изрядно полегчавший мешок, оттащила от берега и закопала в песке свои пожитки, прослужившие её немало лет, неторопливо двинулась обратно к тропе — до первого крупного селения, если память её не подводила, ей еще идти и идти…
— Расскажи мне о своем мире! — попросил Сашка Ведунью вскоре после того, как Ташша двинулась на юг, в обход теплого озера.
— Зачем тебе это? — вяло огрызнулась женщина-змея. — Хочешь узнать нас получше для того, чтобы тебе легче было потом уничтожить наш мир?
— Ну-у… Ты слишком высокого мнения обо мне! — не стал "заводиться" Александр. — Я не способен уничтожить ни ваш мир, ни какой-то другой. Нет у меня таких возможностей!
— А если бы были?
— А если бы были, то все равно не стал бы!
— Вот как? Ты не находишь, что противоречишь сам себе?
— Нет, не нахожу! Я тебе уже говорил, и еще раз готов повторить — я здесь не для того, чтобы уничтожить твою планету! Мне нужно спасти мою девушку и её сына! И, по возможности, не дать быть уничтоженным миру Торос…
— А если для того, чтобы спасти твою девушку, или твою планету, тебе придется уничтожить Шаа? Допустим, у тебя будет такая возможность! Допустим! Ты сделаешь это?
Заречнев задумался.
Самым простым решением в сложившейся ситуации было бы слово "нет". Однако Сашка почему-то не спешил его произносить. Он попытался представить себе некую гипотетическую ситуацию, при которой для спасения мира Торос ему пришлось бы уничтожить эту планету. Смог бы он это сделать? Не дрогнула бы его рука в последний момент?
Готов ли он уничтожить миллионы живых, разумных существ ради спасения миллиардов других — тоже разумных? А ради того, чтобы спасти Маялу и её сынишку — готов?
Сашка маялся и маялся, не находя четкого, внятного ответа прежде всего для самого себя. Ему сложно было понять логику Правителя, намеревавшегося ради спасения своего вида убить миллиарды ни в чем не повинных людей — обитателей системы Торос. Однако где-то в глубине души он очень четко понял — если бы речь зашла о жизни его родной планеты, то есть Земли, его рука — не дрогнула бы.
— Вот видишь! — отозвалась на его мысли Ведунья. — Ради своей планеты — смог бы! Тогда почему ты осуждаешь нашего Правителя? Для него Шаа — то же самое, что ля тебя — ваша Земля! С той только разницей, что вас для защиты собирают в вашу Звездную Академию, а ему, очевидно, приходится действовать в одиночку.
— А откуда ты знаешь про Звездную Академию? — мгновенно насторожился Сашка. — Я тебе ничего такого не говорил!
— Ну, и что? Я тоже тебе ничего о себе не говорила! Однако ты все же успел покопаться в моей душе и выведать все, что представлялось тебе интересным или полезным. Почему ты думаешь, что у меня нет возможности исследовать твою душу точно так же, как ты исследуешь мою? Почему?
— Н-не знаю! — растерянно ответил Александр. — Мне такая мысль даже в голову не приходила!
— Ты думаешь, я не знаю, в кого ты на самом деле влюблен? Или я не ведаю, как выглядит эта Дита?
Ташша неожиданно для самой себя остановилась, в ярости заскрипела зубами….. Через несколько минут её тела обмякло, к ней вновь вернулся контроль за её руками и ногами; она двинулась дальше.
— Не нужно думать, что твое задание — провалено! — ответила она на гневный "пост" симбиота. — И не нужно стараться убить нас обоих! Можешь мне не поверить, пока просто поверь — я на твоей стороне!
— А причины?
— Причины? Их несколько! Первая, но не главная — вряд ли ты — единственный в своем роде на нашей планете. Наверняка есть еще! Не зря же Гвардейцы так усердствуют, ищут кого-то, или что-то! Значит, есть на Шаа кто-то еще кроме тебя! Наверняка есть!
Вторая — после нашего последнего "разговора" я стала больше тебе доверять! Парадокс? Ни в коем случае! Теперь, когда наши души сливаются все сильнее и сильнее, ты для меня — прозрачная личность!
— В смысле? — не удержался от встречного вопроса Александр.
— В том смысле, что все твои мысли, чувства, намерения — понятны! Да, они не совпадают с моими! Ну и что? Разве мои мысли совпадают с мыслями кого-то из змеелюдей?
Зато я теперь понимаю задачи, которые стоят перед нами обоими, и если хочешь — верю в то, что мы с тобой вдвоем сможем и девушку эту спасти, и мой мир сохранить от уничтожения! как там говорили твои бессмертные — у них есть оружие, которые позволяет взрывать звезды?
Если я правильно поняла, то у элоев, в отличие от тебя, рука не дрогнет, чтобы взорвать Шаа. Ты-то хоть сомневаешься…. У тех таких сомнений давно нет!
— То есть, если я тебя правильно понимаю. — отозвался Сашка. — Ты предлагаешь нам, двоим, сыграть свою собственную игру?
— А почему — нет? — сказала Ташша. — Согласись, попробовать нужно в любом случае! Если наша задумка не венчается успехом, мы что теряем? Только наши жизни!
— Э-э-х! Если бы Дита знала, о чем мы тут с тобой разговариваем, она бы быстренько отпилила головы нам обоим!
— Мне! Голову она отпилила бы только мне! Так как твоя голова осталась на другой планете, в холодильнике! И не факт, что вообще когда-нибудь вернешься в свое старое тело!
— М-да… Умеешь ты уговаривать, черт возьми! Собственно, особо и возразить-то тебе и нечего!
— Да и ты, как я посмотрю, тоже не лыком шит! Так как — принимаешь мое предложение?
— А что, у меня есть выбор?
— Выбор есть всегда! Если ты помнишь, я хотела кое-что сделать, после того как решила, что заболела…. Ты помнишь, что я хотела сделать?
— Разумеется, помню!
— Согласись, это — тоже выход!
— Да, согласен! Но — не для нас! Мы пока что имеем возможность повлиять на развитие событий, а значит — и на то, куда двинется судьба этого мира после того, как мы с тобой спасем Маялу и Александра!
— Не забывай — я тоже хочу спасти — но уже свой мир!
— Хорошо! Я думаю, мы почти пришли к некоему консенсусу. Значит, будем добиваться того, чтобы и волки были сыты, и овцы целы?
— Может быть… Если ты мне сначала объяснишь, кто такие волки, и кто такие овцы!
— Хорошо! Слушай! Волки — это….
Минут двадцать Сашка пытался объяснить женщине из змеиного мира, как выглядят волки, чем они питаются. какой образ жизни ведут…. Потом, расстроившись от того, что "эта тупая змеина" ничего не понимает, или делает вид, что не понимает, начал показывать ей "картинки".
Ташша же, обидевшись на "тупую змеину", прервала диалог, надолго замолчала…. Прошел один час, другой, третий… Женщина-змея неторопливо двигалась вдоль берега теплого озера, с каждым часом чувствуя все возрастающее горячее дыхание озера.
Та-Тошш — да, кажется именно так назывался сей водоем — неожиданно вспомнила Ведунья слышанное ею однажды имя горячего озера. Та-Тошш находился на севере довольной большой обитаемой долины, отпочковавшейся на север от еще большего участка суши, так же, как и этот, со всех сторон задавленного горами, покрытыми снегом и льдами. Собственно, именно этот горячий водоем и давал жизнь обитателям одноименной долины, которая была самым северным участком планеты, заселенным змеелюдьми.
Узкая полоска жизни вдоль экватора Шаа не была сплошной и не напоминала собой узкую ленту или непрерывный коридор.
Обитаемая часть Шаа представляла собой прерывистую цепь теплых оазисов-долин разного размера, кое-где соединенных между собой наземными переходами. Однако, как правило, все перемещения между долинами происходили двумя путями. Первым и основным способом коммуникации между обитаемыми участками Шаа были тоннели, прорытые в толще гор еще древними змеелюдьми; вторым, запасным и одновременно — "элитным" способом достижения каких-либо точек на поверхности Шаа была авиация. Однако летательных аппаратов было очень мало, большинство из них были сконструированы еще до наступления эпохи обледенения и потому пользоваться ими могли только Правители и лица, к ним приближенные.
Разумеется, Ташша знала, что рассчитывать она сможет только на свои силы, которые у неё убывали катастрофически быстро и потому совершенно не обратила внимания на огромную черную машину, заметную на фоне неба с расстояния в нескольких десятках километров.
Однако на воздушное судно немедленно обратил внимание симбиот.
— Слышь, ты, как тебя! Хорош дуться, а?! Может, поговорим по-нормальному?
— Вот видишь! — обиженно ответила Ташша. — Ту уже столько дней занимаешь мою душу, и до сих пор даже не удосужился спросить — а есть ли у меня имя? И вообще, я чувствую. что у тебя отношение ко мне — как существу второго сорта!
— Какого — какого?
— Второго! Неужели ты думаешь, если я не понимаю вашего языка, я не в состоянии разобраться с теми мыслеобразами, которые благодаря тебе теперь постоянно возникают в твоем, а значит — и моем мозгу?
Александр ничего не ответил. Черт его знает, что эта за штука такая — мыслеобразы? Можно невпопад ляпнуть что-нибудь этакое….
— Хорошо…. Признаю, что поначалу относился к тебе без должного уважения! Признаю! И готов исправить свои ошибки! Хочешь, начну прямо сейчас? Скажи мне, как тебя зовут в твоем мире?
— Так же, как и в твоем! — вновь обиделась Ташша. — Ты думаешь, у меня в каждом их миров отдельно, собственное имя?
— А почему нет? У меня как раз так и было. Например, в одном из миров меня звали Чак!
— Как-как? Чак? Очень смешное имя! А что оно означает?
— Клешня!
— Клешня? Ты был похож на скорпиона?
— Нет, на скорпиона я похож не был! И на краба — тоже! — на всякий случай добавил Сашка.
— Тогда почему?
— Это длинная история!
— А нам некуда спешить! Расскажи!
— Не хочу! Вспоминать больно! Или, скажем так — не очень приятно!
— Это как-то связано с той девушкой, которую ты намерен спасти?
— Ну, в общем — да! Точнее будет сказать — с её сынишкой!
— О-очень интересно! Может, все-таки расскажешь?
— Ладно…. Рассказывать я не особо мастак. Я тебе лучше "картинку" покажу!
— Хорошо! Показывай!
… "Картинка", которую она увидела на сей раз, разительно отличалась от "изображения", "показанного ей симбиотом в прошлый раз. Отличалась не тем, что в ней были цвета…
Ташша неожиданно для самой себя ощутили себя как бы внутри тела другого существа; точнее даже — она стала этим самым существом на какое-то время.
Она видела все, что видел тогда её симбиот, слышала то же, что слышал он, но главное — она чувствовала все, что чувствовал и ощущал тогда обитатель её души. И это было не только непривычно.
Это было страшно.
…Словно повинуясь какому-то неслышимому сигналу одновременно все четыре группы, "осаждавшие" центральную скалу Чаши, пришли в движение. Четыре десятка бойцов — сначала медленно, потом — все быстрее и быстрее — двинулись вокруг каменных "перьев".
— Солянка сборная! — прошептал огромный светлокожий мужчина, друг симбиота, стараясь не высовываться из-за кустов.
И в это момент заплакал ребенок.
Почти два десятка ближайших воинов недоуменно закрутили головами, не понимая, как здесь, в Чаше, мог возникнуть звук, которого здесь быть не могло в принципе.
Один из инопланетных ратников — самый любопытный, или — самый сообразительный — решил проверить-таки, что это такое плачет в кустах, да еще — голосом младенца.
Он отделился от своих, добежал до кустарника….
— Сюда! Все — сюда! — что было мочи неожиданно заорал он, длинным и тонким клинком показывая на кусты, в которых затаились друзья симбиота.
К нему побежали его товарищи, недоуменно закрутили головами, не понимая, что именно вызвало такую его реакцию.
Поняв, что другие не видят того, что заметил он, ратник сорвал с плеча одного из своих друзей оружие, навел его на кустарник, намереваясь выстрелом из него "обозначить цель".
Только раньше "обозначили" его.
Мощный крепыш, спутник того, чьими глазами Ташша видела происходящее, до последнего надеявшийся, что они останутся-таки незамеченными для четырех десятков вооруженных светлокожих существ, поднял ствол своего оружия.
В его руках бабахнуло.
Вражеские ратники на долю секунды оцепенели, они смотрели на своего товарища, в одно мгновение потерявшего и оружие и голову, на месте которой торчал только кровавый обрубок шеи.
Однако замешательство их было недолгим.
— А-а-а-а! — закричали воины, открывая пальбу по кустам, над которыми еще угадывался дымок от выстрела.
— А-а-а-а! — подхватили их вопль другие ратники, огибая "стреляющие" кусты с разных сторон.
— Ну, вот! Щас начнется! — изрек невысокий молодой крепыш, грустно глядя в глаза высокого парня. Маяла (Ташша узнала её по предыдущим "картинкам") наклонилась к самой земле, прижала ребенка к груди. Высокий важный мужчина средних лет присел на землю, растерянно посмотрел на спутников симбиота — на всех, по очереди.
— Огонь! — скомандовала какая-то молодая женщина воинственного и властного вида, первой поднимаясь из зарослей.
Затрещали выстрелы, внося разрежение в плотные ряды нападавших.
Те моментально изменили свою тактику.
Они попрятались за камнями и буграми, начали методично обстреливать группу симбиота.
Впрочем, пальба была недолгой.
От каждой из групп стали отделяться по одному, по два ратника. Они отбегали в стороны, пробирались вперед, тщательно обыскивали убитых на предмет поиска сохранившихся боеприпасов.
Один из Гвардейцев из группы симбиота быстро пресек деятельность кромосянских "гаврошей". Меткими выстрелами он уложил одного врага, потом — второго….
Один из ратников противника переглянулся с командиром своей группы, вынул из своей сумки какой-то предмет.
"Граната"! — мелькнула мысль у Ташши(!).
Однако она ошиблась.
Ратник противника пристроился за камнем и оттуда начал забрасывать позицию темными пакетами.
Пакеты с негромкими хлопками взрывались на земле, над головами спутников Ташши, постепенно заполняя дымом густой прокаленный воздух.
— Черт! Дымовая завеса! Только этой гадости нам не хватало! — выругался мощный крепыш. — Всем собраться в центре, около меня! Не стрелять! Своих покалечите!
В наступившей тишине слышно было, как потрескивают в траве "дымовые" пакеты.
А потом со всех сторон понеслось:
— А-а-а-а-а!
И началась резня.
Ташша стала плечом к плечу с уже знакомым ей высоким существом, похожим на большую зеленую ящерицу, обнажила боевой нож. Ящерица отложил в сторону свой огромный стреломет, тоже вытянула из ножен свой клинок. В её огромных руках-клешнях огромный нож казался безобидной детской игрушкой.
Ратники противника налетали из рукотворного серого тумана почему-то небольшими группками — по два-три солдата.
Первых воинов Ташша и большая ящерица убили меньше, чем за секунду.
Точно такая же участь постигла другую пару, потом — еще одну.
Неожиданно напор с их стороны ослаб.
Ташша оглянулась.
Один из Гвардейцев рубился сразу с тремя ратниками, другой — с двумя.
Пара самых "хитрых" противников старались подобраться к девушке-воину, которая билась врукопашную — и тоже с двумя ратниками.
Воином эта красивая девушка (бессмертная по имени Дита — поняла Ташша) была не просто отменным. С точки зрения симбиота, равных ей не было.
Она легко уходила от нападок ратников, которые по сравнению с ней казались неуклюжими новобранцами, одним — двумя фантастическими по четкости и красоте ударами лишала их жизни.
На их месте тотчас же появлялись другие.
И все повторялось снова: уход, нырок, разворот, удар… Обмякшее тело медленно валится под ноги бессмертной.
Сзади закричал кто-то из своих.
Ташша в пылу боя, наслаждаясь техникой бессмертной, совершенно забыла о "своем" участке обороны.
Расплата последовала незамедлительно.
Почти полдюжины ратников противника, неожиданно "нагрянув в гости" к большой ящерице, смогли оглушить её, повалили наземь и теперь дружно молотили ногами и руками по голове и телу зеленого "жаба".
Ташша взревела от ярости, бросилась на обидчиков друга.
Троих воинов она прикончил с одного удара — каждого, но с оставшимися тремя пришлось повозиться.
Опытные, хорошо обученные, но главное — синхронно действующие, они плотно окружили Ведунью, оттеснили её от основной группы и теперь методично пытались ранить, или свалить наземь.
Один из мужчин вооружился камнем, привязанным к концу прочной и длинной веревки и эпизодически "обстреливал" им одинокую уже женщину-змею.
Ташша легко уходила от "атак" местного боло, но пока она пригибалась, или подпрыгивала над нитяной "змеей", два других ратника стремились приблизиться к ней и воткнуть свои длинные ножи во что-нибудь мягкое в теле Ведуньи.
Одному из противников это удалось — он полоснул острием своего клинка по бедру женщины-змеи. Ташша почувствовала острую боль. Закапала кровь.
Неожиданно ратникам улыбнулась удача — Ташша споткнулась о тело убитого ею противника, потеряла равновесие…. Вдобавок кто-то удачно попал каменюкой по её раненной ноге.
Ведунья охнула, оступилась, стала заваливаться назад….
Ратники бросились на неё, как свора голодных пожирателей падали….
Однако Ташша успела каким-то чудом увернуться — правда, в самый последний момент.
Нож одного их аборигенов пропорол ей бок, глубоко вошел в землю.
Женщина-змея соскочила с земли, разрывая собственное тело….
Она наотмашь ударила ножом по горлу одного, затем — второго.
Успела увернулся от размашистого удара клинком — в свою; ударом в сердце "проводила в последний путь" третьего….
Где-то за спиной пронзительно закричала Маяла.
Ташша оглянулась на звук, бросилась в сторону девушки.
Она едва не опоздала.
В центре площадки, периметр которой густо был усеян телами убитых ратников, навзничь лежала Маяла.
Она был ранена в плечо и отбивалась только одной рукой.
Ибо другой она прижимала к себе испачканный сверток — малыша, который отзывался на все происходящее громким плачем.
Над девушкой нависал чужак. Он замахнулся на Маялу, ударил её ножом по руке, потом кулаком — по лицу.
Девушка откинулась на камни, потеряла сознание.
Ратник выхватил из её ослабевших рук ребенка, вывесил его на руке, замахнулся оружием…
— Не-ет! — заорала Ведунья, в затяжном прыжке вперед выхватывая драгоценный сверток из рук изувера. Она пролетел дальше, основательно приложилась головой о камень, но ребенка из рук не выпустила.
Нокдаун после контакта с булыжником длился недолго — секунды три-четыре. Однако этого отрезка времени Ташшиному противнику хватило для того, чтобы настичь женщину-змею.
Он подбежал к Ташше, замахнулся огромным боевым ножом.
Ведунья попробовала вскочить.
Ноги не слушались. Она быстро охватила взглядом все ближайшее пространство, надеясь отыскать нож, выпавший из руки поле удара он камень.
Пусто.
Тогда она повернулась на бок, закрыла собой младенца, выставила вперед и вверх руку в тщетной надеже сохранить жизнь хотя бы малышу.
Нападавший ощерился, ударил Ташшу тесаком по руке.
Ведунья закричала от жуткой боли.
Перебитое предплечье повисло как плеть.
Ратник замахнулся снова.
От очередного удара предплечье левой руки отделилось от тела, отлетело в сторону, из раны хлынула кровь.
Ташша снова закричала.
Но ратник и не думал отступать. Непонятно почему, но он решил любой ценой довершить начатое, добраться до малыша.
Ведунья откатилась назад, практически легла на мальчишку, заслоняя его ударов кинжалом.
Воин снова поднял над своей головой свое ужасное оружие.
Ташша закрыла глаза….
…Удара не было.
Женщина-змея открыла глаза, заметила, как на неё валится ратник, из головы которого торчит огромная оперенная стрела.
Она покрутила головой, разыскивая друга. Большой ящерицы нигде не было видно.
И потеряла сознание…."
…Очнулась Ташша лежащей на тропе. Мелкие камни и гравий вокруг неё были разбросаны так, что не оставалось сомнений — Ведунья только что изо всех сил боролась с какими-то противниками.
— Что же ты… Что же ты сразу не сказал, что готов отдать жизнь за этого малыша! — прошипела она, с трудом преодолевая тошноту и немочь в ослабших, подгибающихся ногах. Пошатываясь от внезапной слабости, женщина-змея кое-как дошла до травянистого покрова, оперлась рукой, присела; точнее — свалилась на него.
— А чтобы бы тогда изменилось? — не сразу, но ответил симбиот. — И вообще! Как ты это себе представляешь? Поставь себя на мое место! Представь: Всевышний и твое начальство забрасывают тебя на незнакомую планету, о которой ты не знаешь ровным счетом ничего. Ты каким-то образом оказываешься в теле существа, чуждого тебе, о котором тебе ровным счетом ничего не известно. И что, ты немедленно станешь показывать этому существу изображение того, кого ты хочешь спасти? Так, что ли? А если так, кто где здесь логика?
Ташша задумалась. Резон в словах симбиота, несомненно, был.
— Ну, хорошо! — согласилась с ним Ведунья. — Если не было логики тогда, то почему ты показал мне маленького Сашшу сейчас?
— А я хотел, чтобы ты чувствовала то же самое, что чувствую я! Чтобы отчетливо понимала, почему здесь именно я, а не кто-то другой!
— И почему же?
— Да потому, что я ни перед чем не остановлюсь, чтобы спасти этого малыша!
— Это-то мне как раз хорошо понятно! Но почему у тебя к нему такая привязанность? Он тебе, по сути — никто! Он даже не родственник тебе! Не братишка, не племянник, не пасынок!
— Я не могу это объяснить! После того, когда его отец, Нольт; парень, которого я видел долю минуту, единственный раз в жизни, не задумываясь, бросился в пасть рыбине, чтобы спасти его жизнь и жизнь его мамы, или хотя бы отсрочить их гибель, я просто не могу, не имею права поступать иначе! Я не знаю, как называется чувство, которое я испытываю. Можешь назвать его мужской солидарностью, можешь — как-то еще. Но этот парень, он показал мне такой высочайший уровень самопожертвования, что мне будет стыдно, если я не помогу малышу, за которого другой не побоялся отдать свою жизнь. Пусть даже этот другой — его отец!
— Хм-м… Сложно все как-то. Запутанно! Но я чувствую, что ты не лжешь мне, что ты говоришь эти слова искренне, от души!
— Тогда к чему все эти вопросы об Александре? Хочешь понять уровень моей мотивации?
— Да с уровнем-то как раз все понятно! Уровень такой, что не знаю — может ли он быть выше! А почему спрашиваю…. Я до последнего момента была в сомнениях — готова ли я пойти с тобой до конца? Готова ли я, так же, как и ты, пожертвовать собой ради этого малыша?
— И что ты решила?
— Думаю — теперь да, готова!
— Я уже слышал подобные слова!
— Ну, и что? То была небольшая хитрость! Разве у тебя не бывает вынужденной временной неправды, когда цель того стоит?
Симбиот вздохнул (мысленно, конечно).
— Бывает! Увы, тоже бывает!
— Тогда что ты стоишь, как пень!
— Я?! Это ты… То есть, это мы — стоим! И вообще? При чем здесь я? Да что, черт возьми, делать — нужно?
— Иди собирай валежник и сухие сучья для грядущей ночевки!
— Я? Или? А что будешь делать ты?
— Я отдохну! Посплю, если угодно! А то женщина я старая, а день у меня выдался тяжелый….
Александр вдруг почувствовал, что та часть их совместной души, которая относится к Ташше, начинает терять концентрацию, внимание, как бы проваливаться в небытие….
Засыпать, другими словами.
— Хорошо! Я все понял! Только скажи мне напоследок, перед тем, как уснешь — так как тебя все-таки зовут?
— Меня? А…. Меня — Ташша!
— Таша? Почти как мою бабушку Наталью! Наташу, если иначе!
— На-Ташша? Хорошее имя! Звучит приятно! Но давай об этом тоже поговорим завтра, хорошо? — Сашка почувствовал, что окончательно стал единоличным хозяином тела женщины-змеи. Он мысленно чертыхнулся, стрельнул язычком, проверяя, чем пахнет окружающий воздух, и медленно двинулся в сторону зарослей…
