Раскаяние не есть добродетель, другими словами, не про– исходит из разума, но тот, кто раскаивается в сделанном, вдвойне жалок или бессилен.

Первая часть этого положения доказывается так же, как предыдущее положение. Вторая же часть следует из определения этого аффекта (см. опр. 27 афф.). Ибо человек сначала поддается превратному пожеланию, а потом печали.

Так как люди редко живут по предписанию разума, то эти два аффекта, именно смирение и раскаяние, а кроме них надежда и страх, приносят больше пользы, чем вреда, и поэтому уж если грешить, то лучше грешить в этом направлении. Ибо если бы бессильные духом люди все были одинаково горды, то они ничего не стыдились бы и ничего не боялись бы, чем могли бы быть обузданы и связаны. Чернь страшна, если сама не имеет страха. Поэтому нет ничего удивительного, что пророки, имевшие в виду пользу не немногих, а всех, особенно проповедовали смирение, покаяние и благоговение. И действительно, людей, подверженных этим аффектам, гораздо легче, чем других, довести до того, чтобы они, наконец, жили по руководству разума, т. е. чтобы они были свободны и наслаждались жизнью блаженных.