Слава не противна разуму, но может происходить от него.

Это следует из 30 опр. афф. и из определения честности, которое см. в схолии 1 пол. 37 этой части.

То, что называется пустой славой, есть довольство собой, которое поддерживается только мнением толпы, и когда это мнение перестает существовать, то прекращается и довольство собой, т. е. (по схолии пол. 52 этой части) высшее благо, которое любит каждый. От этого происходит, что человек, который чванится мнением толпы, ежедневно с тревожным беспокойством хлопочет, делает, пробует делать так, чтобы сохранить свою славу. Ибо толпа изменчива и непостоянна, и потому слава у нее скоро изглаживается, если ее не поддерживать. К тому же, так как все желают снискать одобрение толпы, каждый легко стесняет славу другого, а отсюда, так как дело здесь идет о том, что считается высшим благом, появляется горячее желание взаимно подавлять друг друга каким бы то ни было способом, и кто наконец выходит победителем, тот более хвалится тем, что повредил другому, чем тем, что принес пользу себе. Таким образом, это довольство собой или эта слава на самом деле пуста, так как она вовсе не слава.

Что нужно заметить о стыде, то легко понять из того, что мы сказали о милосердии и раскаянии. Я прибавлю только то, что подобно состраданию и стыд, хотя и не есть добродетель, все– таки есть добро, так как он показывает, что у человека, чувствующего стыд, есть пожелание жить честно; все равно как боль, которая называется добром постольку, поскольку показывает, что поврежденная часть еще не сгнила. Поэтому хотя человек, стыдящийся какого-нибудь проступка, действительно печален, однако он совершеннее того бесстыдного человека, который не имеет никакого пожелания жить честно.

Вот то, что я хотел заметить об аффектах радости и печали. Что же касается пожеланий, то они бывают добром или злом, судя по тому, происходят ли они из добрых или дурных аффектов. Но на самом деле все они, поскольку возникают в нас из аффектов, которые суть страсти, слепы (как это легко понять из того, что мы сказали в схолии пол. 44 этой части), и они были бы без всякого употребления, если бы людей легко было довести до того, чтобы они жили только по предписаниям разума, как я в немногих словах покажу.